Тамара Шаркова
Приключение кошки ЛУны и ее друзей
Леди ЛУна
В конце концов, учтивость и воспитанность королевского питбуля сделали его присутствие в доме Начальника Почты приятным для всех его обитателей.
Господин Начальник почты получил в его лице не только друга, но и заботливого опекуна. Сэм приносил ему тапочки, собирал и приносил к гардеробу разбросанную одежду, а также деликатно напоминал хозяину о том, когда наступала пора просыпаться и заниматься утренним туалетом.
Что касается Леди ЛУны, то разговорчивая Сиамская принцесса* обрела в лице молчаливого Сэма терпеливого и снисходительного слушателя. А это так много для утонченных дам! К тому же питбуль не посягал на территорию диванных подушек, которая принадлежала ЛУне. Он любил дремать на коврике у ног хозяина.
Их отношения стали переходить в дружбу на десятой серии «Королевских кошек», которую она смотрела на планшете, забытом Племянником. Надо сказать, что господин Начальник почты оставил планшет милому песику как память о первом хозяине. Он посчитал его чем-то вроде мячика для забавы. Между тем Сэм не один раз подавлял в себе желание помочь своему хозяину, когда тот не справлялся с компьютерными технологиями. Ему не хотелось уязвлять самолюбие человека, проявившего к нему такую душевную доброту. Но, когда хозяина не было дома, Сэм коротал время, путешествуя по интернету. Узнавал новости, смотрел передачи о жизни и культуре самых разных животных и не брезговал просмотром популярных сериалов, героями которых были кошки или собаки. Раздумывая над тем, как расположить к себе ЛУну, Сэм воспользовался советами знаменитого психолога КарДеги*. Он выбрал сериал о светской жизни известных кошек и стал ежедневно оставлять включенный планшет на диване.
Вначале ЛУна проявляла не то, чтобы страх, но… некоторое беспокойство, прислушиваясь к звукам необычных кошачьих диалектов. Потом стала бросать, как бы невзначай, беглые взгляды на экран. И, наконец, пришло время, когда она стала с нетерпением ожидать очередную серию.
Вскоре они с Сэмом уже были большими друзьями. Именно ему она доверяла сердечные тайны и тревоги, связанные с воспитанием и здоровьем сына.
Господин Начальник Почты прощается со своими питомцами. Леди ЛУна в отчаянии
Накануне дня отъезда господин Начальник Почты был особенно нежен со своими домочадцами: Сэмом, ЛУной и непоседой малышом Ди. Он перемыл все плошки, закупил множество пакетов с их любимой едой, каждого приласкал и сказал: «Я буду скучать по тебе!» ЛУна при этом была безутешна, котенок – беспечен, а королевский питбуль предавался серьезным размышлениям о том, как в отсутствии хозяина он сможет утешать подругу и поддерживать порядок в доме.
Господин Начальник Почты собственноручно перенес сиамскую принцессу с сыном в домик матушки Крибли, где им было отведено в безраздельное пользование старинное кресло на мансарде. Хозяин умягчил его несколько жестковатое сиденье любимыми подушками ЛУны, удобно расставил фарфоровые пиалы для еды и сам налил воду в специальный сосуд из толстого венецианского стекла.
Пять беспородных кошек матушки Крибли пришли от этого события в неописуемое беспокойство и постоянно заглядывали на мансарду, не решаясь, впрочем, перешагнуть ее порог.
Сон ЛУны был поверхностным и беспокойным. Просыпаясь, она издавала звуки, более похожие на протяжные стоны, чем на ее обычные ночные трели. Слыша их, кошки матушки Крибли ехидно перемяукивались, а их хозяйка, которая была глуховата, мирно спала. Не слышал ничего и господин Начальник Почты. И только королевский питбуль Сэм, чуткое ухо которого различало среди множества ночных звуков печальное пение подруги, изредка поднимал голову и тихонько скулил в ответ.
Проводы господина Начальника Почты
Последний вечер перед отъездом господина Начальника Почты все жители улицы «Семи Пескарей» провели в «Мартовичке». Хозяин Зеленной лавки «Три морковки», Большой Боб, привез туда целую тележку овощей и лакомых фруктов. Толстушка Моли испекла большое блюдо сладких пирожков для леди. А «Расторопный юноша» Бетси – большой пирог с острой рыбной начинкой для джентльменов. Верный Жанно достал из закромов свой лучший Лимонад собственного приготовления.
Все от души желали господину Начальнику Почты интересного путешествия и благополучного возвращения. В разгар веселья в трактир проскользнул и недовольный Ури-Хамм и весь вечер открывал рот только для того, чтобы запихнуть в него побольше даровой еды.
Утром на остановку автобуса до Киттауна господина Начальника Почты провожали Жанно и верный Сэм. Начальник Почты был одет как настоящий путешественник. На ногах красовались кожаные туристические ботинки со шнуровкой до колен. Куртка имела многочисленные специальные карманы: для перочинного ножа с двадцатью лезвиями, зажигалки и специального непромокаемого коробка спичек, фляги с согревающим напитком, электрического фонарика, светозащитных очков, блокнота и ручки в футляре, фотоаппарата, карманного справочника издательства «Всемирный странник» «Один на один с природой и цивилизацией» и Макси-фона последней модели. Рюкзак за спиной был укомплектован фотокамерой, ноутбуком, портативной подзорной трубой и складной палаткой «Скаут* всегда и везде!». Ну, а в чемодане было аккуратно сложено все, что требуется джентльмену для официальных приемов.
Начальник Почты обнял Сэма и Жанно и исчез в салоне автобуса, до странности похожего на майского жука. Друзья проводили его взглядами до поворота и, вздохнув (в случае с Сэмом это больше походило на короткое фырканье), отправились в дом господина Начальника Почты, известного на улице « Семи пескарей» как «Зеленый стручок».
ЛУна находит сочувствие
Первые несколько дней ЛУна провела в кресле, с трудом удерживая
малыша Ди возле себя. Когда то одна, то другая кошка матушки Крибли заглядывала в мансарду, ЛУна грозно шипела, подняв переднюю лапу с выпущенными когтями. Самая старая и мудрая кошка Матильда успокаивала своих подруг, которые возмущались неприветливым нравом гостьи: «Она защищает своего ребенка, дорогие подруги. Возможно, убедившись, что мы не желаем ей зла, она успокоится».
История Матильды
Матильда провела свое детство и молодость в Киттауне во дворе хлебной лавки. Хозяин был по-своему добр к ней. Он не разрешал своей жене пускать забавную трехцветную кошечку в дом, но в амбаре возле ее плошки с водой всегда лежал кусочек хлеба.
Два раза в ее жизни появлялся друг. Первым был Персидский кот. Он приехал вместе с сестрой хозяина и гостил все лето. Юная Матильда пела с ним дуэтом при луне и чувствовала себя неотразимо прекрасной и любимой. Осенью Персидский кот уехал, но вскоре появилось пять его маленьких копий и разбитое сердце Матильды вновь наполнилось любовью и радостью. Но не успели их глазки открыться, как они … исчезли. Она была слаба, а хозяин так коварен! Он пригласил ее в лавку на плошку наваристого супа. И она оставила своих малышей. Совсем ненадолго. Когда Матильда поняла, что случилось, то ушла со двора.
Много позже Старая коза на выпасе рассказала ей при встрече, что крысы в амбаре, обрадованные исчезновением Матильды, за неделю изгрызли все мешки с мукой и сахаром. Жестокий и хитрый хозяин разорился, закрыл Хлебную лавку и нанялся сторожем на мебельный склад.
Матильда долго жила в камышах, где устроила себе уютное гнездышко из старых рыбацких сетей. Однажды утром, осторожно выглянув из него на шум, она увидела худого израненного кота. У него были зеленые глаза и тигровый окрас. Две недели Матильда вылизывала его раны и кормила рыбой. Следующие два месяца он делился с ней своей добычей. Тигровый Кот успел увидеть единственного сына и… пропал. Много дней и ночей Матильда пела свои призывные песни, но Кот не отзывался. Матильда знала о его безрассудной отваге и, если бы не крошечный Полосатик, искала бы его где-нибудь на полях сражения с бродячими собаками и ревнивыми котами. Но приближалась зима, а с ней голод и холод. Матильда устроилась в поленице дров у рыбацкой хижины. Несколько раз она и Полосатик попадались хозяйке на глаза. Вскоре Матильда поняла, что женщина готова приютить забавного котенка, но его тощая одичавшая мать никому не была нужна. И Матильда решилась. Она сама принесла сына на порог хижины, велела ему не убегать оттуда и спряталась за изгородью.
Полосатик прижился в доме, и Матильда радовалась тому, каким он становится большим и похожим на отца. Несчастная мать продолжала бы жить возле сына и дальше, но как-то возле трактира ее окатили кипятком. Спасаясь, Матильда залезла в повозку торговца рыбой и оказалась во многих милях от родных мест на мысе Улитка, где ее подобрала и вылечила добрая матушка Крибли.
Теперь, глядя на малыша Ди, Матильда вспоминала своих детей, и сердце ее исполнялось сочувствием и состраданием.
Друзья познаются в беде
На пятое утро своего пребывания в мезонине матушки Крибли ЛУна услышала шорох на лестнице и насторожилась.
– Мяу! Вы позволите, мадам?
Через порог, медленно и тяжело передвигая лапы, перешагнула старая трехцветная кошка. Левый бок ее был обезображен рубцами от ожога, правое ухо разорвано, но широко расставленные зеленые глаза смотрели доброжелательно и открыто.
– Прекрасное нынче утро!
Гостья деликатно уселась на пороге и почтительно наклонила голову.
ЛУна тотчас спрыгнула с кресла, на обивке которого юный Ди испытывал остроту своих коготков. Уши вертикально подняты, усы пучками прижаты к щекам, хвост опущен и взъерошен, спина слегка выгнута. Такой увидела ЛУну добрая Матильда, ибо это была именно она, и поняла, что потребуется немало терпения, чтобы заслужить доверие новой подруги. Но с чего-то же надо было начинать.
– Мяв! Если вы не против, то я хотела пригласить вас с сыном прогуляться в нашем маленьком садике.
Лохматая шерстка и вульгарное произношение Матильдой некоторых звуков покоробили ЛУну, но фразы пожилая дама выстраивала вполне грамотно и вежливо. Выдержав некоторую паузу, ЛУна опустилась на задние лапы.
–Мяуи! Вы очень любезны, госпожа…
– Просто Матильда, – подсказала гостья
– … Матильда. Хотя для нас с сыном утро вдали от родного дома едва ли можно назвать приятным. Что же касается вашего приглашения прогуляться, то, возможно, когда воздух прогреется в должной мере, мы могли бы его принять.
Обитатели дома «Кошки-мышки» и ЛУна с малышом Ди знакомятся друг с другом
Дом матушки Крибли так называли не потому, что мышей там было больше, чем в других. Но всем было известно, что мудрая матушка давала возможность своим питомцам не забывать о своих природных наклонностях. Все они, когда-то больные и беспризорные, по желанию могли находиться на полном пансионе, но при случае им не возбранялось самим искать источники пропитания. Это же относилось и к пребыванию под крышей уютного особнячка. Была, например,
рыжая Грэси-Ройс с пушистым хвостом, которая предпочитала мягкому коврику в теплой комнате бочонок из-под пива во дворе.
А вот хрупкая Жаннетс черной спинкой, белой манишкой и пушистыми завитыми ушками редко покидала дом и свой коврик у очага.
Наконец, после утреннего туалета, завтрака и тревожных раздумий ЛУна нашла возможным принять приглашение Матильды и вместе с ней и малышом спустилась во двор. Юный джентльмен пугливо жался к царственной матери, которая была готова дать отпор любому проявлению агрессии со стороны новых соседок.
– Вашему милому мальчику нужен свежий воздух и движения, моя дорогая, – деликатно заметила Матильда. – Надеюсь, что в нашем дворике он найдет возможность развивать свои природные таланты.
– Фыр! А эта дамочка уверена, что у нее сыночек? – шепнула Грэси-Ройс на ухо своей подруге – бесхвостой Эби. – Хнычет, как девчонка!
– Ну, это занятие как раз для «маменькиных сынков», – фыркнула Эби, перекатывая в лапах любимый красно-голубой мячик.
– Мяв! А посмотри, как держится она сама! Не здоровается! Даже не смотрит в нашу сторону! Мы должны хорошенько проучить эту зазнайку! Ты помнишь толстую Клару, которая с хозяйкой побывала на кошачьей выставке и вообразила, что в родстве с голубыми британскими кошкам?
– Это ту, которую хозяйкин сын выкрасил бельевой синькой? – уточнила Эби.
– Ну да. Помнишь, как после дождя она превратилась в облезлую серую полукровку?
И обе насмешливо фыркнули.
Неизвестно, как бы повела себя ЛУна, расслышав, о чем говорят ее новые соседки. Но она в это время напевала что-то успокоительное в настороженное ушко котенка. Зато Матильда не преминула подойти к Греси-Ройс и отвесить ей легкий шлепок.
–Такое злословие унижает, прежде всего, вас, глупые болтушки. Помнишь, Эби, как долго ты ссорилась и дралась со всеми, пытаясь утащить плошку Жаннет, хотя матушка Крибли поставила рядом с твоим ковриком такую же, ничуть не хуже. Никто не смеялся над тобой, все терпеливо ждали, когда ты поймешь, что никто не собирается тебя обижать.
– Фырр! Терпеливо?! – обидчиво фыркнула Эби.– Грэси-Ройс заменила мою плошку консервной банкой!
–Вот видишь, ты до сих пор это помнишь, хотя все случилось давным-давно, и Грэси твоя лучшая подружка.
–Да ладно! Я была молодой беспризорной кошкой, а эта мадам в солидном возрасте и росла не на помойке!
ЛУна и малыш Ди, между тем, внимательно осматривали маленький дворик матушки Крибли, в котором оказалось много интересных уголков. ЛУне чрезвычайно понравилась круговая скамейка вокруг ствола Земляничного дерева. На ней лежало несколько небольших ковриков приятной расцветки. А с одной из нижних веток дерева, подобно театральному занавесу, опускалась до земли рыболовная сеть с мелкими ячейками.
Юный джентльмен в это время не мог отвести глаз от семи маленьких серебристых колокольчиков, которые на разноцветных веревочках свисали с ветки карликовой яблоньки. Увидев, что внимание матери и Матильды занимает садовая скамейка, котенок подпрыгнул, коснулся лапкой одного из колокольчиков, и звонкая трель улетела куда-то в небесную синеву. ЛУна мгновенно оглянулась, прыгнула и оттащила котенка в сторону.
– Мяу-Мяу! Не волнуйтесь, мадам, – успокаивающе замурлыкала Матильда. – Это совершенно безопасное увлечение нашей малышки Ю-Ю. Она часто развлекает нас музыкой. Иногда они исполняют с певчим дроздом смешные песенки.
ЛУна раздраженно фыркнула и отвела сына подальше от странного музыкального инструмента, звуки которого были слишком резки для ее нежных ушей.
Первая прогулка по двору тетушки Крибли закончилась осмотром бочонка, где дремала Грэси-Ройс, попеременно приоткрывая то один, то другой глаз. Увидев, как новая кошка брезгливо повела носом у ее своеобразной квартиры, Грэси развернулась и выставила из бочонка свой пышный хвост. Ошеломленная такой открытой демонстрацией неуважения, ЛУна бросилась в дом, подталкивая перед собой драгоценного сына.
Сэм получает первое известие от хозяина и пытается узнать, как устроилась ЛУна на новом месте
Наш благородный питбуль, несомненно, радовался за своего доброго хозяина, у которого сбывалась заветная мечта о странствиях по материкам и океанам. Но одновременно его сердце переполняла грусть от разлуки с господином Начальником Почты, ЛУной и непоседой-котенком. Целые дни он неприкаянно бродил из комнаты в комнату, обнюхивая то домашнюю куртку хозяина, то любимую диванную подушку ЛУны, то мячик малыша. Оживал Сэм только утром и вечером, когда его чуткое ухо улавливало приближение Жанно-весельчака. Приятно было затевать с ним веселую возню во дворе или на берегу моря, где качалась на волнах пришвартованная «Веселая блошка». Играть в мяч, прятки или догонялки. И, разумеется, с надеждою ждать вестей от хозяина.
Они появились на четвертый день. Жанно, обнимая Сэма, радостно сообщил, что «Гекли уже на борту « Королевы морей».
–Представляешь, дружище, – сказал он, – он такой огромный, этот корабль, что если положить рядом Эйфелеву башню*, то она окажется короче на целый десятиэтажный дом. Впрочем, вряд ли ты что-нибудь знаешь о башне.
Сэм повел бровью и кашлянул. Ему еще в щенячьем возрасте было известно, что Эйфелева башня давно уже стала символом Парижа. Названа она в честь инженера, который ее сконструировал в конце девятнадцатого века, и до сих пор является самым высоким строением столицы Франции. Высота ее равна дому, у которого восемьдест этажей, и называют ее французы «Пастушкой облаков» или «Железной дамой».
–На корабле есть свой оркестр,– продолжал Жанно, – театр, пять бассейнов, планетарий. Гекли переплывет на нём три океана и побывает на пяти континентах!
Сэму не терпелось передать услышанное ЛУне да и пора была узнать о том, как они устроились на новом месте. На следующий день он дал понять Жанно, что хотел бы остаться во дворе.
–Понимаю, дружище. Тяжело целый день бегать из угла в угол в закрытом доме. Жаль, что старина Гекли не успел сменить пружину на двери. Я завтра же займусь этим, и ты сможешь выбегать во двор, когда захочешь.
Сэм внимательно выслушал Жанно и одобрительно фыркнул. Можно было, конечно, держать дверь открытой настежь, но мушиная и комариная рать была отвратительно назойлива.
Итак, оставшись в одиночестве, Сэм, прежде всего, побежал в конец двора, где заросли камыша, окружающие лиман, вплотную подходили к изгороди. Там он, как можно деликатнее, стал окликать Фазанью курочку. Ждать пришлось довольно долго. Наконец камыши пришли в движение, и показалась маленькая пестрая головка с круглым блестящим глазом.
–Приветствую вас, соседка, – вежливо обратился к ней Сэм. – Как дети? Что слышно от вашего мужа?
–О, это вы, Сэм! Вчера здесь шнырял кривоногий пес Чико, и мы были очень напуганы. Рада вас видеть.
Фазанья курочка вылезла из камышовых зарослей и подошла к изгороди. Как всегда, на ней было изящное сероватое платьице из перьев с розоватыми блестками и темными крапинками. Это была очень воспитанная курочка с прекрасной родословной. Предки ее были привезены на Сардинку древними греками. Не обошли их вниманием и Римляне. В семье сохранялась легенда о том, что их далекий прадед – золотистый фазан— был украшением сада римского правителя.
–Дети, слава Богу, здоровы, – продолжила курочка. – Похоже, на этот раз петушков будет больше, чем курочек. Узнаем через два полнолуния. А муж еще меняет оперение, и, как вы знаете, он не любит показываться в таком виде. Но Сорока передавала от него привет мне и детям.
–Кстати о Сороке, – заметил питбуль Сэм.– Она мне очень нужна. Не могли бы вы при встрече сказать ей об этом.
–Разумеется, но ее сейчас чаще всего встретишь в оливковой роще на берегу, где живет ее подруга Чайка. Просто удивительно, как такая привязанность возникла у Сороки. Впрочем, мне говорили, что и Чайка болтушка. Рада была повидать вас, Сэм, но мне пора к детям. Ласточка, что живет под крышей вашего дома, жаловалась на своих трех птенчиков, а у меня их в шесть раз больше! Восемнадцать!
–Но ваши дети такие самостоятельные, просто-таки сами выбегают из яичной скорлупы и принимаются за червячков. А у ласточки не малыши, а один раскрытый рот! И в первую неделю они с супругом не только кормят, но еще и согревают их по очереди.
Да, что касается тепла. ЛУна просила передать вам пуховую подушечку малыша Ди. Он прогрыз в ней дырку, но пух остался чистым, и вы сможете использовать его в своем уютном доме.
–Очень мило, с ее стороны! Она здорова? Ее давно не видно во дворе.
–Наш хозяин в отъезде, и ЛУна с сыном временно живет у матушки Крибли. А вот о том, как ей там, я и сам хотел бы узнать. И, как вы понимаете, без Сороки не обойтись.
–Сделаю все, что смогу. Я никогда не забываю, как вы, сосед, проучили того скверного пса, который едва не сломал мне крыло. Когда вокруг так много опасностей, дружба ценится особенно высоко. До встречи!
Фазанья курочка вежливо наклонила головку.
Сорока навещает Зимующего баклана
Сорока была дамой весьма солидного возраста и встречала на мысе Улитка свое пятнадцатое лето. У нее был длинный черный хвост и белые бока. Черные спинка и головка отливала пурпуром, а макушка – зеленью.
Уже второй год она не откладывала яиц в свое гнездо с настоящей крышей . Однако по-прежнему Сорока была подвижной и любопытной болтушкой. У нее было много друзей, и все свое время она отдавала заботам о них. Сорока Ча-ча успокаивала детей ласточек, когда они оставались одни в гнезде, выслушивала жалобы Фазаньей курочки на своих непоседливых фазанят и составляла компанию Зимующему баклану, одинокому чудаку с неуживчивым нравом.
В то время, когда Сэм беседовал с Фазаньей курочкой, Сорока находилась в гостях у баклана совсем недалеко от островка, где резвилось молодое поколение фазанов.
–Шра-шрак, как поживаете, господин Баклан? – прострекотала Сорока. Она уселась на ветку дикой маслины, как можно ближе к тому месту, где Зимующий баклан высматривал маленьких рыбок.
Баклан в этот момент опустил голову под воду, захватил рыбку клювом, резким движением подбросил ее вверх и… Ап!… проглотил целиком.
–Как видишь, не так уж плохо! – ответил он сердито. – Но было бы еще лучше, если бы ты не трещала мне на ухо.
–Трещать? Ча-ча-ча! Старый ворчун! Я полетела к тебе сразу же, как узнала о твоей ноге.
– О моей… повтори, что ты сказала?!– Зимующий баклан сделал такое движение шеей, как будто рыба застряла у него в горле.
– О той ноге, за которую зимой тебя укусил кривоногий пес!
– Клянусь жирной селедкой! С чего это ты вспомнила о дрянном псе и моей ноге?!
– Потому что Чайка узнала от ласточки, как ты прихрамывал на отмели!
–И что?!
–Чирл-чью! Ча-ча! Ведь больные кости у стариков всегда ноют к сильному дождю, а может и урагану!
–Три тысячи мальков! Я утром слегка запутался в водорослях. Вы ЭТО называете хромотой, глупые болтушки? Надеюсь, ты не подняла переполох и не стала от моего имени поднимать тревогу?
–Ну… На всякий случай я сказала, что погода может испортиться, Однорогой Козе. Ты же знаешь, как она боится грозы.
–И, конечно, перепугала ее до смерти!
– Чирл! Я сделала это из лучших побуждений, – обидчиво ответила Сорока. – И не виновата, что она оказалась слишком нервной и убежала домой.
–Хорошо, если пострадала только одна глупая коза!
–Чирл-чакр! Осторожность не помешает. Ты помнишь, какой ужасный ливень был в прошлом году? Гнездо фазаньей курочки едва не уплыло с островка, а твои крылья так намокли, что потом ты полдня махал ими как ветряная мельница. Сушил . Весь гусиный выводок потешался над тобой. У них ведь перья не намокают. И все это случилось после того, как у Господина Удода заныл палец на правой лапке. Но это еще что! Десять зим и одну весну назад у моей тетки заболело раненое крыло, а на следующий день ветер снес крышу в ее доме! Два моих кузена и их милая сестричка едва не утонули!
–Хорр! Ты бы еще вспомнила, что у кого ныло и потом происходило, когда сама была яйцом! Сколько раз я говорил, что не желаю слушать твою болтовню о всяких неприятностях! Убирайся поскорее с моих глаз!
– Ча-ча-ча, старый неблагодарный ворчун! Прощай! Полечу к Фазаньей курочке. Погляжу на ее детишек.
