Александр Витальевич Лоза
Терновый венец офицера русского флота
Глава 5
Терновый венец. 1920 год
В конце января 1920 года Красная армия начала мощное наступление на всем протяжении Северного фронта – от Ладожского озера до среднего течения Северной Двины. Под этим напором войска Северной Области стали с боями отходить.
Штаб Белой армии заранее разработал подробный план отхода на Мурманск фронтовых частей в случае поражения, от наступавших красных. Но план оказался совершенно невыполнимым, особенно для белых частей, сражавшихся в глухомани Печоры и Пинеги. Это было связано, прежде всего, с нехваткой транспорта и невозможностью быстрого перемещения войсковых подразделений по лесным дорогам в глубоком снегу, при сильном морозе и ветре, полярной ночи и нехватки транспорта. Пройти пешим такие большие расстояния солдатам было физически очень тяжело, а порой и вовсе невозможно.
К сожалению план отхода войск на Мурманск не предполагал и не учитывал того, что Мурманский фронт сам может оказаться недостаточно прочным.
Когда в феврале 1920 года, красные перебросили с других фронтов войска, усилив наступление по всем направлениям, зашатался и Мурманский фронт.
Удар по белым был нанесен не только на фронте, но и в тылу – в Архангельске.
В городе за несколько недель до открытия губернского Земского Собрания началась активная провокационная кампания критики правительства Северной Области, как со стороны «социалистов», так и «демократов». Выпады эти в большинстве своем были беспредметными и и больше напоминали сведение личных счетов. На головы правительства яростно выплеснулась общая нервозность, охватившая не только горожан, но и политиков города.
Правительство Северной Области этого напора не выдержало и подало в отставку. Генерал Е.К.Миллер приложил все усилия, что бы члены кабинета все-таки остались на своих местах, до формирования нового правительства.
3 февраля 1920 года открылось Архангельское Земское Собрание. Оно не обладало никакой законной властью, было нелигитимным, так как не включало в себя ни представителей Мурманского края, ни подконтрольных белым областей Олонецкой и Вологодской губерний.
Председатель губернской земской управы П.П.Скоморохов , эсер, верховодивший в Собрании, сразу отставил в сторону все хозяйственные вопросы, составлявшие прерогативу земства, и превратил Земское Собрание в бурный митинг, яростно нападавший на правительство области и заявлявший о нецелесообразности дальнейшее борьбы с большевиками и вооруженного сопротивления Красной армии. Левая группа земских представителей во главе с П.П.Скомороховым настаивала на немедленном мире с красными, призывая солдат связывать своих офицеров, называя с трибуны Земского Собрания офицеров Северной армии «контрреволюционерами» и «белогадами». Призывы П.П.Скоморохова выплеснулись на страницы архангельских газет, немедленно распространились среди широкой публики и быстро дошли до солдатских масс.
Положение в Архангельске создалось напряженное. Из-за безнаказанности своих выходок «левые» сочли осторожность и выдержку генерала Е.К.Миллера, спокойного и уравновешенного по характеру человека, не желавшего обострять ситуацию, слабостью всего правительства. Земское Собрание, обнаглев, к ночи с 3 на 4 февраля приняло декларацию, в котором объявляло правительство Северной Области контрреволюционным, и требовало его немедленной отставки. Эта же декларация провозглашала Земское Собрание законодательным органом, который должен был сформировать новое правительство. Тут же Земское Собрание решило устроить манифестацию и передать ультиматум главнокомандующему.
Е.К.Миллер поднял по тревоге комендантскую роту. Земское Собрание дрогнуло и вместо манифестации направило к генералу двух своих представителей с декларацией. Е.К.Миллер предупредил представителей земства, что передаст декларацию судебным властям, для привлечения составителей к ответственности.
В это самое время, в ночь на 4 февраля, на Двинском участке фронта красные нанесли мощнейший удар тяжелой артиллерией по 4-му Северному пехотному полку и Шенкурскому батальону занимавшими оборону в этом районе. Под натиском многочисленных свежих сил красных, брошенных в прорыв, белым войскам пришлось отступить. Архангельск лихорадили политические передряги и главнокомандующему генералу Е.К.Миллеру приходилось разрываться между
фронтом и тылом. С протестами против Земского Собрания выступила Городская дума Архангельска, «оборонческая» группа земцев, часть населения города, кроме «левых».
4 февраля генерал-лейтенант Е.К.Миллер выступил в Земском Собрании и обстоятельно обрисовал создавшуюся критическую ситуацию, объяснив, к каким катастрофическим последствиям могут привести принятые земством решения.
Генерал отверг право земцев на формирование правительства и заявил, что в связи, с отставкой прежнего правительства, оно действительно должно быть создано заново, но с включением в него всех политических течений. По свидетельству очевидцев, речь генерала Е.К.Миллера произвела на всех присутствующих сильное впечатление. Неустойчивый «центр» качнулся в противоположную сторону, декларацию отменили и приняли «Воззвание» к войскам о продолжении борьбы.
Однако, хотя в Архангельске власти перешли к формированию нового правительства Северной Области, излитый за эти дни на головы граждан пораженческий яд уже отравил многие солдатские и матросские умы.
Обстановка на фронте приобретала все более тревожный характер. Напряженные бои шли уже на всех участках. Особенно ожесточенный характер они носили в Селецком укрепрайоне, защищаемом 7-м Северным полком, состоявшим, в основном, из партизан-«тарасовцев». Защищая свои деревни, они стояли насмерть, и красным сломить их оборону не удавалось. Так, на село Средь-Михреньгу красные проводили одну массированную атаку за другой, но «тарасовцы» не отступили ни на шаг. Благодаря их героизму войскам Двинского фронта тоже удалось остановиться.
6 февраля 1920 года контрразведке белых удалось раскрыть заговор в одной из матросских рот в Железнодорожном районе. Подпольная организация имела целью открыть красным фронт и была связана с большевистской подпольной группой в 3-м Северном полку. 11 матросов были арестованы, от них контрразведка и узнала о заговорщиках в 3-м Северном полку.
После получения из контрразведки списка заговорщиков, командир 3-го Северного полка, вместо ареста ненадежных лиц начал выяснять, нет ли ошибки. Узнав об этом, солдаты-заговорщики медлить не стали. В ночь на 8 февраля они силой пленили и увели к красным 12 офицеров полка.
Подразделения, стоявшие рядом с 3-м Северным полком, в соседних деревнях, также арестовали своих офицеров, но артиллерия белых, находившаяся за пределами этих деревень, осталась верной долгу и открыла огонь по мятежникам.
Красные тут же перешли в наступление…
Первую атаку белым удалось отбить. Командир 3-го Северного полка и оставшаяся с ним горстка солдат легли за пулеметы, однако, силы были слишком неравны: от полка осталось не больше ста человек. Эту горстку солдат красные обошли с тыла. Понеся большие потери, белым все же удалось отойти, но один из самых важных участков Северного фронта оказался прорванным красными… Это стало началом общей катастрофы всего Северного фронта.
В Архангельске проведенное следствие выяснило, что заговорщики в 3-м Северном полку были связаны с «левым» крылом Земского Собрания. От группы П.П.Скоморохова через 3-й Северный полк была установлена связь с красными и велись переговоры о мире с большевиками.
Следствие показало, что земские деятели вели переговоры с красными на совершенно наивных условиях: «…что земля, якобы должна остаться в пользовании у крестьян, как при белых, а войска Северной области будут употребляться только для караульной службы на своей территории, а офицеры должны быть выданы большевикам».
Следствие установило, что подобная пропаганда велась и по деревням. Крестьянам говорили, что генерал Е.К.Миллер, пользовавшийся у них авторитетом, уже бежал за границу. Также следствие установило, что открытие Земского Собрания было специально приурочено к моменту наступления Красных частей. Эту деятельную помощь П.П.Скоморохова Красной Армии большевики оценили по своему – в марте 1920 года он был арестован за «контрреволюцию».
Угрожающееположение на фронте заставило, наконец, политических лидеров Архангельска забыть о личных амбициях и сформировать новый кабинет. 7 февраля 1920 года генерал Е.К.Миллер вновь возобновил деятельность Временного Правительства Северной Области, однако оно успело лишь выпустить воззвание с призывом к обороне края от красных и провести несколько заседаний.
Фронтовая обстановка ухудшалась с каждым днем… Белые части, брошенные в прорванный красными фронт на Двинском направлении, становились все ненадежнее, солдаты разбегались после первого же столкновения с красным. Белым приходилось отступать…
После того как красные захватили станцию Плесецкую, создалась угроза окружения Селецкого укрепрайона белых. 7-му Северному полку, упорно сражавшемуся в этом районе, дали приказание отходить. Но, «тарасовцы» отказались отступать, что бы не оставлять своих жен и детей на растерзание красным. Они не ушли из своих родных деревень, после чего от лучшей части белых в строю осталось не более 150 человек.
Фронтовые армейские части белых стремительно разлагались, да и в самом Архангельске большевистски настроенные солдаты вели неприкрытую агитацию среди запасных подразделений.
Командование Флотилии Северного Ледовитого океана пыталось противостоять наступлению Красной армии путем формирования десантных матросских рот. Об этом известно из сохранившейся в архиве разведывательной сводки штаба 54-й дивизии 6-й армии красных от 18 января 1920 года.
Телеграмма № 416
Из разведывательной сводки штаба 54-й дивизии 6-й армии o формировании десантной роты в районе Волдозера из матросов Флотилии Северного Ледовитого океана
18 января 1920 г.
В конце ноября на ст. Медвежья Гора была сформирована десантная рота из матросов флотилии, направленная в район Вылшозеро— Волдозеро, роте выдано много лыж.
В Мурманском районе (где – неизвестно) из матросов, прибывших из Архангельска, формируется пулеметная рота в составе трех взводов численностью 240 человек, имеется 13 пулеметов…
Начоперупрштарм 6 Яцко Военполиткомупр Попов
Но все действия были уже запоздалыми.
18 февраля 1920 года катастрофа стала полной – фронт рухнул! Солдаты на главных направлениях бросали свои позиции и переходили к красным. Оставалось лишь те, кто не желал идти с красными.
В историческом романе «Белый крест» В.Поволяев описывает типичную ситуацию развала белого фронта и братания солдат:
«К вечеру красные пошли в атаку. Соседями моряков оказались солдаты из сводного стрелкового батальона – считалось, что надежного, на деле же здорово размытого, разрушенного пропагандой, агитаторами, листовками и книжками…, конечно, не обошлось без денег – в окопах раздавались царские десятки, как потом выяснилось фальшивые, отпечатанные в Германии, – батальон этот был готов брататься с кем угодно, хоть с самим дьяволом, лишь бы его не заставляли воевать.
Увидев шеренгу красных бесстрашно, без единого выстрела, идущую на его позиции, батальон вымахнул из окопа и двинулся навстречу. Батальон двинулся… – брататься с красными».
Вышедшие из повиновения офицеров, солдаты Северной армии, не видели в своих офицерах врагов. Они говорили: «Вы домой, и мы домой». Все очевидцы отмечали необычайно теплые отношения между офицерами и солдатами Северной армии. Даже при развале фронта «…ни одного акта насилия, ни одного враждебного жеста по отношению к оставшимся в строю офицерам не было сделано; со слезами на глазах, как бы извиняясь за свой поступок, объясняя его желанием спасти семью от гибели, прощались солдаты со своими офицерами и расходились по деревням».
В общем, солдатская масса расставалась с офицерами дружелюбно и, иногда, солдаты даже старались добыть для офицеров подводы, желали им счастливого пути. В работе Шамбарова «Белогвардейщина» приводятся воспоминания очевидца: «. Солдаты снабдили своих офицеров продуктами, снарядили их, оставили им их оружие и тайком, проселочными дорогами, довезли их до Архангельска. Провожая своих офицеров, прощаясь с ними – солдаты плакали. То, что я рассказал, факт не единичный, отнюдь не редкостный, а имевший место в различных полках Северного фронта».
Из-за глубоких снегов, бездорожья и недостаточной подготовленности тылов своих войск, красные не сделали сразу броска на Архангельск. Между городом и бывшим фронтом образовалась зона в 200— 300 километров. Красные использовали ее для организации инсценированных «братаний», митингов, агитации…
Почему белые не воспользовались этим обстоятельством и не организовали планомерного отступления и эвакуации своих войск на Мурманск, не понимали и красные.
Во избежание погромов и эксцессов главнокомандующий генерал Е.К.Миллер официально передал власть в городе рабочему Исполкому. Городская дума и Земское Собрание от такой чести отказались. Председателем рабочего Исполкома был назначен Петров, только, что возвращенный из ссылки на Иоканьге.
февраля 1920 года в Архангельске Временное Правительство Северной области сложило свои полномочия перед Временным советом профсоюзов Архангельска.
февраля 1920 года генерал Е.К.Миллер объявил эвакуацию из Архангельска. Оперативный отдел штаба и контрразведка сжигали секретные бумаги. Обыватели набивали баулы ценными вещами. Ничего кроме золота, ценных вещей и денег брать с собой не разрешалось. Город лихорадило. Причалы были забиты людьми, те, кому не досталось места на судах, метались от корабля к кораблю, в надежде на чудо. Многие оставались, веря красной пропаганде, что ни один человек не будет тронут.
Члены Северного правительства и штабное руководство на яхте
«Ярославна» в сопровождении ледокола «Козьма Минин» ушли в Норвегию. На ледоколе «Минин», где находился со своим штабом генерал Е.К.Миллер, эвакуироваться удалось лишь 650 офицерам и членам их семей. 26 февраля ледокол пришел в норвежский порт Тромсе. В Норвегии с генералом Е.К.Миллером оказалось лишь 220 сухопутных офицеров, около 100 морских офицеров, 73 гражданских чиновника, около 90 солдат и матросов, около 100 женщин – жен офицеров и около 65 детей.
Штаб Северного фронта допустил серьезную ошибку, скрыв от Мурманска падение и развал фронта. Зато об этом громко оповестило большевистское радио. П.П.Скомороховот имени Земского Собрания Архангельска по телеграфу направил мурманским войскам призыв складывать оружие и переходить к красным, так как в Архангельске война закончилась.
В тот же день, 19 февраля, когда в Архангельске происходила эвакуация, генерал-майор Скобелицын, командующий белым Мурманским фронтом, проходившим через южные районы Карелии, приказал подчиненным ему частям без сопротивления отходить в Финляндию.
Войска Мурманского фронта после развала и известия о большевистском восстании в Мурманске, не желая попасть в плен к красным, в количестве около 1500 человек двинулись в Финляндию. После двух недель тяжелейшего пути по непролазной тайге и болотам они всетаки пресекли финскую границу.
31 марта 1920 года, согласно официальному рапорту командующего Мурманским фронтом генерала Скобелицина генералу Е.К.Миллеру, в Финляндию с ним перешел с Мурманского и Архангельского фронтов 1001 человек, в том числе 377 офицеров, 493 солдата, остальные – гражданские беженцы.
На Архангельском фронте, удаленные восточные участки – Печорский, Мезенский, Пинежский, после прорыва красных на центральном участке, сразу оказались в глубоком красном тылу, и были обречены на плен.
Войска Двинского района отступали на Архангельск, где и капитулировали, застав в городе уже советскую власть…
Войска Железнодорожного района и вышедшие из самого Архангельска, шли тремя группами на Мурманск – всего около 1500 человек. В Онеге их встретило восстание и белогвардейцам пришлось разгонять восставших мятежников оружием. 27 февраля 1920 года они подошли к станции Сороки, на Мурманской железной дороге. В Сороках их встретили бронепоезда красных и два полка пехоты. Обессиленные 400-километровым переходом по снегам, лишившиеся поддерживавшей их на переходе надежды соединится с войсками мурманского фронта, белогвардейцы вступили в переговоры с красными и сдались в плен на условиях полной амнистии. Численность этого отряда, а это были почти исключительно офицеры, на момент переговоров едва превышала 1000 человек.
Надо сказать, что когда основная цель пребывания союзников на Севере в Мурманске и Архангельске исчезла, когда армия адмирала А.В.Колчака, которой предполагалось передать архангельско-мурманские запасы вооружений и военного имущества под ударами красных стала откатываться на восток и план воссоединения ее с Северной армией становился неосуществимым, союзники приняли решение об уходе англичан и американцев с Севера.
Еще в июле 1919 года в Архангельск прибыл британский фельдмаршал Роулинсон, в качестве специалиста по эвакуации, поэтому готовились англичане к уходу с Севера спокойно и основательно.
Британское командование предложило 20-тысячной Северной армии эвакуацию к Н.Н.Юденичу или А.И.Деникину. Англичане предлагали эвакуировать и мирных жителей не желающих оставаться под большевиками: они могли вывезти на своих транспортах не менее 10 тысяч человек.
18 августа 1919 года в штабе генерала Е.К.Миллера было созвано совещание для обсуждения сложившейся ситуации. Доводов в пользу эвакуации было много. Вве понимали, что в случае военной неудачи, Северная армия обрекалась на катастрофу, отступать ей было некуда – сзади замерзшее море. Отступление к Мурманску сушей, в местных природных условиях было нереальным. Кроме того, в случае ухода англичан у Северной армии не оставалось даже своих органов тыла и снабжения, так как всем снабжением ведали союзники.
Несколько солдатских восстаний, произошедщих за последнее время, показали ненадежность имеющихся полков…
Почти все командиры армейских полков выступали за эвакуацию вместе с англичанами.
Обсуждался на совещании и компромиссный вариант: не оставляя целиком Северную область, с помощью англичан, перебросить отобранную на добровольных условиях, наиболее надежную часть войск в Мурманск, забрать из Архангельска все корабли и суда и из Мурманска действовать на Петрозаводск и Петроград, помогая Н.Н.Юденичу в операциях против Петрограда. При этом, в случае военных неудач рядом была Финляндия, а в тылу, в Мурманске – незамерзающий Кольский залив и возможность морем добраться до Норвегии.
Но штаб главнокомандующего Северной армии генерала Е.К.Миллера предложил остаться. Е.К.Миллер заявил, что «не знает в военной истории ни одного случая, что бы главнокомандующий без натиска неприятеля, имея налицо успех на фронте и поддержку населения в тылу, оставил без боя фронт». Возможно, на решение штаба повлиял успех Северной армии в только что завершившейся Двинской операции, когда 3-й Северный полк одержал победу, взяв в плен полк красных вместе со штабом бригады.
Вторая половина 1919 года стала периодом максимальных успехов на белых фронтах. Наступал А.И.Деникин, готовился к наступлению Н.Н.Юденич, наносил контрудары красным А.В.Колчак.
Генерал Е.К.Миллер принял решение остаться и продолжать воевать против красных на Севере. Возможно, ему требовалось больше личного мужества, чтобы принять решение об эвакуации своей армии с Севера, чем мужества, для принятия решения остаться. Кто знает?
После того, как в феврале—марте 1920 года Архангельск и Мурманск, путем внутренних переворотов, попали в руки большевиков, а наступление красных на фронте и одновременное выступление их в тыл Белой армии из Мурманска и Архангельска сломили сопротивление белых частей, судьба северного офицерства была предрешена.
При восстании в Мурманске несколько морских офицеров были убиты и около 100 попали в плен. В Архангельске, с приходом красных, сотни офицеров были сразу же расстреляны. Офицеры Пинежско-Печорского фронта попали в плен в полном составе.
Войска Двинского района капитулировали у станции Холмогорской, Войска Железнодорожного фронта, не сумевшие пробиться к
Мурманску и финской границе, попали в окружение под Сороками и сдались в плен на условиях «полной амнистии». Офицеров этой группы, около 1000 человек, отправили в Вологодскую тюрьму.
Чего стоили большевистские условия «полной амнистии», в истории хорошо известно не только по последующим событиям в Архангельске, но и по массовым расстрелам в Крыму и в Севастополе осенью 1920 года.
В пылу боя с красными, Садовинский не заметил как крестик, подаренный ему Ириной в день его рождения в январе 1917 года, отлетел в сторону и утонул в снегу… Оберег, защищавший его все эти годы, напоминавший ему об Ирине, оберег, который он постоянно ощущал на груди и который грел Бруно в лютых холодах на Пинеге, охранял в жарких боях под Холмогорами, исчез. Вспомнил ли в момент боя Бруно провидение в Никольском соборе перед иконой Николая Чудотворца о том, что найдет он свою смерть на Севере – не знаю…
Бой продолжался… Красные плотно окружали отбивавшихся офицеров и имели существенный численный перевес… Лейтенант БруноСтанислав Адольфович Садовинский попал в плен в поселке Медвежья Гора в феврале 1920 года.
О.Г.Гончаренко в работе «Белое движение. Поход от Тихого Дона до Тихого океана» описывал ситуации, при которых попали в плен офицеры Пинежско-Печорского, Двинского и Железнодорожного фронтов:
«Офицеры Пинежско-Печорского фронта попали в плен в полном составе с генерал-майором П.П.Петренко. Войска Двинского района в том числе около 150 офицеров с генералом Даниловым капитулировали 19 февраля у станции Холмогорской и были привезены в Архангельск. Войска Железнодорожного фронта и части, не успевшие погрузиться в Архангельске, пытались во главе с полковником Б.Н.Вуличевичем пробиться к Мурманску и финской границе, но были окружены под Сороками и сдались в плен на условиях полной амнистии…».
Возможно, в таких же условиях и в подобной ситуации оказались флотские офицеры в пункте базирования Онежской флотилии в Медвежьей Горе, тем более, что начальник флотилии А.Д.Кира-Динжан, накануне, был вызван по служебным делам в Архангельск и в момент наступления красных отсутствовал в Медвежьей Горе…
Мичманам и лейтенантам Онежской флотилии уходить на север было поздно: Архангельск и Мурманск находились во власти красных. Как бы то ни было, но лейтенант Б.Садовинский, его товарищ лейтенант А.Добромыслов, лейтенант А.Вуич и другие офицеры попали в плен к красным в Медвежьей Горе.
В книге «Закат и гибель Белого флота» (стр. 259) О.Г.Гончаренко писал:
«Трагической участи не избежали офицеры и гардемарины, находившиеся в Медвежьей Горе. …большевиками были захвачены и расстреляны… Лейтенант Бруно-Станислав Адольфович Садовинский, лейтенант Иван Александрович Добромыслов, мичман Глеб Петрович Католинский, старший гардемарин Алексей Хмылино-Вдовиковский, Петр Светухин и многие другие».
В своих воспоминаниях капитан 1 ранга А.Д.Кира-Динжан писал фамилию уже мичмана – Хмылина-Вдовиковский.
В работе историка русского флота Н.Кадесникова «Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917—1922 годах» о трагической участи офицеров Онежской флотилии белых в Медвежьей Горе написано: «… Садовинский Бруно-Станислав Адольфович… взят в плен и расстрелян в феврале 1920 г. в Медвежьей Горе».
Круг замкнулся. То, с чего четыре года назад начались мои исследования служебного и жизненного пути мичмана, а затем лейтенанта Б.-С.А.Садовинского и, что на протяжении предыдущих страниц, год за годом, раскрывалось перед читателем, опять завершилось фразой:
«взят в плен и расстрелян … лейтенант Б.Садовинский».
Чтобы представить место, где нашел смерть лейтенант русского флота Бруно-Станислав Адольфович Садовинский, я начал поиск информации о поселке Медвежья Гора.
Медвежья Гора, Медвежья Гора… Я вспомнил, что станцию с похожим, редким и непонятным названием —Медвежьегорск, я, будучи курсантом СВВМИУ, проезжал в первый раз в 1969 году, следуя поездом по маршруту Севастополь— Мурманск на морскую практику на Север, в Полярный. Мы проезжали множество станции и полустанков, но почему-то запомнилась именно станция Медвежьегорск, и еще запомнилось оригинальное деревянное здание вокзала с шатровой крышей и шпилем. Одна из легенд связывает название станции Медвежья Гора с реально существовавшим медведем лесопромышленника Захарьева. В 1911 году этот медведь сильно помял рабочего. Пристав приговорил медведя к смерти, приговор привели в исполнение и казненного медведя похоронили на вершине горы.
В 1914 году, после начала строительства железной дороги от Петербурга до незамерзающего побережья Мурмана, в этом месте прошла дорога, и с 1915 года железнодорожную станцию стали именовать Медвежья Гора. Оказывается, деревянное здание вокзала с шатровой крышей и шпилем, построенное в 1916 году по проекту инженера Габбе сохранилось без особых переделок до наших дней и лейтенант Садовинский в 1920 году видел его таким же, каким видел я, в 1969 году, когда наш поезд медленно подходил к вокзалу…
Легенда с казнью медведя показалась мне почти мистической, когда я узнал, что именно в Медвежьей Горе были расстреляны красными попавшие в плен белые офицеры Мурманского фронта Северной армии и Онежской Флотилии. Но, оказывается, этим не исчерпывались страшные страницы истории городка, названного в память казненного медведя. Большевики и дальше использовали это кровавое место, для проведения своих тайных казней.
Осенью, недоброй памяти 1937 года, недалеко от Медвежьегорска в урочище Сандормох пропал так называемый большой Соловецкий этап. Вокруг этого пропавшего этапа десятилетиями складывались легенды и мифы – что этап «утопили в море», «угнали в Норильск» и тому подобное. На самом деле узников Соловецкого этапа расстреляли в окрестностях Медвежьегорска.
Исследователь этих трагических событий В.В.Иоффе в статье
«Большой террор и имперская политика СССР. По следам большого Соловецкого расстрела 1937 года» пиcал:
«История большого соловецкого расстрела такова. Особая Тройка Управления НКВД по Ленинградской области (протоколами от 09.10.1937, 10.10.1937, 11.10.1937, 25.11.1937, 14.02.1938) приговорила к расстрелу 1852 заключенных Соловецкой тюрьмы особого назначения… Во исполнение этого решения 1111 заключенных были вывезены в город Медвежьегорск и расстреляны в его окрестностях (27.10.1937, 01—04.11.1937.)».
Начиная с 1989 года, в течение восьми лет общество «Мемориал» проводило поиски места убийства этих 1111 человек.
Из воспоминаний и свидетельств бывших заключенных известно, что осенью 1937 года заключенных Соловецкого лагеря несколькими этапами вывезли в Кемь. Дальше их след терялся. Где их искать? Где покоятся их останки?
В 1997 году многолетний поиск завершился. В архивах обнаружились неопровержимые свидетельства, которые указывали на определенное место вблизи 19-го километра дороги Медвежьегорск—Повенец, где был расположен песчано-гравийный карьер. Примерно в 500 м севернее карьера, непосредственно у дороги, ведущей вглубь леса были замечены очертания расстрельных ям. Они опознавались по небольшим провалам правильной четырехугольной форме в земле. В первых же раскопах, на глубине 2 м обнаружили скелеты. Во всех черепах имелись пулевые отверстия в затылочной части. Таким образом, место расстрела Соловецкого этапа было найдено.
Обнаруженное массовое захоронение помимо жертв «Соловецкого этапа» хранит останки заключенных Беломоро-Балтийского лагеря НКВД. По предварительным документальным оценкам общее количество расстрелянных в Медвежьей Горе достигает 5000 человек.
Страшное место!
20 февраля 1920 года в Архангельск вступили части 6-й армии РККА. Дорого заплатили все те, кто поверил красной пропаганде. В городе начался террор красных… Еще до прибытия в Архангельск Особого отдела 6-й армии Временный Комитет провел регистрацию бывших белых офицеров и военных чиновников.
После прибытия Особого отдела, 25 февраля состоялась еще одна регистрация, за неявку – расстрел. Всех явившихся офицеров немедленно отправили в тюрьму, некоторых тут же расстреляли. Но первыми в Архангельске расстреляли 42 офицеров, чьи послужные списки были найдены среди вовремя не уничтоженных бумаг штаба Северной армии. В работе А.М.Буровского «Самая страшная русская трагедия. Правда о гражданской войне» описываются злодеяния которые творили красные в Архангельске:
«Сначала белых… расстреливали прямо в Архангельске, на площади у завода Клафтона. Потом стали свозить в лагерь у Холмогор. Из первых 1200 офицеров известный палач Кедров сразу же расстрелял из пулеметов 600. Его жена Ревека Пластинина собственноручно расстреляла 87 офицеров и 33 гражданских. По ее приказу утоплена баржа с 500 беженцами и солдатами, перебиты монахи Соловецкого монастыря. Потом даже в рыбацкие сети прибивало трупы монахов. К лету 1920 года официальная советская пресса называла Архангельск “городом мертвых”.
25 марта 1920 года 320 офицеров, в том числе все старшие офицеры были отправлены в Бутырскую тюрьму в Москву, откуда были переведены в другие лагеря и уничтожены.
В мае 1920 года основная часть заключенных была переведена в Покровский концлагерь в Москве, где содержалось около 1300 офицеров Северной армии – в основном, попавшими в плен под Сороками и на Мурманском фронте. В конце мая несколько десятков армейских офицеров было взято в Красную армию, а остальные отправлены на Север, где и расстреляны».
Короткая, но яркая жизнь морского офицера лейтенанта БруноСтанислава Адольфовича Садовинского – это жизнь, отданная самоотверженному служению своему Отечеству честного русского офицера, выбравшего путь борьбы с большевизмом и до конца прошедшего по этому пути. На этом можно было бы закончить трагическую историю жизни и борьбы лейтенанта Садовинского.
Но в Москве, в Государственном Архиве Российской Федерации в
«Именном каталоге по истории белого движения и эмиграции 1918— 1945 г.г.» был обнаружен Опросный лист политзаключенного Подмосковного Кожуховского лагеря «Бруно Садовинского, 26-ти лет».
Сомнений не было – это лейтенант Бруно Садовинский. Опросный лист, что это значит? Это значит, что лейтенант Бруно-Станислав Адофольвич Садовинский не был расстрелян красными в Медвежье Горе вместе с другими офицерами, как об этом пишут историки. Это значит, что терновый венец, провидевшийся ему у иконы Николая Чудотворца в Богоявленском Морском соборе Петрограда в 1918 году, еще был впереди… Это значит, что он стал политическим заключенным, и ему предстояло еще пройти все круги большевистского ада – концентрационного лагеря.
