Павел Сергеевич Марков
Клубок со змеями
Солнце стремительно двигалось к зениту, накаляя воздух все больше и больше, но я продолжал делать вид, будто не замечаю этого.
«Главное, не сбиться со счета».
Тысяча одна, тысяча две…
Однако «радоваться» оставалось недолго. Где-то между второй и третьей тысячей я сбился. Ветер, полностью стихший к утру, снова возобновил движение, в слабом порыве перемещая мелкие песчинки. Только на этот раз его дыхание оказалось жарким, словно из печи.
– Проклятие, – буркнул я, – ты даже не даешь мне нормально посчитать, будь ты неладен! Адад решил проведать Саргона на привале? Ну, ничего. Даже ты не сможешь помешать мне начать считать заново, верно? – я безумно захихикал.
Каким-то отголоском, еще не до конца потухшего, сознания я понимал, что схожу с ума. Медленно, но верно небесное светило поджаривает мой разум, словно баранину на вертеле. И я ничего не мог с этим поделать. Будто мошка, попавшая в липкую древесную смолу, обреченная на мучительную смерть. Один. Посреди бескрайних просторов пустыни. Под чистым открытым небом. Я ощущал себя песчинкой посреди необъятного «ничто». Песчинкой среди песка…
«Раз мне суждено закончить свой жизненный путь именно здесь, то я сделаю это так, как этого хочу, а именно – считая песчинки. Начну, пожалуй, заново. Одна, две, три…».
Я успел добраться до тысячи, когда опять сбился со счета. На этот раз мне помешал не ветер. Нечто прошуршало над моей непокрытой выжженной головой. На мгновение даже почудилось, как увидел чью-то тень.
– Кто бы ты ни был, убирайся! – прошептал я.
Однако шуршание повторилось, теперь резко переходя в звук. Звук, напоминающий хлопанье крыльев орла, словно он пролетел возле самого уха. Он доносился слева, из прохода между дюнами. Медленно я повернул голову…
И увидел ЕГО!
Вне всяких сомнений, это был именно он!
Собачья голова. Открытая пасть, с обнаженными острыми, как заточенные кинжалы, белыми клыками, меж которых капала слюна. Злобные желтые глаза. Мощные лапы с огромными когтями, которым позавидовал бы лев. Массивные серые крылья с таким широким размахом, что едва помещались в проход между барханов.
Пазузу!
Я продолжал оставаться на месте, не переставая смотреть в немигающие глаза демона и не испытывая и толики страха. Он исчез. Испарился вместе с остатками влаги из моего тела под лучами ослепительного солнца пустыни. Будь я в здравом уме и полон сил, то непременно вскочил на ноги. Истошно вопя, как перепуганная овца, ринулся бы наутек. Но только не сейчас. Не в этот миг.
Вместо ожидаемой гримасы ужаса, легкая улыбка тронула мои губы:
– Тебе не понравилось, что я считал песчинки? Или это просто Шамаш обиделся на мои слова и подослал тебя расправиться со мной? Ну, так извинений он не дождется. А ты давай. Делай свою работу.
Пазузу злобно зарычал, перебирая песок передними лапами. Немигающие желтые глаза вперились в меня, словно собирались высосать всю жизненную силу, которой и без того оставалось не много.
– Что же ты медлишь? – усмехнулся я. – Нападай.
Однако Пазузу не двинулся с места. Лишь издал глухой шелестящий звук.
Я развернулся всем телом к чудовищу, слегка наклонился вперед, будто сам хотел напасть на него.
Безумие полностью застилало разум:
– Смелее. Не заставляй меня ждать.
Наши взгляды снова встретились. Я вновь увидел в этих немигающих желтых глазах всю злобу этого мира. Злобу, обреченную копиться в Пазузу вечно. Но было в этих глазах что-то еще. Что-то, что я не сумел разглядеть с первого раза. То было отражение. Отражение моих собственных глаз, в которых полыхал настоящий огонь. Огонь дикого, безудержного безумия. Незаметно для себя самого, мой рот расплылся в злорадной ухмылке. Горячий воздух пустыни со вдохом проник в легкие.
Словно со стороны через мгновение я услышал собственный крик:
– Нападай!
Издав свирепый рев тысячи львов, Пазузу распрямил лапы и совершил свой роковой бросок.
[1] Син – в шумеро-аккадской мифологии бог Луны.
[2] Нуску – вавилонский бог огня и палящего зноя.
[3] Энлиль – в шумеро-аккадской мифологии бог ветра, воздуха, земли и бурь, верховный бог шумерского пантеона, но позже стал также почитаться аккадцами, вавилонянами, ассирийцами и хурритами.
Часть II. Земляной лев
Днем и ночью да будешь ты весел,
Праздник справляй ежедневно,
Днем и ночью играй и пляши ты!
Светлы да будут твои одежды,
Волосы чисты, водой омывайся…[1]
1
Открыв глаза, я не увидел ровным счетом ничего. В первые секунды даже подумал, что сплю или брежу, но, похлопав руками по щекам, убедился в обратном.
«Боги, я что, ослеп?».
Сердце учащенно забилось. Возникло резкое желание вскочить и бежать, бежать куда угодно, но я, хоть и с трудом, подавил предательский страх. Сделал глубокий вдох. При этом чуть не закашлявшись. Воздух был спертым и затхлым. Пыльным.
«Спокойно. Вот так. Хорошо. Прежде всего, надо вспомнить, как я здесь оказался. Здесь, это где? О, боги, ничего же не видно!».
Я напряг память, пытаясь выжать из нее хоть что-нибудь, но на ум приходили лишь жалкие обрывки. Разрушенная хижина. Цепи. Широкий зал с барельефом в виде желтых львов на стенах. Песок. Много песка. Больше ничего. По отдельности все это казалось каким-то безумным бредом, но сложить кусочки воедино у меня никак не получалось. Решив, что память вернется со временем, я осторожно начал подниматься, нащупав стену справа от себя. Она была холодной и, судя по всему, состояла из глиняных кирпичей. Глубоко вдохнув еще раз, я опять попытался разглядеть хоть что-нибудь, но снова безрезультатно. Единственное, чего я добился, так это рези в глазах. Тогда, стараясь не отпускать правой руки от стены, я отошел от нее как можно дальше и вытянул левую руку в пустоту – кончиками пальцев мне удалось нащупать еще одну, точно такую же, стену.
«Очевидно, это какой-то проход. Любой проход имеет начало и конец. Я просто пойду вперед, держась правой стены и, рано или поздно, куда-нибудь приду».
Приняв такое решение, как единственно верное, я осторожно двинулся вперед, шаркая ногами по землистому полу.
Не смотря на то, что от стены явно отдавало прохладой, холода я не чувствовал. Вообще, я не ощущал никаких неприятных чувств. Разве, что голова слегка гудела, да дышать затхлым воздухом было неприятно. И меня это удивляло, ибо я знал, что должен испытывать жажду, голод и усталость. Это было как-то связано с воспоминаниями о песке, но для себя я никак не мог объяснить отсутствие этих ощущений. Не получалось связать воедино то и дело всплывающую в голове картину пустыни и неестественное, как мне казалось, отсутствие жажды и голода.
«Ладно, в конце концов, это не такая уж и проблема, не так ли? Даже наоборот».
Я продолжал продвигаться вперед, ведя рукой по стене и собирая на пальцы слой пыли и паутины. Временами я останавливался, вслушиваясь в темноту, но ответом на мои потуги, вновь и вновь, оставались лишь тишина и непроглядный мрак.
Преодолев еще какое-то расстояние, я опять попытался дотянуться левой рукой до противоположной стены и тут обнаружил, что ловлю пальцами пустоту.
Я замер.
«Либо проход расширяется, либо здесь есть еще один».
Решив проверить эту догадку, я отсчитал десять шагов вперед, снова остановился и опять попробовал дотянуться до стены – на этот раз мои пальцы коснулись прохладной поверхности глиняного кирпича.
«Здесь и в самом деле новый путь! Но куда он ведет? И стоит ли вообще проверять? Возможно, впереди меня ждет тупик… тогда я вернусь сюда и войду в этот проход».
На том и порешив, я продолжил идти вперед, оставив позади вход в неизведанный коридор. Однако тот путь, что я выбрал, так и не заканчивался тупиком.
Я остановился и, не отпуская руки от стены, сел на холодный земляной пол, облокотившись плечом, чтобы не потеряться в пространстве. Нужно было немного подумать и дать отдых ногам. Не знаю, какой путь преодолел, но они слегка ныли. Видимо, из-за сильного напряжения — я ступал крайне осторожно, боясь провалиться в невидимую яму.
«Так, давай-ка, хорошенько во всем разберемся. По большому счету, у меня есть только два пути – продолжать двигаться вперед в надежде, что этот проход рано или поздно закончится и я, наконец, выберусь отсюда. Либо же я аккуратно сейчас разворачиваюсь, прохожу пятьсот шагов назад и сворачиваю в тот, другой, проход и иду по нему… в надежде, что он закончится и так далее… И, что самое важное, у меня нет никакой уверенности в том, что один из проходов не закончится тупиком, и я лишь потеряю зря время и силы».
Внезапно меня поразила мысль, от которой тело прошиб пот. Когда я только начал свой путь, я ведь не проверил, что было позади меня! Что, если выход находится именно там, а не в той стороне, в которую я все это время шел? Переваривая эту мысль, я просидел еще несколько минут, а затем пришел к выводу, что движение назад также не даст мне уверенности в том, что я не наткнусь на тупик. А, поскольку, каждое из трех направлений может в равной степени как спасти, так и привести в никуда, я решил положиться на изначально выбранный путь. То есть — вперед.
Придя к такому умозаключению, я даже слегка приободрился, быстро встал и продолжил медленно двигаться в выбранном направлении.
Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я возобновил движение, но ноги опять начали уставать.
«Наверное, скоро придется снова сделать небольшую остановку».
Однако очередного «привала» долго ждать не пришлось. Пройдя несколько шагов вперед, я остановился. Да так резко, что чуть было не заплелся в собственных ногах и не упал ничком на земляной пол.
«Мне послышалось?».
Какой-то звук. Я даже не смог разобрать, на что он был похож. Так внезапно и тихо он прозвучал, а затем резко оборвался. Всего мгновение. И вот снова давящая тишина.
«Возможно, это всего лишь мое воображение разыгралось?».
Но убедить себя в этом никак не получалось. И, тем не менее, я продолжил движение, однако теперь напряжение было намного сильнее, чем раньше. Нервы натянулись, словно тетива у лука, а в ушах звенело от постоянных попыток услышать что-нибудь, помимо шарканья собственных подошв.
Дыхание участилось. Я продолжал идти, не в силах унять тревогу. Желание присесть и отдохнуть, забытое какое-то время назад, вернулось с удвоенной силой, и я все-таки решил, что остановка попросту необходима.
Когда же я встал и уже собрался осторожно опуститься на пол, звук раздался вновь. Я так и замер на полусогнутых, не в силах заставить себя пошевелиться. Страх полностью сковал мышцы, превратив их в подобие негнущихся поленьев. Звук повторился – теперь я точно знал, что он не был плодом моего воображения, и его источник находился где-то впереди… во тьме коридора.
– Кто здесь? – хотел спросить я, но из горла вылетели лишь жалкие сиплые звуки. Губы пересохли, как и слюна во рту.
Словно в ответ на мой вопрос, звук прозвучал еще раз, уже ближе. Я отчетливо различил его. Он напоминал шипение кошки, смешанное со стрекотанием кузнечиков.
Ш-ш-ш-ш-ш-т-р-т-р-т-р-тр-тр-ш-ш-ш-ш-ш.
Я почувствовал, как вся кровь стынет в жилах, когда страшная догадка пришла в мою голову.
«Змеи! Боги, тут полно змей! Что же мне делать?».
Шипение приближалось. Казалось, меня отделяет от невидимых клубков ядовитых тварей считанные пары локтей. И тогда я сумел совладать со своим страхом – сначала медленно, затем все быстрее, я сделал несколько шагов назад, потом резко развернулся, выкидывая руку вправо. Нащупал противоположную стену и побежал обратно с такой скоростью, на которую только был способен. Рука ни на секунду не отрывалась от стены, на полном ходу врезаясь в неровности и трещины среди кирпичей, которые оставляли на пальцах ссадины и кровоточащие царапины. Но я не ощущал их, а продолжал бегство от мерзких тварей. Звук от сандалий глухо разносился по узкому коридору этого жуткого места. Не знаю, сколько я пробежал, когда в голове зазвучал собственный голос.
«Остановись, они тебя не догонят! Во имя Мардука, остановись! Ты ведь их уже даже не слышишь!».
Прислушавшись к голосу разума, я замедлил ход, а затем и вовсе остановился, тяжело дыша, но уже не от страха, а от нехватки воздуха. В висках колотил кузнечный молот. Пот градом стекал со лба по переносице и щекам.
«Ну ты и дал, конечно, пробежку, старина. Из тебя бы вышел отличный армейский гонец. Достаточно засунуть змею под задницу».
Я выдавил из себя подобие смешка и вытер пот с лица правой рукой. На ней еще оставались куски паутины, пришлось сплевывать ее на пол. Проводя пальцами по носу, я подметил, что он не сломан.
«Странно, он должен быть сломан! Я это точно знаю! Откуда? Не могу вспомнить… но точно знаю, что он должен быть сломан!».
Наконец, отдышавшись, я решил на время отложить решение и этого вопроса, вместе с остальными обрывочными воспоминаниями. А затем прислушался, не раздастся ли змеиное шипение, но коридоры ответили мне звенящей тишиной и непроницаемым мраком.
«Хорошо. Значит, мой выбор слегка упрощается. Надеюсь, тот, другой, проход не закончится ямой с крокодилами».
Глубоко вдохнув спертого воздуха, я направился в обратную сторону. Ноги немного тряслись, но шагал я более-менее уверенно.
На поиски коридора ушло не так много времени. Видимо, я пробежал немалое расстояние.
«Да, страх делает с людьми поразительные вещи».
Дойдя до заветного ответвления, я аккуратно завернул в него, не отпуская руки от стены. Остановившись на несколько мгновений и прислушавшись, не раздастся ли во тьме снова змеиное шипение, я начал движение в неизвестность.
Поначалу, этот коридор ничем не отличался от предыдущего. Такая же пыльная, поросшая паутиной, неровная стена. Тяжелый, затхлый воздух. Холодный земляной пол. Темнота, без малейших признаков света, и абсолютная тишина. Гнетущая, звенящая тишина, заставляющая слышать, как кровь течет в собственных ушах. Но, когда я сделал около сотни шагов, начались перемены. Не сразу, но постепенно. Я начал их ощущать. Сперва почувствовал, что воздух стал не просто спертым, но и каким-то просто противным. Омерзительным. Мой нос непроизвольно поморщился, а к горлу подступил предательский комок тошноты. Мне даже пришлось прикрыть рот рукой. Я не мог объяснить, что именно придавало воздуху столь отвратительную вонь. Больше всего это походило на примесь запаха, которую издают тела дохлых крыс вперемешку с коровьим навозом. Со временем смрад стал настолько сильным, что приходилось дышать, вполовину прикрыв рукой ноздри, иначе я боялся, что меня просто вырвет. Или же сознание буквально не выдержит напора здешнего «аромата» и покинет тело в самый неподходящий момент. В голове промелькнула мысль, показавшаяся вполне разумной.
«Зачем я вообще продолжаю идти сюда? Может, стоит повернуть обратно и проверить третий путь?».
Чем больше шагов я делал вперед посреди царившего зловония, тем сильнее эта идея крепла в голове. А когда пальцы, которыми я вел все это время по стене, стали натыкаться на что-то липкое и мерзко пахнущее, она превратилась в абсолютную уверенность, что дальше идти явно не стоит.
«Думаю, мне следует повернуть назад. Прямо сейчас. Одним богам известно, что ждет меня впереди».
Решив вернуться, я сделал последний шаг вперед и почувствовал, как нога наступила во что-то теплое и влажное. С хлюпающим звуком оно расползлось по подошве сандалии. В нос резко ударил зловонный запах… запах коровьего помета. И тут я не сдержался – меня вырвало. Опустошив желудок, я ощутил небольшое облегчение, которое, однако, не принесло покоя. Что бы там ни скрывала эта непроницаемая темнота, выяснять это совсем не хотелось.
«А вдруг выход именно там, впереди? Надеюсь, что нет. Мне все это не нравится – этот проход выглядит так, словно он ведет в логово какого-то зверя. Иначе как объяснить это зловоние, слизь на стенах и дерьмо под ногами? Которое, кстати, еще свежее. Вернусь и проверю третий путь. Может, найду другие ходы, а здесь дальше ни ногой. Уж лучше попытать счастья со змеями».
Я развернулся, пытаясь стряхнуть с ноги часть испражнений, а затем сделал пару шагов назад, как вдруг за спиной раздалось гулкое мычание. Именно мычание. С таким звуком недовольная корова возвращается в стойло, подгоняемая хлыстом пастуха. Я замер, не в силах пошевелиться. На этот раз оцепенение было в разы сильнее, чем тогда, когда до меня донеслись звуки шипящих змей. В мгновение ока тело покрылось испариной.
«Это просто корова. Успокойся. Это просто корова! Боги, да что же делать корове в этом дьявольском месте?!!».
За спиной послышались тяжелые шаги. Они не походили на поступь коровы или быка. Нет. Шаги звучали так, словно ко мне приближался человек! Но не обычный, а очень крупный, или же в очень тяжелых доспехах. Иначе они не отдавались бы так громко в тишине. Я по-прежнему стоял не в силах заставить ноги двигаться. Рука, опиравшаяся о стенку, ходила ходуном. Сердце готово было выскочить через рот. Настолько сильно оно трепетало в груди. И тут я почувствовал дыхание – теплое влажное дыхание, обдавшее мой затылок и заставившее волосы на нем встать дыбом. Шаги прекратились, и я осознал – кто бы он ни был, он стоит за моей спиной. Стоит и изучает меня, как вельможа виноградную лозу, выбирая наиболее крупный и сочный плод. Я буквально ощущал на своей спине пронзительный взгляд этого существа.
Так продолжалось с минуту.
Я не двигался. Он не шевелился. Только обдавал меня своим теплым и влажным дыханием. Настолько громким, что из-за него я не слышал собственного.
Наконец, мысленно вознеся молитву Мардуку, я стал медленно оборачиваться. Сердце стучало с такой силой, что я с трудом мог различить его ритм. На мгновение я захотел бросить все и ринуться наутек, но какая-то частичка сознания заставила меня полностью обернуться лицом к неизвестному. Все, что я смог увидеть во тьме, так это глаза – большие, светящиеся, красные глаза, внимательно смотревшие прямо в мои. Существо продолжало громко дышать и пофыркивать.
«Это корова. Это корова, ведь так? О, боги, ну а кто же еще это может быть? Но что она тут делает? И глаза… Почему у нее такие яркие, красные глаза?!».
Мы стояли и смотрели друг на друга нескольких секунд. Я, не в силах пошевелиться, и оно, внимательно изучающее меня. Судя по всему, окружающая темнота не была для этого существа помехой.
Не до конца осознавая, что делаю, я начал медленно протягивать вперед левую руку. Пальцы тряслись, как от сильной нагрузки.
«Ты что, совсем выжил из ума? Что ты творишь?!!».
Завизжал в голове мой внутренний голос, но я его не послушал. Страх словно парализовал часть мозга, не давая возможности соображать.
Пальцы вытянутой руки коснулись его. Я ожидал ощутить шерстяной покров. Такой короткий и гладкий, как у коров, но то, что нащупала ладонь, точно не было коровьей шерстью. Кожа. Гладкая и ровная, под которой угадывались мощные мышцы. От моего прикосновения они напряглись, а существо издало очередное мычание. На этот раз не то недовольное, словно от внезапного пробуждения, а угрожающее. То, которое издает бык, готовый вздернуть вас на своих рогах. Я резко отпрянул назад, поскользнулся на луже дерьма и, чуть было, не потерял равновесие.
«Помоги мне, Шамаш, что это?».
Существо запыхтело сильнее и чаще. Я начал медленно отходить, с трудом переставляя ноги, налитые свинцом. Оно сделало шаг за мной. Я два шага назад, пятясь к выходу из этого ужасного места. Он снова подвинулся вперед, а затем издал рев. Рев, от звука которого у меня заложило уши, а сердце, еще так недавно пытавшееся выскочить изо рта, ушло в пятки. Он был такой силы, что от его эха окружающие стены вполне могли пойти трещинами. Никогда в своей жизни я не слышал такого громкого и страшного звука. Он не сравнится и со стаей львов, рыкнувших разом. В этот момент мои нервы не выдержали, и я закричал. Закричал во все горло. Только своего крика я не услышал, ибо уши продолжали звенеть от рева существа, красные и светящиеся глаза которого уже почти нависли надо мной.
[1]Отрывок из поэмы о Гильгамеше. Приводится в переводе И.М. Дьяконова.
2
– Да угомони ты эту обезьяну!
– Как, господин?
Я продолжал орать, видя над собой нависшие красные глаза чудовища, как вдруг почувствовал сильный удар в левую скулу. Крик резко прервался, и все поплыло, образуя туман.
– Вот так, например, – услышал я чей-то грозный голос.
Существо начало быстро расплываться, а затем и вовсе исчезло, как и темный коридор. Теперь я видел лишь какую-то серую ткань под потолком да смутные очертания двух человек, стоявших возле того места, где я лежал. Туман перед глазами не давал различить что-нибудь еще.
– Да сожрут тебя гули[1], Ранаи! – рявкнул все тот же голос.
– Простите, господин, – промямлил второй неуверенно в ответ.
– Клянусь задом павиана! Ты только горшки с дерьмом выносить способен! Убирайся с глаз моих!
Послышался звук поспешных шагов, шелест одернутой ткани, и собеседник «грозного» человека выскользнул из помещения.
Силуэт незнакомца возник в тумане передо мной и, прежде, чем я окунулся в забытье, он произнес:
– Кто же ты такой, а? Ничего, скоро я это узнаю.
[1] Гуль – существо из арабских мифов, оборотень, обитающий в пустыне и питающийся свежей мертвечиной.
