Тамара Шаркова
Приключение кошки ЛУны и ее друзей
Мужской разговор
Сэм и обитатели «Кошек-мышек» были очень расстроены неудачными переговорами с котом Георгом Восьмым.
– И все-таки кое-что важное мы узнали, – успокоил всех Сэм. – Большой и свирепый на вид кот оказался особой трусоватой, но хвастливой. Он гордится тем, что ездит в Киттаун. Думаю, если расспросить его о поездках в автобусе, можно узнать много интересного. Только не надо, чтобы он догадался для чего это нам надо. Дамы потерпели поражение. Значит теперь очередь…
– Мурлыки! – промяукали вместе Эби и Ю-Ю.
На том и согласились. Мурра оставила котят на попечение Сэма и тот час же отправилась к «Мартовичку», где Мурлыка обычно лакомился рыбьими головами. Вскоре они вместе появились во дворе «Зеленого стручка». Сэм и Мурлыка уединились возле летнего домика, чтобы обсудить, как вести разговор с котом Георгом, а остальные отправились по своим делам.
Когда Георг Восьмой увидел на изгороди Мурлыку, он насторожился. У него остался неприятный осадок после разговора со странными кошками. Но его хозяйки, Мэри-англичанки, целый день не было дома, и кот откровенно скучал. Наконец Георг не выдержал, приветливо поднял хвост и подошел к изгороди поближе.
– Мурр-мурр! Сегодня в нашей таверне были отличные рыбьи головы! – первым начал беседу Мурлыка. – Вы там бываете?
– О, нет! Я и моя хозяйка предпочитаем ездить в Киттаун. Там прекрасный ресторан для кошек и разнообразное меню. Из рыбных блюд я люблю филе сазана на пару, а на десерт обожаю подушечки с кошачьей мятой. Иногда, мурр-мурр. мы остаемся в Киттауне на денек-другой и тогда ночуем в прекрасном отеле с великолепными спальнями для котов.
Мурлыка, который никогда не слышал о таких отелях и ночевал, в лучшем случае, в сарае на старых рыбацких сетях, стал в волнении облизывать переднюю лапу. Но потом успокоился и продолжил разговор.
– Да, в Киттауне, наверное, много интересного, но дорога! Людей в автобусе, как бычков в консервной банке.
– Фыр! У меня отдельное кресло у окна, – важно ответил Георг Восьмой.
– А шум? А запахи?! Я видел, что там ездят даже неопрятные собаки!
– Запахи улетают в окно, а люди спят.
Тут Георг Восьмой ненадолго задумался.
– Но один неприятный человек там бывает. Всех толкает, со всеми ссорится! И этот человек недавно был у нас в доме. Попросил у хозяйки успокоительное лекарство для своей кошечки, а сам хотел утащить конфеты из коробки. Воришка!
– Мяу-мяу! Он возит в автобусе свою кошечку?!
– Да нет! Таскает в корзинах что-то зеленое, огородное!
Тут домой возвратилась Мэри-англичанка, и разговор двух приятелей оборвался.
Дорога домой торопит ЛУну
Происшествие с ящерицей еще раз показало, как мало знает ЛУна о жизни в дикой природе. Она очень расстроилась, уединилась в своем ночном убежище и до вечера предавалась печальным размышлениям.
Вернуться к своему малышу Ди в дом, откуда ее прогнали? Об этом не приходилось и думать. Можно было только радоваться тому, что ее сынишку там очень любят и о нем заботятся. Вот когда ЛУна поняла, как страдала ее подруга, мудрая трехцветная кошка Матильда, когда оставила на пороге чужого дома своего котенка, которого не могла прокормить.
Остаться с Вурром в этом чужом мире, который живет по непонятным ей законам? Постоянно быть настороже в ожидании змеиного укуса! Пить грязную соленую воду! Прятаться от непогоды в чужих норах! Сражаться с собственной едой! Нет, лучше погибнуть по дороге к своему дому, милому «Зеленому стручку», где ее ждет добрый Хозяин, благородный Сэм и все друзья.
Нет, ее зовет дорога домой! И надо торопиться, пока сомнения в собственных силах не станут сильнее ее желания вернуться.
Вурр пришел, когда жара начала спадать, опять принес рыбу. ЛУна была благодарна ему не только за еду, но и за молчание.
Вурр учит ЛУну ловить рыбу и показывает ей барсучью нору
Когда Вурр понял, что не сможет уговорить ЛУну остаться навсегда, он сказал:
– Мурр ! Очень жаль. Но перед тем, как мы расстанемся, останься ненадолго. Я научу тебя ловить рыбу, покажу, как устроены барсучьи норы, где ты сможешь отдыхать, и расскажу об озерах, откуда можно пить.
ЛУна, которая в одно и тоже время стремилась и поскорее отправиться в путь, и очень боялась остаться одной, согласилась. После завтрака они двинулись к мелководному заливчику. Вурр забрался на ствол сухого дерева, верхушка которого лежала в воде, а ЛУна осталась на берегу. Кот улегся на конце ствола поближе к морю и, стал осторожно касаться поверхности воды одной лапой с выпущенными когтями. Так длилось довольно долго. Вдруг Вурр с силой опустил лапу в воду, поднялся фонтан брызг и…
– Фы-ы-ы-ы-ррр! – МЯУУУУУ! – сердито закричал кот басом. – Сорвалась!
– Можно я сяду рядом с Вами, чтобы лучше рассмотреть, что Вы делаете, – обратилась к нему ЛУна и, запрыгнув на ствол, устроилась рядом Вурром.
– Обрати внимание, как осторожно нужно касаться воды кончиками когтей, – обратился к ней кот. – Рыбы смотрят вверх и думают, что это их обед – бабочки и разные там паучки садятся на воду. Они всплывают и вот тут-то попадают мне в лапы.
Солнце уже начало припекать, а хитрая рыба так и не давала себя обмануть. Наконец, в когтях Вурра затрепыхалась что-то серебристое и довольно большое. Кот сразу же вцепился в добычу крепкими зубами и вместе с ней спрыгнул на песок. Он пристроил рыбу под мясистым колючим листом, похожим на зонтик, и предложил ЛУне самой попробовать порыбачить.
ЛУна старательно подражала всем движениям своего приятеля, но в этот день ей только и удалось, что поцарапать когтями пару рыбешек.
– Мяв! Не так уж и плохо, – благодушно сказал Вурр. – Завтра ты должна научиться вытаскивать рыбу из воды. Для большой рыбы у тебя, конечно, сил не хватит, но маленькую рыбешку ты уже поймать сможешь.
Днем сытые ЛУна и Вурр немного подремали в тени диких маслин, а потом отправились в глубину острова к барсучьей норе.
– Барсук мой приятель. Он ужасный чистюля, и в норе у него удобная мягкая постель из травы, листьев и даже мха. Только далеко не надо забираться. Там столько ходов и выходов, что запутаешься.
– Мяу-у-у! А он что, отдал свою нору Вам? – удивилась ЛУна.
– Да нет, он встретился с барсучихой и теперь их семейство живет довольно далеко отсюда. В лесу у ручья. А здесь им лиса мешала, пока ее не поймали охотники. Она лентяйка и неряха. Испачкает все вокруг своего дома, а убирать или рыть новую нору не хочет. Идет к барсучьему дому и гадит там. Запах от лисы очень противный! Барсук этого не выносит, уходит и роет себе другую нору. У него это очень ловко получается.
– А барсук с лисой не дрались?
– Бывало такое, но редко. Барсук вообще очень мирный и молчаливый. Если что, то порычит-помычит и всё. Но однажды он на лису здорово разозлился и так зоорал – вмиг все чайки с берега в небо поднялись и долго над морем кружили. Думали, наверное, «что за чудище в наших местах появилось?»
– А барсук тоже рыбу ловит?
– Да нет, он воду не любит, разве что пьет. Он жуков всяких ест, ящериц, лягушек, ну и мышами не брезгует. Да всё он ест. Даже грибы и ягоды. А я один раз попробовал грибы,но больше не собираюсь!
– Почему?
– Фыр-р-р-р! Живот заболел.
Барсучья нора ЛУне понравилась. Она решила, что останется в ней на ночь, пока Вурр будет охотиться. В этой норе лиса не жила, а запах от травы и мха был приятный. ЛУна учуяла его до того, как увидела убежище барсука, и этим удивила Вурра.
– Мур-мур! – заметил он. – Глаза у меня зорче, чем у тебя, а нюх – слабее. В пути полагайся на свой нос больше, чем на зрение.
Сорока опять в центре событий
Мурлыка постарался дословно передать Сэму все, что рассказал ему кот Георг Восьмой.
– Р-р-р- гав! К сожалению, не очень-то мы продвинулись в своем расследовании, – отозвался благородный питбуль. – Подтвердилось, что Работник из Зеленной лавки достал в «Четырех крышах» успокоительное лекарство для кошки, которой у него нет. И нет сомнений, что он часто ездит с каким-то товаром из Зеленной лавки в Киттаун. Но что это за товар и кому он его отвозит, нам, по-прежнему, не известно.
– Ча-ча-ча, Сэм и Мурлыка! – вдруг послышалось бодрое стрекотанье откуда-то сверху. – Пр-р-рекрасная погода, те так ли.
Сэм и полосатый кот подняли головы и увидели на старой груше Сороку Чарру.
– Гау-гау! Рады Вас видеть, Сорока. Погода и правда чудесная, но настроение к лучшему это не меняет. От ЛУны, по-прежнему, никаких вестей. Нам не удалось узнать, зачем работник Ури ездит в Киттаун и где он там бывает.
– Бобы! Сладкие Бобы он возит в Киттаун!
– И кому он их там отдает, эти Бобы? – с надеждой в голосе спросил Сэм, подняв уши и всей своей позой выражая настороженное внимание.
– Вот этого и я не знаю, – после небольшой паузы ответила Сорока.
Сэм глубоко вздохнул и опустился на землю.
– Ча-чак, Сэм! – продолжила сорока.– Но даже, если Вам станет известно, кому в Киттауне возят Бобы, как Вы узнаете, там ли ЛУна?
– Вы правы, дорогая! Но об этом мы подумаем завтра.
Самый долгий путь начинается с первого шага
Несколько дней, на протяжении которых ЛУна училась ловить рыбу и разбираться в птичьих голосах, пролетели быстро. ЛУна отдохнула, набралась сил и решила, что пора отправляться в путь. Она была благодарна Вурру за его доброту, щедрость и сочувствие. Ей было страшно расставаться со своим новым другом. И все эти чувства она хотела бы выразить при прощании. Но Вурр опередил ее:
– Мурр-мурр! Вот уж не думал, что мне будет так трудно с тобой расставаться! – промурлыкал он задумчиво.
В эту минуту ЛУна готова была горячо поблагодарить своего нового приятеля за все, что он для нее сделала, однако Вурр продолжил.
– Все же думаю, мне стоит проводить тебя, пока ты будешь идти по моей территории. А то попадешься на острый гадючий язычок и будешь лежать, холодная, как рыба, на моем участке! Неприятное будет зрелище.
– Как вы дурно воспитаны, Вурр! – рассердилась ЛУна.– Разве можно говорить даме на прощание о таких ужасах!
– Мяв! Я очень даже воспитан своей бабушкой, – обидчиво возразил Вурр. – А она учила меня всегда смотреть правде в глаза и не переоценивать свои возможности. Ну, так как? В дорогу?
ЛУна с грустью посмотрела в сторону Киттауна, где в уютной постельке, но в чужом доме, спал ее малыш Ди, а затем решительно двинулась туда, откуда Маяк посылал ей по ночам призывные сигналы.
Впереди бесшумно двигался Вурр, изредка отклоняясь то в одну, то в другую сторону. ЛУна удивлялась тому, как этот огромный кот ловко и быстро пробирается сквозь густые заросли, не потревожив ни одной ветки. Сама она то и дело царапалась об острые сучки и натыкалась на колючки. Мало того, когда они шли по илистому берегу лимана, ЛУна вскочила на кочку, которая оказалась болотной черепахой! «Кочка» поехала к воде, а ЛУна с визгом прыгнула в самую чащу терновника. Ну и потешался над ней Вурр! А потом рассказал, что его приятель Барсук в прошлом году съел черепашьи яйца, и теперь они с Черепахой враги навечно.
Вор у вора дубинку украл
– Мяу-у-у! Бедная Черепаха! – посочувствовала черепахе ЛУна и опять вызвала смех у Вурра.
– Твоя «бедняжка» этой весной сама слопала птенца камышовки! А их у нее в гнезде по когтям можно пересчитать, не то, что яиц у черепахи!
– Черепаха лазит по деревьям?!
Вурр насмешливо зафыркал.
– Но +вы же сами сказали о птенце камышовки «в гнезде»!
– Муррр! Так у этой птички гнездо в траве сплетено, невысоко над землей!
– И все же получается, что черепаха – хищный зверь и может напасть?
– Ну, на котов и барсуков она не нападает, а вот на утят очень даже может! Это она с виду такая безобидная. Ужам и гадюкам от нее тоже достается. И плавает черепаха здорово, любую рыбу догонит. По ночам она в воде спит, а днем охотится и на солнышке греется.
– А яйца у нее похожи на куриные?
– Мяу?! Куры – это кто?
ЛУна с удивлением посмотрела на приятеля. «Каждый котенок в городе знает, кто такие куры и как выглядят их яйца»,– подумала она, но вслух сказала:
– Это птицы, которые не любят летать, а ходят по земле.
– Больше камышовки?
– Мяу, да!
– У черепахи яйца по размеру такие, как у камышовки, но снаружи помягче. А по вкусу они похожи. Я бы тоже не прочь ими полакомиться, да только черепахи яйца глубоко в землю закапывают. Барсуку хорошо, он любит в земле рыться и у него это хорошо получается.
Больше приключений в этот день не было.
На ночь ЛУна и Вурр устроились на дереве. Кот разлегся на толстой ветке, а его щуплая спутница залезла в чье-то старое гнездо.
Тихая кошка Жаннет и ее усы
В «Кошках-мышках» все соглашались с Сэмом в том, что, скорее всего, именно работник Ури из Зеленной лавки заманил в кроличью сумку-переноску ЛУну и малыша Ди, усыпил их лекарством, которое дала ему хозяйка кота Георга, и отвез своих пленников вместе с бобами в Киттаун.
– Подумайте, для чего кому-то может быть нужна именно такая кошка, как ЛУна. Какую работу она может выполнять,– советовал Зимующий баклан Сороке.
– Чак-чак! – застрекотала Сорока, – но хозяин ЛУны и Сэма не заставлял их работать! Он с ними дружил!
– Но ведь он их и не похищал! – возразил Зимующий баклан.
В «Кошках-мышках» тоже активно обсуждали, для чего кому-то могла понадобиться именно ЛУна и ее малыш.
– У них шерстка белая! – пискнула Ю-Ю.
– Фыррр! – возразила Грэси-Ройс. – Вот моя знакомая Персидская кошка была белоснежной от ушей до кончика лап, а у ЛУны и малыша ушки черные и на лапах черные носочки,
– Она очень образованная кошка! Знает много интересных историй о знаменитых котах! – вставила свое «мяу» Эби.
– И будет рассказывать их людям на кошачьем языке!– насмешливо фыркнула разумная трехцветная кошка Матильда.
Их беседа велась у бочки Грэси-Ройс, рядом с крыльцом, на котором устроилась черно-белая кошечка Жаннет. Обычно она проводила весь день в доме возле матушки Крибли и редко подавала голос. Разве что тихо мурлыкала на коленях у хозяйки. Поэтому все изумились, когда она промяукала:
– У ЛУны был красивый голос! Она так прекрасно пела колыбельные для своего малыша.
– Ну, и кому, кроме малыша Ди, это может пригодиться?! – с досадой промяукала Грэси-Ройс!
– Но именно об этом говорил с матушкой Крибли Ури из Зеленной лавки, – возразила тихая Жаннет. – Он спросил, правда ли, что у сиамских кошек красивые голоса. И матушка ответила: «Разве Вы сами не слышите, что моя новая кошечка прекрасная певунья?!»
– И что он ответил? – насторожилась Матильда.
– Работник сказал: « Мне повезло! Она настоящая…»
Тут черно-белая кошечка оборвала свою речь на полуслове.
– Мяу-у-у! Он как-то ее назвал… странно, – продолжила она после паузы.
– «Артисткой»? – предположила Матильда.
– Нет! «Актриской»,– вспомнила тихая кошечка, которая любила, сидя на коленях матушки Крибли, слушать и запоминать всякие истории, которыми та делилась со своими приятельницами.– Не «артисткой», а «актриской».
Когда Матильда пересказала Сэму, о чем поведала Жаннет, он заметил:
– Гау-гав! Какая память! Какое внимание к деталям! Похоже, ваша тихая домашняя кошечка очень наблюдательна и умеет наматывать на свои усы много интересного.
Сэм задумался.
– «Актриска»... Не очень давно мне случилось слышать это слово. Но не могу вспомнить, кто и когда его произносил!
Первая размолвка
Следующие несколько дней путешествия ЛУны и Вурра прошли спокойно. Для того, чтобы быть поближе к воде, которую можно пить, они довольно далеко удалились в глубь острова. Они шли по территории Вурра, которую он хорошо знал, и где у него были уютные и достаточно безопасные убежища: то среди груды валежника , то в зарослях кустов, то на толстой ветке какого-нибудь большого дерева. Иногда Вурр ненадолго оставлял ЛУну в одиночестве, чтобы раздобыть еду. Несколько раз он предлагал ей вместе поохотиться на водяных крыс, но вскоре убедился, что это ей не по силам.
– Впервые вижу, чтобы при встрече крыса оставалась на месте, а кошка убегала от нее, поджав хвост!
– Но ведь и я никогда не видала, чтобы у миски с едой были такие острые зубы! – промяукала в ответ ЛУна.
– А зачем ты все время не то поешь, не то кричишь?! Ты распугиваешь все, что может быть твоим собственным обедом!
Вурр сердито заворчал.
– Мне кажется большее, что я могу – это поймать рыбу! – ответила ЛУна с грустью. – И я пойму, если вы сейчас решите, что пути наши расходятся.
– Позволить тебе оставить на котах позор несмываемый! Чтобы из-за малосильной городской кошки мыши думали, что кота могут напугать?! Мяв! Только не на моей территории!
И они пустились в путь в прежнем направлении: сердитый Вурр и ЛУна, которая изо всех сил старалась не издавать ни звука.
Жало имеют не только змеи!
На следующий день Вурр уже совсем не полагался на помощь ЛУны и охотился в одиночку. А ЛУна, в свою очередь, принимала его угощение без каких-либо расспросов и не обращала внимания на то, с хвостом оно было или без него.
В очередной раз, ожидая Вурра среди зарослей густой травы, наша усталая сиамская леди задремала. Жаркое солнце уже начинало спускаться к горизонту. Птицы притихли, а воздух был наполнен жужжаньем многочисленных мошек, комаров и прочих мелких летающих существ. Внезапно резкое з-з-з-з послышалось у самого уха ЛУны и что-то коснулось ее носа. Она дернула головой, махнула лапой и в то же мгновение почувствовала резкую боль!
Когда Вурр вернулся, он увидел свою спутницу с распухшим носом и раздувшейся лапой. Рядом с ней на земле лежало насекомое с полосатым брюшком.
– Мяу-у-у! Оса! Однако, какая ты нежная! Никогда не видел на лапе таких волдырей! Пожалуй, дня на два нам придется устроить привал.
– Но может, есть какое-то лечение?! Ужасно жжется и чешется! – простонала бедная ЛУна.
– Я попробую принести тебе кислых яблок, – промурлыкал Вурр
и скрылся в траве.
Через некоторое время он вернулся, держа в пасти красный плод дикой яблони.
– Мне нужно его съесть?! – с испугом спросила ЛУна, которой трудно было раскрывать рот.
– Фыр-р! Нет! Я разжую яблоко, а ты приложишь к мякоти лапу и нос. Бабушка учила меня котенком, что к укусу ос и пчел нужно прикладывать что-то кислое. На ночь устроимся рядом в кустах. А сейчас тебе нужно доковылять вон до того дерева. За ним стоит большая банка, которую забыли охотники, и откуда можно напиться дождевой воды.
«Страшнее вепря зверя нет!»
На ночь ЛУна устроилась в убежище Вурра среди кустов терновника, где когда-то было гнездо ежа. Туда вел неприметный лаз, а внутри измученную сиамскую леди с опухшей лапой и отекшим глазом ждала мягкая подстилка из травы, мха и сухих листьев.
– Муррр… Отдыхай спокойно. Сюда никто не сунет нос: видишь, какие шипы на ветках, – успокоил ее Вурр.
– А гадюки?!
– Дались тебе гадюки! Клянусь хвостом зеленой ящерицы: еще ни одна из них не набрасывалась на котов ни с того, ни с сего. Им вполне хватает мышей.
Убедившись, что ЛУна устроилась в убежище со всеми возможными удобствами, Вурр отправился на охоту.
Уже на рассвете мирно дремавшая ЛУна проснулась от топота и треска ветвей. Казалось, совсем рядом кто-то огромный лезет напролом через кусты. «У кого же это такой нос, который не боится шипов?! – подумала Луна, тихонько подползла к выходу из лаза и тут же припала, просто вжалась в землю. Совсем рядом из кустов на поляну прорвалось огромное волосатое чудовище с длинной мордой, из которой торчали огромные клыки.
«Дикий кабан! Это о нем говорил Вурр, как о самом свирепом звере в этих местах! Неужели это волосатое чудовище может быть родственником милой розовой Свинки, которая живет в одном дворе с Рексом?!» – пронеслось в голове ЛУны.
Кабан, между тем, остановился, как вкопанный, и стал носом рыться в земле, чавкая и хрюкая. ЛУна замерла. Она вспомнила, что Свинка плохо видела, но нюх и слух у нее был отличный. На счастье перепуганной кошечки, Кабан вскоре поднял перепачканную морду, повертел ею из стороны в сторону и ринулся вперед, ломая ветки.
– Мяууу. Это Вепрь, – объяснил ЛУне Вурр за завтраком из рыбы. – Сейчас он живет отдельно от своей семьи. Жена и шесть его деток вместе с кузинами и их детьми все лето проводят вместе где-то неподалеку. А вот осенью они встретятся и зимой будут вместе.
– Значит, он живет на твоей территории. Ты его не боишься?
– Мы редко встречаемся и нам нечего делить. Еды здесь для него и его семейства хватает, а врагов, кроме охотников, у него здесь нет.
– А что этот ужасный кабан ест?
– Все, что видит! – насмешливо ответил Вурр. – Мышей и крыс, змей, червяков, грибы и яблоки, уток и их птенцов, змей, желуди, разные корешки. Всего не перечислить.
– Вы знакомы?
– Ну, кое-что друг о друге знаем, но близкими наши отношения не назовешь, – пробурчал Вурр. – Однажды я видел, как на него охотился человек с собакой. Вепрь воткнул в собаку клыки и подбросил ее высоко в воздух, а потом кинулся на охотника. Тот бросил ружье и, как белка, залез на дерево. Я сидел на соседнем. Мы оба, я и человек, долго ждали, пока Вепрь не уберется, и слезли, когда кабан проголодался и убежал. От ружья охотника одна железная трубка осталась, и она долго еще тут валялась.
