Энн Княгинина
Расколотое сознание
Глава 44
Я тебя помню
Я заношу кресло-качалку в чужую квартиру. По-моему, это третья квартира за этот день. Я весь потный и уставший, но это мелочи по сравнению с тем, что у меня на душе.
Майк сейчас был бы с какой-нибудь девчонкой, участвовал в гонке или бил новую боксёрскую грушу, которую не успел купить.
В параллельной вселенной… Возможно, он успел. Но я в той, где не успел.
– Ты же тот самый Донов-красавчик! – произносит девушка с чёрными длинными волосами, выходя из комнаты. Я ставлю кресло на пол и внимательно смотрю на неё, представляя, как глупо выглядит мой единственный движущийся глаз.
Вроде это Кейт, с которой мы участвовали в гонке на мотоциклах.
– Что у тебя с глазом? – спрашивает она.
– Ослеп.
– В той аварии, где погиб Майк?
– Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь?
Она садится на кресло. Мои коллеги-грузчики заносят остальные вещи.
– Я хотела услышать это от тебя. Слухи, они как слизняки – где прошли, там и отверстия оставили.
– Интересное сравнение.
– Сегодня вечером приходи на вечеринку.
– Не приду.
Кейт встаёт, чтобы не мешать моим коллегам вносить мебель в квартиру.
– Мне надо работать.
Я выхожу в подъезд, но девушка следует за мной. Я спускаюсь на ступеньку ниже, и она тоже.
Я делаю вдох. Выдох, и ещё вдох.
– И что, опять будешь сидеть за пианино, клацать по клавишам, и всё?
– Я не могу играть.
– Как это не можешь, пианист?
На эмоциях толкаю Кейт к стене. Она успевает затормозить ногами, чтобы не удариться спиной. Душу молотит блендер с острыми ножами. Меня душит боль в горле, и я хриплю, смотря в глаза Кейт:
– Никогда не называй меня так. Н-и-к-о-г-д-а, – произношу по слогам, поднимая глаза к потолку.
Чтобы не потекли слёзы.
Пианист… В последний раз я слышал это от матери Майка.
А Майк забрал с собой мои мелодии.
– Он всегда тебя так называл, я помню это как сейчас. Пианист то, пианист сё. Для него ты был как брат.
Я отпускаю Кейт. Она продолжает повторять прозвище, придуманное Майком, и я понимаю, что её не остановить. Пусть лучше наговорится и перестанет.
– Он для меня тоже.
Двое мужчин несут диван, и я перепрыгиваю через несколько ступенек вниз, чтобы освободить проход для коллег. Кейт не успевает за мной и возвращается в квартиру.
Вот пусть и не трогает меня.
Я не хочу ничего слышать. Не хочу тревожить то, что и так неспокойно.
Остались последние стулья, я беру сразу два и несу наверх. И снова эта Кейт идёт со мной по ступенькам.
– Мы не собираемся напиваться на этой вечеринке. Будут гонки на мотоциклах и автомобилях – всё, что так любил Майк.
– Ещё скажи, что это в его честь.
Расставляю стулья в комнате.
– Все наши вечеринки в честь Майка. Он был с нами почти всегда. Майк… – она негромко смеётся, – герой вечеринок.
Она скрывает боль. Можно подумать, что ей всё безразлично, но её глаза говорят о многом. Смех и легкомысленное поведение намного заметнее, чем грусть.
– Я спрошу у Сары, хочет ли она.
– Майк считал её ведьмой. Она добилась тебя – непробиваемого.
– Зачем ты так много говоришь о нём? Ты понимаешь, что… – Я качаю головой. Она всё понимает. – Хочешь, чтобы его имя тонуло в слезах?
– Он бы обрадовался, что ты из-за него плакал! – Кейт потирает ключицу и опускает взгляд, и её напускная радость куда-то исчезает. – Приходите, мы устроим последнюю гонку. Ты со мной посоревнуешься, чтобы свести счёты с той гонкой на мотоциклах.
– У меня нет машины.
– Я дам тебе свой мотоцикл и машину. Две гонки, и ты освобождён.
Другие грузчики кричат, что уходят. Отвечаю, чтобы уезжали и не ждали.
– Две? Ты же в курсе, что я ездил на мотоцикле один раз.
– Да, две, – подтверждает она. – Майк обещал научить тебя ездить на мотоцикле, и я хочу выполнить это обещание вместо него.
– Он… – я вспоминаю, как Майк солгал о том, что повредил руку, – он почти научил.
– Одна гонка по прямой дороге не причинит вреда. А вот на машине… Он назвал тебя сумасшедшим, и я хочу это проверить. Может быть, после этого ты снова сможешь играть?
– Я спрошу у Сары.
– Каблук.
– Пусть так.
Сара отказывается, даже недослушав. Я сижу на кровати, а младшие братья Сары вбегают в комнату, смеются и выбегают обратно.
– Ты не сядешь за руль!
– Сара, Кейт права – это может помочь мне играть, – возражаю я на неутешительный ответ.
– Скорее, это поможет тебе разбиться!
Она встаёт, достаёт из ящика стола браслет и надевает мне на запястье. Ведёт пальцами по моим шрамам, углубляясь в размышления.
– Я хочу играть, но у меня не получается дотронуться клавиш. Ещё две гонки, и я навсегда откажусь от этого.
Я тереблю браслет. Сара давно мечтала нацепить мне его на руку.
– Конечно, потому что умрёшь.
– Перестань хранить меня!
Бен и Сэм врываются в комнату Сары. Один хватает наушники со стола, а второй пытается удержать сестру, чтобы та не отняла украденную вещь.
– Если их не привяжут к стульям, я повешусь! – кричит Сара, поднимаясь с кровати и направляясь в коридор.
– Оставишь меня одного?
Она закрывает дверь в комнату и возвращается, садится на колени и кладёт подбородок мне на ноги. Когда я начинаю гладить её по голове, она мурлычет. Её светло-карие глаза, опечаленные последними событиями, смотрят из-под бровей. Я медленно глажу её по волосам.
Я редко смотрел людям в глаза, а теперь, чтобы увидеть глаза Сары, мне приходится переводить взгляд с одного её глаза на другой.
Повязка на глазу стала частью лица. Сначала резинка давила на висок и натирала кожу за ухом, но чем дольше я её ношу, тем меньше чувствую дискомфорт.
Осталось завести попугая и показывать судьбе средний палец, как пират.
– Ты же хочешь оставить меня одну.
– Я не собираюсь выигрывать.
– В смысле?
Я тереблю вишнёвые волосы, накручиваю пряди на палец.
Кто-то может спросить, как я позволяю любимой стоять на коленях, но если ей так удобно, то пусть стоит хоть на голове. Придёт время, и я сам встану перед ней на колени.
Отношения – это не занятие на время. Это начало пути и до конца.
– Я хочу в последний раз почувствовать, как машина подпрыгивает на кочках, а ветер влетает в волосы. Увидеть, как стрелка спидометра перескакивает с цифры на цифру. Переключать передачи. Показать Майку, что я научился сдерживать себя.
– Кочки под колёсами? Тебе не хватило ямы?
Она встаёт и озабоченно смотрит на меня. Так пристально, что хочется спрятаться.
– Там были ремонтные работы. Я об этом сообщил уже всем, и даже полиции. Не напоминай.
– Извини.
– Кейт сказала, что дорога будет прямой.
– Ты очень хочешь этого?
– Да.
Она со стоном вздыхает и перекидывает волосы назад.
– Хорошо, поехали. Но, пшеничноволосый…
– Что? – перебиваю её, и мой обычно низкий голос звучит пискляво и удивлённо.
– Ну… ты же зовёшь меня «вишневолосой», – показывает большой палец, хитро улыбаясь. – Это же так мило!
– Пф.
– Чё пф?!
Сара бросается на меня, запрыгивает сверху и кусается. Я пытаюсь освободиться, а она вонзает зубы в мою кожу. На просьбы прекратить, братья Сары вбегают в комнату и видят картину: их сестра сидит на парне, склонившись к нему.
– Мама, они занимаются чем-то нехорошим! – вопит Бен, оттесняя Сема с дороги.
Из моего горла вырывается громкий смех.
Я не разучился смеяться, Майк.
Глава 42
В последний раз
Вечеринка Кейт проходит в одноэтажном доме с просторной террасой. Стеклянные двери открыты, и гости свободно перемещаются, держа в руках бутылки с алкоголем.
Не будут они напиваться, как же.
Музыка привычно неприятная, сверлом выкручивающая уши. Сара сжимает мою руку, будто я сбегу.
Моё появление заставляет всех замолчать. Многие смотрят на мою повязку, скрывающую невидящий глаз. И я начинаю понимать, почему Сара так крепко удерживает меня за руку и сжимает пальцы до онемения. Не из-за страха, что я сбегу, а потому что опасается внимания окружающих.
– Эй, дружище, – подходит ко мне длинноволосый парень и протягивает руку.
Сперва я смотрю на его ладонь, а только потом пожимаю. Я ничего не говорю, поэтому парень продолжает:
– Ты вообще как? Держишься?
Я его не знаю. Вряд ли я бы забыл уши, проколотые от хрящиков до мочек, и подбородок с ямочками.
Я, как любитель делать Сара, тереблю деревянные шарики браслета: у меня два браслета – один я отобрал у неё, а другой она дала сама.
К длинноволосому парню присоединяется всё больше людей. Они изучают меня, всматриваются в повязку, пытаясь разглядеть что за ней..
– Я нормально, – растерянно отвечаю я.
Они таращатся, не стесняясь шепчутся. Я тяну Сару, чтобы уйти от этих людей, но они следуют за нами.
– Что им нужно? – спрашиваю я Сару, ускоряя шаг.
Люди повсюду. Дурацкая музыка не затихает, а запахи алкоголя смешиваются, превращаясь в отвратную вонь.
Колёса автомобилей со свистом срываются с места. Я вспоминаю, как гудели тормоза, когда Майк тормозил, и как стирались покрышки BMW, прежде чем машина врезалась в дерево.
Кровь, запах табака, осколки, сук в Майке.
Тошнит.
Ногти Сары вонзаются в мою кожу, боль разгоняет воспоминания.
– В последние дни Майка ты был к нему приближённее остальных. Он часто говорил о тебе, и для других ты стал чем-то особенным.
В последние дни Майка…
– Я не особенный.
– Это ты так считаешь.
Тая бежит к нам, размахивая руками. На её шее засосы, а на щеках – синяки. В моих глазах она опускается всё глубже.
Она расталкивает зевак, собравшихся вокруг. Они о чём-то болтают, но тупая музыка из колонок заглушает слова.
– Кейт предупреждала, что ты придёшь, я ждала!
От Таи воняет перегаром и духами.
Сара дёргает меня за руку, чтобы я отошёл от Таи. Кейт выходит из дома, посасывая коктейльную трубочку, без стакана, куда она должна вставляться. Заметив нас, Кейт спешит в нашу сторону.
Тая пыхтит через зубы.
Всё же где-то мне её жаль. Но как нам вернуть себя, если Майк забрал от каждого по кусочку? Я не могу играть, а у остальных свои проблемы.
– Сара, приветик, давно не виделись, – Кейт целует её в щеку, – заберу твоего парня на минут так… мм… двадцать. Напомню ему, как мотоциклом управлять, и верну обратно.
– Меня она наедине с Арти не оставляет, – дуется Тая, и, сузив глаза, поглядывает на Сару.
– Потому что ты извращенка, – насмехается Кейт, – а я однолюбка.
– В общем, познакомься, – вишневолосая отпускает мою руку, – бывшая Майка.
Я не сразу понимаю сказанное ей. Шок оказывается крепче нейроновой связи в мозгу.
Кейт та, что бросила Майка, не поверив в его силу? Та, которую он любил? И он так и не рассказал мне об этом.
Майк, ты говнюк!
– Не надо так смотреть. Я хотела его вернуть, но он ушёл в отрыв с другими девчонками. Я не убедила его, что тогда ошиблась. Секс – всё, что осталось от нас с ним.
– Ясно. Идём?
После признания Сары, Кейт изменилась. В её взгляде появилось самолюбие и избалованность. А Майк мог бы и словечком обмолвиться, что Кейт – его бывшая возлюбленная… Почему я узнаю всё после его смерти.
– Я тут душу изливаю.
Кейт запихивает пожёванную трубочку в карман жилетки.
Тая отбирает стакан с алкоголем у проходящего мимо парня. Он смотрит в её открытое декольте и предлагает выпить на брудершафт. Тая же проявляет к нему безразличие.
– Арти невозможно изливать душу, ему всё равно, – обиженно встревает Тая.
Мне не всё равно – но не всё, что я слышу, мне нравится. Кейт оказалась плохой девушкой для Майка, так зачем её слушать?
Теперь она всю жизнь будет вспоминать, как облажалась.
Но ничего нельзя изменить с мёртвым человеком. И для неё хуже быть уже не может.
***
Сара не идёт за Артуром и Кейт, она шагает в дом.
На этой вечеринке собрались многие её знакомые, и Сара приветствует их жестом руки или останавливается поговорить.
Как всегда она улыбается и смеётся громко, отчего у Таи перекашивается и так перекошенное от боли и злости лицо. Но Саре не так весело, как кажется со стороны. Ей не хватает лучшего друга, его харизмы и способности находить общий язык со всеми, уделяя каждому одинаковое количество времени.
Майк, все по тебе скучают.
Она также переживает за Артура, у которого смерть забрала не просто друга, но и маяк, указывающий путь.
Сара заходит в дом, где музыка звучит громче, чем на улице. Гости перекрикивают песни, чтобы слышать друг друга. Ходят с бутылками и стаканами, наполненными алкоголем.
Несколько парочек целуются у стены. Саре тоже хочется поцеловать любимого, но он занят тем, что ему действительно нравится – он учится.
– Привет, – рядом с девушкой появляется её одногруппник Митч. Они общаются исключительно об учёбе, но вечеринка – это место, где даже незнакомцы становятся друзьями или врагами.
Этот парень высокий, под два метра, и у Сары болит шея, когда она смотрит на него снизу-вверх.
– Привет.
Он протягивает Саре банку с коктейлем, но она отказывается.
– Ты одна? Парень не с тобой? – он оглядывает собравшихся.
– Я с ним, – отвечает учтиво, но без желания на болтовню.
Сара не хотела ходить на вечеринки, она поставила на этом крест, но надеется, что гонки помогут Артуру вернуться к игре. Для него клавиши – это не просто заработок или увлечение, это нечто большее.
И оставлять его одного, среди этих людей и звуков, Сара не желала..
– Может, присядем на диваны? Там твой друг, Пол, – предлагает Митч.
– Пол? – удивляется она, глядя на четыре дивана, расставленных в квадрат. Пол играет с ребятами в карты.
Пол был похож на Артура, – такой же испуганный и замкнутый, но с задатками парня для вечеринок. И вот этот задаток, похоже, разросся.
Сара и Митч направляются к Полу.
Увидев их, Пол, увлечённый игрой в карты, вскрикивает от смущения и чуть не роняет карты. Его друзья спешат подсмотреть, что у Пола за карты, но он успевает прижать их к груди.
Сара объясняет Полу, что пришла сюда в ожидании гонок Артура. Пол поражается её словам не меньше, чем встречей.
Она садится рядом с Полом и смотрит в его карты. Митч занимает место напротив неё и нудно рассказывает истории из жизни. Сара слушает его вполуха: мешает не музыка, мешают мысли.
Она поглядывает за окно, чтобы не пропустить появление Артура, но кто-то постоянно маячит перед глазами.
Артур не видит одним глазом, и для гонок это серьёзный недостаток. Из-за этого он теряет половину дороги, но сказать ему об этом – всё равно что назвать инвалидом.
Майк погиб в машине, находясь рядом с Артуром, но Артур не боится садиться за руль, его, наоборот, тянет к этому.
Майк научил Артура многому, в том числе и не сдаваться.
– Ты меня слушаешь? – Митч щёлкает пальцами перед лицом Сары. Пол, повернувшись к вишневолосой, наблюдает за ней, чтобы та не наделала глупостей с другим парнем.
Пол не доверяет девушкам. На некоторых вечеринках он был свидетелем драк, начинавшихся из-за измен и ревности.
– Я слушаю. Извини, я вижу Артура, мне нужно к нему.
– А? – Пол тоже замечает Артура через окно. Он извиняется за незаконченную игру и кладёт карты на стол.
– Я бы всё равно проиграл, – говорит он и следует за подругой.
***
Мне было достаточно тридцати минут, чтобы вспомнить, как управлять мотоциклом, но многие слова Кейт я потерял в поиске Майка среди людей.
Смотри, Майк, твоя любимая учит меня вместо тебя. Ещё хотелось добавить: «Вернись и закончи за неё это дело». Но думая об этих словах, приходилось поднимать глаза к небу.
Я стал таким нюней, Майк. А ведь прошло уже два месяца с тех пор, как тебя не стало.
Кейт сидит на своём мотоцикле с правой стороны, чтобы я мог её видеть. Спасибо ей за это.
Я тоже сижу на мотоцикле, крепко держась за ручки. Ноги уверенно стоят на асфальте.
Я наклоняюсь вперёд, сохраняя прямую осанку и расправив плечи.
Внезапно я чувствую, как заднее колесо мотоцикла прижимается к земле, а чьи-то руки обнимают за живот. Я уже готов вскочить и оттолкнуть незнакомца, но тут ощущаю аромат Сары.
– Ты не поедешь.
Я рассоединяю её пальцы, сцеплённые между собой на моём животе.
Народ ликует, все кричат, хлопают, танцуют и прыгают, а Кейт ждёт, когда мы разберёмся, чтобы начать гонку. Вижу Пола и в приветствие улыбаюсь ему.
– Я поеду.
– Я не умею водить с пассажиром. Это опасно, вишневолосая!
– Я уже ездила в качестве пассажира на мотоцикле, и знаю, как держаться, когда наклоняться и как помогать водителю.
– Готовы? – кричит Кейт.
К толпе, собравшейся вокруг, спешат новые люди. Я чувствую себя как на сцене или в террариуме – множество глаз устремлены на нас, и нет возможности скрыться.
– Сара, слезай.
– Артур, нет. "Я твоё лево", – напоминает она.
– Сейчас "ты моё сзади".
Она смеётся и снова просит:
– Пожалуйста.
Расцеплённые пальцы сцепляет обратно, вжимается грудью в мою спину.
– Пол, принеси шлем, пожалуйста, – сдаюсь я, и Сара хихикает.
Пол убегает искать шлем, а вишневолосая прижимается ко мне щекой.
– В последний раз я ездила с Майком, – признаётся она шёпотом.
– Я не смогу ездить так же, как Майк.
– Это неважно.
Пол подбегает со шлемом и помогает Саре надеть его. Сразу же начинается обратный отсчёт:
– Три, два, один, старт!
Я сгибаю ноги, ставлю их на подножки, кручу ручку акселератора и срываюсь с места, оставляя позади рваные звуки перегазовки в качестве подпевки к музыке.
Пролетая километр за километром, я чувствую ветер в волосах, слышу его завывания, ощущаю напряжение в руках и смотрю на серость дороги, рассеивающуюся в свете фар.
Сара прижимается ко мне, и на возрастающей скорости её объятия становятся всё приятнее. Кейт вырывается вперёд, наклоняет мотоцикл, демонстративно проводит пальцами в перчатках по асфальту, выпрямляется, добавляет газу и уезжает как можно дальше.
Я немного ускоряюсь. Я обещал любимой участвовать не ради победы, а ради себя и Майка. Я еду с холодной головой, без чокнутых наклонностей.
Осторожно перемещаюсь на другую полосу. Из-за темноты слева я не вижу, что происходит сбоку, – слепое пятно навечно, – и мне приходится крутить головой, чтобы контролировать дорогу.
Тёплый металл согревает душу и задницу. Я несусь вперёд, ощущая Сару как сиамского близнеца.
Рычание мотоцикла напоминает о гонках, когда я был пассажиром Майка. Я склоняюсь вперёд, и Сара практически лежит на моей спине.
Ещё газу, а то уже будто и не еду. Выше скорость, проворнее крутятся колёса, сильнее поток ветра в лицо.
Кейт объявляется на горизонте, поднимает руку и складывает пальцы в жест рокера.
Я прибавляю скорость и подъезжаю к её мотоциклу. Я стараюсь держаться подальше от деревьев, вздрагивая от каждых длинных суков, стрелами указывающих на дорогу. Вибрация от железного коня поднимает волоски на руках, щекочет ладони и пальцы, вцепившиеся в ручки как крюки.
Неглубокие кочки, но ощутимые под колёсами, делают меня счастливее и свободнее от горя по Майку.
Рычащий звук обволакивает, закрывая куполом покоя.
Я хочу посоревноваться с Майком. Он бы точно выиграл.
У меня остался его голос в записи на телефоне. Но Майк больше не позвонит, а я никогда не буду слушать эту запись.
Фотография Майка с Полом давно исчезла с моего телефона. Я знаю, что её удалил кто-то из близких, когда я лежал в больнице. Вместо лица Майка теперь на экране обои с осенними листьями.
Мотоцикл Кейт завывает, встречаясь с моим. Я пытаюсь обогнать её, но Кейт ловкая и проворная, и управляет мотоциклом как телом. Свет наших фар объединяется – они вместе пересекают линию финиша, но конь Кейт следует за светом, а я – за ней.
Останавливаюсь за пятьдесят метров от Кейт, а она уже прыгает среди толпы.
Сара слезает с мотоцикла, снимает шлем и бросает на землю. Она хохочет, поднимая руки над головой, сложенные в кулак.
– Это было круто!
Земля дрожит, и вибрация в ногах ещё долго будет утихать. Из дома доносится сменяющаяся музыка. Мотоцикл стоит рядом со мной, но на него залезают все кому не лень.
От улыбки сводит скулы.
Кейт уже спешит к нам, а за ней, словно стадо, бегут остальные.
– Ты вот-вот бы выиграл.
Она пожимает мою ладонь руками в перчатках. Вокруг люди, они дёргают меня, стучат по плечам и орут в уши.
– Теперь на тачках?
Я взбудоражен и не хочу потерять этот азарт, но сев в машину, что Кейт одолжила на время, мне не тронуться. Рядом со мной сидит Сара, она пристёгивается ремнём безопасности и пристёгивает меня тоже. Майку бы не помогло это выжить, но, возможно, ремень смог бы спасти мой глаз.
Сигнал на старт уже дан, но я не трогаюсь.
– Что такое? – спрашивает Сара.
Кейт разворачивается и едет обратно на линию старта. Люди заглядывают в мою машину через окна, сплющивая носы об стекло.
– Это из-за…
– Нет, это не из-за той аварии. Мне нужна сигарета.
Она недоумённо смотрит. Я не курю, и она тоже. Но её осеняет до того, как я всё объясняю.
– Майк курил, когда надо было трогаться. Я помню эту его привычку.
– Он научил меня заводить машину, закуривая с закрытыми окнами.
Я смеюсь от боли. Защитная реакция организма – дурацкая физиология.
– Ты хочешь попробовать сам?
– Один раз, чтобы понять Майка.
Кейт открывает водительскую дверь и смотрит на вставленный в замок зажигания ключ.
– Что-то не работает? – она осматривает салон.
– Дайте сигарету! – выкрикиваю я в толпу.
Кейт отходит от открытой двери и мне протягивают сигарету с зажигалкой.
– Я моргну фарами, когда буду готов, – предупреждаю я Кейт. Она смотрит на Сару, захлопывает дверь и уходит к машине.
Я закрываю глаза, чтобы сдержать непрошеные слёзы. Майк никогда не сядет на пассажирское сиденье. Больше не ударит за неподчинение. Не будет злиться и смеяться вместе со мной.
Никогда не закурит, чтобы я заводил машину.
Сейчас я прохожу четвёртую стадию вместе с пятой.
Жизнь не будет прежней, но она наполнится чем-то новым, и я это принимаю.
От первого затяга я кашляю, от второго – тоже. Сара терпеливо ждёт, глотая слюну, чтобы не заплакать.
Мы погрязли в дыму, и наши лёгкие едва дышат.
Я завожу машину и открываю окна, выпуская удушающий дым наружу.
Делаю ещё один затяг, чтобы наверняка не понять, в чём прикол курения, и выкидываю через открытое окно половину сигареты на землю.
Запаха табака достаточно, чтобы начать и закончить свою последнюю гонку.
Моргаю фарами, предоставляя Кейт преимущество. Она уносится на четырёх колёсах вперёд. Я выжимаю сцепление, включаю первую передачу и жму на газ.
Обороты мгновенно возрастают, и я переключаюсь на следующую передачу.
У меня не возник страх садиться в машину, но появился страх за близких: смерть приходит неожиданно, и, может, я умру завтра, а, возможно, уже и сегодня. Но я почему-то уверен, что не сейчас.
Я непоколебимо держу руль и слежу за стрелкой на спидометре. Третья передача, быстрее, четвёртая. Я еду за машиной Кейт.
В этой тачке всё иначе, чем в «Civic». Торпеда украшена коричневой полосой, а подсветка приборной панели голубая, вместо оранжевой. Руль крутится легче.
Я убираю одну руку с руля и глажу Сару по колену. Она смотрит за лобовое стекло, не замечая текущих слёз. Я выворачиваю руль вправо, давлю на газ и обгоняю Кейт под протяжный автомобильный гудок.
На небе зарождаются звёзды.
Одна за одной.
Дальний свет фар проваливается в маленькие ямки, и колёса без труда преодолевают помехи. Я держу руль, чтобы его не выкручивало.
Сижу расслабленно и мчусь вперёд по дороге, смотря на то, что когда-то видел Майк. Даю сердцу учащённо стучать от боли, а глазам заполняться влагой: из-за слёз дорогу видно хуже. Одному глазу и так сложно трудиться за двоих.
В зеркале засекаю приближающуюся Кейт. Я поддаю газу, потому что есть вариант выиграть без бешеных манёвров. Прижимаюсь к спинке кресла.
– Почти доехали, вишневолосая.
– Сделай её!
– Ради Майка.
– Ради Майка.
И я выпускаю себя на волю, приобретая адреналиновую свободу. Еду к финишу на ста восьмидесяти километрах в час.
Майк показал, кем я могу быть. И что я могу быть тем, кем я являюсь.
Я выигрываю, и толпа надвигается со всех сторон, а я выхожу, расталкиваю других и иду к двери Сары, чтобы помочь ей выбраться.
Она целует меня так яростно, как мы ехали последние сто метров. Сара мой якорь, удерживающий на месте, она не даст уплыть в неизведанные и опасные места. Вишневолосая не допустит, чтобы я пошёл ко дну.
Губы Сары, так плотно связанные с моими – мой допинг. Я прижимаю её к машине, зарываясь пальцами в волосы, и беру ритм поцелуя на себя. Моя вторая рука покоится на стекле рядом с её горячей щекой.
Наши влажные языки скользят друг по другу, как капли по лепесткам. Я посасываю нижнюю губу Сары, заставляя её стонать. Столько людей смотрят, столько голосов вокруг. Тихое мычание вырывается из моих голосовых связок и затекает в рот Саре. Её руки скользят под мою футболку, а ногти царапают спину.
В ушах шумит от всевозможных звуков на этой вечеринке. Я ласково целую Сару в губы и перемещаюсь к её уху. Она приподнимает голову, и я прикусывая мочку, вдыхая наэлектризованный воздух одновременно с Сарой, получая электрический всплеск. Мой член упирается в джинсы, вызывая прилив едва сдерживаемого желания.
– Подождём ещё немного? На нас все смотрят, – провожу языком по ушной раковине вишневолосой, прислушиваясь к её интенсивному дыханию.
– Жалко нельзя заняться любовью при всех.
Я смеюсь, оставляя поцелуй на виске Сары.
– Это точно.
Я отпускаю вишневолосую и вижу Пола, скрестившего руки на груди.
– Извини, Пол, увлёкся.
Его лицо озаряется вдохновенной улыбкой.
– Ладно, бывает.
– Я буду ждать тебя в доме, хочу пить, – сообщает Сара уходя. Она легонько шлёпает меня по ягодице, и я в недоумении смотрю ей вслед. Пол смеётся.
– Хорошо, что она у тебя есть.
– Очень хорошо.
Он старается не смотреть на мою повязку, но та привлекает внимание. Многим любопытно, что с моим глазом. Там ничего особенного, – радужка осветлилась, взгляд направлен прямо, даже если зрячий глаз смотрит в сторону.
– Ты не говорил, что ходишь на вечеринки.
Пол размахивает шнурком, торчащим из ворота толстовки, и наблюдает за девушкой, бегающей по кругу с двумя бутылками пива.
– Ты много работаешь, и у тебя есть девушка, поэтому я стал чаще общаться с ребятами из группы.
Я испытываю вину, и это мешает выразить эмоции. Наверное, стоит извиниться, назначить встречу или сделать что-то, чтобы доказать Полу свою привязанность, но пока я иду рядом, и думаю, как лучше сказать, он продолжает рассказывать:
– Дэн из моей группы предложил сходить на вечеринку, парень он крутой, и я согласился. Да и стал по тусам ходить, ведь Кайн заперся дома, и мне не страшно с ним встретиться. А ещё от Дэна залетела девушка, – тише произносит он, пихая меня локтем, – ну так говорят, я точно не знаю.
Пола по-прежнему интересуют слухи, и это хорошо, ведь он такой же, как и всегда. Я обнимаю его за плечо, как это сделал Майк во время нашего первого разговора. По привычке Пол сжимается.
– Спасибо, Пол, что открывал мне глаза, когда это требовалось.
Я опускаю руку, и Пол успокаивается. Мы останавливаемся в тихом месте, подальше от дома. Около кустов парни передают друг другу сигарету, но запах дыма до нас не долетает.
– Я рад, что ты не стал мудаком.
– А? – на мой неосознанный крик поворачиваются парни, один выдыхает дым, другой спешит поймать белое облако ртом.
– Когда Майк начал учить тебя водить и драться, ты злился, грубил, и тебя было не узнать. Но ты остался прежним Артуром, и я рад.
– По-ол, привет! Ты собираешься на ночной сеанс в кино?
К Полу подходят две девушки и ждут, когда он закроет рот, чтобы ответить им. Он краснеет.
– Не знаешь, где здесь руки помыть?
– На втором этаже, – ломающимся голосом отвечает он.
Раньше меня тоже пугали девчонки, поэтому я оставляю Пола с ними, чтобы он привыкал к женскому обществу.
Проходя мимо диванов, я замечаю Сару, разговаривающую с высоченным парнем. Я знаю его, Митч – её одногруппник. Он смотрит на неё, как на единственный цветок среди сорняков, и он прав, но этот цветок уже сорван.
Сара переводит взгляд на меня, провожая глазами на второй этаж. Я ревнивый и собственник, но я не глупец, чтобы устраивать сцены из-за простого общения.
В коридоре гаснет свет, и чья-то рука обхватывает мою и тянет в комнату. Дверь захлопывается и щёлкает замок. В свете одной лампы на меня смотрит опьяневшая Тая.
Мне не надо повторения первого поцелуя, что за бред она творит?!
Я пытаюсь открыть дверь, но Тая стучит по ключу в кармане своей юбки.
– Не пущу, пока не переспим.
Я не пытаюсь отнять ключ. Пьяная девушка с навязчивыми мыслями сильнее трезвой.
– Тая, ты дура?
– Чего ты обзываешься?
Она снимает рубашку и кидает на пол, но я смотрю исключительно ей в глаза. На Тае нет лифчика.
– Я встречаюсь с Сарой, я люблю её, я говорил тебе это ещё в гостинице, сколько раз повторить?
– Один раз переспать, Артур! Ты задолбал.
– Как ты можешь после смерти Майка продолжать вести себя так вызывающе? О каком сексе может идти речь, Тая? Оденься!
– После смерти Майка моё желание стало ещё сильнее. Это поможет мне забыть о потере лучшего друга!
– Не плачь. Нам всем больно.
Я поднимаю рубашку, чтобы отдать Тае, но она бросается на меня, как разгневанная кошка. Вцепляется в мою одежду и толкает к стене. Я пробую вырваться, отцепить её длинные пальцы, но они, как репейник в волосах – не отпускают.
Я случайно топчу её рубашку, упавшую на пол.
Тая приближается ко мне губами, но я удерживаю её лицо ладонями и отталкиваю. Голубые глаза стеклянные, а веки наполовину закрыты.
– Тая, если ты продолжишь, мы не сможем даже дружить. Ничего не сможем.
Я втягиваю живот, чтобы её грудь не коснулась моей. Я отдан Саре, и поведение Таи недопустимо. Оно меня отпугивает.
– Тая, чёрт, это не поможет забыть Майка!
Я беру её за талию и отталкиваю в сторону. Она спотыкается об ножку стула и падает.
Тая прижимает к себе колени.
– Один поцелуй, Артур. Как тогда, в первый раз.
– Повторения не будет. Найди себе другую цель.
Она выглядит жалко.
Сидит на полу полураздетая, в слезах, в состоянии алкогольного опьянения. Тая уже давно не в себе, но смерть Майка сильно её подкосила.
– Не нужна мне цель.
– Тебе нужен нормальный парень.
– Я хочу тебя, – повторяет она не в первый раз, – с повязкой на глазу ты выглядишь ещё сексуальнее. Я мастурбирую, представляя тебя, а ты говоришь о какой-то другой цели!
Я делаю шаг и утыкаюсь в дверь. Фу, как такое возможно. Популярная девчонка, о которой я грезил, делает на меня такое. Ещё и признаётся. Саре не стоит об этом знать.
– Ты себя со стороны не видишь. Ты такой красивый, и задумчивый. Ты многим нравишься. Думаешь, я одна завидую Саре? Да нас целый клуб.
Да что она несёт. Вздор. Херня. Глупости.
Если бы я был таким, как она описывает, девушки заметили бы меня сразу, а не тогда, когда я изменился.
– Тая, отдай ключ. Мне надо выйти.
Она перестаёт прятать лицо за коленями и смотрит на меня.
Меня охватывает дрожь. Тая не в себе: её глаза остекленели, волосы на руках дыбом, а язык то и дело облизывает уголки рта.
– Нет никого желание тебя, неукротимый пёс. Я думала, поманю пальчиком, и ты мой. А ты оказался сложнее.