Павел Сергеевич Марков
Клубок со змеями
21
Аккуратно, стараясь не выдавать себя, я выглянул наружу.
Ночь еще не уступила свои права, но на востоке небо подернулось предрассветной дымкой. Остывший воздух заставлял бегать мурашки по коже.
Было тихо. Очень тихо. Словно сама природа решила отдохнуть перед восходом, дабы набраться сил.
«Затишье перед бурей?».
Я прислушался. Однако ничего, кроме редкого ворчания верблюдов, разобрать не удалось. Тяжко вздохнув, я посмотрел направо – лучник, приставленный следить за нами, продолжал бодрствовать, не сводя пристального взгляда с нашей палатки. Видимо, теперь он даже не пытался скрыть свое присутствие, разумно считая, что мы никуда отсюда не денемся. Не было никаких сомнений, что попробуй мы с Бастет бежать. то он подстрелит нас, как кроликов. Именно по этой причине я отговорил ее от побега, когда она отпоила меня накануне.
– Ты, может, и сможешь его обхитрить, но уж точно не я. Я сейчас – легкая мишень.
Бастет была вынуждена со мной согласиться. Даже ей, полностью беззащитной, не удастся избежать вражеских стрел. Нам оставалось только ждать развязки, которая наступит уже скоро.
«Интересно, вовремя ли объявятся головорезы Азамата? И будет ли он сам? Наверняка. Не может он этого пропустить. Проклятье! Нет ничего хуже, чем томительное ожидание неизвестного».
Бастет застонала, отвлекая меня от размышлений. Она спала, причем так крепко, что даже не проснулась в тот момент, когда я тихонько вылез из-под ее объятий и переместился к выходу. Она вся съежилась от холода и, к сожалению, мне нечем было ее прикрыть. Последняя шерстяная накидка ушла на перевязку моей злополучной руки.
«То, что произошло между нами… Что это было на самом деле? Обычное влечение и порыв страсти? Повод уйти от всех проблем и забыться хотя бы на короткое время? Нечто, вроде лекарства, облегчающего боль, но не способного вылечить недуг, а только снижающее страдания перед неизбежным концом? Или, все же, нечто большее? Не знаю, как с ее стороны, но с моей… А что с моей?».
Я не знал. Не знал с тех пор, как впервые возжелал эту женщину и до нынешнего момента не мог ответить на этот вопрос. Или не хотел.
«Ты еще не встретил ту, ради которой пожертвуешь своей свободой» – вспомнились мне слова Сему, когда мы сидели на скамейке возле хижины Бел-Адада.
«Готов ли я пожертвовать своей свободой ради Бастет?»
Я даже хмыкнул себе под нос. Наверняка Сему не предполагал, в какой куче дерьма я окажусь.
«Сему… по крайней мере, для тебя все беды уже позади…».
Причудливая петля моих мыслей вновь вернулась в Вавилон. Город, некогда бывший моим родным домом, теперь не вызывал ничего, кроме ненависти и злобы.
«Нет, это не оплот величия и справедливости, как задумывал Хаммурапи. Это клубок ядовитых змей, готовых наброситься и ужалить в тот момент, когда ты совсем не ждешь. И заправляют в этой змеиной норе такие хладнокровные и безжалостные гады, как Бел-Адад и ему подобные. Они не остановятся ни перед чем ради собственной выгоды! Собственной выгоды…».
Последний виток мысли заставил меня призадуматься.
«А разве сейчас я сам не поступаю ради собственной выгоды, пытаясь ограбить караван?»
Я слегка нахмурился, но затем быстро отогнал эту навязчивую мысль.
«Может, оно и так, но обстоятельства несравнимы».
Едва различимый и отдаленный гул вернул меня в реальность. Я вновь сосредоточенно прислушался. Шум доносился откуда-то со стороны каменистой гряды. Именно оттуда мы с Бастет и приехали на стоянку караванов. До боли в глазах и рези в ушах я сконцентрировал внимание на том направлении. Гул нарастал с каждой минутой. Я знал, кто это. Еще не видел, но уже знал. Однако хотел убедиться в своей правоте. Когда первые лучи восходящего солнца осветили пески, со стороны кряжа показались первые всадники на верблюдах, галопом приближающиеся к нам.
Бросив косой взгляд направо и, не заметив там лучника, я обернулся и крикнул:
– Бастет! Они здесь!
***
Всадники быстро приближались. Верблюды дружно ворчали и сопели, взбивая ногами песок. Я сумел разглядеть, что разбойники были вооружены небольшими мечами со слегка изогнутым лезвием. Они вынули их из ножен и держали наготове. Бронза зловеще блестела в рассветных лучах. Тела защищали легкие кожаные нагрудники. Лица скрывали плотные накидки, оставлявшие неприкрытыми только лоб и глаза. Когда группа приблизилась на расстояние пары десятков локтей, я увидел, что она выстроилась в три одинаковые линии. В какой из них находился Азамат рассмотреть не удалось.
Лагерь караванщиков располагался на удачной для лобовой атаки позиции, прикрытый лишь с севера невысоким барханом. Не знай я о том, что наемники предупреждены о нападении, то не сомневался бы в успехе людей Азамата.
Как только последняя линия нападающих пронеслась мимо колодца, я услышал свист. Сначала один. Затем второй. Третий и четвертый. В ту же секунду трое из разбойников в первой линии рухнули на песок. Из каждого торчало по одному наконечнику стрелы. Двоих поразили в голову, одного – в грудь. Животные возбужденно заурчали.
– Шакалы Ламашту, – процедил я, – у них не один лучник.
– Не удивлена, – ответила Бастет, которая присоединилась ко мне.
– Я надеялся, что остальные слягут от отравления.
Она не ответила, внимательно следя за происходящим. На лице нубийки застыло выражение максимального напряжения, а в глазах мелькал нехороший огонек.
Нападающие приближались к лагерю на полном скаку, однако наемники и не думали выходить из шатров. Только лучники продолжали обстрел, но уже не такой действенный, ибо разбойники стали прикрываться небольшими щитами, висевшими до этого у них за спиной.
– Мне это не нравится, – прошептал я.
– Что именно?
– Почему они бездействуют?
Бастет не успела ответить. Первая линия атакующих практически вплотную приблизилась к лагерю караванщиков, и именно в этот момент полтора десятка стражей торговца внезапно выскочили из своих палаток, воткнув в песок перед собой длинные копья, на которые со всего размаха налетели разбойники. Окрестности заполнил дикий рев раненых животных, в предсмертной агонии сбрасывавших всадников на землю, где они становились легкой добычей наемников, уже обнаживших мечи.
– О, шакалы Ламашту, нет! – вырвалось у меня, когда я увидел, как стражи каравана начинают добивать лежащих на земле налетчиков.
– Вторая линия, назад! – разнесся по округе громогласный голос, принадлежащий Азамату.
«Значит, он все-таки здесь».
– Третья линия – спешиться и в атаку!
К моему удивлению, разбойники выполняли команды своего главаря быстро и организованно. Никогда бы не подумал, что в рядах налетчиков может царить такая воинская дисциплина. Однако без потерь не обошлось. Пока отряд Азамата перестраивался, воины Ассиса успели перерезать всю первую линию нападавших. Таким образом, силы оказались примерно равны – два десятка налетчиков против девятнадцати наемников. Лязг мечей и крики раненых прибавились к диким воплям верблюдов, превращая местность в сущий кошмар. Словно все погрузилось в пучину загробного мира, где хозяйничают демоны
Я был взволнован. Сердце хотело выскочить из груди. Дыхание участилось, на лбу выступил пот. Никогда мне не доводилось наблюдать сражение, тем более так близко… и от которого зависела моя судьба.
– Не могу понять… – начал было я, как вдруг Бастет выскочила из палатки и ринулась в сторону схватки. – Стой! Что ты делаешь?
Нубийка даже не обернулась, продолжая бежать навстречу сражению.
– Вернись! Тебя же убьют!
Она пропустила это мимо ушей.
– Бастет!
Я медлил.
Мозг упрямо твердил, что это полное безумие. Необходимо остаться здесь и ждать исхода битвы. Но затем волна чувств полностью захлестнула голос разума.
«Что же это? Переживаешь за нубийскую дикарку больше, чем за свою шкуру? Ты здоров, Саргон? Может, та гиена, что, чуть было, не оттяпала тебе руку, и вправду оказалась бешеной, и это первые признаки безумия? Что ж… все может быть. Как и то, что Сему мог оказаться прав – рано или поздно я пожертвую ради кого-то своей свободой… или даже нечто большим».
– А-а-а, чтоб тебя! – ругнулся я, выбегая вслед за Бастет.
Голова пошла кругом от быстрых движений. К ногам словно привязали гири, но я смог устоять и сохранить равновесие.
К тому моменту Бастет уже поравнялась с трупами убитых разбойников, первыми павших от стрел. Она на ходу подняла с песка щит с мечом и продолжила путь.
«Помнишь, я говорил, что она огонь? Так вот, я ошибся – она дикий, неуправляемый пожар!».
Насколько мне хватало сил, я двинулся за ней. Для своего состояния я передвигался весьма неплохо, хотя моя скорость была сравнима с черепахой, преследующей львицу. Дыхание участилось еще больше, а сердце, казалось, вот-вот не выдержит и разорвется. Но я продолжал упрямо двигаться вперед, не обращая внимания на истошные вопли верблюдов, привязанных к пальмам. Ноги налились свинцом. Боль в руке вновь начала разливаться по всему телу пульсирующими волнами. Но я не останавливался. Лишь сильнее стиснул зубы.
Наверное, прошла целая вечность, когда я поравнялся с телами убитых разбойников.
К тому моменту Бастет уже достигла места схватки и с разбегу ворвалась в самую гущу битвы. Я увидел, как она грациозным движением ушла из-под удара одного наемника, а потом одним касанием снесла тому голову. Фонтан брызнувшей крови облил ее тело, и теперь Бастет походила на демона пустыни, пришедшего за душами злостных непочитателей богов. Безумно оскалясь и сверкая глазами, она сошлась со следующим противником – крупным воином, вооруженным тяжелым щитом и коротким мечом. Наемник казался вдвое шире ее и возвышался над нубийкой на целую голову.
На какой-то момент я перевел взгляд в другую сторону и нашел глазами Азамата. В сверкающем шлеме-шишаке с металлическим яблоком и тяжелом пластинчатом доспехе, он находился в последней линии разбойников, следя за сражением и выпуская стрелы из огромного лука. Сильные жилистые руки натягивали тетиву с такой легкостью, словно та была тоненькой тростинкой из прибрежного камыша. Двоих лучников он уже успел отправить в мир иной, остальные же были вынуждены отойти к главному шатру, в котором наверняка скрывался Хазин. Ассиса я нигде не видел. Либо он в самой гуще схватки (что маловероятно), либо в одном из шатров. Не исключено, что лично охраняет хетта.
Я наклонился за мечом павшего налетчика. В глазах потемнело, а боль в руке резко усилилась, но, сжав зубы, я заставил себя поднять оружие.
«Жаль не могу прихватить заодно и щит. Ну не в зубах же его тащить, верно?».
Выпрямившись и подождав, пока сердце хоть немного успокоится, я двинулся дальше, не сводя с битвы глаз.
Разумеется, больше всего меня волновала она.
Бастет все еще не могла расправиться со щитоносцем. Он блокировал все удары, хоть и сам не мог достать ее своим мечом. Слишком был неповоротлив.
«Подкрадусь сзади и воткну ему меч в спину. Да, подло, но действенно».
С этой мыслью я продолжал медленно, но упорно двигаться вперед. В этот момент Азамат, желая окончательно смять противника, направил в бой последнюю линию и, повесив лук на плечо, сам обнажил меч. Второй ряд разбойников истекал кровью. В строю осталось лишь три человека. Наемников виднелось девять, не считая Ассиса. Он, как раз, вышел из главного шатра. Рядом с ним было два лучника. Они выпустили еще по стреле каждый, поразив одного налетчика и легко ранив второго, а затем отбросили луки в стороны и обнажили мечи. Видимо, боялись задеть своих, ибо сражающиеся находились теперь вплотную друг к другу.
До места битвы оставалось совсем чуть-чуть, когда я увидел, что стрелки Хазина, вместе с Ассисом, ринулись в бой, решив склонить чашу весов в свою пользу.
– Держать строй! – скомандовал тот, сохраняя полное спокойствие.
Стражники плотнее сомкнули ряды. Только щитоносец, сражавшийся с Бастет, стоял поодаль, кружа вместе с ней в танце смерти.
«Сколько их там? Двенадцать? Проклятье! Азамат не выдержит!»
Словно прочитав мои мысли, он начал обходить сражающихся, стремясь зайти им в тыл. Это заметил Ассис и ринулся наперерез вместе с одним из лучников. Второй стрелок, к тому моменту, уже валялся со вспоротым животом. Лучник напал на Азамата, нанося рубящий удар с плеча, но тот отклонился назад, и меч разрезал воздух. Через миг Глава сильнейшим ударом выбил оружие из рук противника и вонзил клинок в тело врага, жестко крутанув в ране. Наемник беззвучно рухнул, окропляя песок алой кровью.
Теперь перед Азаматом стоял лишь Ассис. Смерив разбойника презрительным взглядом, наемник занял оборонительную позу, словно приглашая напасть первым. И Азамат не заставил себя ждать, нанося резкий выпад в сердце. Но Ассис легко отбил и вновь стал ждать. Новая атака. И вновь удачный блок. Затем снова, и снова. Азаматом явно начинала двигать ярость, его удары становились сильнее, но уже не были столь точными. Этот поединок напомнил сражение между Эмеку-Имбару и Тегим-апалом, когда первый провоцировал ассирийца на атаку, а сам не бил в ответ, изматывая и разъяряя противника, делая уязвимым. Видимо, Ассис действовал так же.
Краем глаза я снова увидел Бастет. Как раз в тот момент, когда я полностью сосредоточил свой взор на ней, она получила сильный удар щитом по голове, едва не успев от него увернуться. От этого она рухнула на колени.
Мое сердце сжалось. Я понимал, что ничего не смогу сделать.
Воин нанес ей еще один удар, опрокидывая на песок. Наемник торжествующе прижал шею Бастет щитом к земле и занес меч для решающей атаки.
Внутри у меня все сжалось. В ушах словно стучал молот, а сердце разрывалось в груди. Я понимал, что не успею. Будь я здоров и полон сил – все равно бы не успел.
«О, боги, нет!!!».
22
Внезапно я увидел, как блеснул клинок в ее руке, а в следующий миг она вонзила его здоровяку в пах. Издав дикий вопль, тот выронил щит и оступился. То были последние секунды в его жизни – очередным ударом Бастет пронзила ему горло.
Левый фланг наемников оголился, куда и рванула нубийка, отвлекая на себя очередного бойца.
Я двинулся, было, в ее сторону, как внезапно в голове промелькнула мысль. Четкая и ясная – она поразила меня, словно гром среди ясного неба. План по собственному спасению! Я отчетливо понял, что мне нужно делать!
«Если мне удастся… если я успею до того, как… Это же… это же восхитительно!».
Бросив еще один взгляд на Бастет и увидев, что та, убив очередного наемника, отступила за линию разбойников, я стал огибать лагерь караванщиков, что есть сил пробираясь к главному шатру, оставляя сражавшихся по левую руку от себя, при этом стараясь не попадаться им на глаза. Прокрадываясь между рядами палаток я, наконец, оказался перед входом в шатер Хазина. Золотая статуэтка льва по-прежнему возвышалась над пологом, грозно разевая пасть и переливаясь в лучах солнца. Переведя дыхание, я ворвался внутрь.
Он был там.
***
Здесь все осталось почти без изменений с момента моего последнего визита. Черные треножники по-прежнему стояли по углам, но не источали языков пламени, так приятно ласкавших зрение и слух в ночное время. Стол ломился от яств и кувшинов, однако немалая их часть уже была пуста, слегка омрачая вид своим грязным и жирным видом.
Хазин располагался на ложе прямо напротив входа в шатер. Его кожа была белее соли, а дыхание – тяжелое и прерывистое. Увидев меня, караванщик злобно зыркнул из-под полуопущенных век. Только подойдя вплотную к столу, я заметил, что в углу позади него примостился один из тех больших сосудов, что наполняли наемники водой из колодца. Мысль, которая пронеслась в голове пару мгновений назад, окончательно окрепла. Несмотря на дикую слабость и боль во всем теле, я осознал – впервые за долгое время мне так повезло!
Хриплый и приглушенный голос торговца оторвал меня от созерцания сосуда:
– Думаешь, я упаду перед тобой на колени и стану молить о пощаде?
Я перевел взгляд на Хазина. Ярость и гнев к нему начинали смешиваться с чувством презрения:
– В этом нет необходимости.
Торговец закашлялся, а затем выдавил из себя злобную ухмылку:
– Тогда что тебе нужно?
Медленно, превозмогая слабость, я приподнял меч в правой руке так, чтобы Хазин увидел его. В полусумраке шатра холодная бронза переливалась темным угрожающим цветом. Караванщик хмыкнул. По выражению моего лица он все понял.
– Полагаю, я заслужил знать причину? – прохрипел он. – Вряд ли ты делаешь сие из милосердия.
– Это точно, – мрачно ответил я.
– Из-за денег? Тогда я не ошибся – ты обычный жалкий разбойник. В тебе нет никакой добродетели.
– Недооцениваешь меня, Хазин, – я был мрачнее грозовой тучи после долгой засухи. – Богатства я, конечно, люблю, но это не единственная причина. И не главная.
Торговец слегка приподнял брови:
– Ты даже слегка заинтересовал меня, ремесленник. Что же еще?
– Бастет.
– Не понимаю тебя.
– Ты приказал своим людям надругаться над ней.
– А-а-а-а, ты про свою прекрасную рабыню. Не знал, что так трепетно относишься к своим вещам. Можешь не переживать. Синяки заживут через неделю, – он закашлялся.
– Она не моя рабыня.
Хазин еще больше побледнел. Я приставил меч острием к его горлу. В глазах караванщика читалась ненависть. Ярость. Злоба. Но не страх, что слегка удивляло, однако я не подавал виду.
– Еще какие-нибудь причины? – прошипел Хазин.
– Безопасность, – произнес я с загадочной улыбкой на устах.
– Безопасность? – переспросил караванщик, но я не удосужил его дальнейшими разъяснениями.
Медленно я вдавил лезвие клинка в шею Хазина. Кровь хлынула из горла, забрызгивая ложе алыми каплями. На пурпурной тунике она была почти не видна. Караванщик издал пару булькающих звуков. Руки конвульсивно дернулись. А затем все было кончено.
«Поздравляю, Саргон. Вот ты и стал убийцей. Еще один рубеж пройден… Может быть. Но он заслужил смерть!».
Одновременно с тем, как Хазин испустил дух, снаружи донеслись торжествующие крики, ознаменовавшие собой окончание сражения. У меня оставалось мало времени.
«Если я хочу успеть осуществить задуманное, то действовать нужно быстро».
Отбросив меч в сторону, и больше не обращая внимания на перекошенное гримасой лицо Хазина, я подошел к большому сосуду с водой и сбросил на пол деревянную крышку. Увидев свое отражение, я даже слегка испугался.
«О, боги… Это я? Это… я?».
Из сосуда на меня смотрел человек, изможденный множеством испытаний. Он осунулся и постарел. Слегка искривленный нос, огромный кровоподтек на подбородке, синяки под глазами, лохматые грязные космы волос и взъерошенная борода – все это не придавало мне привлекательности.
С трудом оторвавшись от созерцания собственного лика, я схватил пустой кувшин со стола и почерпнул воды из сосуда. Пришлось проявить силу воли, чтобы не глотнуть самому. Затем я водрузил крышку обратно, прикрывая сосуд. Сделать это одной рукой было не так-то просто, поэтому она дважды выскальзывала из моих ослабевших пальцев. Проклиная все на свете, я кое-как водрузил ее обратно. И вовремя – послышалась поступь тяжелых шагов, приближающихся ко входу в шатер. Взяв в руку кувшин, и стараясь не выронить его, я повернулся навстречу тому, кто направлялся сюда.
«Если это не тот, о ком я думаю, то мне конец! Ну, а если это Бастет – я зацелую ее до смерти».
Шаги остановились прямо у входа. Секунды тянулись, словно часы. Я не сводил глаз с полога, а тот, кто стоял снаружи, не торопился входить. Сердце вновь стало колотиться с удвоенной скоростью. В груди неприятно покалывало. Мне требовались неимоверные усилия, чтобы не дать себе свалиться прямо сейчас. Наконец, полог шатра резко одернулся, и он вошел внутрь.
***
– Ну и вид у тебя, – с усмешкой на губах произнес Азамат.
– То же самое могу сказать и о тебе, – вяло улыбнулся я в ответ.
– Этот наемник нехило машет клинком, – Азамат харкнул на пол, – точнее, уже отмахался.
– Хм.
Главарь разбойников подошел к столу, внимательно осматривая каждую деталь. Казалось, ничто не может ускользнуть от его пытливого взгляда. Выглядел он и вправду потрепанным. Лицо было все в пятнах запекшейся крови, правда, непонятно чьей – его или Ассиса. Одной рукой Азамат прикрывал рану на бедре и сильно хромал на правую ногу.
– Эти ублюдки знали, что мы придем.
– С чего ты это решил? – невозмутимым голосом произнес я.
«Игра началась. Надеюсь, Бастет не успела рассказать ему правду».
Азамат смерил меня презрительным взглядом:
– Мне немало известно о тактике. Застигнутые врасплох так себя не ведут.
– Как так? – продолжать строить дурачка я и изображая искреннее недоумение.
Нехороший огонек промелькнул в глазах Азамата, что давало понять – я вступил на скользкую дорожку.
«Земляной лев вновь готов поменять свой окрас».
– Тебе знать не обязательно, – ледяным тоном произнес он.
– Просто полюбопытствовал, – пожал плечами я.
Удерживать кувшин в руке становилось все труднее. Казалось, с каждой секундой он прибавляет в весе.
– Ты нас выдал? – этот вопрос прозвучал, как утверждение.
Я изумленно распахнул глаза и постарался придать голосу максимально естественный тон:
– Нет!
– Брешешь, я чую!
– Пусть Мардук поразит меня молнией, если я вру!
– Молись, чтоб поразил! – заскрежетал зубами Азамат, напоминая в эту секунду страшного демона пустыни. – Ведь тогда для тебя все кончится быстро. Я же не намерен облегчать участь скотине-предателю! У нас для таких лишь одна дорога – в бочку!
– Что ты привязался?! – огрызнулся я. – Сказал же, что не причем!
– Почему же эти мрази ожидали нападения?
Я нарочито закатил глаза:
– Почем мне знать? Я сидел тут, трапезничал с караванщиком, и вдруг началось…
– Да? – резко перебил Азамат, – А что же это такое? – он ткнул пальцем в перевязку, – тебе сломали руку, и ты все растрепал!
– Это гиена постаралась.
– Какая еще гиена? – усмехнулся в бороду Азамат.
– Не знаешь, какие бывают гиены? – наигранно возмутился я. – Мерзкие полосатые твари с челюстями крупнее львиных.
– Закрой пасть! – рявкнул главарь разбойников, – эти трусливые шакалы и близко не подойдут к человеку.
– Если только они не голодны.
– С тобой была моя разведчица, – его голос снизился и вновь принял холодный оттенок, – она может легко разделаться с опытным воином, не говоря уже о какой-то гиене.
– Гиена была не одна, и Бастет их боится.
– Что? – Азамат вскинул брови.
«Прости меня, Бастет. Надеюсь, у меня все получится, и тебе не придется заниматься моей кастрацией».
– Бастет боится гиен, – спокойно повторил я.
Судя по выражению лица Азамата, он либо не понимал, что я только что сказал, либо не хотел понимать.
– Кстати, как она?
– Пара царапин и нос сломан. А тебе какое дело?
– Интересуюсь просто.
– Слишком многим ты интересуешься, – злобно оскалился он. – Запомни, меньше знаешь – дольше проживешь.
Я промолчал. Рука начинала сильно дрожать, и я уже подумывал поставить кувшин на стол, как вдруг Азамат задал такой вопрос, от которого я чуть не выронил его:
– Ты ее трахнул?
– Ч… что?
– Тебе в уши смолы налили? Отвечай!
Я, молча, посмотрел ему прямо в глаза. То, что он прочитал в моем взгляде, было красноречивее всяких слов.
– Ну, надо же, – процедил сквозь зубы Азамат, – жалкий глиномес преуспел там, где ничего не смог сделать я.
– Что мешало тебе взять ее силой?
Пелена ярости спала с его лица. Кажется, он вновь начинал менять настроение.
– Поступи так, то навсегда потерял ее, – более спокойно произнес главарь разбойников, – она никогда не простила бы этого, и я лишился своего лучшего следопыта.
Я понимающе кивнул, а затем бросил взгляд на распростертое тело Хазина:
– Поэтому я и прирезал его. Этот гад приказал своим наемникам изнасиловать Бастет, – как только я произнес эти слова, то чуть не прикусил язык.
«Если я не выболтал планы Азамата, если меня не раскрыли… то зачем караванщикам совершать подобные действия??? О, Шамаш, как же трудно собрать мозги в кучу, когда каждая клеточка тела напоминает о себе, а ты жаришь с неба нестерпимыми лучами!».
– Поясни, – потребовал Азамат.
Я набрал в легкие побольше воздуха, а затем выдохнул:
– Одним из условий торговца, что он задержится здесь на пару дней, было то, что я предоставлю ему Бастет в пользование на одну ночь, – я увидел, как Азамат вновь начинает меняться в лице, поэтому поспешил продолжить, – насколько ты помнишь, она играла роль моей рабыни. Я бы выглядел глупо и подозрительно, если бы отказал караванщику. Тем более, он предложил хорошую плату. Откуда я знал, что он отдаст ее наемникам?
Ложь нескончаемым потоком лилась из моих уст, заставляя удивляться – как же легко она мне дается?
«И когда я научился так нагло врать?»
– Она тебе рассказала? – с каменным лицом поинтересовался Азамат.
– Нет. Она ничего мне не говорила. Но по ее состоянию нетрудно было догадаться. Хазин, – я кивком указал на мертвое тело, – обо всем поведал перед смертью. Приставленный меч к горлу способен развязать любые языки.
– А откуда у тебя меч, кстати?
– Бастет отдала, – тут же соврал я.
– Вот как? И по какому поводу, интересно?
– Она боится гиен, – напомнил я, – что, забыл?
Азамат не ответил и перевел взгляд на ложе, где покоился караванщик:
– Как ты сказал, его имя?
– Хазин. По его словам, он родом из Хаттусы, – я пожал плечами, – понятия не имею где это.
– Не удивительно, – буркнул Азамат, сдвинув брови и о чем-то задумавшись.
– Что-то не так?
– Умолкни, – отрезал тот, погружаясь в размышления.
Посчитав лучшим не лезть к нему в данный момент я, все же, поставил кувшин на стол, но не убрал с него руки. В глазах начинало все понемногу плыть, а к сильной слабости прибавилась сонливость. Я готов был рухнуть прямо на труп караванщика, лишь бы поспать, но понимал, что сейчас не могу себе позволить сон и забвение.
«Нет, только не сейчас!»
Поэтому я продолжал стоять, облокотившись о стол с яствами, силой воли заставляя себя бодрствовать.
– Кажется, я знаю его, – наконец, произнес Азамат.
– Ты с ним знаком?
– Лично не встречал, но… похоже, я ограбил парочку его караванов.
– Вот как? – изумленно воскликнул я, – тогда неудивительно, что он мог ожидать нападения.
Азамат повернул голову в мою сторону:
– Возможно, но все равно – здесь что-то не так.
– Что именно?
– Не знаю. Но мне это не нравится… когда происходит что-то, до конца мне непонятное.
Азамат слегка закашлялся, а затем перевел взгляд на кувшин, который я продолжал удерживать правой рукой.
– Да что ты вцепился в него, как одержимый? В нем что, лучшее пойло пустыни? – воскликнул он.
– К сожалению, нет, – улыбнувшись, вздохнул я. – Но по вкусу очень даже похоже.
Азамат вплотную приблизился ко мне и вырвал кувшин из руки.
– Посмотрим, – проговорил он, запрокинул голову и стал жадно вливать в себя содержимое сосуда.
Не отрывая взгляда, я внимательно следил, как он поглощает воду. Потребовалось собрать в кулак все остатки сил.
Азамат осушил кувшин почти полностью и, довольно причмокнув, разбил его об пол.
– Это всего лишь вода, – проговорил он, – но я так изжарился, что выпил бы даже из грязной лужи!
– Понимаю…
– Ладно, хватит трепаться. Надо глянуть, что караванщик припас для меня. Я потерял слишком много людей и, надеюсь, не напрасно.
– Не забудь и меня отблагодарить, – напомнил я.
Лицо Главы вновь стало каменным и непроницаемым:
– Ты получишь по заслугам.
Я сделал вид, что не заметил этого металлического тона и благодарно кивнул.
– Поговорим позже, – молвил Азамат, давая понять, что разговор окончен, – сейчас у меня есть дела поважнее.
– Да, конечно.
Не сказав более ни слова, он развернулся и, хромая, вышел из шатра. Глава разбойников ни разу не обернулся. Поэтому не видел, как мои губы расплылись в зловещей ухмылке.
***
Дольше терпеть было невозможно. Как только тяжелые шаги Азамата стихли вдали, ноги подкосились, и я рухнул на соседнее с Хазином ложе. Рука нестерпимо ныла. Голова кружилась. Буквально каждая клеточка тела вопила о своих страданиях. Я медленно повернул голову в сторону мертвого караванщика. Его огромный живот возвышался над столом пурпурным барханом.
– По крайней мере, тебе сейчас легче, чем мне. Не так ли, дружище? – с вялой усмешкой произнес я и, схватив горстку сушеных фиников из тарелки, отправил в рот. – Завтрак с мертвецом. Какие в этом преимущества и недостатки? Ну, собеседник явно не настроен говорить. Зато мне достанется больше еды.
Странная и неуместная веселость, что я ощутил в тот момент, наверняка была следствием, как выражался один мой знакомый вавилонский лекарь, сильных душевных переживаний. Да, потрепало меня хорошенько. И что-то внутри подсказывало, это еще не конец.
