Юрий Витальевич Яньшин
Внешняя беговая
– Я не вникал, как следует в детали предшествующие данному конфликту, – осторожненько начал Тагаев, чувствуя нутром, что его заманивают в какую-то ловушку.
Меж тем, еще буквально несколько минут назад, чувствовавший себя абсолютно раздавленным, министерской аргументацией, Манукян, начал понемногу оттаивать прямо на глазах.
– Ну, хорошо. Не вникали, так не вникали. Но я вот только одного не пойму. Так вы уж меня просветите, пожалуйста. Неужели только из-за пещерной ненависти к гражданам иной национальности, администрация рынка запретила у себя размещать привезенную продукцию? – поинтересовался Околоков.
– Мотивы могут быть самыми разными, – пожал плечами Тагаев. – Впрочем, мне они неизвестны, ведь я не смог поговорить с владельцами рынка, так как они находились под стражей.
– Да, что вы за люди такие?! – начал уже откровенно злиться министр. – Что ни спросишь, все у вас у обоих нет четкого ответа. Зачем тогда пришли? Это не я, а вы господа, были инициаторами нашей встречи.
– У меня нет однозначного ответа, поэтому я могу только предполагать…
– Ну, предполагайте, – угрюмо подстегнул ход мыслей Тагаева министр.
– Видимо причиной было ограниченность мест длительного хранения и опасение затоваривания именно абрикосами, так как уже немалое их количество уже там присутствовало, – начал осторожно высказывать свои предположения гражданин в белом костюме.
– Э-э-э, бросьте, господин Тагаев! – тут же оборвал его Владимир Александрович. – Никакого дефицита мест хранения на рынке не было обнаружено. Многие складские помещения были незаполненными.
– Я не понимаю, – в свою очередь взбеленился пылкий азербайджанец, – к чему и зачем вы задаете мне вопросы вне сферы моей компетенции?! В конце концов, кто тут пострадавшая сторона?! К кому приехали на автомобилях устраивать вооруженные разборки?! Вы не мне, вы вон ему, – мотнул он головой в сторону оппонента, – задавайте вопросы о том, зачем они нарочно направили фуры именно на наш рынок, когда у них свой есть! Не могут в бою одержать честную победу, так вместо этого, они в бессильной злобе, устраивают здесь провокации против наших торговых точек!
– Да как вы смеете?! – начал приподниматься со стула армянин, грозно сверкая очами, но его телодвижение прервал окрик министра.
– А ну, всем молчать! Вы мне тут еще потасовку устройте! Я, господин Тагаев, и без ваших мудрых советов знаю, что зачинателем провокации была противная сторона, но ваша, виновна в случившемся, никак не менее. Вы так и не дали мне вразумительного ответа на вопрос о том, почему не были пропущены фуры на территорию оптового рынка.
– Мы к ним не лезем! Почему они к нам лезут?! – запальчиво выкрикнул Тагаев.
– К вам? – вскинул брови Околоков.
– Ну да! Рынок принадлежит членам нашей диаспоры! Разве это не так?! – продолжал неистовствовать уроженец солнечного Баку.
– Все, что может относиться к «вашему», как вы изволили выразиться, осталось на исторической родине! А здесь – территория Российской Федерации. Ко всему прочему этот рынок является открытой торговой площадкой, что свидетельствует из текста лицензии на право ведения подобного бизнеса, выданной господам Илиеву и Нисанову. А из этого следует, что всякий, заплативший за место, имеет право размещать свой товар на его площадках. И я не позволю никому нарушать правила российской торговли из расовых, религиозных или еще каких предубеждений!
– Я имел в виду… чтобы не создавать лишней напряженности…, – начал мямлить, оправдываясь, Тагаев за неосторожно вылетевшие слова.
– А теперь поговорим о гражданстве и законопослушании, – не стал слушать неуклюжие попытки Тагаева исправить неловкую ситуацию, Околоков. – В вооруженном столкновении, повлекшим за собой массовую гибель людей, принимали участие граждане Азербайджана, не прошедшие через пункты пограничного перехода, а, следовательно, не имевшие регистрации на территории РФ. Оружие, примененное ими в ходе боестолкновения, также не проходило соответствующую регистрацию. А вы, Левон Альбертович, – кивнул он в сторону армянина, – напрасно делаете индифферентное личико, потому что, то же самое, относится и к вашим боевикам. Иными словами это были нелегалы с обеих сторон, тайно пробравшиеся к нам и тайно снабженные не гражданским, а боевым оружием. А это уже «иностранное незаконное вооруженное формирование террористической направленности, действующее на территории сопредельного государства». Вы теперь-то, хоть в малейшей степени понимаете, чем это пахнет для ваших диаспор? Устраивая эту встречу, я полагал, что в ее ходе будут найдены некие компромиссы, позволяющие воспрепятствовать противостоянию и эскалации конфликта между вашими этническими диаспорами. Но вижу, что моя наивность в этом вопросе потерпела фиаско. Не желаете решать вопросы на основе консенсуса? Ладно. Принято. Тогда будем разрешать накопившиеся противоречия силовыми методами.
При этих словах, оба делегата национальных меньшинств разом напряглись и выжидательно уставились на представителя закона и правопорядка. Тот, для усиления эффекта от предстоящего оглашения вердикта, выждал еще пару мгновений и сказал, как припечатал:
– Особыми полномочиями, выданными мне верховной властью на время действия чрезвычайного положения, объявляю вам свое волевое решение. Хоть и не участвовавшие напрямую в кровавой драме, но косвенно в ней замешанные и спровоцировавшие возникновение данной ситуации, господа Айрапетян, Илиев, Нисанов, а также ближайшие члены их семей подлежат немедленной высылке из страны сроком на пятьдесят лет. На выполнение решения дается 72 часа, начиная с 13.00 по местному времени, то есть с этой минуты, – отчеканил Околоков, мельком глянув на циферблат настенных часов.
– Как так?! Это произвол! Вы не имеете права! – разом загалдели, как два гусака, пылкие кавказские мачо. – Это незаконно, они граждане России! Граждан России нельзя депортировать!
– Они не только граждане России, но еще и граждане своих государств, – отмахнулся от них Околоков.
– Законом не запрещено иметь двойное гражданство! – опять чуть ли не хором возразили лидеры диаспор.
– А мы их высылаем не как российских, а как иностранных граждан, – не без ехидства заметил Владимир Александрович. – Все-все, господа! Решение уже принято и обжалованию не подлежит. Вас я более не задерживаю, но на прощание сделаю все-таки предостережение от необдуманных поступков. Если я, получу еще хоть одну жалобу от кого-либо на притеснения со стороны членов ваших диаспор, выразившееся в применении силы или просто в угрозах ее применения, то следующие репрессии коснутся уже непосредственно ваших персон. До свидания, господа.
Он нажал на кнопку с внутренней крышки стола и в дверях тут же материализовался секретарь – строгий и атлетически сложенный человек, явно владеющий приемами рукопашного боя.
– Ростислав Евгеньевич, – обратился он к нему, – проводите господ представителей к выходу. Да проследите там, чтобы они не устроили по дороге поножовщину.
Вставать, чтобы оказать уважение провожаемым визитерам, Околоков посчитал делом абсолютно ненужным, поэтому остался сидеть каменным монументом самому себе.
III.
Когда пребывающих в состоянии ступора «гостей» выпроводили из кабинета, из-за ширмы, кряхтя и отдуваясь, вылез Диктатор Всея Руси. Молча оседлав стул, который до него занимал Манукян, он приглашающим жестом указал министру на место против себя. Владимир Александрович также молча занял указанное ему место, приготовившись к обстоятельной беседе. Сложив руки на стол, Афанасьев пронаблюдал за тем, как осторожно, будто чего-то, опасаясь, хозяин кабинета примащивает свое седалище. Тяжко и протяжно вздохнув еще раз, Валерий Васильевич задал вопрос, не столько из желания получить информацию, сколько из области риторической философии:
– Ну, что Владимир Александрович, не удалось тебе примирить двух альфа-самцов?
– Не удалось, – коротко ответил полицейский. – Да я, собственно говоря, и не рассчитывал на какой-либо результат. Такие вопросы за столом околоточного надзирателя не решаются. Ко всему прочему, крови уже пролито меж ними немало, а через такую реку мост быстро не перекинешь.
– Строить мосты между этими, например, типчиками из дурной комедии «дель-Арте», не наша с вами забота. Пусть об этом болят головы в Баку и Ереване. А то опять влезем, разнимем, успокоим, удоволим на свой же счет, а потом они нас за нашу же доброту и предадут анафеме. Плавали-с – знаем.
– Что же тогда делать?! Криминогенная ситуация и так оставляет желать лучшего, а тут еще межэтнических конфликтов нам не хватало до кучи, – пожаловался Околоков.
– Вот я сюда за этим и приехал, чтобы узнать ваше мнение на данный счет и предложения по выходу из создавшейся нетерпимой обстановки. Я же по вашим глазам вижу, что этой темой вы озабочены уже продолжительное время. Следовательно, и наработки, хотя бы черновые, у вас уже имеются. Так поделитесь мыслями. Может в процессе беседы мы, и сможем нащупать правильный путь ее решения, – выразил осторожный оптимизм диктатор.
– Верно, товарищ Глава Высшего Военного Совета…
– Не на собрании, – поморщился Афанасьев, – поэтому давайте-ка без чинов и лести. Просто обменяемся мнениями.
– Хорошо, Валерий Васильевич. Да, так вот. Верно, говорите о том, что думал я обо всем этом. Даже перелопатил кучу специализированной литературы. И вот к какому выводу пришел, в конце концов. Только прошу меня выслушать внимательно и без особой нужды не перебивать. Мне, извините, и так трудно собраться с мыслями после разговора с этими, прости их Господи, субчиками.
– Все-все! Извините! Я постараюсь не сбивать с мысли, – заерзал на стуле Верховный.
– Все новое, как правило – давно и хорошо подзабытое старое. Еще Соломон высказывался в том духе, что ничего нет на свете, что было бы внове по-настоящему. Все уже, когда-то, так или иначе, но происходило. Ибо все движется по кругу и по восходящей спирали, как учит нас диалектический материализм.
– Не можете без цветастых предисловий? – вяло усмехнулся Афанасьев.
– Без них не обойтись, если хотите понять ход моих умозаключений, – мягко возразил министр.
– Ладно. Чего уж там. Раз не обойтись, то и не будем. Продолжайте, пожалуйста, Владимир Александрович. Я, помолчу.
– Так вот, возвращаюсь к сказанному, замечу, что ситуация в сфере национального умиротворения отнюдь не нова. Было это уже лет этак сто шестьдесят назад, еще в бытность императора Александра II. Тогда тоже в связи с реформами встал вопрос о внутринациональной политике. В сложившейся в те времена жесткой структуризации коренного населения России: «монарх – дворянство – духовенство – воинство – ремесленники – крестьянство», не оставалось места для частной инициативы предпринимательства, как наиболее мобильного, а значит, прогрессивного класса. Здесь присутствовали, в основном, религиозные причины (неспроста в России крупнейшие купцы представляли старообрядческие семьи – у православных нового обряда «накопление капитала» не приветствовалось). Также было множество предпринимателей-немцев из Прибалтийских губерний – ведь там не было крепостного права, а местные торговые круги, таким образом, изначально оказывались в условия более выгодные, чем большинство населения России.
– Э-э-э, что-то я не улавливаю связи с текущими событиями, – почесал лоб Афанасьев.
– Все очень просто. Я хотел этим сказать, что засилье иностранцев и иноверцев в наиболее динамически развивающихся отраслях было делом исторически предопределенным. А там, где начинают оборачиваться крупные капиталы, там, естественно и появляется удобная атмосфера для преступности, в том числе и преступности этнически ориентированной.
– Ага! Теперь понял, – закивал Афанасьев.
– Я продолжу с вашего позволения. Однако такая ситуация не могла продолжаться вечно. Обретение гражданских и политических свобод коренным населением, отмена крепостного права, крах дворянских привилегий открыли путь в предпринимательство вчерашним «рабам». И очевидно, что если бы не революционные события 1917 года, то призывы Михаила Осиповича Меньшикова к русскому народу «вспомнить, что вы – господа» реализовались бы без «погромов» и прочих либеральных пугалок. Русское население росло гораздо быстрее инородцев. Русские люди постепенно богатели. Русские становились всё более и более образованными. Развивалась русская наука – фундамент для предпринимательской деятельности. У русских был серьёзный духовный и идеологический стержень, объединявший нацию – «Православие, Самодержавие, Народность». И в дальнейшем, русские бы полностью заняли лидирующее положение в бизнесе не потому, что они «проклятые фашисты», а в силу естественных причин. Однако, были у русских и слабости. Много слабостей. Эти недостатки обернулись крахом Российского государства.
– Видимо я совсем стал старым и поэтому перестал улавливать суть ваших предложений, – опять начал потирать лоб Афанасьев.
– Я хотел этим сказать, что проблема этнических противоречий, как удобная почва для произрастания этнопреступности не просто не нова, но и методы борьбы с ней носят отрывочно-дискретный характер. А проблему надо решать комплексно.
– То есть, если я вас правильно понял, то меры пресечения преступности, продемонстрированные вами на примере двух враждующих группировок недостаточны?
– Абсолютно верно вы изволили выразиться, – подтвердил министр. Высылка некоторых руководителей преступных, а у меня теперь уже нет в этом никаких сомнений, кланов, дело не решает. Это все полумеры. Я уже представляю себе, как свора адвокатов, высланных сегодня мною лиц, набросится на меня с требованиями отменить это решение, как только будет отменено чрезвычайное положение.
– Значит, говорите, что эти меры проблему не решат?
– Разумеется. Даже если мы применим все репрессалии к главам этих противоборствующих кланов, ничего не изменится, в принципе. Вы же прекрасно понимаете, что свято место пусто не бывает. Место армянской и азербайджанской мафий освободившуюся нишу тут же займут грузинская, курдская, дагестанская, чеченская и прочие. Да они и так имеются в изобилии. Просто эти две –более многочисленные по сравнению с другими. Но это уже из области демографии.
– Что-то я окончательно перестал понимать извилистый ход ваших мыслей и поступков. Вы сначала высылаете глав враждующих группировок, а уже через пять минут признаетесь мне в бесполезности этих мер, – начал раздражаться Валерий Васильевич.
– Я ничего не говорил о бесполезности высылки. Вы, Валерий Васильевич, невнимательно меня слушали. Я сказал, что это всего лишь полумера, а проблему надо решать в корне, – проявил настойчивость в свою очередь Околоков.
– Ну, хорошо. Видимо я действительно что-то недопонял или не расслышал, – примирительно загудел Афанасьев, чувствуя, что негоже проявлять суетливость и нетерпение, в подобного рода делах. – Давайте тогда так. Для таких долбодятлов как я, вы на уровне тезисов набросайте первоочередные меры, которые, по вашему мнению, помогут справиться с ситуацией.
– Ладно. Как скажете. Но сначала позвольте подсластить вам пилюлю.
– Подслащивайте, – милостиво согласился Афанасьев, усмехаясь.
– Я целиком и полностью одобряю ваше решение о закрытии всех границ в связи с пандемией ковида. Было бы неплохо, продолжить эту практику и после отмены антиковидных ограничительных мер на как можно больший срок, а лучше всего навсегда.
– Предлагаете «закуклиться», как Северная Корея?
– Отчего же закукливаться? – пожал плечами полицейский. – Я никогда не был против туризма. Пусть приезжают, смотрят, отдыхают, покупают сувениры и убираются восвояси подобру-поздорову. Пускай приезжают в командировки, по торговым и прочим коммерческим делам. Я не против этого. Но ни в коем случае не надо предоставлять им возможность обосноваться у нас капитально, и не следует им отдавать рынок рабочих вакансий.
– То есть, я так понимаю, что вы против не только ведения бизнеса иностранцами внутри государства, но и против трудовой миграции? – спросил несколько озадаченный Глава государства. – А кто тогда будет выполнять неквалифицированные работы, на которые наших граждан никакими посулами не заманишь? Асфальт класть и мусор убирать, кто будет?
– Все это глупости и предрассудки, распространяемые досужими сплетниками и журналюгами из «желтой» прессы, о якобы существующих перекосах в сфере занятости. Все упирается в деньги. Платить надо достойную зарплату за непрестижный труд, вот и все. Вы русскому дворнику платите не двадцать тысяч, как сейчас платят гастарбайтерам из Средней Азии, а скажем, пятьдесят, и тогда он вам асфальт отдраит зубной щеткой. К тому же у нас почти два с половиной миллиона беженцев с Украины, готовых на любые работы, а уж за такие деньги, тем более.
– Увеличение оплаты труда неквалифицированных работников может спровоцировать рост инфляции и повышение цен в социальной сфере, и при этом не решит всех проблем, – скучным и тусклым голосом отметил Афанасьев.
– А ничего, что иностранные рабочие, тем самым стали держать под контролем целые отрасли, вывозят заработанные деньги, предварительно обменянные на валюту, а недостающие средства для своего жизнеобеспечения (так как действительно получают небольшие зарплаты) добывают наибанальнейшим способом? А, именно – тривиальным гоп-стопом. Да. Это не решит основных проблем с этнической преступностью, но хотя бы покончит с уличной, где по сводкам МВД превалируют представители все той же Средней Азии.
– М-да, тут я, пожалуй, с вами соглашусь. Но мы слегка отклонились от темы борьбы с организованной этнической преступностью.
– Отнюдь нет. Здесь все взаимосвязано, – возразил Владимир Александрович. – Что является основной подпиткой этнической организованной преступности? Отвечаю: приток все новых и новых людских ресурсов. Нужно срочным образом и под любыми предлогами перекрывать этот канал. Нужно прекратить порочную практику выдачи «вида на жительство». Никакой пользы от этого нет, а только одни проблемы. И уж тем более прекратить выдачу «гражданства» выходцам с территории бывшего СССР. Мы в последнее время очень сильно увлеклись этим занятием и тем самым весьма девальвировали ценность российского паспорта, раздавая его направо и налево в безумном желании потрафить статистикам в их отчетах о «неуклонном росте количества граждан России» и желании утереть нос алармистам-демографам, вопящим о «вымирающей России». И те и другие – сволочи и брехуны. Быть гражданином России – великая привилегия, а не пустая формальность. Это звание надо заслужить либо кропотливым трудом на Россию за ее пределами, либо выдающимися поступками ради нее. Меня трудно заподозрить в пещерном национализме, потому как сам я из полукровок – отец из чувашей будет, а мать чистокровная татарка. Поэтому у меня нет расовых и уж тем более религиозных предубеждений против той или иной нации. Однако факты говорят сами за себя. Еще в начале прошлого года я дал приказ провести непубличное исследование качественного состава самых крупных московских диаспор. Результат исследований был, ожидаем. Наибольший процент лиц с высшим образованием, включая научные степени, показала украинская диаспора. Ну да это и не удивляет. Качеством образования, что Украина, что Белоруссия, всегда славились. Следом идет Армения, которая дала нам большое количество видных ученых, деятелей искусств и квалифицированных рабочих. Правда, справедливости ради, надо отметить, что выходцы из солнечного Еревана занимают, к сожалению, еще и пальму первенства по количеству преступников-интеллектуалов.
– Как это?
– К интеллектуалам принято относить лиц, замешанных, как правило, в мошеннических преступлениях. Это не банальные грабежи, разбои и кражи. Это более тонкая, так сказать, ювелирная работа.
– Ага. Суть я уловил, – кивнул Афанасьев, – продолжайте.
– Эту тройку замыкают выходцы из Грузии. Представители всех остальных бывших республик Советского Союза отстают от них на порядки. И действительно, я с огромным трудом могу отыскать в закоулках своей памяти какого-нибудь ученого из Средней Азии и хотя бы того же самого Азербайджана. В лучшем случае, одни торговцы или коммерсанты мелкого пошиба. Ни тебе ученых, ни тебе высококвалифицированных рабочих. А что мы видим на практике? Это, что касается качества диаспор. Вы меня, конечно, извините, но я ни за что не поверю, что эти бывшие республики сами не обладают научным и образовательным потенциалом, чтобы растить полезных обществу граждан. Кое-что у них, безусловно, осталось. И они в отличие от нас, это всячески стараются сберечь, создавая для своей научной и производственной элиты благоприятные материальные условия. Нам же, прости Господи, сбывают всякое отребье. Мы же, вместо того, чтобы привлекать к себе научные и производственные кадры, делаем вообще малопонятные телодвижения. К нам слетаются всяческие маргиналы, которые не нужны там и мягко говоря, не представляющие ценности тут. Авантюристы и нахлебники приезжают к нам, а наши тому и рады. Раздают тут, понимаешь, гражданство и виды на жительство, кому попало, начиная с прощелыг, типа Жерара Депардье и кончая порно-актрисами вроде Натальи Орейро.
– А она разве порно-актриса? – удивился Афанасьев.
– Была в молодости. А ей вот дал гражданство покойный президент незадолго до кончины. Но я, хоть убейте, никак не возьму в толк, какие такие заслуги у них перед Российской Федерацией! И таких, мягко скажем, авантюристов очень много. Ну ладно, эти то еще нафталиновые орэйры, мути, депардье из когорты безобидных тунеядцев. Прокормим, как-нибудь. Но зачем же сбагривать заведомых преступников? Ведь, даже получив гражданство на халяву, они им ни капли не дорожат. В то время, как настоящие русские или их потомки, волей обстоятельств никак не зависящих от них, заброшенные на чужбину, вынуждены мытарствовать в трудах по его получению. Причем, заметьте, все эти русские – потенциальные граждане России, действительно ответственные и законопослушные граждане. Поэтому я еще раз (в прошлом уже подавал записку в Кабмин) настоятельно рекомендую прекратить выдавать российское гражданство лицам нерусской национальности, и напротив, всячески облегчить процедуру его получения тем русским, которые хотят вернуться к родным очагам. Но и это еще не все. Пора, наконец, воспользоваться бесценным опытом Объединенных Арабских Эмиратов. Там на одного коренного жителя приходится чуть ли не по десять иностранных рабочих. И ничего страшного. Никто из них не получает местного гражданства (подданства, ибо в ОАЭ монархическое правление). Но и возмущений с их стороны нет, потому как там внедрили систему длительных рабочих командировок. Гастарбайтеры приезжают, скажем, на полгода, работают и живут в общежитиях, а затем уезжают домой, в то время как им на смену приезжает другая партия.
– Любопытненько, – подергал носом диктатор. – Возьмем и это на заметку. Дальше.
– Надо также решительно перекрывать им источники их доходов. А для этого надо просто прекратить выдавать разрешения на открытие бизнеса, не связанного с производством. Тем самым мы увеличим производственную составляющую в экономике за счет сокращения сферы посреднических услуг, а проще говоря, спекулятивной деятельности. Вы вон, давеча, сами стали свидетелем того, что они просто задарма скупают не ими произведенную продукцию, а потом втридорога сбывают нам же. Уже имеющиеся выданные разрешения и лицензии, под любыми предлогами – изымать. Владельцев коммерческой недвижимости на уровне законодательства обязать использовать не менее двух ее третей под производство продукции повседневного бытового пользования. Этим самым мы обеспечим дополнительные рабочие места и одновременно разгрузим производственные мощности промышленных предприятий, занятых изготовлением товаров с низкой добавленной стоимостью. Присутствие на рынке иностранного криминального бизнеса надо искоренять любыми, я подчеркиваю, любыми, методами и средствами. Наряду с этим, я предлагаю отменить конституционную норму, запрещающую лишать российского гражданства, кого бы то ни было. Не понимаю этого замшелого пацифизма, от которого даже в европах отказались и теперь пачками лишают гражданства тех, кого заподозрили в малейшей нелояльности к властям. Так и нам надо. Лишать гражданства при каждом удобном случае. И опять же, в целях сокращения поголовья этнических преступных группировок, считаю, крайне важным радикально ужесточить практику высылки из страны даже за административные правонарушения. Нужно срочно и решительно перерезать эту пуповину, питающую этнические диаспоры. Эта мера сразу «обескровит» этнические банды, которые никогда не отличались, хотя бы малым подобием законопослушания, вольготно чувствуя за собой силу диаспор, встающих стеной на их защиту каждый раз, когда они преступают закон. По нашим подсчетам внедрение этой меры воздействия на этнические сообщества, уже в кратчайшие сроки, как минимум, уполовинит их количественный состав. В противовес этому нужно всячески развивать и поощрять национальный бизнес, особенно тот, что занят в реальном секторе экономики. При объявлении тендеров надо отдавать приоритет именно нашим предприятиям и бизнес-структурам, даже в ущерб качества, на первых порах. Мы потом заставим их «подтянуть» культуру производства, качество и скорректируем цены. А пока им надо дать первый глоток воздуха, используя всю механику государственного протекционизма. Естественно, что финансовые структуры тоже должны к этому подключиться. Их надо на государственном уровне простимулировать оказывать действенную помощь национальным производителям. У нас до сих пор основным инвестором в новое производство и развитие технологий является государство. Но быть практически единственной подпорой для внедрения всего нового, это слишком обременительное занятие. Развивая национальное производство и сферу услуг, нужно одновременно с этим, как я уже говорил, выдавливать иностранных посредником из этой цепочки. И это касается не только представителей наших «небратьев» из сопредельных республик, а вообще, всех иностранцев. Выдавливать постепенно и методично, все более и более осложняя им коммерческую деятельность.
– Это все конечно хорошо вы мне описали, и я с вашими предложениями склонен согласиться, но вот не вызовут ли наши действия ответных мер со стороны сопредельных стран?
– Каких именно ответных мер вы опасаетесь?
– Хотя бы, к примеру, зеркальных.
– Зеркальных мер не получится, – решительно возразил министр, который, судя по всему, уже думал над этим вопросом. – Ни в странах Закавказья, ни в странах Средней Азии российский бизнес не присутствует, в той степени, в какой принято считать. Наше деловое присутствие ограничивается либо обладанием акций местных предприятий, занятых в энергетической, либо сырьевой сферах. А так как нет физического присутствия россиян в местных бизнес-сообществах, то, стало быть, и навязшей у всех на зубах, так называемой «русской мафии» тоже нет. Попробуют конфисковать наши акции – самим окажется дороже. Мы просто разорвем все логистические цепочки. Азербайджан, который на всех углах бравирует своей независимостью и своими трубопроводами, по иронии судьбы, почти наполовину зависит от наших поставок нефти и газа, чтобы обеспечить выполнение своих экспортных обязательств. А Армения, зажатая в кольцо недоброжелателями, имеет всего лишь один небольшой выход в сторону Ирана. Но развивать с ним полноценное сотрудничество, ориентированное на Запад руководство этой республики не станет из-за опасений вызвать гнев своих кураторов из Америки и Европы. Почти то же самое можно сказать и про республики Средней Азии. Правда, туда стоит еще добавить их животный страх перед талибами, взявшими власть в соседнем Афганистане, откуда амеры сейчас драпают во все лопатки. В этой ситуации ссориться ещё и с нами, для них подобно самоубийству.
– А как быть с простыми русскоговорящими людьми, оставшимися там со времен распада великого и могучего? – поинтересовался Афанасьев.
– Процент оставшихся русских, в этих республиках крайне не велик – на уровне статистической погрешности. Все те, кто хотели оттуда выехать, уже давно выехали. Там остались лишь те, кто находится в браке с представителями коренной нации, да еще одинокие пенсионеры, как долгое эхо экономических мегапроектов бывшего Союза.
– Боюсь, как бы обозленные нашей национальной политикой тамошние власти не отыгрались, на обездоленных судьбой людях, – горько вздохнул Валерий Васильевич.
– Данный вопрос уже не в моей компетенции, – жестко ответил министр. – У нас имеется целый департамент по реинтеграции при министерстве социального развития. Имея громадный бюджет государственного финансирования, куда они столько лет смотрели?! На те деньги, что им были выделены для помощи желающим вернуться домой соотечественникам, давно уже можно было выстроить несколько городов. Вот пусть и раскошеливается, в кое-то веки, пока к ним не пришли с вопросами любопытные дяденьки из прокуратуры и ведомства нашего любимого Николая Палыча. Надо еще раз во всеуслышание и на высшем уровне объявить программу по переселению соотечественников в родные пенаты под лозунгом «Поможем друг другу!». А для реализации этой цели обязать Департамент выкупать через свои региональные структуры определенный процент строящегося, либо высвобождающегося жилого фонда для раздачи в дальнейшем сертификатов переселенцам. И обязательно привлечь к этой акции Федеральную Службу по Труду и Занятости. А то жильем обеспечим, а работы не будет. Нехорошо получится. Да поставить все это под неусыпный контроль все того же КГБ, а то знаю я этих воришек. Это не потребует каких-то невероятных вложений. По нашим данным число вернувшихся из того же Закавказья не превысит, в лучшем случае, 30-40 тысяч человек. Капля в море, по сравнению с приехавшими к нам беженцами из Украины. В России в этом году ожидается к сдаче более 80 миллионов квадратных метров жилья. Калькулятор дать или так посчитаете?
– Так посчитаю, – свел глаза в кучу от умственного напряжения Афанасьев, и уже через пару секунд выдал ответ. – Шестьсот тысяч квадратных метров из расчета по 15 квадратов на человека и при условии, что все сорок тысяч изъявят желание вернуться.
– А сколько это будет в процентах? – жадно спросил Околоков.
– Ноль целых и семьдесят пять сотых процента, – не замедлил с ответом диктатор к вящей зависти полицейского, не умевшего так ловко обращаться цифирью.
– Ну вот! – с энтузиазмом Владимир Александрович. – И это без учета того, что программа растянется не на один год. Со своей стороны, как министра, могу предложить для расселения ту жилплощадь, которая останется вымороченной в результате депортаций правонарушителей.
