Павел Сергеевич Марков
Клубок со змеями
Бастет отстегнула от пояса меч и со злобой швырнула его о землю;
– Варвары!
Она тяжело дышала. Широко расставленные ноги были напряжены, а кулаки непроизвольно сжимались и разжимались. Я подошел к ней сзади и опустил руки на плечи. Бастет не стала сопротивляться, поэтому я нежно заключил ее в объятия, сцепив руки у нее чуть ниже груди.
Ощутив, что она немного расслабилась, я мягко произнес:
– Послушай, я понимаю, что тебе хочется самой возглавить гонцов, но это слишком рискованно. По той причине, что я ранее озвучил.
– Варвары, – тихо, но со злобой в голосе, повторила нубийка.
– Поэтому предоставь это мне, – я поцеловал ее в шею.
– Но зачем ты идешь?
– Мне кажется, один из нас обязан наблюдать за ходом встречи.
– Верно, – она окончательно расслабилась, но теперь в ее голосе зазвучала тревога, – но почему ты выбрал ассирийцев? Это же глупо и безрассудно! Возьми Гасана и Тарару. Они…
– Не так внушительно выглядят, – перебил ее я, чуть крепче сжимая, – ассирийцы просто идеальные спутники в делах, что касаются переговоров в военных вопросах. Не думаю, что стоит пояснять почему.
– Один из них предатель.
– Да. Но не думаю, что он мне что-то сделает. Ведь Тиглат-Атра до сих пор не знает, где спрятал свои сокровища Азамат.
– Это безумие! – выпалила она. – Просто отправь на переговоры кого-нибудь вместо себя. Гасан очень предан тебе, он расскажет все без утайки.
Я покачал головой. Видя мою непреклонность, Бастет сдалась. В конце концов, она согласилась с моими доводами. Однако в ее взгляде сквозила нескрываемая тревога.
11
На берегу мы обнаружили несколько рыбацких лодок. Их будто нарочно оставили для нас.
– Привяжем верблюдов и в путь, – сказал я, спешиваясь.
Ассирийцы молча последовали за мной. Привязав животных к колышкам, мы спустились к кромке воды. Евфрат сегодня находился в хорошем расположении духа и не окатывал случайных путников крупными волнами. Поправив меч на поясе, я взглянул на противоположный берег. В тот момент он казался мне таким далеким и недостижимым, словно звезды на небе. Я бросил мимолетный взгляд на своих спутников. Те оставались совершенно невозмутимыми и спокойными.
«Надеюсь, Тиглат-Атра не решится избавиться от меня прямо сейчас. Не хочется окончить свою жизнь на дне реки».
Переступив через борт, я встал на носу лодки, устремив взор вперед. Сердце билось слегка учащенно. Я испытывал возбуждение от предвкушения того, что ждет меня там. Ассирийцы взялись за весла, и мы отправились в путь.
***
– Нас уже ждут, – послышался глухой голос Джераб-Зайя за моей спиной.
Прикрыв ладонью глаза от солнца, я пристальнее всмотрелся вперед. Ассириец оказался прав.
Они стояли на небольшом, но крутом склоне противоположного берега. Пять человек, четверо из них вооружены копьями и длинными, грубо сколоченными, щитами. Воины были облачены в туники до колен. Однако пятый особо выделялся на фоне рядовых бойцов. В отличие от своих спутников, его одежда была с рукавами и расшита серебряными узорами. Длинный пурпурный плащ, прикрепленный к левому плечу бронзовой булавкой, величаво развевался на ветру. Да и сам хозяин плаща держался исключительно горделиво, что выдавало в нем человека знатного. На поясе красовался меч средней длины, поблескивающий на солнце серебряной рукояткой в виде полумесяца. Скрестив руки на широкой груди, хетт внимательно следил за нами.
– Надеюсь, они знают аккадский, – сказал я, скорее обращаясь к самому себе.
– Должны, – произнес Тиглат-Атра за моей спиной.
Когда до берега оставалось пара десятков локтей, я обратил внимание, что все они не носят бород. Их лица были гладко выбриты, как у египтян. Но, в отличие от жителей долины Нила, хетты имели длинные волосы, спадающие прямо на плечи. Четверо воинов стояли с непокрытыми головами, крепко сжимая копья и подозрительно косясь на нас из-под верхнего края своих щитов. Хозяин плаща же носил круглую ребристую шапку, что еще больше выделяло его на фоне остальных. Признаться честно, я не совсем так представлял себе хеттов. Особенно непривычно было видеть их без бород, ибо мне казалось, что только египтяне их не носят. Да, Хазин тоже ее не имел, но тогда я не придал тому особого значения.
Когда мои ноги вступили на влажный прибрежный песок, я не смог сдержать вздоха облегчения – ассирийцы не сбросили меня в воду.
Сделав несколько шагов вперед, я натянул на лицо широкую улыбку и поднял правую руку в приветственном жесте:
– Доброго вам дня, и да хранит Шамаш ваш путь!
Мое радушие вдребезги разбилось о суровые и подозрительные лица хеттов, словно горшок о стену. Однако менять настрой я был не намерен.
– Вы говорите на аккадском?
Молчание продолжалось, нарушаемое лишь равномерным журчанием воды, да отдаленными голосами из хеттского лагеря. Наступившая тишина очень беспокоила меня. Присутствие двух ассирийцев за спиной впервые не вызывало опаски или тревоги. Наоборот. Вселяло уверенность. Однако я надеялся, что до боя дело не дойдет. Убрав оказавшуюся бесполезной улыбку, я терпеливо выжидал какой-либо реакции со стороны чужеземцев.
Наконец, спустя несколько томительных минут и пристальных взглядов, воин в ребристой шапке произнес на ломаном аккадском:
– Кто вы есть?
– Мое имя Саргон, – я вновь улыбнулся, но уже не так широко и приветливо, – под моим началом находится отряд из нескольких десятков человек. Полагаю, вам не помешает помощь.
Хетт резко вскинул брови, при этом сохраняя горделивую позу, скрестив руки на груди:
– Вы не ответили на вопрос.
«Кажется, пришла пора отложить любезности в сторону. С этим мрачным и самодовольным типом стоит вести себя осторожнее».
Я не видел, что происходит за моей спиной, но, судя по реакции рядовых воинов Хатти, мои спутники пришли в полную боевую готовность. Нужно было скорее разрядить ситуацию, иначе пылкий и жадный до боя нрав ассирийцев мог загубить весь замысел.
– Мы наемники, – спокойно ответил я. Представляться разбойниками было отнюдь не лучшей идеей.
– Откуда вы узнали о нас?
– О, слухи о похождении непобедимого войска царя Мурсилиса дошли и до наших земель.
Моя лесть подействовала на хетта также, как капля воды, которой пытаются тушить пламя – она испарилась в один миг, не оставив и следа своего воздействия. Вместо этого я получил еще один сухой вопрос:
– Где есть ваши земли?
Напряжение нарастало. Я ощущал неприятный холодок на затылке. И явно не из-за прохладного ветерка.
– У наемников нет земли, – я развел руками, – мы все из разных мест. Я, например, вон оттуда, – и указал пальцем в сторону западного пригорода.
Проследив за направлением моего жеста, хетт снова повернул голову ко мне и, на этот раз, я разглядел в его темных зрачках проблески заинтересованности.
– Вот… как… – задумчиво произнес он, – из Вавилона, значит, – хетт поднес жилистую руку к лицу и начал почесывать широкий подбородок.
Поскольку возникла угроза очередной продолжительной паузы, я решил действовать на упреждение:
– Могу ли я узнать, с кем имею честь вести беседу?
Хетт прекратил массировать подбородок и, чуть промедлив, представился:
– Хандаипата, – а затем величаво добавил, – командир второго отряда разведчиков.
– Так, это ваших людей мы видели возле лагеря прошлой ночью?
Мой вопрос заставил Хандаипату сильно нахмуриться. Он напрягся и опустил руки.
«Может, не стоило об этом говорить? В любом случае, уже поздно. Слово не птица…».
Хетт развернулся к своим людям. Четверо воинов, стоявших чуть позади, теперь выглядели слегка растерянными.
– Кто из вас, свиней[1], отправлялся в дозор?
Бойцы побелели, как соль. Видимо, для них дело приняло дурной оборот. Я и ассирийцы внимательно следили за происходящим.
После небольшой заминки, один из четверых, стыдливо поникнув головой, вышел вперед:
– Я, господин.
Хандаипата обнажил меч. Клинок с лязгом вышел из ножен и зловеще заблестел под лучами солнца.
– Ты опозорил не только меня и своего Владыку, да дарует Великая Мать[2] ему долгие годы. Ты опозорил саму Шавушку[3]! И нет тебе прощения за это!
Бедняга не успел поднять головы, как она уже катилась по земле, отрубленная яростным ударом хетта в ребристой шапке. Кровь, брызнувшая фонтаном из шеи поверженного воина, обагрила лица и одежду стоявших рядом хеттов. Кажется, они побледнели еще сильнее, хотя такое не представлялось возможным. Тело убитого рухнуло под ноги Хандаипаты. Даже не удосужившись вытереть кровь с лезвия, он убрал меч в ножны и повернулся к нам. Теперь на его лице сияла улыбка, которая заставила меня поежиться. Если Хандаипата хотел произвести впечатление, то это ему удалось.
– Так, что вы есть там хотели? – как ни в чем не бывало, спросил хетт. – Предложить помощь?
Облизав пересохшие губы, я проговорил, стараясь держать ровный тон:
– Именно. Вавилон обладает мощными оборонительными сооружениями. Взять его будет не так просто. Никто еще не смог перебраться на ту сторону.
– Мы сможем, – отрезал хетт.
– Безусловно, но с нашей помощью это будет сделать легче.
Хандаипата снова скрестил руки на груди:
– Каким есть образом? Пойдете на штурм вместо нас? Героизм наемникам неведом, – тут он усмехнулся, – даже если хорошенько заплатить.
«Умный мерзавец».
– В твоих словах есть истина, – не стал юлить я, – мы действительно не собирались штурмовать стены в первых рядах, но… – я многозначительно замолчал.
– Но, что?
– Мы можем обеспечить вашу армию фуражом, проводить разведку…
– Это могу сделать я, – отмахнулся Хандаипата.
– Да, но можешь и помочь во время штурма, если мы освободим от этой обязанности, – понимая, что сих доводов может оказаться недостаточно, я бросил в бой свой последний довод, – если твои подчиненные примут непосредственное участие во взятии Вавилона, то ты впишешь свое имя в историю. Хандаипата – человек, под началом которого был сокрушен величайший город мира. К тому же, – пренебрежительно добавил я, – мы можем проводить отвлекающие вылазки, запутывая защитников города.
Мои слова угодили точно в цель. Стоит только хорошенько подсластить сердце гордеца, как он сразу становится мягким и податливым.
Я увидел пламя желания будущей славы в глазах Хандаипаты, когда он, наконец, произнес:
– Поднимайтесь.
– Мы встретимся с царем? – спросил я, делая шаг вперед.
Хандаипата презрительно сощурил глаза:
– Великий царь лабарна[4] Мурсилис не встречается с какими-то там… наемниками. Говорить будете со мной. Но не здесь, – он, наконец, вытер кровь со лба, но, как оказалось, не по причине ее наличия, – идемте. Жара тут меня сведет с ума.
«Жара? Бедняга, ты еще не знаешь, что здесь творится в засушливый сезон!».
Мы не стали заставлять упрашивать себя дважды и начали подниматься по крутому берегу Евфрата навстречу хеттам. Несмотря на тяжелый доспех, я ловко взобрался на возвышенность и тут же наткнулся на отрубленную голову, да бездыханное тело разведчика. Останки уже облепили мухи, раздражая слух своим жужжанием. Отвернувшись от столь неприятной картины, я последовал за Хандаипатой в сторону хеттского лагеря. Тот находился примерно в сотне локтей от берега. Палатки и шатры простирались на север и восток, покуда хватало глаз. Никогда в своей жизни я еще не видел такого количества скопления людей в небольшом месте. Вокруг огромного лагеря стояли бдительные часовые, вытянутые по струнке и внимательно следящие за тем, что происходит снаружи. Все в их манере держаться и поведении выдавало наличие в армии Мурсилиса строжайшей дисциплины. Наверняка, за любой незначительный поступок головы летят здесь нещадно. Хандаипата уже привел мне один показательный пример.
Большинство воинов располагалось вокруг небольших кострищ, употребляя скудный завтрак в виде пшеничных лепешек и горохового супа. Одни сидели с угрюмыми и сосредоточенными лицами, другие обменивались короткими фразами, третьи же пребывали в хорошем настроении, явно предвкушая богатую добычу. Подавляющее число хеттских воинов не имели доспехов. Их снаряжение составляли легкая юбка, искривленные мечи и топоры. Проходя сквозь стройные ряды палаток и шатров, я то и дело ловил на себе любопытные взгляды этих длинноволосых, гладковыбритых людей. Однако сам я практически не рассматривал их, ибо все мое внимание привлекло нечто необычное.
Башни. Огромные деревянные башни, около десятка, выстроились в ряд возле южной оконечности лагеря. Они были повернуты к городу, а с тыльной стороны отсутствовали стены.
«Они что, решили основать здесь деревянный городок? Или для чего это? Может, они как-то помогут преодолеть стены Вавилона?».
Я уже открыл, было, рот, чтобы поподробнее расспросил Хандаипату о назначении этих сооружений, но вовремя одернул себя.
«Если стану расспрашивать об этих башнях, которые явно имеют военное значение, то, что обо мне подумает этот хетт? Наемник, не знающий простых вещей? В лучшем случае, нас просто вышвырнут вон из лагеря и тогда – прощай мечта о несметных богатствах и беззаботной жизни. А в худшем – повесят, как вражеских лазутчиков на ближайшей пальме».
Придя к такому выводу, я перестал разглядывать чудные постройки. Побережье Евфрата полностью скрылось за рядами палаток, а мы продолжали следовать за Хандаипатой, пересекая стан хеттов с запада на восток. Мы продвигались вперед, ловя на себе любопытные взгляды.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда впереди показался просвет, мои ноги уже начали уставать. Однако то, что я принял изначально за восточную границу армейского лагеря, оказалось всего лишь большой площадью, в центре которой возвышался огромный шатер. По своим размерам он примерно втрое превышал тот, коим владели мы с Бастет. Ткань имела яркий фиолетовый оттенок, а купол украшала фигура двуглавого золотого орла.
При виде этой, сверкающей на солнце, вещицы я вздрогнул. В памяти, словно молния в ночи, вспыхнул обрывок видения. Того самого, что явился мне после битвы с Азаматом в оазисе.
«Бойся хеттского орла, Саргон! Бойся хеттского орла!».
Я продолжал двигаться вперед, однако еще несколько секунд не мог оторвать взора от символа грозного воинства. Неприятное чувство зрело где-то под сердцем, но я старался отгонять его.
«То было всего лишь видение. И ничего больше. Как с Пазузу. Как с Минотавром. Оно ничего не значит!».
Мне удалось немного успокоиться, а мой взор переместился на нечто другое, не менее прекрасное.
Рядом с шатром находилось то, что вызвало у меня неподдельное восхищение и даже большее удивление, нежели огромные деревянные башни. Прямо перед входом стояла колесница и выглядела она поистине превосходно, словно принадлежала самим богам! Аккуратная работа из дерева, подчеркивающая идеальную форму. Поверхность покрыта пурпурной краской со вкраплением фиолетовых цветов, а верхняя часть украшена частями из чистого золота. Колесница была запряжена двумя отборными белоснежными скакунами. Словно макушки высоких гор, они выделялись на фоне серого и унылого окружения, грациозно постукивая копытами и виляя огромными хвостами. Головы животных украшали большие павлиньи перья.
От удивления и неподдельного восхищения я замер на месте и, не удержавшись, произнес:
– Что это?
Хандаипата, идущий впереди, остановился и проследил за моим взглядом:
– Это есть боевая колесница Его Святейшества царя лабарны Мурсилиса.
– Великолепно, – не скрывая своего восторга, произнес я.
Хандаипата утвердительно кивнул:
– О, да. У нас есть в армии около сотни таких.
– Вот таких? – выпучил я глаза, не веря своим ушам.
Хандаипата хрипло рассмеялся:
– Ну, не прямо таких вот. Другие проще, но тоже достойны того, чтобы о них узнали. Но вот подобной красоты, – он кивком указал на царскую колесницу, – вы больше не увидите… нигде, – хетт внезапно стал серьезным, – идемте. Не стоит так нагло рассматривать вещи Владыки, а то можно лишиться глаз.
Хетт в ребристой шапке вновь продолжил движение, пересекая площадь с запада на восток и углубляясь в новые ряды палаток и шатров. Я решил, что не стоит здесь задерживаться и быстрым шагом направился следом.
Хандаипата остановился возле одного из шатров, который был намного меньше царского, но превосходил размерами обычные палатки. У входа стоял стражник с копьем и небольшим щитом.
– Входи, – бросил мне хетт, – но один. Твои друзья будут ждать снаружи.
Я кивнул ассирийцам, давая понять, что нужно принять условия Хандаипаты. Те молча отошли в сторону и с хладнокровным видом уставились на стражника у шатра. Судя по тому, что последний стал переминаться с ноги на ногу, соседство двух суровых воинов севера вызывало у него неприятные ощущения. Усмехнувшись про себя, я нырнул следом за Хандаипатой.
Внутри царили сумрак и прохлада. Обстановка оказалась довольно скромной, не подстать внешнему облику хозяина. Широкий стол посредине, заваленный горами папирусов. Два деревянных стула и грубо сколоченная кровать в дальнем от входа правом углу.
«Да, Бастет в подобной обстановке жить точно отказалась бы».
– Чего ты хочешь? – резко спросил хетт, подходя к столу и доставая из-под него небольшой кувшин.
– Вот так, сразу? – я слегка удивился его прямоте.
Хандаипата пожал плечами:
– А чего тянуть козу за вымя? У меня нет времени.
– Понимаю.
– Так, чего ты хочешь? – повторил вопрос хетт, откупоривая кувшин и вливая большими порциями его содержимое себе в глотку.
«Интересно, что там? Вино или вода? Я бы тоже не отказался выпить».
– Небольшую долю награбленных богатств, – ответил я, медленно подходя к столу с противоположной стороны.
Хетт сделал еще несколько глотков, а затем, с глухим звуком, опустил кувшин на стол. Судя по цвету капель, случайно упавших на один из папирусов, это все-таки была вода.
Крякнув от удовольствия, Хандаипата произнес:
– Не выношу жару. Злым я становлюсь.
– Поэтому ты убил того разведчика на берегу?
Хетт сузил глаза:
– Нет, поэтому я убью еще десять, вместо пятерых.
– Так, что насчет награды? – я поспешил перевести разговор на другую тему.
Хандаипата оперся руками о стол, продолжая с прищуром смотреть на меня. Стоило огромных усилий, дабы не отвести взгляда.
– Есть возможность, – после непродолжительного раздумья произнес он.
– Прекрасно.
– Но взамен я требую одну вещь.
Я вскинул брови:
– Какую?
Губы хетта снова расплылись в зловещей усмешке. Про себя я уже мечтал, чтобы эта встреча поскорее закончилась.
– Говоришь, ты родом из западного пригорода?
– Да, – непонимающе подтвердил я, – а это имеет значение?
– Если б не имело, я не уточнял, – его улыбка чуть померкла, а голос стал более грубым, – в том районе действует отряд вавилонян под руководством одного командира, – Хандаипата смачно сплюнул на пол, – редкостная скотина. Постоянно нападает на наших разведчиков и отряды, при этом старается держаться поближе к городским стенам под прикрытием стрелков.
– И что же требуется от меня?
– Найди эту свинью, перебей его отряд, а самого приведи ко мне… живым. Послезавтра начнем штурм, и нам не надо, чтобы какая-то гадина портила весь план.
– Вы не можете справиться с небольшим отрядом вылазки?
– Он слишком хитер и нападает исподтишка. Я, конечно, могу махнуть на него рукой, все равно всех не перебьет. Но не забывай – после боя мне докладывать о потерях. Чем их меньше, тем мне лучше. Я есть ясно излагаю?
– Ясно, как день, – улыбнулся я.
– Тогда повторюсь – уничтожь его отряд, и приведи эту свинью ко мне. И меня не волнует, как ты это сделаешь. Справишься – и можешь просить любую разумную награду. Если нет, – глаза Хандаипаты превратились в крошечные щели, – можешь забыть обо всем. Ты не получишь ни медяка и лучше проваливай в ту пустыню, из которой вылез.
Глядя на этого человека, я понимал, что торговаться с ним бесполезно. Придется принимать его условия, хотя я и рассчитывал на более легкую задачу.
– Хорошо, – согласился я, – сколько у меня времени?
Хандаипата пожал плечами:
– Послезавтра штурм. Не знаю, сколько есть он продлится, но ты должен привести вавилонянина до нашего отбытия.
– Ясно.
Хандаипата вновь полез под стол, выудил оттуда какой-то предмет и бросил его передо мной.
– Покажешь это нашим воинам, если вас остановят. Чтобы не прибили по оплошности.
Я взглянул на предмет и похолодел. Это оказалась небольшая круглая печать в форме двуглавого орла.
«Бойся хеттского орла, Саргон!».
Дрожащей рукой я взял печать и спрятал за поясом. От Хандаипаты не скрылась перемена в моем настроении.
– Что с тобой? Задача есть слишком трудная?
– Нет, – натянуто улыбнулся я, – просто перегрелся на солнце.
Хетт хмыкнул:
– Видимо. Ну, тебе все ясно?
– Да, – я постарался взять себя в руки.
– Тогда разговор окончен. Уверен, ты найдешь дорогу назад.
Развернувшись, я уже собирался выйти наружу, как услышал голос Хандаипаты:
– Саргон.
Я обернулся через плечо.
– Не советую водить меня за нос. Если я заподозрю тебя в чем-то, то тебе недолго ходить по земле. Найду в любой пустыне, в какой бы ни скрывался.
Легкий холодок пробежал по спине, но мне удалось сохранить самообладание:
– Это угроза?
– Нет, – широко улыбнулся хетт, – это есть обещание.
[1] Свиньи в Хеттском царстве считались нечистыми животными, их не приносили в жертву и не употребляли в пищу.
[2] Великая Мать – главное женское божество хеттской мифологии.
[3] Шавушка – хурритская богиня плодородия, войны и исцеления, впоследствии заимствованная хеттами в свой пантеон.
[4] Лабарна (табарна) – часть титула хеттских царей. Вероятно, происходит от имени первого хеттского царя Лабарны.
