Энн Княгинина
Расколотое сознание
Глава 27
Яркие краски
Подготовка
Мои дни перед гонкой связаны с Майком. Моя жизнь с Сарой.
Дни наполнены яркими красками, которых так не хватало последние четыре года.
Я чувствую в себе перемены.
Чувствую силу и уверенность.
И верю, что смогу не только выиграть гонку, но и покорить горы.
Чёрно-белая жизнь наполняется цветами.
Майк научил меня ездить задним ходом и приступил к обучению парковке. Мы также восстановили боковое зеркало, из-за которого всё это началось, ведь на гонках все зеркала должны быть исправны.
Майк мелом рисует на асфальте прямоугольник – импровизированную парковку.
– Нельзя заезжать колёсами на траву и пересекать линии, – объясняет Майк, вытирая испачканные мелом ладони о свою одежду.
– Будешь бить, если не туда уеду?
– Будем пробовать сутками напролёт, пока не добьёмся результата. Ты не чувствуешь габариты машины, и это обязательно скажется на результатах гонки, – Майк берёт палку и начинает ей размахивать, словно указкой. Ветер отбрасывает его волосы со лба, а также тонкую косичку, и он превращается в строгого преподавателя. Я прыскаю со смеху, и Майк кидает в меня палку.
Я пытался заехать в прямоугольник не сутки, но несколько часов точно: я заезжал не на парковочное место, а рядом. Заезжал задними колёсами на траву. Не мог поставить машину ровно, отчего зад стоял на парковке, а перед – за его границами, и наоборот. Я делал это столько раз, что мел почти стёрся.
– Ещё раз.
– Ещё раз.
– Ещё раз.
И я пытался снова.
Заехал на траву и не затормозил, из-за чего почти въехал в дерево.
Перегазовывал и чуть не сжег сцепление. Путал четвёртую передачу с задней, и уезжал вперёд, вместо назад.
Майк курил одну сигарету за другой.
Я изводил машину и нас.
– Ещё раз, – вымученно повторял Майк.
Наконец, с третьей попытки, мне удалось припарковать тачку так, что её колёса остановились в центре прямоугольника.
– Я сделал это!
Пытки окончены, и я довольный лёг головой на руль.
– Ещё раз. Повтори, – прожужжал Майк, как противная, надоедливая муха. Ну или занудный учитель. Он кинул в меня пачку сигарет, когда я снова засмеялся.
И опять мучения.
Не получалось. Получалось. Не получалось. Получалось. И так ещё плюс четыре часа к моей первой удаче.
Когда я ещё раз безошибочно заехал на парковочное место, Майк отпустил меня, и молча ушёл в дом. Он еле шевелил ногами, идя к входной двери. А это он просто сидел рядом, пока я давил и давил на педали.
Я всё же пошёл к репетитору после разговора с матерью. Мне и вправду пора научиться новому, а не останавливаться на старых мелодиях, переигранных до дыр.
– Ты пропустил столько занятий, – отчитывает Анна Владимировна, смотря на мои руки такими привычно маленькими глазами, – сложно будет.
Она подходит сзади, кладёт грудь мне на спину и тянется через моё плечо к нотной тетради.
Столько дней не ходил к ней, а привычка ложиться на меня никуда не делась.
– Что мы с тобой выберем?
– Отойдите, пожалуйста, в сторону. Мне неудобно и неприятно разговаривать с вами, когда вы на мне лежите.
Я облегчённо вздыхаю. Я смог попросить, а не терпел, как обычно. Три года Анна давила на меня, а я помалкивал.
Что-то недовольно говоря себе под нос, она забирает нотную тетрадь, и отходит. Слышу шорох страниц.
– Я хочу выучить «реквиема по мечте».
– Отличный выбор, Артурчик!
Она открывает нужную страницу. Просит меня встать и приземляется на банкетку. Затем играет первые ноты мелодии, а я слежу за её пальцами.
– Запоминай.
И я запоминаю. Вслушиваюсь в мелодию, улавливаю ритм, раскладываю музыку на ноты, клавиши, ощущения.
Потом я пытаюсь сыграть сам, но руки привыкли к одним и тем же движениям, и поэтому передвигаются по клавишам неуверенно.
Придётся потрудиться.
Мы с Сарой и Полом возвращаемся с моего концерта, который проходил в зале с прозрачным куполом. Из него открывался удивительный вид на водопады, луга и пасущихся баранов.
Сара лежит на нижней полке купе. Её голова покоится на моих ногах. Я сижу у окна, держу нотную тетрадь и запоминаю ноту за нотой «реквиема по мечте». Пол слушает музыку в наушниках и с аппетитом поедает чипсы.
Я ощущаю неестественную дрожь в области сердца, будто у меня тахикардия. Одной рукой я глажу волосы Сары, и она мурлычет. Пол наблюдает за нами, и у него изо рта выпадают чипсы.
Колёса стучат, поезд несётся сквозь лесные просторы, и пейзаж остаётся неизменным. Я чувствую себя потерянным, ведь моё тело достигло нирваны, а я и не подозревал, что можно жить ни о чём не размышляя и не испытывая страха.
Это моё первое путешествие.
В купе мы одни. На столике курица в фольге, гранёные стаканы с плескающимся чаем, и варёные яйца.
Я хочу поделиться с миром наслаждением – рассказать, как это ловить взгляд любимой девушки, познавать новое и не бояться жизни.
Я боюсь возвращаться к прошлому, но ещё не знаю, какой поворот судьбы нас ожидает и какую боль он принесёт… сейчас я в поезде с вишневолосой. Лучшим другом. Нотами новой мелодии.
Я разговаривал с бабушкой два дня назад: сотрудники пансионата купили ей телефон и сим-карту. Она счастлива за меня. А я рад, когда счастлива она.
Моя тихая жизнь наполнилась свежестью и шумом. Она одухотворяет похлеще высоких оборотов в машине.
– Любовь, – вдруг шепчет Сара, встречаясь со мной взглядом. – Тебе на «в».
– Вишня.
Она улыбается и дотрагивается до своих волос. Задевает мою руку и обхватывает мои пальцы.
– Якорь.
– Хм, мне на мягкий знак?
Она смеётся. Пол снимает наушник.
– Рыба! Надо на «р»!
Я улыбаюсь Полу и наклоняюсь, чтобы поцеловать Сару в нос. Она фыркает, запрокидывает голову и ловит губами мои. Мысли растворяются как сахар в горячем вишнёвом варенье. Сладко.
Нотная тетрадь падает.
Я сижу в позе креветки, болит спина, но ради этих мгновений можно и потерпеть.
Мои губы гоняются за губами Сары.
Майк начал обучить меня ездить змейкой между бутылок. Сначала он сам поднимал бутылки, которые я сбивал, а затем заставлял меня это делать.
Останавливаю машину, выхожу, ставлю бутылки на расстояние друг от друга, сажусь обратно – бесконечная зарядка.
Жму на газ, аккуратно поворачиваю направо, выравниваю машину, кручу руль влево – и так десять бутылок вперёд.
– А теперь так же задним ходом.
Майк делает вид, что не замечает моего пристального взгляда.
– Задним ходом, ты серьёзно?
– Нет, шутки у меня такие.
Задним ходом не получается. Бутылка за бутылкой, как домино, падают на асфальт.
Три дня подряд я прихожу к дому Майка, сажусь за руль и занимаюсь одним и тем же: еду назад, смотрю в боковые зеркала, притормаживаю, еду влево, прямее, правее.
Потом закрепляю змейку передним ходом, и опять задним.
Передним, задним.
Парковка.
Осталось шесть дней. Нет времени на волнение. Я всегда с кем-то, всегда чем-то занят.
Я не бездельничаю.
Продолжаю покорять пьедестал.
Я ещё не на самом верху.
Работы много, но я не сдаюсь. И не сдамся.
Майк тренирует меня в спортивном зале.
Он сидит на моей спине и ждёт, когда я отожмусь с грузом в килограмм восемьдесят. Он не подбадривает. Он сидит как ни в чём не бывало, выпрямив ноги.
Руки болят, я не могу поднять себя и Майка.
Я хочу сказать, что это невозможно. И в жизни действительно много невозможного, но если я перестану думать о трудностях и сосредоточусь на руках, воле и будущем, где я сильный и успешный, то всё получится – даже поднять себя вместе с Макйом.
Я поднимаю наши тела на трясущихся руках. Майк теряет равновесие и соскальзывает. Ощущение лёгкости в каждой мышце – я чувствую себя невесомым, несокрушимым.
Опускаюсь на пол, а затем, вытянув руки, стремлюсь вверх. Хлопок! Я успеваю хлопнуть в ладоши прежде чем упасть на пол.
Ещё один хлопок, и я успеваю затормозить руками, снова не коснувшись пола.
Встаю, тороплюсь на турникет. Подпрыгиваю, захватываю пальцами перекладину.
Мозоли на ладонях лопаются, и это приносит облегчение.
Руки сгибаются в локтях. Перекладина на уровне глаз. Подбородок над перекладиной. Ниже, выше, ниже.
Перекладина не мой враг. Помощник.
Не боюсь не справиться, боюсь потерять вдохновение.
Не боюсь остаться слабым, боюсь не попробовать стать сильным.
Не боюсь страха, боюсь не научиться с ним справляться.
Майк аплодирует. Я спрыгиваю на пол.
Делаю поклон перед Майком.
– Донов, ну ты и качок, – ржёт Майк, закатывая рукава худи, чтобы сравнить наши руки.
– Вот-вот им стану.
Трогаю бицепсы. Из дряблой кожи в упругую. Из мягких рук в твёрдые.
Я не худой, я жилистый – вот что я ещё понял.
Однажды в мой номер пришла Тая. Я просил администратора никого не впускать без предупреждения, но, похоже, она пробралась втихаря.
Она облокачивается спиной на закрытую дверь и по-дурацки подмигивает. На шее кулон в виде банана. На теле обтягивающее, короткое платье.
Держу дистанцию.
– Привет, – едва слышно здоровается она.
– Привет. Зачем пришла?
Поправляет волосы, свободно падающие на плечи.
.– Скоро гонка. Кайн готовится каждый день.
– Ты пришла сообщить об этом?
Она делает шаг вперёд. Я назад.
С ней всегда было не о чем поговорить, и ничего не изменилось. Только разговоры о гонках. А что она мне скажет после? О том, как всё выглядело с её точки зрения? Будет комментировать всё, что видела?
– Да. Ты должен выиграть.
– Я выиграю.
Беглая улыбка на её губах.
– Арти… Артур, ты извини, что я раньше тебя не замечала, может, исправим то недоразумение?
– Я встречаюсь с Сарой. Ты можешь покинуть мой номер?
Она собирается сделать шаг, но останавливается с поднятой ногой. На её ресницах поблёскивают прозрачные капли. Тая изменилась: она перестала пользоваться яркой косметикой и стала носить тёмную одежду, отказавшись от пёстрых и привлекающих внимание нарядов.
Я не буду разбираться в её душе. В душе человека, который не понимает слов.
– Ты разлюбишь её так же быстро, как и меня?
– Тая, давай напрямую, чего ты хочешь?
Подходит к кровати, садится и закидывает ногу на ногу.
– Я хочу переспать с тобой.
Становится душно. Не от её признания или позы, а от злости.
– Тебя так обидело, что я отказал?
Поглаживает плед накрашенными ногтями.
– Я твоя первая любовь и ты впервые поцеловался со мной. Мы будем вместе!
Я не успел переодеться, и на мне одни брюки. Со стороны эта ситуация может показаться неоднозначной. В отражение зеркала подмечаю, как изменилось моё тело, как горят глаза, как высоко в них пламя. Вижу прямую осанку, уверенного парня. И сгорбленную Таю.
Я воссоздаю в отражение рядом с собой Сару. Слышу её громкий смех, голос, шепчущий во время секса признания в любви. Я чувствую её руку в своей.
– Тая, уходи.
Она продолжает сидеть, а я надеваю поло. Затем беру барсетку, в которой лежат документы, ключи от номера и заметки для репетиции «Реквиема по мечте».
И ухожу сам, оставляя её сидеть.
Гонка послезавтра.
Глава 28
Мотоцикл
Чтобы внести разнообразие в наши тренировки, Майк вывозит из гаража мотоцикл – чёрного, матового зверя.
– Хотел?
– Очень.
Я провожу рукой по прорезиненным ручкам с замысловатыми узорами, слегка нажимаю на рукоять и опускаю пальцы к ключу зажигания.
– Проедешься со мной? Я поспорил с одним кретином, что выиграю его с пассажиром.
– А он будет один?
– Да.
Майк передаёт мне шлем. Пока он помогает его надеть, я сравниваю аромат Майка со свежестью морозного воздуха в заснеженных скалах. Я не был в таком месте, но Майк напоминает гору.
Перекинув ногу через мотоцикл, он кладёт руки на руль. Я сажусь позади него и крепко обнимаю за живот.
Мотоцикл тесный, а сиденья неудобные, как будто присел на пластиковый пенёк. От шлема потеет лицо. Непривычно держать на голове что-то объёмнее шапки.
Я хотел прокатиться, но не попадать сразу на гонку.
– Ни в коем случае не убирай ноги с подножек и не отпускай меня. Я наклоняюсь в сторону, ты повторяешь, как зеркальное отражение. Любишь скорость, вот я и выбью из тебя эту дурь, – диктует Майк правила, смотря вперёд.
– А если мне понравится?
– Я убью тебя.
– Это тоже можно отнести к адреналину. Мне понравится.
– Иди ты, пианист.
Шлем приглушает мой смех, а рёв мотора полностью глушит.
На минуту я становлюсь глухим.
– Ну чё, погнали, придурок! – орёт Майк, с рокотом двигателя.
– Сам придурок, я готов!
Я крепко обнимаю Майка, прижимаясь шлемом к его спине.
Зверь вибрирует, и эта вибрация хаотичными волнами проникает под кожу.
Мотоцикл резко бросается вперёд, чуть не вышвыривая меня с сиденья. Крик застревает в глотке, затягивая шею верёвками молчания. Я не могу вдохнуть. Шлем как тесная клетка, и я испытываю приступ клаустрофобии.
Мотор ревёт и рычит, как самолёты на взлётной полосе, как первобытный человек в пещере. Как моя душа, наполненная эпинефрином, заставляющим все нервные окончания сжиматься и расслабляться, а затем снова сжиматься.
Мы едем по прямой дороге я напряжён, Майк расслаблен. Ветер овевает кожу, вызывая ощущение покалывания и внутренней дрожи. Сиденье раскалённое, целая лава под задницей.
Майк ускоряется, но зверь противится.
Восторг приходит не сразу, он постепенно вливается в кровь, усиливается с каждым метром, с каждым мимо проеханным деревом. Бездомные собаки разбегаются с дороги в лес. Майк мчит вперёд. Экстаз рождается в ногах, поднимается к спине, развязывает верёвку на шее, врывается в мозг, наполняет разум.
Я одновременно кричу и смеюсь. Охватывает дрожь. Я хочу отпустить Майка и поднять руки, но не рискую. Ноги на подножках затекают, колени болят, обувь норовит свалиться.
На кочках Майка швыряет вверх, меня за ним – я синхронизировался с Майком.
Дух, захваченный скоростью, блокирует поступление кислорода. Кружится голова, дорога, растения, небо.
Это скорость без металлического корпуса. Это свобода без окон. Без потолка над головой.
Дорога уходит вправо. Майк наклоняет мотоцикл, наклоняется сам, и я вместе с ним. Сбавляет скорость. Асфальт ближе и ближе. Мы поворачиваем. Люди возникают из ниоткуда. Будто вырастают из земли.
Другие "звери" —, оранжевые, чёрные, зелёные – ревут со всех сторон.
Майк прокручивает рукоять тормоза. Замедляемся.
Взрывоподобные звуки меняются на голоса, гогот, возбуждённые вопли.
Майк останавливает мотоцикл, ставит ногу на асфальт.
Люди сбегаются к нам. Орут что-то. Вижу движения их губ, но в таком галдеже не разбираю ни слова.
Через визор человеческие лица рассеиваются, тают, как снежинки в тёплую погоду.
– Как тебе? – Майк пытается перекричать людей, и я слышу его лучше, чем кого-либо в этом буйстве звуков.
– Офигеннее, чем тачка!
– А ты прошаренный! – и он заходится в басовитом смехе.
Рядом с Майком останавливается мотоцикл. Девчонка с чёрными волосами до талии смотрит за спину Майка.
– Ты будешь пассажиром Майка?
– Кейт? Где Ларен? – Майк осматривается, но человек на человеке мешают его обзору.
– Я за него. Не парься, какая разница? – девушка застёгивает молнию на облегающей кофте до шеи. Снимает с ручек кожаные перчатки и надевает.
– Сдаваться не собираешься? – уточняет Майк.
– Черта с два я сдамся, – улыбается она.
– Тогда не будем тратить время, – Майк поддаёт газу для звукового сопровождения.
– А ты чего в шлеме, боишься? – миндалевидные глаза улыбаются, смотря на меня через полупрозрачный визор.
Снимаю шлем и протягиваю ей.
– Для тебя взял, чтобы безопаснее проигрывать было.
– Надень обратно, – обращается ко мне Майк, поворачиваясь вполоборота.
– Оставь себе, красавчик, я никогда не проигрываю.
Кладу шлем на асфальт. Парень с длинными ногами не замечает и спотыкается об него. Ворчит что-то под нос и сливается с толпой.
– Да и не достанется он тогда никому.
Замечаю среди людей Сару, она болтает с парнем, а рядом с ней незнакомая девушка. Наверное, одна из подруг. Она улыбается собеседнику, и мне это не нравится. У этого парня волосы цвета болота, и пушатся, как шерсть у испуганного кота.
Кейт что-то отвечает, но меня интересует одно:
– Майк, кто этот болотный?
Майк ищет, на кого я показываю, и почему-то смеётся, когда понимает о ком речь.
– Сару к нему не ревнуй, у него ребёнок, жена, собака и кот.
– Это никак не влияет на их увлекательную беседу.
– Вы долго будете болтать? – спрашивает Кейт, заводя мотоцикл.
Майк жестом показывает ей "ок".
– Сара тебя не предаст, пианист, – напоследок подбадривает Майк.
На дорогу выбегает девчонка в купальнике и поднимает руку.
Майк газует, но не едет.
Без шлема лучше. Без шлема свободнее. Всё прекрасно видно и слышно.
Мотоцикл рвётся с места, я мигом сжимаю Майка руками, чтобы не свалиться. Сара и болотный остаются позади. Я рассержен. Я не думал, что могу ревновать из-за обычной беседы.
Ветер насвистывает что-то неразборчивое. Мысли уносятся вдаль, а в душе нарастает ревность.
Кейт отстаёт.
Майк покоряет дорогу, он несётся вперёд, оставляя девчонку глотать пыль.
Я держусь со всей силой за Майка. Держусь за трезвый рассудок, чтобы не поддаться азарту, оставаться вменяемым и рассудительным.
Калейдоскоп цветов повсюду. В висках пульсация. Страсть ощущается под рёбрами, ближе к сердцу.
Кейт приближается, она не позволит Майку одержать лёгкую победу.
Она практически под жопой. Слишком быстро. Я съёживаюсь, как перепуганный кролик.
– Она нас собьёт! – кричу Майку, вжимаясь в него. Это не спасение – это защитная реакция.
– Не собью, красавчик, не дрейфь!
Не сбивает, вырывается вперёд, делится пылью, которую сама же и глотала.
– Сучка! – ругается Майк, поддавая газу, – ща мы её догоним.
Мы быстрее ветра, но не проворнее этой Кейт. Колёса её мотоцикла движутся с невероятной скоростью, становятся прозрачными, словно вырастают из асфальта.
Камушки летят из-под наших колёс.
Управление мотоциклом у Майка на профессиональном уровне, но Кейт маневрирует на дороге, как бессмертная. Ставит мотоцикл на дыбы, отпускает руль одной рукой и показывает средний палец. Газует, исчезая в свете солнца далеко впереди.
Майк набирает обороты, перемещается на встречную полосу. Едет как чокнутый, точно бы от этой гонки зависит жизнь, которую он может в этой гонке и угробить… Он едет, как я за рулём тачки.
Приближаемся к девчонке и её волосы развеваются на ветру. Вперёд. Дальше. Газу.
Я слежу за движениями Майка, зеркалю их. Мы наравне с Кейт. Её монстр рычит. Мотоцикл под нами отвечает.
– Не надо было выделываться, – кричит ей Майк. Поворачивает рукоять на себя, добавляет газу и мотоцикл обретает крылья. Мы не едем, а парим над землёй, проносясь мимо девушки так стремительно, что ей нас не нагнать.
Майк объезжает кочки, а Кейт следит за его передвижениями, едет ровной линией за нами.
Но тут Майк почему-то останавливает мотоцикл, пропуская Кейт вперёд. Она смотрит на него через плечо и уезжает к финишу.
Майк ставит мурчащего зверя на подножку и слезает. Машет одной рукой морщась.
– Походу руку вывихнул.
Я хочу встать, но Майк бросает большую ладонь мне на плечо. Меня лихорадит от куража – разрядка после такого экстрима ещё не прошла, но нужно убедиться, что у Майка ничего серьёзного.
– Садись за руль, я буду сзади.
Отрицательно трясу головой в знак несогласия.
– Я не знаю, как этим управлять!
Майк тратит время гонки на объяснения правил и того, как управлять мотоциклом. Я внимательно слушаю, но мысли уносятся к страху: «Мы разобьёмся, если я сяду за руль». Но Майк продолжает показывать и рассказывать, и вся его энергия исчезает, растворяется в невозмутимости и хладнокровии.
Я вынужден занять место спереди, взяться за руль, освоить педали газа, тормоз и сцепление. С места водителя ручки не кажутся такими простыми и обыденными, как с глаз пассажира.
Майк располагается позади и обнимает за живот. Если я сжимал его так же сильно, как и он меня, то не понимаю, как он не задохнулся.
Мои тщетные попытки сдвинуть мотоцикл с места вызывают у Майка улыбку и короткие смешки. Кейт, скорее всего, уже на финише.
– Не нервничай, пацанчик. Поезжай на любой скорости, только не стой.
Мало-помалу я продвигаюсь вперёд. Приборная панель похожа на автомобильную, поэтому я без труда определяю скорость и переключаю передачи ногой.
Два колеса набирают скорость. Руль, как рога козла, не даёт мне ехать прямо, а заставляет постоянно отклоняться в сторону.
Я еду шестьдесят километров в час и подбавляю скорости. Свежий воздух, как холодные перья, щекочут кожу под громкие рычания мотоцикла.
Руки Майка сомкнуты в замок на моём животе, и не похоже, что у него продолжает болеть рука.
Я пытаюсь сохранить равновесие, но это требует усилий, и я вынужден постоянно отвлекаться от дороги.
Добавляю газу и смех без причины вылетает из меня, разрывает грудь на части. Мотоцикл злобно рычит, откликаясь на мой эмоциональный всплеск.
Майк дёргается позади.
– Не мотай башкой, твои волосы лезут в глаза! – кричит он, дуя мне в затылок.
– Извини, – посылаю я Майку ответ сквозь хохот, свист агрессивного ветра, и рычания мотора. Он ненавидит, когда я извиняюсь.
– Пианист!
Кейт танцует лезгинку за белой линией. Рядом с ней парни и девчонки пытаются неуклюже повторить движения. Я кручу правую рукоятку, наращивая темп, и наклоняю корпус вперёд. Майк почти лежит на мне.
Я пересекаю линию финиша и ощущаю удушье. Затруднённое дыхание похоже на хрипы мотоцикла.
Все вокруг предаются веселью. Кейт прекращает танцевать и спешит к нам.
– Майк, ты так изменился, стал красавчиком, – кричит Кейт, ещё не успев подбежать, и направляет взгляд на меня.
Майк перекидывает ногу через чёрного зверя. Кейт подбегает к Майку и колотит его маленькими кулачками по груди.
– Ты поступил нечестно, – визжит она.
Во мне слишком много энергии и волнения. Я пытаюсь унять дрожь в ногах, но они трясутся ещё сильнее, и я опять надрываюсь от смеха. Ветер холодит кожу, но не спасет от истерики .
– У Майка заболела рука, – объясняю я Кейт.
Она с подозрением смотрит на него.
Пожав плечами, он неловко улыбается. Ух ты, в его арсенале есть и такая улыбка. Похоже, ему нравится эта девушка.
– Когда тебе это мешало, Майк? – спрашивает парень, отлепившийся от губ дамы.
Майк солгал? Смех оставляет тело, и на лице не остаётся даже улыбки. Эмоции, выворачивающие наружу, чересчур быстро отпускают, оставляя за собой след неясной тоски – именно это и мешало мне быть как все. Но сейчас плевать на какую-то там тоску, я просто не стану зацикливаться на ней.
– Пацанчик просил научить его водить мотоцикл, а я добрый самаритянин.
– Ну ты даёшь, – цыкает Кейт, – отдал мне победу ради другого?
Майк бросает на меня косой взгляд, он так и сделал, как сказала Кейт.
– Спасибо, Майк.
– Забей, – просит он, вынимая ключ из замка мотоцикла.
Спускаюсь с мотоцикла. Земля под ногами мягкая, липкая, а обувь весит тонну, может, и две. После такой поездочки сложно устоять на ногах.
– Артур, Артур!
Сара бежит ко мне. Я развожу руки в стороны и, покачнувшись, стискиваю любимую в объятиях.
Кейт кладёт руку мне на плечо. Сара сбрасывает её и осматривает Кейт на объект для ревности. Во взгляде Сары есть что-то ещё: она бросает взгляд на Кейт, а затем на Майка.
– Вы вместе? – уточняет Кейт. – Ну что ж, красавчик, продолжай учиться управлять малышом. В следующий раз посоревнуемся по-честному.
Моё сердце стучит неритмично и учащённо, но не из-за Кейт, а от эмоций, подаренных этим днём. Я полон восторга, но всё ещё испытываю лёгкий мондраж.
– Посмотрим.
– Ну, бывай!
Кейт берёт Майка за руку и куда-то уводит. Соревноваться они, видимо, будут уже в постели.
– Что ты здесь делаешь?! И откуда знаешь Кейт?
Я рассказываю Саре, как оказался здесь, хотя обычно избегаю вечеринок и мест, где может быть Кайн. Она злится за то, что я не отказался от идеи Майка приехать сюда. В ответ я лишь смеюсь и целую её, чтобы утихли наши переживания.
Этот день позволил мне открыть новую грань личности:
Я ревнив.
Недоверчив.
И я хочу быть не только водителем машины, но и мотоцикла.
До гонок один день.
С утра до вечера Майк принимает у меня экзамен по вождению.
Я показываю всё, чему научился. Опять парковка, змейка. Разворот. Резкое торможение. Быстрый старт, медленный.
Проехать круг на время: с этим возникли проблемы – я не остановился, когда должен был. Я ехал и ехал, виляя с полосы на полосу, пытаясь развить максимальную скорость. И проезжал Майка, стоявшего с телефоном в руке, будто гонка с Кайном в самом разгаре.
Майк украсил меня фингалом под глазом. Он хотел поставить второй, для симметрии, но я переиграл и врезал ему по печени.
Мне не спится. Не сомкнуть глаз.
Я снова в себе не уверен.
Я не смогу победить Кайна. Это нереально. Я всё выдумал. Даже Сару, прижавшуюся ко мне грудью.
Смотрю на луну через окно.
Я боюсь гонки и Кайна. И думаю о том, сколько придётся работать, чтобы отдать Кайну деньги за машину.
Воспоминания о том несчастном и пугливом Артуре Донове, возвращают неуверенность и страх.
– Ты не спишь? – шёпотом спрашивает Сара. – У тебя фингал, ты опять не слушал Майка… почему?
– Засыпаю. Спи, вишневолосая. Я не знаю ответа на этот вопрос.
Вздыхая пододвигается ближе. Мне хочется попросить у неё прощения за то, что ей приходится волноваться. Но извиняться стоит тогда, когда уверен, что не повторишь ошибок.
А я не уверен, что смогу себя контролировать.
Не знаю, что будет, если мне снесёт голову в гонке с Кайном.
Не прикончу ли я нас двоих.
Целую Сару в тёплый лоб.
И всё также не могу уснуть.