Тамара Шаркова
Приключение кошки ЛУны и ее друзей
Холм с ушами. Переполох в поселении кроликов
Вторую ночь, после того как они покинули Гавань забытых кораблей, ЛУна и Вурр провели на развилке засохшей яблони. Усталость не дала им вечером дойти до берега, чтобы взглянуть на Маяк, но, судя по шуму прибоя, море было близко. Первым проснулся Вурр и обегал всю округу. Затем поднялась ЛУна и принялась за утренний туалет.
– Фырр! Давай сегодня будем идти вдоль берега, – предложил Вурр, вернувшись. – Я видел впереди какие-то холмы, покрытые травой. Оттуда далеко видно.
Местность действительно очень изменилась. Берег стал холмистым и обрывистым. Деревья уже не подходили к самому берегу. Между ними и морем была широкая полоса, покрытая густой травой. Вурр то и дело лакомился кузнечиками и большими стрекозами, которые жужжали, стрекотали и пугали ЛУну. Ближе к краю холма, нависающему над морем, в траве стали появляться желтые песчаные проплешины. И вдруг Вурр насторожил уши и замер, а испуганая ЛУна прижалась к земле. Совсем рядом с ними зашелестела трава и какое-то существо с длинными ушами прыжками умчалось вперед. Вурр бросился вдогонку, а перепуганая ЛУна осталась на месте. Она едва разглядела прыгающее существо и теперь с тревогой думала, не случилось бы с Вурром беды. Внезапно послышался какой-то звук, похожий на приглушенный визг дикого поросенка, а вскоре появился ее взъерошенный приятель.
– Фырр-фырр! Визгун длинноухий!– сердито сообщил он ЛУне.
– Мяуи-Мяуи! Кто это?!
– Кролик! Не узнала?
– И вы его…?
– Фырр! Очень надо! Давай тихонько подойдем поближе к обрыву. Они поодиночке не живут. Там у них, наверное, целый кроличий поселок. У каждой семьи уже куча малышей.
Они тихо, почти ползком, стали продвигаться вперед.
– Фыр-фыр! А ты хоть знаешь, кто такие кролики?
– Мяуи-мяуи! Разумеется. У них большие уши, они едят что-то растительное и живут в норах. В отличие от зайцев.
– Скажите пожалуйста, ты что-то знаешь не только о «коровах и дикобразах». Не ожидал,– фыркнул Вурр.
ЛУна промолчала. Не могла же она сказать, что видела кроликов только на планшете у Сэма. И хотя она знала о них довольно много, но плохо представляла их настоящие размеры и то, как они относятся к котам… Или коты к ним.
Наконец Вурр и ЛУна оказались там, где высокая трава сменялась большими участками желто-серого песка. Тут они замерли, а потом осторожно выглянули наружу. Вначале ЛУне показалось, что на песке там и сям разбросаны буровато-рыжеватые камни. Но вдруг, то у одного, то у другого «камня» стали вырастать уши и они принялись скакать в разные стороны.
– Фырр!– проворчал Вурр.– Просто холм с ушами!
Кролики не чувствовали опасности и спокойно занимались своими делами. Малыши резвились, взрослые что-то грызли или общались друг с другом на своем языке: не то хрюкали, не то крякали. Иногда, то один, то другой вдруг как будто проваливались под землю.
– Ну и нор тут у них, – заметил Вурр.– И у каждой по нескольку выходов. Придется обойти холм стороной, а то провалишься еще.
– Мяуи-мяуи! А если провалишься, то что?– испуганно спросила ЛУна.
Вурр вопросительно посмотрел на нее, а потом сказал насмешливо:
– Хвост тебе отгрызут!
И добавил:
– Фырр! Ты что, и кроликов боишься? Вот чудеса!
И вдруг он вскочил на ноги и громко мяукнул. И тотчас все кролики исчезли.
Странные следы! Собако-лис?
– Мяуи! Зачем Вы напугали этих симпатичных пушистых комочков?– спросила ЛУна с укором.
– Фыррр! – ответил Вурр, поднимая кверху мокрый нос. – Пусть помнят: страшнее кота зверя нет!
– Вы уверены?– насмешливо мяукнула его спутница.
– Ну-у, по крайней мере, поблизости, – фыркнул Вурр.
И каково же было его удивление, когда буквально через несколько часов на влажном берегу лимана он обнаружил странные следы неизвестного зверя. Увидев, что ее спутник насторожился и стал принюхиваться и оглядываться, ЛУна разволновалась.
– Мяуи! Нам грозит опасность?– испуганно спросила она Вурра.
– Возможно,– проворчал он.– Здесь проходил кто-то похожий и на собаку и на лисицу. Никогда не видел подобных следов.
ЛУна спряталась в зарослях шиповника, а Вурр внимательно исследовал берег.
– Ну что? Собака или лиса?
– Фыррр! Ни тот, ни другая. Четыре пальца передних лап у этого зверя расставлены шире, чем у собаки. И в них есть даже что-то кошачье. Мне кажется, этот зверь хорошо плавает. А вот отпечаток задней лапы 'уже и похож на лисий.
– И он… он большой?
– Да уж, крупнее тебя! Эту ночь будем настороже. Следы довольно свежие.
Битва с коршуном. Вынужденная остановка
Отдых и обед вернули Воронёнку силы, и первое время он не только не отставал от Эйвинга, но и умудрялся исполнять в воздухе самые разнообразные пируэты. Он поднимался выше своего старшего родича, а потом в бреющем полете устремлялся к земле или облетал Эйвинга, пристраиваясь к нему то справа, то слева. Эйвинг несколько раз просил его угомониться, но юный воронёнок не унимался. Любопытные чайки с интересом наблюдали за этим, следуя за вОронами крикливой белокрылой стайкой. И вдруг они смолкли, и их как не бывало. Эйвинг огляделся и увидел справа от себя в высоте еле различимую темную точку.
– Крру! Крру! Крру! Малыш, опасность! Держись позади меня!– крикнул он внуку.
Но Воронёнок играл в догонялки с какой-то юной чайкой и не обратил внимания на предупреждение. А через несколько секунд что-то камнем тяжелым упало на него с высоты, и он едва успел крикнуть деду свое «клу-клу!». Эйвинг понял, что это Черный коршун, и он пытается ухватил малыша когтями. Эйвинг не любил этих трусливых ненасытных бродяг, совершенно не опасных для взрослого ВОрона. Они не ястребы и чаще крадут добычу у других птиц больше голубя, а не нападают на них. Но этот был или очень голоден, или просто глуп. Однако в драке с ним можно было получить весьма сильные увечья.
Эйвинг развернулся и метнулся в сторону Воронёнка. Он сбил коршуна с малыша и стал прижимать коварную птицу к земле. Через минуту они были на траве. Миролюбивый Эйвинг прекрасно чувствовал себя на твердой почве. Он задал хорошую трепку наглецу и собирался отпустить его. Но в тот момент, когда Эйвинг прижал крылья и уже намеревался отпрыгнуть в сторону, Коршун, извернувшись, сильно ударил его в плечо клювом. Крыло Эйвинга обвисло. Черный коршун нанес ему еще несколько ударов, а потом заковылял прочь и стал тяжело взлетать вверх.
– Клу-клу-клу, дедушка! Что с тобой?!
Перепуганный Воронёнок приземлился рядом с Эйвингом.
– Не волнуйся, малыш! Я попробую взлететь во-он на ту ветку, а ты устраивайся рядом, – постарался успокоить его раненый Ворон.
Сделав небольшую пробежку, Эйвинг несколько раз с усилием взмахнул крыльями и оказался на толстой ветви дикой маслины. Воронёнок уселся рядом, не смея тревожить своего старшего родственника, который долго молчал. Наконец он обратился к своему внуку:
– Крру-крру! Похоже, какое-то время я не смогу летать и быть тебе защитой.
Эйвинг повернул голову в сторону внука.
–А ведь еще немного и мы с тобой уже кружили бы над зеленой крышей, малыш,– прибавил он с грустью
– Это я! Это из-за меня!– разволновался Воронёенок.
– Крру! Мы мало общались, дружок, и плохо умеем понимать друг друга. Этому придется научиться. Ну, а предвидеть наперед все неприятности невозможно. Заночуем под прикрытием этого дерева, а завтра решим, как быть.
"Крепка окова, а еще крепче слово"
На рассвете Вороненок спустился с верхней ветки и сел рядом с Эйвингом. Огромный нахохлившийся ВОрон походил на бесформенную груду иссиня черных перьев. Внезапно нижнее веко одного из глаз Эйвинга опустилось, и на Вороненка печально глянуло большое око кофейного цвета.
– Клу-клу, дедушка! Как твое крыло?
– Кхру, малыш,– сипло каркнул вОрон. – мне, пожалуй, еще не взлететь, но, возможно, днем силы прибудут.
– Но ведь мы можем и не лететь к Маяку. Во всяком случае, не спешить туда,– заметил Воронёнок.– Кошки, в конце концов, сами доберутся домой.
– Нет, малыш. Как говорится, «Крепка окова , а еще крепче слово». Кто знает, какие беды встретятся ЛУне и ее спутнику на пути. А если их друзья в Доме с зеленой крышей узнают, что они идут домой вдоль берега, то, возможно, смогут им помочь. И чем скорее, тем лучше. Что бы ни было, я должен выполнить своё обещание.
– Клу-клу! Тогда я принесу тебе еду, дедушка. Тебе нужны силы.
– Нет-нет! Мне хватит и этих ягод,– Эйвинг указал клювом на маслины.– Они сытные и целебные. Но ты можешь раздобыть себе что-то вкуснее. Только не удаляйся далеко от меня.
Воронёнок послушался Эйвинга, кружил и скакал неподалеку и вскоре был сыт, наевшись жуков и плодов дикой яблони и маслин.
Енот да не тот!
Небо светлело, приближался рассвет. Вурр спокойно спал, а ЛУна не сомкнула глаз.
«Вурр сказал, что если следы маленькие, то зверь не страшный, – думала она.– Не знает он кривоногого пса Чико! Этот пес меньше Рексика, а сколько от него несчастий. Бросается и кусает всех подряд: от Фазаньей курочки и Баклана до Козы! Что, если этот зверь такой же злобный».
В это время послышался шорох. ЛУна выглянула в просвет между ветками. Две тени проскользнули мимо кустов и направились в сторону лимана.
ЛУна разбудила Вурра. Два пушистых зверька размером с сиамскую леди возились в зарослях камыша. Один из них, как показалось ЛУне, грыз не то корешок, не то какой-то толстый стебель, а другой стоял ногами в воде, стараясь ухватить что-то зубами. У них были маленькие черные уши и пушистые черные хвосты. ЛУна сравнила их со своим и решила, что они почти одинаковые по длине.
Когда один из зверьков повернулся мордочкой к нашим путешественникам, то стали видны «темные очки» вокруг его глаз. ЛУна тихо фыркнула. Зверьки насторожились, огляделись и исчезли в зарослях камыша.
– Ты что, знаешь, кто это?
– Мяуи, Вурр! Не совсем. У них такие мордочки, как у енотов, но вот хвосты не полосатые.
– Еноты?! Это еще что за чудо?
– Ну, я их видела только… – ЛУна замолчала.
– Давай, подруга, договаривай!– заворчал Вурр.
– На… на картинке у хозяина в доме, – растерянно сказала ЛУна.
– Успокойся, знаю я, что это такое. На устричной отмели люди часто их оставляли после себя. А бабуля мне растолковывала, что на них можно увидеть. Теперь давай главное – они опасные?
– Мяуи. Еноты – нет, а эти – кто их знает.
– Хорошо. Оставайся здесь, а я побегу осмотрюсь. Если все эти неправильные еноты такие мелкие, то мне бояться нечего, но ты нос особенно не высовывай.
Лисы, Собаки или…КОТЫ?!
Солнце уже вскарабкалось на макушку неба, а Вурр, убежавший на рассвете, все не появлялся. ЛУна мучилась от жажды и нетерпения, но оставалась лежать в кустах неподвижно. Лишь изредка она высовывала голову из-за колючих ветвей и осматривалась. Наконец послышалось фырканье и появился Вурр, который всем своим видом выражал спокойствие и даже беззаботность.
– Всё дрожишь?– насмешливо обратился он к ЛУне. – Вылезай! Здесь можно напиться, а вон за той корягой я оставил наш обед.
– Мяуи! Ты не был таким храбрым, когда уходил!– заметила ЛУна, выбираясь наружу.– Не боишься, что эти звери могут сюда вернуться?
– Ну, и что же! Увидят такое чудо, как ты, и замертво упадут!
ЛУна удивленно посмотрела на спутника.
– Мяуи, Вурр! Шутить при таких обстоятельствах легкомысленно и опасно!
– Фырр-фырр! Успокойся! Я проследил за этими неправильными енотами до самой их норы. Между прочим, факт, что они не ее рыли. Это старая барсучья нора.
– Их там много?
– Двое тех, что ты, очевидно, видела, и целая куча помельче. Детишки возятся между собой, скулят, визжат, на деревья влазят. Точно с лисицами не в родстве. Я видел, как они ягоды и дикие яблоки уплетали.
– Но это малыши, а взрослые, что едят?
–Лягушек лопают. Один какую-то маленькую рыбку в лимане зубами схватил. А потом знаешь, какое чудо произошло. Я за мышью погнался, а тут и этот неправильный енот* выскочил. Увидел меня и брык на землю, глаза закрыл и лежит, как мертвый . Я подошел, а он не шелохнется. Потом один глаз приоткрыл, увидел меня и опять замер. Ну, что мне было делать. Я отошел в сторонку. Так он сразу же вскочил и бросился наутек. Такой вот «страшный» зверь, – фыркнул Вурр.
– Мяуи! Так кто же они: собаки?
– Кто их знает. Этот, который мертвым притворялся, «уаув-мяув» прокричал, как кот! Но одно я точно знаю – нам они не помеха. Так что успокойся и давай подкрепимся перед дорогой.
«В плену» у чаек
Ночь, день и еще одну ночь Эйвинг набирался сил. И, наконец, на рассвете он и Воронёнок продолжили свой полет к Маяку. Первое время они летели, не поднимаясь высоко над кронами деревьев. Эйвинг проверял свои силы. Но вот они достигли того места, где берег резко закруглялся влево.
– Крру, Малыш!– обратился Эйвинг к Вороненку. – Перед нами Мыс Улитка. Если мы полетим над морем, то на много сократим путь. Поднимемся выше.
И, размеренно взмахивая огромными крыльями, Эйвинг стал набирать высоту. Вороненок, как и обещал, держался рядом с ним. Оказавшись над берегом, они разглядели на желтом песке белые пятна, похожие на полоски морской пены, выброшенной на берег. Но вот внезапно «пена» стала приходить в движение, и то там, то здесь клочки ее взлетали вверх. Это быстрокрылые чайки, согретые утренним солнцем, отправлялись на охоту. Те, кто просыпались раньше других, были молодыми, в пестром грязно-белом оперении. Взрослые снежно-белые птицы с черными отметинами продолжали дремать на песке. Юные игривые чайки, увидев больших черных птиц, с громкими визгливыми криками окружили их плотным кольцом. Что они только не выделывали в воздухе! То ускоряли, то замедляли полет, останавливались на месте, трепеща крыльями, делали резкие повороты или устремлялись в пике. Воронёнок, раззадоренный их назойливым любопытством, несколько раз попытался погнаться за ними вдогонку, но Эйвинг во-время останавливал его.
– Клу-клу, дедушка, – жаловался Вороненок.– Они мешают мне лететь! Мелькают перед самым клювом! Рядом с нашей Гаванью живут такие же наглые чайки, только лапки у них не красные, а желтые*.
– Крру!– успокаивал его Эйвинг. – Пока они не видят в нас врагов, нам ничего не грозит. Но, как говорится, «дружные чайки и коршуна забьют». Поднимемся выше, думаю, они скоро отстанут.
Но не тут-то было! Чайки-шалуньи окружили вОронов таким плотным кольцом, что едва не задевали их своими узкими крыльями.
– Клу-клу -клу! – каркал Вороненок, стараясь их отпугнуть, но чайки только хохотали в ответ.
И вдруг раздался громкий натужный свист, и чаек, как ни бывало! Воронёнок тоже стал испуганно оглядываться, потому что это был громкий крик Черного коршуна! Только Эйвинг спокойно продолжал полет!
– Клу-клу!– забеспокоился Вороненок. – Коршун! Коршун рядом! Это его крик!
– Крру, малыш! Крик или Коршун, кто из них рядом?!– насмешливо произнес Эйвинг в ответ.
Вороненок только клюв открыл от удивления.
– Клу-клу, дедушка! Так это ты так похоже закричал?!
Живой флюгер на зеленой крыше
Сэм и Жанно возвращались после утренней прогулки, и, ах, как грустно было им обоим! Вестей от мистера Кварка не было, а корабль с Димитриусом Гераклидисом на борту уже был так близко от Сардинки! Что услышит хозяин в ответ, когда захочет взять на колени ЛУну и приласкать малыша Ди? И Сэм, измученный постоянными раздумьями о судьбе сиамской леди, внезапно поднял голову и заскулил. Впрочем, буквально через мгновенье он умолк, остановился, но остался в той же позе. Удивленый Жанно проследил за его взглядом и увидел огромную черную птицу, которая, нахохлившись, сидела на флюгере. Вокруг неё, тревожно крича, летала перепуганная Ласточка.
– Клянусь утренней селявкой*, Черный Ворон – это не к добру, – задумчиво сказал Жанно и вздохнул.
Он пропустил Сэма во двор и, понурив голову, отправился на берег к своему катамарану.
Увидев, что Сэм остался один, Эйвинг, а это был он, перелетел с флюгера на грушу и устроился на толстой нижней ветке, которая нависала над двором.
– Сэм! – отчетливо крикнул он.
Королевский питбуль насторожил уши, поднял голову и подбежал поближе.
– Крру-крру! Сэм друг ЛУны!– продолжил ВОрон.
– Гав! Гав-гав! («Да! Да-да!»)– ответил Сэм с волнением.
– Я не говорю на вашем языке, но понимаю его. Попробуем договориться, – четко произнес вОрон на человеческом языке.
– Хорошо, – ответил Сэм.
– ЛУну похитил человек, которого зовут Уриэль. Ей удалось освободиться. Сейчас она возвращается домой. Идет вдоль берега. Её сын остался в городе.
Сэм занервничал.
– ЛУна домашняя кошка. Такой путь ей не по силам!
– Крру! С ней храбрый спутник– камышовый кот. Но ваша помощь ей бы не помешала.
– Это может сделать человек, который приходил со мной. Прошу вас остаться и передать ему послание ЛУны.
Тут раздалось «клу-клу» и на ветку рядом с Эйвингом уселся Воронёнок.
– Мой внук. Сопровождал меня от Гавани Забытых Кораблей.
– Рад познакомиться с отважным юным вОроном.
– Клу-клу, дедушка, что сказала эта собака?
– Это благородный королевский питбуль, к тому же образованный! Поблагодари его за приветствие!
Воронёнок несколько раз каркнул и покивал головой.
– Я подожду вашего спутника, если вы разрешите нам не покидать ваш двор. В дороге у меня была неприятная встреча с Черным Коршуном, который повредил мое крыло.
Сэм разволновался.
– Разумеется, вы можете рассчитывать на мое гостеприимство! Если вы спуститесь на веранду, вам с внуком удобно будет и отдохнуть и подкрепиться в полной безопасности.
Сэм бросился в дом и вскоре принес свою тарелку с кусочками мяса, а потом и плошку с водой.
Жанно-весельчак не верит своим ушам!
Сэм с нетерпением ожидал прихода Жанно. Он деликатно дал своим гостям отдохнуть, а сам попросил Рексика позвать Мурру или Мурлыку, которые жили в сарае поблизости от его конуры
Эйвинг, между тем, с грустью размышлял о том, что крыло заживает не так быстро, как бы хотелось. Старый Ворон ожидал их возвращения в Гавань на вторые сутки, а, между тем, едва ли дождется и на четвертые. Королевский питбуль очень воспитанный и умный пес. Хорошо, если таким будет и его друг-человек. Профессор, у которого Эйвинг жил в Киттауне, любил рассказывать сказки людей о вОронах. Оказывается, многие считают их зловещими птицами, которые приносят беду. Если человек, которого они ждут, верит, что большие черные птицы приносят несчастье, он не станет их слушать и просто прогонит. И тогда помощи от него ЛУна не дождется. Но есть и добрые сказки, в которых вОроны приносят «живую и мертвую воду» и помогают оживлять погибших героев. Хорошо, если бы друг Сэма верил именно им.
Солнце уже перекатилось на другую сторону неба, когда Жанно подходил к Зеленому стручку, чтобы пригласить Сэма на вечернюю прогулку. И вдруг ему послышалось, что во дворе кто-то разговаривает.
– Неужели вернулся мистер Кварк?! Надеюсь, новости хорошие! – подумал он и поспешил открыть калитку. Но двор, увы, был пуст! Только две черные птицы взлетели с веранды и уселись на старой груше.
Тут из-за дома выбежал Сэм и приветливо залаял.
– Знаешь, дружище,– обратился к нему Жанно. – Я так жду мистера Кварка, что мне везде мерещится либо он сам, либо его голос.
– Крру-крру! Добрый вечер, – вдруг раздалось откуда-то сверху.
Жанно огляделся. Никого. Он взглянул на Сэма. Тот сидел совершенно спокойно, даже ухом не повел.
– Что это со мной,– забеспокоился Жанно. – Мне опять чудится чей-то голос пополам с вороньим карканьем! Такой странный! Механический! Надо пойти к доктору и попросить у него успокоительные капли.
Сэм склонил голову на бок, и Жанно показалось, что он насмешливо ухмыляется.
– Я принес вам вести от кошки ЛУны, – продолжил странный скрипучий голос.
Жанно поднял голову и, разинув рот, уставился на старую грушу.
– Клянусь Черным монахом (каракатицей), голос слышится как-будто откуда-то с дерева! – проговорил он растерянно.– В моей голове сейчас настоящий кавардак*!
Жанно-весельчак с трудом приходит в себя и знакомится с Эйвингом
Жанно неуверенными шагами подошел к крыльцу летнего домика и опустился на ступени.
– Если это не мой слух играет со мной шутки, хотел бы я еще раз услышать что-нибудь о ЛУне, – сказал он, глядя перед собой и обращаясь в никуда.
– Крру-крру! Как Вам будет угодно,– раздалось с груши.– Кошку ЛУну похитил человек, которого зовут Уриэль. Ей удалось освободиться. Сейчас она возвращается домой. Её сын остался в городе.
Жанно, ошеломленный услышанным, по-прежнему смотрел перед собой, не решаясь повернуть голову в сторону вОрона.
– Это всего лишь то, что говорил Кварк и что крутится в моей голове! – сказал он дрожащим голосом.– Надо пойти в Мартовичок и взбодриться стаканчиком эля! Не иначе как от всех переживаний я теряю разум.
При этих словах, Жанно поднялся и направился было к калитке, но тут на его пути встал Сэм и громко залаял.
– Что ты дружище?! Я освежусь стаканчиком и вернусь за тобой! Ты не представляешь, каково это слышать свои мысли собственными ушами!
Но Сэм продолжал стоять между ним и калиткой, всем своим видом показывая, что не пропустит его. И тут раздался шум крыльев и большая черная птица слетела с груши и уселась на изгороди.
– Сын ЛУны живет у Кухарки из театра «Киски-актриски», – проговорил он совершенно отчетливо.
– Нет-нет! – замахал руками Жанно.– Я сошел с ума! Птица каркает, а я слышу свои мысли! Пропусти меня, Сэм!
Питбуль от калитки не отошел, но повернулся в сторону вОрона и залаял, как будто бы что-то ему сказал.
ВОрон выслушал и наклонил голову в знак согласия.
– Я вОрон Эйвинг, это мой голос вы слышите, Жанно, – проговорила птица.– Сейчас я скажу то, что вы не знаете. Сэм сообщил мне, что ЛУну перевозили в сумке для кроликов, а усыпили лекарством, которое достали в Доме с четырьмя крышами.
– В Доме с четырьмя крышами? – растерянно переспросил сбитый с толку Жанно неожиданно тонким голосом.
Сэм утвердительно гавкнул, а Эйвинг каркнул «крру».
– Значит, действительно существуют разумные и говорящие вОроны! Это не сказки! – сказал Жанно с облегчением.
– Но главное все же, что я в своем уме! – продолжил он, а затем вернулся к веранде летнего домика и мешком свалился на ступени.
