Платон Абсурдин
Писец. История одного туриста
Помимо шпаг и кинжалов, у Хэнкса и «деревяного» Тома были пистолеты, а женщины получили по небольшому ножу.
Ехали молча, а когда выезжали из города я увидел в окне голову генерала Харрисона – она была нанизана на длинный шест и радовала проезжающих британцев. На других шестах поменьше были развешаны остальные части тела казнённого, а останки его приятеля выставлялись тут же, но по другую сторону дороги.
Картина была невесёлой и, конечно же, не поднимала настроения грабителям. Я тоже был подавлен, знаете ли.
Через какое-то время карета остановилась.
– Выходи! Приехали! – скомандовал Том и стукнул рукой по крыше.
Мы вышли.
Просёлочная дорога была извилистой и шла мимо леса. Она была размыта дождём, что затрудняло всякое движение. Это было странным – я думал, что деньги в Британии возят по хвалёным римским дорогам. Вдалеке виднелась деревня.
– Финч, спрячь карету за поворотом! Появишься только когда услышишь свист «деревянного» Тома!
– Том хоть и дурак, но свистит он громко! – ответил безногий и стегнул лошадей кнутом.
– Здесь они увязнут – к бабкам не ходи! Удача сегодня на нашей стороне! – сказал Хэнкс.
Мы с Хэнксом спрятались с одной стороны дороги, а Джузи с Томом залегли с другой.
Тина с Дороти сели на заваленное дерево, за которым лежали мы с Хэнксом.
Появилось солнце и стало как-то веселее ждать.
Прошёл час. Потом другой. За это время проехала пара-тройка крестьянских повозок, одна почтовая, карета какого-то бородатого богача.
Мы наблюдали как они вязли в грязи и вытаскивали друг друга из лужи.
А потом мы заскучали, а я даже вздремнул.
Хэнкс ткнул меня в бок.
– Едут! – сказал он.
Из-за поворота показался большой экипаж, который был запряжён двумя тяжеловозами, в сопровождении четырёх вооружённых всадников.
На козлах рядом с кучером сидел солдат с ружьём и в железном шлеме.
Я насчитал пятерых охранников. С кучером их было шестеро. Хотя, в карете тоже, наверняка, кто-то был. У всех, кроме кучера, были пистолеты и шпаги.
Как и напророчил старина Хэнкс, долгожданный экипаж завяз в грязной жиже. Из кареты высунулась большая голова в шляпе с жёлтым пером и выругалась – это была голова начальника той опасной экспедиции.
Начальник приказал всадникам спешиться и толкать экипаж, но сам из кареты не вышел.
Солдаты подчинились командиру и пристроились позади его кареты.
Хэнкс шлёпнул своей рукой по заднице Дороти. Она встала и стянула Тину с бревна, на котором они сидели.
Женщины подошли к дороге.
– Эй парни! Девочку не желаете? Недорого! – сказала Дороти.
Голова начальника обратила на женщин своё внимание, а солдаты вышли из-за кареты.
– Сколько? – спросил один из них.
– Всего по три пенса с носа. Утренний тариф.
– В Лондоне утром – по два.
– Эта с гарантией. Твой хоботок останется цел! И у неё чистые волосы!
Дороти схватила Тину за волосы.
– Посмотри, как блестят на солнце!
В разговор встрял начальник экспедиции.
– Тащите карету! Нет времени торговаться! Нас ждут в долбаном Бристоле!
– Капитан, в два счёта управимся! Отстреляемся – и в путь! Скажем, что завязли в дерьме по самые ноздри. Дороги в Англии ни к чёрту! Пускай дороги сначала сделают, а потом предъявляют! – сказал солдат.
Капитан посмотрел на Тину.
– Худая какая-то, – сказал он.
– Зато чистая! – сказал солдат.
– Тогда я первый. От вас, мерзавцев, всего можно ожидать!
Добрый начальник вылез из экипажа и с трудом протащил своё жирное тело через грязное месиво.
Он подошёл к женщинам, взял Тину за плечо и повёл в кусты. Солдаты спорили кому быть вторым, а мы приготовились.
Дороти пролезла поближе к экипажу и о чём-то заговорила с кучером.
Кусты зашевелились, послышался громкий вздох, а потом стон, и появился капитан – он качался и выпучил глаза как сицилийский краб. Обеими руками начальник зажимал своё междуножие, а руки его были в красной крови – она ручьём сливалась с паха на землю. Солдаты перестали галдеть и наблюдали необычную картину.
– Отрезала, сука, – протянул капитан фальцетом и рухнул на свой шаровидный живот.
Из спины капитана торчал небольшой нож.
– Хорошая работа, – сказал Хэнкс.
Он прицелился и выстрелил в одного из солдат. Тот вскрикнул и свалился в лужу. Тут же выстрелил и «деревянный» Том, и второй солдат упал на колени.
Мы с Хэнксом вскочили и быстрым шагом направились к экипажу. Дороти схватила кучера за его рукав и стащила с кареты – он влетел головой в грязь.
Солдат с ружьём прицелился в Хэнкса, но боевая женщина заскочила на подножку повозки и двинула по ружью своей нежной ручкой – пуля вошла лошади в зад. Скотина начала бить копытом по карете и ржать, как конь.
А меткий солдат спрыгнул на дорогу – я хотел проткнуть его своей шпагой, но Хэнкс опередил меня – он одним ударом сбил военного человека с его ног.
Двое оставшихся солдат успели обнажить шпаги и схлестнулись с Томом и Джузи. Итальянец фехтовал с лёгкостью и особым изяществом – он как будто играл со своим противником. Английские итальянцы ничуть не хуже итальянских, скажу я вам. И ничуть не уступают им в изящных манерах и прочих искусствах, кто бы что ни говорил!
Том выбил-таки шпагу у своего оппонента, но в левой руке у солдата оставался кинжал, и солдат поднял свои руки.
– Хе-хе. Со мной этот номер не пройдёт! Сейчас отправишься к праотцам! – сказал Том и замахнулся так, чтобы проткнуть солдата насквозь.
– Том! Не надо! – крикнул Хэнкс.
Том обернулся.
– Хэнкс! Опять? Почему? – сказал он.
В этот момент солдат взял и саданул кинжалом в шею «деревянного» Тома. Том одной своей рукой схватился за свою шею, а другой схватил за шею солдата. Он сжал свои пальцы и солдат задёргался как висельник в Тайберне. Кинжалом он пытался ранить Тома ещё раз, но не дотягивался, и его удары были всё слабее и слабее. Из раны Тома вытекала красная кровь, но он-таки задушил мерзавца. Но и сам свалился рядом с бездыханным телом солдата.
Поединок Джузи тут же закончился – его противник бросил своё оружие и побежал в лес.
– Я догоню! – крикнул я и бросился за беглецом.
Вскоре я настиг солдата, – полагаю, потому что Сэндлер бегал быстрее военных людей, – и свалил его с ног.
– Не убивай! – попросил он.
Это был молодой парень – ровесник Якоба Гроота, не иначе. Но мне тогда было жаль «деревянного» Тома, и я в сердцах проткнул беднягу шпагой – она вошла в молодое тело как в пуховую подушку. Солдат испустил дух не сразу – мне пришлось проткнуть его ещё раз, но уже не со злости, и не для мести, а из гуманности.
Иначе я поступить тогда не мог. Или-таки мог?
Я вернулся к луже – опечатанные мешки с деньгами мои новые друзья уже перегружали в нашу карету. Мешки были небольшими, но их было около дюжины.
– Давай погрузим Тома! – сказал мне Хэнкс.
Том ещё был жив – хоть женщины перевязали ему рану тряпками, но он бредил и кого-то звал. Мы погрузили его в нашу карету, а раненую лошадь Хэнкс зарезал, потому что сердобольные женщины не могли смотреть на её мучения.
Оставшегося живым солдата и кучера связали и оставили на дороге. Хоть Дороти просила Хэнкса отомстить за Тома и убить пленных, он не стал этого делать, и не позволил сделать этого другим.
Торопились домой – калека Финч гнал лошадей.
Том умер в дороге. Его тело затащили в подвал, чтобы ночью захоронить рядом с домом.
К вечеру Дороти с Тиной снова нажарили перепелов.
За ужином сначала молчали, а потом выпили за упокой души «деревянного» Тома. Перепела снова подгорели, и были не самыми вкусными на свете, но с джином – в самый раз.
Хэнкс грустил более других бандитов, а Финч нарушил-таки тишину.
– Когда будем делить наши деньги, Хэнкс? – спросил он.
– В самом деле. Уже вечер, – сказал итальянец.
– Том валяется в подвале и кормит долбаных крыс! «Деревянный» Том мёртв! – сказала Дороти и пустила женскую слезу.
– За Тома уже выпили! – сказал Джузи.
– Мне тоже интересно как будем делить его долю! – сказал Финч.
– Поровну, – сказал Хэнкс.
– Почему поровну? Его порешили из-за тебя, Хэнкс. Ты не должен участвовать в дележе, – сказал умный, но безногий человек.
Хэнкс посмотрел на Финча.
– А что, я не прав? Все видели, как ты не дал ему пришить того мудня!
– Все так считают? Тома кончили из-за меня? – спросил Хэнкс и встал на свои ноги.
Все молчали.
– Хорошо. Можете забрать долю Тома себе! Убогие бастарды! Суки!
Хэнкс ударил своим кулаком по столу и вышел.
Дороти последовала за ним, а Тина налила себе джина.
– Обидчивый сукин сын, – сказал Финч.
– А что ты сделал с тем, который сбежал? – спросил меня Джузи.
– Отпустил, – сказал я.
Мне тогда не хотелось верить в то, что я заколол безоружного человека, знаете ли.
Мой ответ, видимо, понравился итальянцу – Джузи кивнул с одобрением.
– Хэнкс будет доволен, – сказал он.
– А я не доволен! – сказал Финч. – Чем больше мы оставляем мудней живыми, тем быстрее придёт наш конец! Можете мне поверить!
Вошёл Хэнкс, а за его спиной пряталась Дороти.
– Джузи и Бивис, тащите мешки! Будем делить добычу!
– Сиди, Бивис! Я сам сгоняю! – крикнул безногий и спрыгнул на свою тележку.
Дороти закрыла ставни и дверь, а спустя минуту мешки с королевскими деньгами уже лежали на столе.
Хэнкс уверенными движениями вскрыл каждый и разложил монеты в стопки по десять штук.
Все молча наблюдали, кроме калеки, – он молчать не любил.
– Деньги… денежки… деньжата… деньжища, – выговаривал беззубый Финч с особенной тщательностью, как будто тренировал свою долбаную дикцию.
Хэнкс отсчитал десятую часть Бриксу, поделил деньги на восемь равных частей (одна шла в общую казну), но две монеты остались-таки.
– Я предлагаю отдать их женщинам. Они, в отличие от тебя, Финч, работают не только языком.
– Я хоть и калека, но рискую всегда так же, как и все!
– Они тоже рискуют, но ещё они готовят нам жрать и прибираются в долбаном доме! А ты отсиживаешься на козлах и вечно недоволен! – сказал Джузи.
– Тебе повезло, итальяшка, что у меня нет ног!
– А если бы были? Удрал бы, как тот вояка от Бивиса?!
– Я сейчас порежу тебя, черножопая морда!
Финч схватился за нож, который висел у него на поясе.
– Хватит! – сказал Хэнкс. – Мы отдадим эти монеты женщинам – и точка! Я сказал!
Калека запустил в итальянца половиной перепела, но промахнулся.
Деньги поделили, и мне достались около трёхсот фунтов. Долю Тома всё-таки разделили поровну. Финч, конечно, ворчал, но понял-таки, что остался без союзников.
Выпили за успех, а про Тома более не вспоминали. Настроение у всех улучшилось, знаете ли.
– Куплю себе лучшие протезы и свалю от вас в Америку! – мечтал Финч. – А там – куплю себе рабов – они будут меня на руках носить.
– Тогда зачем тратиться на протезы? – спросил экономный итальянец.
– Со своими лучшими протезами будешь ходить на дело, как все! – сказал Хэнкс. – Если ты и попадёшь в Америку, то только вместе с нами, Финч!
– Отлично будешь смотреться на тайбернском дереве с новенькими протезами! – сказал Джузи. – Все безногие Британии будут тебе завидовать!
Все, кроме калеки, засмеялись – думаю, в тот день Финч раздумал-таки покупать себе долбаные протезы.
– Хэнкс, а Бивис-то не стал убивать трухнувшего вояку, – сказал итальянец.
– Правда? А он молодец, этот шотландец! Я им доволен. Не испугался в деле. Верю, он приносит удачу! Голосуем! Кто за то, чтобы принять Бивиса?
Хэнкс, Дороти и Джузи подняли свои руки, а Финч и Тина поднимать рук не стали.
– Ну, с Финчем всё ясно. А ты, Тина, почему выёживаешься? – спросил Хэнкс. – Тебя-то что не устраивает?
– Говори уже, сучка! – сказала Дороти.
Тина смотрела в окно и как будто не слушала милую бандитскую беседу.
– Вставляет херово, – сказала она.
Наступила тяжёлая пауза, а Сэндлер завертел своей головой.
И мне, вместо того, чтобы участвовать в беседе, пришлось переключиться на борьбу с ростовщиком. Он давал о себе знать в самые неподходящие для этого моменты, скотина.
– Не бзди! – сказал Сэндлер.
Я тогда с трудом подавил его сопротивление. Он упирался как баран, но я был, как всегда, на высоте, и не позволил-таки долбаному Kewpie манипулировать мной.
– Что ты говоришь, Бивис? Да и при чём тут это, Тина? – спросил Хэнкс. – Это не относится к делу!
– Может он и хреново вставляет – я не знаю, но шпаги не испугается, как Финч! – сказал итальянец.
– Я всё-таки прирежу тебя, итальяшка! И вставить могу как надо! – сказал Финч.
– В любом случае, нас больше. Трое против двух, – сказала Дороти.
– Принят! Поздравляю, шотландец! – сказал Хэнкс. – А теперь всем отдыхать! Ночью закопайте тело Тома. И пусть земля ему будет пухом!
Все перекрестились.
Ночью Дороти и Тина завернули тело Тома в какую-то старую грязную тряпку, а мы с Джузи вырыли глубокую яму рядом с домом и опустили туда тело несчастного грабителя. Могилу зарыли и никак её не обозначили. Даже положенного в таких случаях земляной кучки делать не стали.
Утром Дороти отправила Тину на рынок за перепелами и джином, а мы играли в кости.
– А может, разбежимся, Хэнкс? – сказал Джузи.
– И я о том же, – сказал безногий. – Деньги-то у нас есть!
– Финч, этих денег тебе хватит ненадолго, поверь! Проиграешь в кости или подаришь по-пьяни какой-нибудь грязной шлюхе. А потом что? Кому ты нужен, калека? – сказал Хэнкс. – А с нами ты при деле! И ты, Джузи, тоже. Мы – команда! Мы сработались. Я люблю свою работу! Я люблю риск, и не представляю себя каким-нибудь трактирщиком или торговцем рыбой. У нас – лучшая работа, парни!
– Мне тоже нравится наша работа, но нас же повесят, – сказал итальянец.
– Рано или поздно все мы окажемся перед Господом, даже если будем торговать пивом.
Мне казалось, что для меня выгоднее оставаться в банде, потому что Сэндлер был в розыске, как вы знаете. Банду тоже искали, но я всё же был рядом с дыркой.
Я опасался покидать Лондон, потому что рассчитывал оказаться в доме Сэндлера, чтобы без проблем вернуться к Патриции.
– Что скажешь, Бивис? – спросил меня Хэнкс.
– Я согласен с Хэнксом, – сказал я. – Да и не те это деньги, чтобы бросать наше дело. Что такое пара сотен фунтов, когда вокруг их тысячи?
– Хорошо сказал, хоть и шотландец, – сказал Хэнкс и похлопал меня по плечу. – Короче, если кто-нибудь свалит без моего согласия – найду и намотаю кишки на долбаные ноги! Вы меня знаете!
– Это нечестно! У Финча ног нет! – сказал разумный итальянец.
– Финча засолю в бочке!
Я не знаю говорил ли Хэнкс правду, и какую игру он вёл. Может, он рассчитывал на то, что со временем каждый накопит крупную сумму, а потом они с Дороти всех перережут, приберут деньги и свалят в Америку. Кто его знает, доброго Хэнкса…
Вернулась Тина и, вместе с перепелами и джином, принесла новый плакат о розыске нашей чудесной банды. Она рассказала, что на рынке все говорят о дерзком ограблении и о новой награде за поимку грабителей.
– О! Тут я нарисован намного лучше! Могут же, если постараются! И за мою голову дают уже полторы сотни! А вы, друзья мои, всё так же по двадцатке, – сказал Хэнкс.
– Суки! – процедил Финч.
– Я принял решение отныне не оставлять свидетелей. К чёрту всё и всех! Гулять – так гулять! – сказал Хэнкс.
Все оживились и обрадовались.
– Слышишь, Бивис? Бегунов больше не отпускай, а протыкай насквозь! Лучше дважды – так надёжнее. – сказал Джузи.
Ужин прошёл в весёлом настроении. Сгоревшие перепела казались вкуснее обычных, а джин лился рекой – пришлось даже отправить Тину за добавкой.
Зато ночью я проснулся в холодном поту – меня захватила тревога, или даже паника, а, может, они вместе напали на меня. Я не знаю почему, но решил закопать свои деньги – вероятно, я не доверял своим добрым друзьям.
Я достал свой мешок из-под матраца и вышел из дома. Была поздняя осень и я замёрз-таки.
А закопать свой мешочек я задумал в могиле «деревянного» Тома. Я полагал, что там искать его никто не будет.
Правда, когда я рыл ямку для своего мешочка, то нашёл чей-то уже спрятанный до меня. Я перерыл всю могилу, и нашёл ещё один. В моих руках оказались три доли, вместо одной! В жизни бывает так, что везёт даже тогда, когда этого совсем не ждёшь, знаете ли.
Но я не успел как следует порадоваться своей удаче, потому что услышал как подъехали всадники с горящими факелами и красная карета.
Я спрятался в кустах и наблюдал за гостями.
Они окружили дом, а пара-тройка мужчин выломали дверь и проникли в дом. Из него послышались злобные крики и возня.
Потом вывели Хэнкса – он был в нижнем белье и не успел ещё проснуться. В свете факелов он выглядел, скорее, удивлённым, чем удручённым.
Один из гостей с кривыми ногами, – по-видимому, главный из них, – сравнил лицо Хэнкса с рисунком на плакате.
– Одна и та же морда. Ну, здравствуй, Хэнкс! Тайберн давно плачет по тебе!
– А вертел я твой Тайберн! И тебя вместе с ним! – сказал Хэнкс.
Строптивого Хэнкса запихнули в карету и вывели из дома итальянца. Он был спокоен – как будто ждал такой чудесной развязки. Думаю, так оно и было на самом деле.
Калека попытался проскочить на своей тележке между ногами командира стражников и скрыться в темноте, но был схвачен.
– Волки позорные! – вопил он. – Безногого калеку бьют! Лондон, проснись! Я потерял свои ноги за Его Величество и Британию! Суки неблагодарные!
– Заткните ему рот! – сказал начальник. – Калеку повесим первым.
Его подчинённые с удовольствием выполнили приказ, и заткнули Финчу его беззубый рот, а потом не без труда запихнули в карету – он упирался своими крючковатыми руками и дрался головой.
Когда выводили Дороти, она как будто искала кого-то обоими глазами – я подозреваю, что меня. Но я наблюдал грустную сцену ареста друзей из своего укрытия, и с нетерпением ждал когда все, наконец, уедут – зуб на зуб не попадал от холода. Меня колотило, и я проклинал долгие аресты.
Из дома выбежал человек с несколькими мешками.
– Всё, что нашли, – сказал он.
Начальник пощупал мешки своими руками и жестом показал, чтобы их погрузили вместе с арестантами.
Потом вышла Тина. Она, в отличие от остальных бандитов, была не в нижнем белье, а в тёплой зимней одежде.
Начальник бросил перед ней какой-то предмет – я так понимаю, что это был кошелёк.
Карета уехала, а Тина подняла кошелёк, и её худосочный силуэт растворился в темноте.
Эта молчаливая и влюбчивая «малолетка», похоже, всех сдала! Она не пыталась искать свою долю в могиле Тома, а значит, те мешки, что я в ней обнаружил, принадлежали другим грабителям – такой вывод сам напрашивался, как его ни покрути.
Так закончилась история банды Хэнкса – без лишней суеты и последней кровавой битвы. Я полагаю, все бандиты до последнего момента надеялись на свою удачу, а тощая Тина взяла и поставила жирную точку. И так тоже бывает, знаете ли.
Своим предательством девчонка, возможно, спасла множество жизней, а бандиты всё равно рано или поздно отправились бы на виселицу. Но если бы Хэнкс ответил взаимностью на её добрые чувства? Как сложилось бы тогда судьба всех этих людей? Кто знает….
Но что я в тот день знал наверняка – это то, что мне нужно было бежать из Лондона.
Я спрятался на чердаке дома, а утром оделся потеплее, взял деньги и отправился в путь.
Я решил, что сяду в первую же попавшийся экипаж и уеду на нём куда подальше.
Карета нашлась – это был почтовый экипаж и направлялся он в Бристоль. Я заплатил за проезд и ехал с комфортом и в тепле.
У меня были деньги, и я не переживал за своё прекрасное будущее. В дороге я придумал план на ближайшие годы: поселюсь в какой-нибудь деревне и проживу пару-тройку лет в деревенской избушке. Мне казалось, что там меня не найдут.
Я собирался накупить в Бристоле книг и целыми днями читать. А к нужному дню хотел пробраться в Лондон и вернуться в ресторан к Патриции. Таков был мой великолепный план, Но он, к сожалению, а может, к счастью, провалился.
Уже на подъезде к Бристолю я услышал выстрел, а потом ещё один. Моя карета остановилась, дверь открылась, и ко мне влез человек, а в руке у него был нож. Я тут же поник, знаете ли.
– Ты кто? – спросил меня незнакомец.
– Пассажир, – ответил я.
– Джим, тут ещё какой-то рыжий мужик сидит, – крикнул человек кому-то.
– Давай его сюда! – ответили ему.
Меня вытолкнули наружу и я свалился на землю.
Почтовые охранники лежали рядом, а один из них ещё дышал.
Кучер умолял грабителей не убивать его.
Главарь бандитов с важным видом восседал на упругой и белой лошади и не обращал на кучера своего бандитского внимания. Зато Сэндлер его заинтересовал.
– Кто такой? – спросил меня человек на лошади.
– Пассажир, – сказал я.
– Еврей?
Что бы Вы ответили в такой ситуации на такой щекотливый вопрос? Я тоже колебался, скажу я вам.
– Что в карманах?
Я подумал, что скрывать содержимое карманов не было смысла, а вот спасти жизнь себе и Сэндлеру хотелось во что бы то ни стало.
– Деньги, – сказал я.
– Молодец! Мне нравятся евреи – у них всегда есть при себе деньги, – сказал Джим. – Давай их сюда.
Я вытащил спрятанный на поясе мешок.
Пока грабитель раскрывал его, я успел осмотреться. Вооружённых бандитов, вместе с главарём, было четверо – все собрались вокруг меня и даже забыли о почтовом кучере. Но тот не убегал от головорезов, а я волновался от этого ещё сильнее.
– Вот это да! Чувачок принёс нам немного удачи, парни! Тут несколько сотен, не иначе!
Бандиты обрадовались.
– Что будем с ним делать? Как обычно? Поиграем? – спросил один из грабителей.
– Ну что, пассажир… Хочешь, наверное, жить?
Я кивнул.
– А мы кинем монету! Орёл – останешься жить, решка – пустим в расход. Это игра, ничего личного.
Делать ничего не оставалось – пришлось довериться судьбе.
Главарь достал монету из моего мешка и подкинул её, а другой своей рукой поймал и зажал в кулаке. Он протянул кулак с монетой мне под нос.
– Момент истины. Сейчас мы узнаем волю Господа нашего.
В такие моменты более всего на свете хочется бежать без оглядки, знаете ли. Но я не побежал, а моё сердце выстукивало дробь.
Главарь разжал свои пальцы – долбаная монета лежала решкой вверх.
– Не повезло пассажиру, – объявил всадник. – Чья очередь исполнять Божью волю?
Я не мог позволить себе сгинуть при таких нелепых обстоятельствах, и решил испытать удачу ещё раз. Мне кажется, нужно дёргать её за вымя столько раз, сколько позволяют тебе твои силы. И тогда, возможно, тебе повезёт. Порой страх мешает-таки сделать нужный шаг, но его же можно побороть, не так ли?
Я поборол свой страх, подпрыгнул, изо всех сил вцепился в доброго главаря и рванул его на себя, чтобы перекинуть над своей головой. Он вылетел из седла, перелетел надо мной и, вместе с моим мешком, опустился на головы своих приятелей.
Через мгновение я сам сидел в седле – если есть стремена, то запрыгнуть на лошадь – пустяк, можете мне поверить.
Я, конечно, не ожидал от себя такой прыти, и хоть до сих пор не сидел верхом, поскакал прочь быстрее ветра. Я думал только о том, что нужно спастись – ни о чём другом я думать не мог. Да и не хотел, пожалуй.
Бандиты устроили погоню и попытались было меня догнать, но тут же передумали – полагаю, они приняли верное решение, потому что догнать Сэндлера, который спасает свою жизнь – задача не из лёгких.
Я приехал в Бристоль, продал лошадь за пару-тройку монет какому-то душному торговцу и направился в порт – ничего другого я тогда придумать не смог. Я устал спасаться – нужно было передохнуть, а порт для этого подходил как нельзя лучше, потому что там можно с лёгкостью затеряться среди докеров, морячков и разных пассажиров.
В порту я зашел в трактир и заказал себе фазана под соусом и пива. После обеда я собирался узнать не отправляется ли какое-нибудь судно в Шотландию или Ирландию – хотелось поселиться недалеко от Англии, знаете ли.
Я думал, что если рейсов в ближайшие порты я не найду – плюну на всё слюной и отправлюсь в ближайшую деревню, наймусь на работу к какому-нибудь фермеру и буду собирать навоз.
В трактире отдыхали громкие морячки. Они матерились и обсуждала местных шлюх, своих любимых капитанов, и вспоминали какие-то героические морские походы. Я старался не слушать пьяный галдёж, и увлёкся-таки фазаном – с пивом он казался мне самым великолепным на свете.
Но мне не дали насладиться едой – пьяный морячок с признаками сифилиса на пакостной роже подсел за мой стол и потребовал моего уважения. В тот день я не был готовым раздавать своё уважение направо и налево, а тем более делать одолжение нализавшемуся упырю в драной тельняшке. Сказывалась усталость последнего месяца моей жизни – погони, страх, кровавые шоу на площади – они утомляют, как их ни покрути.
Я был один против дюжины или двух, но от усталости осмелел. А может, и не от неё.
– Пошёл вон, скотина! – сказал я.
– Что? Что ты сказал? Вы слышали, парни? Этот хмырь назвал меня скотиной!
– И ты потерпишь, Рой? – отвечали ему приятели. – Дай ему в его рыжее рыло, и дело с концом!
– А ну-ка повтори, морда! Как ты меня назвал?
– Пошёл вон, безмозглая морская тварь! – сказал я.
– Ну ты сам напросился, – сказал морячок и встал.
Я тоже встал, взял стеклянную бутылку с джином у соседей и разбил о свой стол. Для усиления эффекта я перевернул этот самый стол. Мне было жаль, что фазан остался недоеденным, а пиво недопитым.
– Ну, подходи, если смелый! Или ты герой только со шлюхами? Подходи, и я отрежу твой гниющий нос! – сказал я.
Приём миссис Сэндлер с битой бутылкой возымел-таки действие – морячок отступил, но зато привстали пятеро его приятелей.
– Сейчас мы тебя вздуем и засунем твою бутылку тебе в зад! – сказали они хором.
Дело приняло невыгодный для меня оборот, но бежать я уже не мог, да и некуда было бежать, знаете ли. В очередной раз я решил довериться своей судьбе, но не отступать.
Когда я уже приготовился атаковать морских упырей, рядом со мной, откуда ни возьмись, появился джентльмен в лиловом плаще и с длиннойшпагой.
– Ну, вперёд, ребята! Давно я не заделывал морских свиней! Кто первый? Налетай! – сказал он с акцентом.
Незнакомец направил свою красивую шпагу в сторону морячков.
Те замешкались, потому что джентльмен удивил всех, в том числе и меня, своей решительностью.
– Всё? Вам больше нечего сказать? Если так, то поднимите наш стол, чтобы мы с другом продолжили нашу трапезу. Да, и не забудьте заказать нам фазанов. Они чертовски вкусны! И про пиво тоже не забудьте! – сказал джентльмен.
Морячки оказались на редкость милыми и приятными созданиями – они сделали всё так, как попросил их незнакомец, и даже пожелали нам приятного аппетита.
Мы сели за стол и нам принесли фазанов с пивом. Я проголодался, пока общался с добрыми морячками, но и джентльмен тоже не страдал отсутствием аппетита. Мы молча съели по фазану и принялись за пиво.
– Как тебя зовут? – спросил-таки незнакомец.
Пришло время снова сменить своё имя – Бивиса знали как бандита из шайки Хэнкса, а знакомство с Хэнксом и его подельниками могло повлиять на мою будущую карьеру. Это когда-то называлось «порочащими связями», если я не путаюсь.
– Джонсон, – сказал я.
Это было первое имя, что пришло мне в голову, – вероятно, воспоминания о толстяке-тюремщике из Ньюгейта были ещё свежими. Да и «джонсонов» в Англии как собак, скажу я вам. Если хочешь затеряться в Англии – стань «джонсоном», или «смитом», на хулой конец.
– Меня зовут Вальдер, – сказал незнакомец.
– Спасибо, Вальдер, что помог мне убедить этих полосатых мудней.
– Пустяки! С ними нужно построже, дружище! Публика гнилая, но агрессивная. Но ты удивил, Джонсон, – один против всех – это сильный ход!
– Пустяки! Их было не так много, а я сегодня в хорошей форме.
Вальдер посмеялся, да и у меня настроение улучшилось, знаете ли.
Мы заказали ещё пива, а добрые морячки со всей своей любезностью не отказали в его оплате.
– Ты голландец? – спросил я Вальдера по-голландски.
– О! Мистер знает голландский? Ты угадал. Откуда знаешь язык?
Мне этот Вальдер показался тогда симпатичным малым. Ему было не больше тридцати пяти, он был одет по моде, но не носил ни бороды, ни усов, что выглядело необычным.
Сэндлера понесло.
– Моя мать была голландкой, – сказал я.
– Откуда?
– из Утрехта.
– Отличный город. Я сам из Амстердама. Чем занимаешься?
– Ищу работу.
– Что умеешь?
– Могу говорить на разных языках.
– Где учился?
– В Утрехтском университете.
Я сказал и испугался, потому что не помнил когда был основан утрехтский университет. Если бы это произошло позже нашего с Вальдером разговора, ситуация оказалась бы неловкой и пришлось бы как-то выкручиваться. А я чувствовал, что голландец может мне помочь, и хотел, чтобы он мне верил.
– Говорят, туда принимают даже евреев.
– Врут. Я не еврей.
– Очень может быть. Но могу предложить тебе работу.
Я не ошибался в своих предчувствиях – Вальдера мне послали боги.
– Что за работа? Кого-нибудь придушить?
– Ну, что ты! Разве я похож на злодея? Душить никого не нужно. Нужно заняться переправкой негров из Африки в Америку – там теперь большой спрос на крепких работников.
– Рабы?
– Работники по контракту. Правда, в некоторых штатах стало модным продлевать контракты и делать их пожизненными, но иначе никак, вероятно. Мы собираем партию негров в порту и оформляем на корабли Вест-индской компании или продаём англичанам, французам – всё равно кому – главное, чтобы вовремя платили.
Я кивнул и глотнул пива.
– Так вот этих удачливых африканцев ждёт увлекательное путешествие через океан, а затем работа на свежем американском воздухе. Это лучше, чем погибать в джунглях от питонов или же быть съеденными своими же собратьями, поверь.
Я, конечно, не поверил, но кивнул ещё раз.
– Мне нужен смелый напарник. Ты мне подходишь, отважный Джонсон. Тем более, что в тебе течёт голландская кровь, хотя и выглядишь как иудей. А голландская кровь дорогого стоит, не правда ли?
Я подумал, что в моём непростом положении заманчивое предложение доброго Вальдера было кстати, да и побывать в Африке я всегда мечтал. Эта затея казалась мне поинтереснее, чем необходимость скрываться в английских деревнях. Я думал, что как-нибудь да сумею вернуться в Лондон к сроку.
– Я согласен, – сказал я и протянул Вальдеру свою руку.
Голландец пожал её двумя своими руками и хлопнул меня по плечу.
– Я счастлив, брат, – сказал Вальдер.
Вальдер мне доверился, и в тот солнечный день я остался довольным собой.
– А что ты делаешь в Бристоле? – спросил я.
– Англичане заказали небольшую партию чёрных на пробу – я отобрал им лучших. Это выгодно, брат. Очень выгодно! Ты скоро в этом убедишься. Отчаливаем ранним утром! У нас ещё есть время накачаться пивом и как следует повеселиться. Эй, хозяин, неси ещё пива! Мы будем гулять!
Гуляли мы до самого утра. Вальдер оказался любителем пения и заядлым танцором, и если бы за ним не прислали человека с голландского корабля, он бы и не вспомнил, что спешит вернуться в Африку.
Мы кое-как забрались на корабль и Вальдер представил меня капитану.
