Олег Механик
Система
Глава 2. УРОДЛИВЫЙ ФРАНКЛИН
Шок от известия об увольнении Ботаника был сильным и масштабным в пределах школы, но очень быстро сошёл на нет. Ботаник был предан забвению так же стремительно, как и добился популярности. Слухи об учителе-маньяке, который и в школу то пришёл работать, чтобы совращать малолеток, быстро облетели школу. Директриса, как и все прилежные ученики школы марксизма была ассом по части пропаганды. Учителя, которые опасались, что им припомнят «тёплые» отношения с историком наложили табу на тему Ботаника и о нём не упоминали. Среди учеников преданными его памяти остались только те несколько человек, которые посещали закрытый клуб.
Рыночные процессы, запущенные Ботаником быстро затухли. Члены клуба ещё какое-то время собирались, но быстро поняли, что без вождя и главного вдохновителя они представляют просто сборище подростков абсолютно не схожих по интересам и вообще непонятно как оказавшихся вместе. Ветер перемен пролетел по коридорам школы и сквозняком вылетел в форточку.
С уходом из школы Ботаник оборвал все связующие нити. Не осталось никаких его контактов и телефона. Его брат Безумный, пропавший одновременно вместе с ним, отобрал последнюю надежду узнать о его дальнейшей судьбе. Но Кир, будучи другом Безумного не только в школе, но и за её пределами имел счастливую (а может наоборот), возможность не только узнать дальнейшую историю Ботаника, но и принять в ней активное участие.
Какое-то время, Кир слышал о Ботанике только из коротких рассказов Безумного. Тот долго не мог устроиться в школу в городе, так как директриса имела обширные связи в педагогических кругах и, естественно, позаботилась о будущем своего бывшего коллеги. После долгих поисков он нашёл таки место учителя в пригородном посёлке, в интернате для умственно отсталых. Там он быстро дорос до завуча, но работать с даунами так и не смог, поэтому уволился, проработав там всего полгода.
Видимо тогда Ботаник твёрдо решил завязать с преподавательской деятельностью и податься в бизнес. Ещё работая в интернате, он познакомился, а в последствии, крепко сдружился с председателем колхоза. Тот за копеечную аренду отдал ему заброшенный кирпичный амбар на обочине дороги. Ботаник в короткое время его отремонтировал и открыл там придорожное кафе. Безумный был там несколько раз и говорил, что хуже забегаловки он не видел; что нужно быть оголодавшим бомжом, чтобы есть в этом сраном гадюшнике, и поражался, откуда там так много народа.
Основной контингент кафе составляли дальнобойщики, но потом туда повадились съезжаться какие-то крутые чечены. Они же, скорее всего, служили крышей для новоиспечённого предпринимателя. За очень короткое время добродушные кавказские крышеватели потеснили Ботаника в прибыли настолько, что его доля стала совсем ничтожной, и уже через год после открытия кафе, Ботаник продал за гроши свою долю и уехал домой. Где-то в это время Киру суждено было снова встретиться с ним.
Они пересеклись на квартире у Безумного, когда Ботаник приехал навестить родителей. Уже собираясь уходить, он заглянул в комнату, где друзья печально пялились в телевизор.
– Здравствуйте Андрей Васильевич! – обрадовался Кир, увидев на пороге комнаты знакомый грушевидный силуэт, закрывающий собой весь дверной проём. Ботаник, казалось, стал ещё больше, но лицо его было всё таким же обаятельным и розовым, как у пупсика. На этот раз, на нём был импортный костюм из варёной джинсовки, а огромный золотой крест на толстой цепочке был одет прямо поверх чёрной водолазки.
– Привет молодёжь! – бодро произнёс Ботаник, раскатывая картавую «Р». Фирменная улыбка, обнаруживающая ямочки на розовых щечках, говорила о том, что он несказанно рад видеть Кира.
– Ты прямо как архиепископ, – сказал вместо приветствия Безумный, оценивающе глядя на массивный крест.
– Накурили, хоть топор вешай. – Ботаник провалился в мягком диване, достал длинную сигарету с коричневым мундштуком и закурил.
– А сам то … – хмыкнул Безумный.
– Да я так, чтобы запах перебить, – ответил Ботаник, глубоко затягиваясь. – Вонь такая, как будто вы махорку курите.
– А ты дай нам хороших сигарет. – Безумный потянулся к пачке Ботаника, но тот спокойно засунул её в боковой карман джинсовки.
– На хорошие сигареты нужно самим зарабатывать, или курить бросать.
– Для брата сигарету жмешь? – обиделся Безумный.
– Я своему брату только добра желаю. Неужели я ему своими руками отраву дам. Кстати, вы знаете, что курение, замедляет, а то и вовсе останавливает созревание ещё не сформировавшегося организма. К примеру, ты Игорь, так можешь и остаться метр с кепкой, а у тебя Максим могут быть проблемы с потенцией. Хотя, может быть это и к лучшему: девушки у тебя нет, и туалет с журналом поменьше будешь занимать, а то отец вон жалуется.
– Не волнуйся, у нас с этим делом всё в порядке – огрызнулся в ответ Безумный.
– А я и не волнуюсь за Вашу пару – улыбнулся Ботаник , оценивающе глядя на Кира с Безумным.
– Иди в жопу! – Безумный демонстративно отвернулся к телику, в котором экстрасенс Чумак делал руками странные пассы.
– Игорь, ты-то хоть не бросил учебу? – обратился Ботаник к Киру.
– Нет, сейчас учусь в техникуме.
– Не бросай, а если захочешь бросить, посмотри на Максима. Социальная изоляция и отсутствие умственной деятельности делает его ленивым, тупым и просто опасным человеком. Видишь, он даже на шутки реагирует неадекватно. – Всё это Ботаник говорил, глядя в затылок Безумного, который делал вид, что не реагирует, его выдавала, только нервно вибрирующая левая нога.
– В таком возрасте деградация наступает очень быстро. Когнитивный диссонанс и….
– Заткнись! – громко сказал Безумный не оборачиваясь.
– Ну вот, я же говорил. – Ботаник наклонился к Киру и шептал ему, как доктор своему коллеге, обсуждая диагноз пациента. – Абсолютно неадекватен. И это только начало. Ты посмотри, он пытается зарядиться от сеансов Чумака. Пройдёт время, и он будет воспринимать только мультики. Поверь, мне приходилось работать с такими людьми…
Тут Безумный не выдержал и обернулся, но вместо гнева на его лице обнаружилась злая улыбка.
– Давай-давай, чеши языком. Ты только это у нас и умеешь. Чё ты из своей деревни сбежал? Собаки кончились?
– Какие собаки Максим? Ты о чём? – добродушно улыбался Ботаник.
– Из которых вы шашлыки и плов делали. Думаешь я не знаю?
– Ну вот, я же говорил, – развёл руками Ботаник, словно доказывая коллеге, что первоначальный диагноз оказался верным.
Но Безумный уже завёлся:
– Скоро я побольше тебя буду зарабатывать, бизнесмен ты сраный. – Прибежишь ещё ко мне «Максимушка, дай в долг» – последнюю фразу он произнёс, по-старушечьи шамкая кривым ртом и вытянув вперед сложенные лодочкой ладони.
– Я не сомневаюсь в твоём потенциале, братишка.– Ботаник заметно развеселился. – Представляю, какая это будет сенсация: грузчик-миллионер, заработавший деньги своей профессией. А может дворник, производительность труда которого позволила заработать ему миллионы?
– Я бизнесменом буду, а не учителем-неудачником.
– Да? Как интересно! И каким же бизнесом ты собираешься заняться. Ах да, я вспомнил. У тебя же была идея купить ящик молока, молоко вылить, а бутылки сдать.
– Это было давно, я маленький ещё был. – Безумный виновато улыбался, вспоминая нелепость, которую ляпнул, когда-то по малолетке. Кира, впервые услышавшего эту историю, она невероятно развеселила, и он смеялся, прикрыв лицо руками.
– А сейчас ты у нас большой. Наверное, теперь будет что-нибудь вроде покупки семечек у бабок и перепродажи их цыганам. Ты в курсе вообще, что бизнесмен в переводе с английского – деловой человек. ЧЕЛОВЕК ДЕЛА, ДЕЙСТВИЯ. Человек трудолюбивый, азартный и охотно идущий на риск. Ты, брат мой, полный антипод этому образу. Паразит, недоучившийся в школе и висящей на шее у родителей. – Кир заметил, что выражение иронии сошло с лица Ботаника, и он стал совершенно серьёзен, как будто человек закончивший прелюдию и приступивший к делу.
– Ты чё так завёлся то? Думаешь , три месяца подержал кафе и можешь называть себя бизнесменом?
– Максим, ты так психуешь, потому что знаешь, что я прав. Ты ленивый, аморфный, у тебя нет ни одной сто̀ящей идеи, и она никогда не появится. Бывает такое, что человек поднимается за счёт того, что может продать то, чего не могут продать другие, дохлую кошку, или от мертвого осла уши. Но Вы даже этого не можете. – Кир заметил, что Ботаник теперь говорил «Вы», тем самым приобщая и его к личности Безумного.
– Почему не можем, кто тебе такое сказал? – Безумный уже перешёл на крик.
– Тише ты, родители услышат. Хотите, я Вам докажу, что Вы не станете бизнесменами? – Ботаник прищурил глаза и говорил тихо, заигрывая, как будто приглашал друзей сыграть в интересную игру. Он пошарил во внутреннем кармане джинсовки и извлёк оттуда блёкло-зелёную бумажку.
– Продайте это, и я скажу, что был не прав по отношению к Вам.
Безумный как то брезгливо двумя пальцами принял бумажку из рук Ботаника и стал рассматривать.
– Сто баксов? А чё их продавать то, их обменивать нужно. В чём прикол? – он, недоумевая крутил в руках купюру.
– Дай посмотреть, не видел ни разу, – Кир выхватил купюру из рук Безумного и тоже стал с интересом рассматривать. Купюра была не новая, но с первого взгляда не вызывала сомнений в своей подлинности.
– Я у Рыбы видел, у него папаша в загранку мотается часто. – с презрением сказал Безумный, – в чём прикол то? Иди в обменник, или к барыгам на рынок и обменяй.
– Иди и обменяй, только в обменник я тебе не советую идти.
– Так это фальшивка что ли? – Безумный снова выдернул купюру у Кира, и тот с любопытством придвинулся к нему.
Купюра как будто много ходила по рукам, имела поношенный вид и потёртость от изгиба посередине. Когда Безумный приподнял её над головой, чтобы посмотреть на свет, друзья увидели водяной знак, который копировал портрет патлатого, щекастого мужика, нарисованного на самой купюре.
– Даже знак есть, классно сделано, – восхищённо пробормотал Кир.
Ботаник всё это время молчал и сидел с видом творца, явившего экспертам произведение искусства и не сомневающегося в их высокой оценке.
– Откуда она у тебя? – спросил Безумный.
– Нашёл, – уверенно ответил Ботаник.
– А с чего ты решил, что она фальшивая? – спросил Безумный, как будто поверив в искренность брата.
– Я немножко разбираюсь в этих деньгах и знаю, как отличить оригинал от подделки. Есть несколько фишек, о которых знают далеко не все, но с виду она ничем не отличается от оригинала. Ну так что, берётесь? – в глазах Ботаника читался вызов.
– Андрей, ты же историк и прекрасно знаешь, что к фальшивомонетчикам всегда применяли очень суровые наказания. В старину им вообще руки отрубали.
– А где ты здесь видишь фальшивомонетчика? Я эту купюру нашёл, и ты можешь найти такую же. А впрочем, давай сюда… – Ботаник протянул руку, чтобы забрать купюру. – Я и не сомневался в том, что у Вас кишка тонка.
– Да подожди ты, – отдёрнул руку Безумный, – мы хоть подумать то можем?
Ботаник вдруг рассмеялся.
– Господи, да о чём тут думать-то? Я же Вас на вшивость проверял, это тест был, и вы его провалили. Прав я был всё-таки, давай сюда, спички детям не игрушка. Безумный уже был готов отдать купюру, но Кир перехватил её резким движением.
– Сколько мы получим, если сдадим её? – спросил он, глядя в глаза Ботанику.
– Вот это уже речь не мальчика, но мужа! – широко улыбнулся Ботаник. – Она Ваша, всё, что получите с неё тоже Ваше. Я же говорю, это была просто проверка. Ну ладно, мне пора, ещё на молочную кухню надо успеть.
Ботаник очень бодро для своего веса вскочил с дивана. Прощаясь, он на несколько секунд задержал руку Кира в своей нежной и мягкой ладошке, и сказал глядя на него в упор, – расскажете на досуге…
***
Друзья долго ломали голову, как поступить с подарком Ботаника. Первой и самой простой мыслью было замылить купюру и сказать Ботанику, что они её впарили. Безумный настойчиво предлагал этот вариант, но Киру он был не по душе.
– Мы тогда какими-то фуфлогонами получаемся. Он ведь хочет проверить, получится из нас что-нибудь толковое или нет, а тут мы, как будто, сами себя накалываем.
– Ну, тогда вернём ему эту бумажку. Пусть ищет других дураков. Если бы всё было так просто, он бы сам её уже давно толкнул.
– Может быть, он надеется, что нам как малолеткам проще будет, если засветимся. Мы и драпануть можем, или, в крайнем случае, сказать, что нашли. Какой с нас спрос? А если его, взрослого дядьку с фальшивкой сцапают, ему посложнее отмазаться будет. – Кир рассуждал, задумчиво подперев подбородок кулаком. – А во-вторых, я думаю, он не просто так нам эту проверку устраивает. Может он нам шанс даёт.
– Шанс попасть на нары? – рассмеялся Безумный.
– Да нет, не о том я. Мне кажется, что Ботаник это как раз и есть тот «человек дела», «бизнесмен», про которого он говорил. И мы, если оправдаем его ожидания, можем стать его компаньонами. Если бы он и хотел кого-то подставить, явно, что не родного брата.
***
Безумный согласился с доводами Кира, и они решили попробовать сдать купюру торгашам на рынке. План был в том, чтобы предлагать палаточникам купюру за полцены, ссылаясь на то, что они её нашли. Друзья решили, что цена в три тысячи рублей должна устроить потенциальных покупателей. Но к их разочарованию никто не хотел покупать у них доллары. Может быть, виной тому была юная внешность и зачуханный вид новоиспечённых менял, а может непопулярность американской валюты среди торгашей, но скорее всего барыги боялись, что им всучат подделку, которую они не смогут распознать.
– Пацаны, шли бы вы отсюда… – такие, а так же более грубые выражения, но с тем же смыслом друзья услышали более сотни раз за выходные, проведённые на «Туче».
Оставался последний вариант, пытаться толкнуть купюру профессиональным менялам, но он очень сильно настораживал друзей. Наблюдая со стороны за менялами, они заметили, что те никогда не принимают купюры на месте, где стоят, а идут в палатку, где, скорее всего, проверяют их на подлинность.
Но чем больше друзья рассматривали купюру, тем менее безупречной она им казалась. При более детальном изучении они увидели, что водяной знак был расположен как то криво, и лицо волосатого мужика на нём было деформированное, ассиметричное, как будто его рисовали от руки. Левый глаз нарисованного мужика либо отсутствовал, либо был закрыт. Складывалось впечатление, что на водяном знаке тот же человек, только мёртвый, или с глубокого похмелья. Поэтому вариант с менялами был однозначно отклонён.
Они сидели на маленькой скрипучей карусели во дворе дома Безумного. Это было место раздумий и поиска новых идей. Отталкиваясь ногами от земли, и задрав головы в чёрное небо, друзья могли часами болтать вот так, в неспешном кружении под аккомпонемент противного скрипа.
– По крайней мере, мы сделали всё, что могли, – печально констатировал Безумный. Одной рукой он пытался засунуть в рот остатки растаявшей мороженки, а в другой у него дымился короткий бычок «Примы». При этом, Безумный не решался выбросить ни то ни другое, и в итоге весь был заляпан мороженным, а окурок начинал жечь пальцы.
Кир пришёл на помощь другу. Он, протянув руку назад, выдернул бычок из его руки, глубоко затянулся, и щелчком отбросил его в сторону.
– Да, если бы у нас даже настоящие сто баксов были, мы бы и их не смогли обменять. Рубли нарисованные наверное куда проще толкнуть.
– Эти доллары просто на хуй никому не нужны. Вот если бы где-нибудь что-нибудь покупали и продавали за баксы, тогда можно было бы легко их втюхать. Но такого места здесь нет.
Вдруг Кир, воткнув каблуки ботинок в землю, резко затормозил карусель.
– Макс, я знаю такое место!
***
«Скорый поезд Москва-Пекин прибывает на первый путь». – Металлический голос тётки из репродуктора вызвал заметное оживление в сером небольшом помещении вокзала. Разношёрстный люд хлынул к путям и стал равномерно распределяться вдоль перрона.
Китайский поезд останавливался проездом в городе один раз в неделю, поэтому каждое воскресное утро вокзал превращался в «Мекку» барыг, жулья разного пошиба и простого народа, решившего попытать счастья. Поезд являлся этаким рынком на колёсах, который следовал через всю Россию. Китайские дельцы продавали горы барахла на каждой станции. Спрос на кожаные куртки и цветастые спортивные костюмы, называемые в простонародье «Радость лоха» был бешенным. Кир часто думал: довозят ли китайцы что-нибудь до Москвы, или столица просто является конечной станцией на которой они разворачиваются и тут же едут назад за новым товаром. Торговля с вагонов была запрещена, и за этим смотрели менты, но их количество было ничтожным, чтобы сдержать огромную толпу, и их присутствие на вокзале являлось больше формальностью. Выходить из вагонов китайцы боялись, поэтому трясли своим тряпьём прямо из окон.
Как только поезд подходил к перрону, толпа матёрых барыг оттесняла фраеров и оказывалась под окнами вагонов. Поезд стоял на станции всего десять минут. Львиную долю этого времени занимали барыги, которые работали группами и закупали товар большим оптом для перепродажи. Они успевали оценить и рассмотреть товар, поторговаться, получить скидку и даже сосчитать сдачу. Простым смертным оставалось следить, у какого из вагонов барыги закупятся раньше, тем самым освободив к нему доступ. Таким образом, некоторым счастливчикам оставались одна или две минуты, чтобы сунуть деньги китайцу и получить заветную шмотку. В это короткое время уже нельзя было сторговаться и получить сдачу, поэтому лохи вынуждены были покупать шмотки в три раза дороже, чем профессиональные барыги, и китайцы любили именно эти последние минуты торговли и последних покупателей. Но и здесь нужно было иметь удачу, чтобы пробиться через толпу, закинуть китайцу деньги и взять купленную вещь. Кир и Безумный изредка осуществляли вылазки на пекинский поезд, и, как в прошлый раз решили использовать беспроигрышный вариант. В момент, когда поезд вот-вот уже должен был тронуться, маленький Кир забрался на плечи Безумному и над чьей-то головой в ондатровой шапке протянул купюру луноликой китайке.
– Дай куртку! – закричал он, показывая на груду кожаных курток за спиной азиатки. Она выхватила купюру, быстро посмотрела её на свет и, видимо убедившись в её подлинности, сунула за пазуху. Потом достала одну черную куртку и подала её через окно Киру.
Безумный, увидев, что сделка состоялась, начал было присаживаться, чтобы ссадить Кира, но тот остановил его
– Погоди! – а потом заорал, обращаясь к китайке, – Сдачу давай! – Та растерянно замотала головой, но тут поезд тронулся, и она довольная тем, что одурачила ещё одного лоха ушла от окна.
***
– Значит китайцам ушла? Молодцы! – Ботаник потирал руки над столом, будто мыл их с мылом. Добродушная улыбка озаряла его лицо. – Ребята, честно скажу, не ожидал от Вас.
– Ну что, берёшь свои слова назад? – Безумный с вызовом посмотрел на брата!
– Извини, братишка, был не прав! – Ботаник протянул Безумному руку через стол. Они сидели в блинной «Сибирские зори», где Ботаник накрыл для друзей щедрую поляну. Помимо основного блюда, состоящего из двух аккуратно скрученных блинчиков с мясом, друзья пожелали аперитив из компота и куриного бульона, в котором сиротливо плавала половинка яйца. Всё равно, ужин был царский и тянул не меньше, чем на «кусок».
Кир понимал, что бродяжий жест Ботаника не просто так, и с нетерпением ждал какого-нибудь предложения. Друзья не ожидали, что весть о том, что они впарили купюру, приведёт Ботаника в такой восторг, что он прилетит на другой конец города, да ещё раскошелится на кафешку. Он интересовался всеми подробностями операции, и весело смеялся рассказу друзей.
– Вы мне скажите, кому в голову пришла идея про китайский поезд. Это же просто гениально! – Ботаник сквозь толстые линзы буравил глазами, почему то именно Кира, но тот скромно отмалчивался.
– Да тут точно и не скажешь. Мы как-то одновременно к этой мысли пришли, – ответил Безумный.
– У дураков мысли сходятся. Это поговорка такая, и она точно не про Вас. – Ботаник тут же поспешил сгладить недоумение, появившееся на лицах друзей. – Вы знаете, ребятишки, я ведь тогда не одну бумажку нашёл. Их было около пяти, или шести, а может даже больше, сейчас просто не помню. Может, поможете мне их реализовать?
– Сколько мы получим с каждой? – сказал Безумный, отвалившись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Кир был поражён той деловой хватке, которая внезапно появилась у его друга.
– Максим, я бы немного переформулировал этот вопрос, и звучать он должен так: Сколько Вы должны отдать мне с пяти, скажем купюр?
– Ну, хорошо, пусть будет так. И сколько же?
– Скажем, по десять кусков с одной бумажки.
– Сколько?! Да они по курсу сейчас двадцать кусков за сто долларов.
– Ну вот я и прошу половину.
– Половину от фальшивки? – Безумный чуть не сорвался на крик, но Ботаник поднёс палец к губам.
– Максим, про фальшивку ты должен забыть. Ты даёшь настоящие доллары, а не фальшивку. За фальшивку тебе могут в лучшем случае череп проломить, а за сто баксов на чёрном рынке ты получишь минимум десять штук. Ми-ни-мум!
Наблюдая за переговорами двух братьев, Кир чувствовал себя посторонним человеком в компании каких-то жидов процентщиков.
– Андрюша, не забывай, что мы можем купить на них только китайского барахла. Мы чё, должны отдать тебе спортивный костюм, а себе оставить рукав от него?
– В том то всё и дело, братишка. Вы продадите эти шмотки ещё дороже, и ты это прекрасно знаешь. Со всей чистой прибыли я буду иметь не более тридцати процентов.
– Я предлагаю сделать проще, – вдруг решил вмешаться Кир. – Раз барахло можно легко толкнуть, мы и рассчитываться будем барахлом. Например, на сто баксов можно купить две «радости лоха». Один мы отдаём тебе, Андрей, другой забираем себе. Это и получится пятьдесят на пятьдесят. Или, например, на двести баксов можно купить два кожана. Так же один тебе, другой нам.
По Ботанику было видно, что он не очень хотел связываться с барахлом, а предпочёл бы получить деньги наличными, но скрипя сердцем он вынужден был согласиться.
– Ну хорошо, я согласен. По рукам? – он снова протянул через стол свою пухлую ручку и её по очереди пожали сначала Кир, потом Безумный.
После рукопожатия, Ботаник достал из внутреннего кармана пуховика трубочку, образованную из нескольких зелёных бумажек перетянутых резинкой и положил на стол перед друзьями.
– Здесь пять, если это реализуем, может, ещё найду.
***
И дело закрутилось. Друзья реализовали пятьсот липовых баксов за две ходки на китайский поезд. Покупали только спортивные костюмы, так как они расходились на «ура».
Ботаник предложил забрать всю партию из десяти костюмов, а долю компаньонов вернуть после реализации. Друзья не возражали. Ботаник как раз арендовал торговое место на «Туче», и дешёвые китайские костюмы в ассортименте обеспечили ему первоначальный поток покупателей. В следующий раз, он предложил закупить большую партию на две тысячи долларов, но друзья опасались работать в таких масштабах. Ботаник успокоил их тем, что основная масса долларов будет настоящая, а липовых только пятьсот. Затариваться на вокзале крупным оптом было делом неосуществимым из-за наличия там барыжной мафии, поэтому, в этот раз друзья решили сделать ход конём. На тачке они доехали до просёлочной станции Боровое, там дождались поезда, который останавливался на три минуты, и за «штуку» уболтали проводника подбросить их до Тюмени.
Времени было не более получаса. Первого же китайца они зацепили в тамбуре. Через минуту он уже притащил огромный клетчатый баул с барахлом и двух телохранителей, которые были в два раза дохлее его. Очутившись среди китайцев, Кир ощутил дискомфорт. По сути, сейчас они находились во враждебной им чуждой среде, хоть и были совсем рядом с домом. Но всё же, это ничего не меняло, ведь никто не знает, как отреагируют на кидалово эти страшные маленькие зубастые похожие на диких зверьков люди.
Первым вступил в международные переговоры Безумный:
– Нам скидка нужна на костюмы, мы много брать будем, – громко говорил он при этом отчаянно жестикулируя, как будто разговаривал с глухонемыми.
– Сколька многа? – пуская слюни спросил главный китаец, жёлтые зубы которого не помещались во рту.
– Четыре, – вдруг вступил в переговоры Кир, и тут же дал мимический знак, который говорил Безумному, чтобы тот успокоился и заткнулся.
– Цетыле? – не понял китаец.
– Четыре! – подтвердил Кир, тряся перед его лицом четырьмя пальцами.
– Цетыле, не многа… – заулыбался китаец, обнажив чёрные десна. Он достал из кармана штанов фломастер и вывел у себя на запястье «20000». – Лублей – сказал он, тыча в надпись.
– Доллары, двести даю. – Кир достал из внутреннего кармана пуховика две настоящие купюры, и показал их китайцу.
– Дай, пловелять буду – сказал китаец.
– Проверяй – Кир, пожав плечами, передал доллары китайцу, который тут же шмыгнул в купе. – А мы пока костюмы проверим.
Помощники китайца выдернули из набитой доверху сумки несколько пожеванных цветастых костюмов. Кир и Безумный вертели их в руках, прощупывали швы, растягивали, как будто пробуя на разрыв. Но качество костюмов сейчас их интересовало меньше всего. Друзья бросали друг на друга взгляды, словно пытались обменяться мыслями телепатическим способом.
«Вот видишь, хорошо, что мы всю пачку не засветили», – говорил настороженный взгляд Кира.
«Чё делать? Липу опасно светить, если проверяют», – отвечал тревожным взглядом Безумный.
«Успокойся, всё идёт по плану», – Кир протяжно моргнул правым глазом .
Через минуту китаец вернулся с довольным видом.
–Холосо! Костюмы выблал?
– Да, а вот этих с зелёной полоской у тебя сколько? – Кир показал китайцу тёмно-синюю олимпийку и треники с зелёными вставками.
– Много! Сколько хоцесь?
Кир вытащил из нагрудного кармана фланелевой рубашки китайца фломастер и написал теперь уже на своей левой ладони «40», а правой рукой указал на надпись а потом на сумку с костюмами. Потом повернул руку и уже на запястье написал «1 300».
– Не, не… – замахал руками китаец, увидев надпись. – Две тыси… две тыси долал…
Кир достал из правого кармана куртки оставшиеся настоящие доллары.
– У меня только тыща триста…
– Только тлицать за эти деньги – китаец был непреклонен.
– У тебя сколько в этой сумке? – Кир тянул время, пока поезд тащился до Тюмени.
– Питисят, – не считая сказал китаец.
– Отсчитай мне тридцать, и сумку эту дай, не в руках же это тащить.
– Канесна длуг! – Китаец обрадовался и стал отсчитывать костюмы. Когда тот закончил считать, пересчитывать начал Кир.
– Доллал давай, считать буду, плавелять, – сказал китаец, когда Кир пересчитал костюмы. Схватив деньги, он снова исчез в купе. Два телохранителя всё это время стояли молча и не двигаясь, как истуканы.
К моменту возвращения китайца, поезд начал свистеть тормозами и сбавлять ход.
– Всё в полядке! Забилай длуг! – китаец протянул Киру руку, но тот жадно смотрел на оставшиеся костюмы, уложенные в стопку рядом с сумкой.
– Ладно, давай ещё этих десять. Макс, дай ему пятьсот долларов. – Безумный достал из за пазухи заветные бумажки.
– Забилай длуг, – довольный китаец сам уложил десять костюмов в сумку, которая уже принадлежала друзьям.
Дальше был перекур, во время которого произошёл торжественный обмен пачками сигарет. К этому времени поезд подошёл к станции и друзья, попрощавшись с китайцами, схватили баул и спрыгнули с подножки.
***
Успех этой операции обещал хорошее развитие бизнесу, и друзья возлагали на него большие надежды. Но случилось так, что Ботаник вдруг перестал находить валяющиеся на дороге зелёные бумажки. Мало того, он больше не хотел поднимать эту тему даже в разговорах и предложил друзьям забыть о ней навсегда.
Кир предполагал два варианта случившегося: либо в какой-то подпольной типографии накрылось оборудование, на котором делали липовые бумажки; либо, вероятнее всего, накрыли всю шайку фальшивомонетчиков.
Так, как продажи китайского барахла были уже поставлены на поток, и палатка Ботаника привлекала множество покупателей, он предложил друзьям продолжать шоп-туры на китайский поезд, но уже без криминального груза.
Инцидент, произошедший после первой же такой ходки, привёл к разногласиям и разрыву деловых отношений между партнёрами.
– Ну чё расчёт? – Запыхавшийся Безумный с размаху приземлился на пружинистое кресло «Копейки» рядом с Ботаником, а Кир, усевшийся сзади, уже третий раз хлопал дверью, в безнадёжной попытке её закрыть.
– Не стучи ты, приподними и аккуратно прикрой, – спокойно делал замечание Киру Ботаник, но при этом в его голосе слышалась боль человека, на глазах которого портят его имущество. Кир пыхтел и старался, но всё-таки, с пятого раза сладил с дверью.
– Игорёк, придёшь домой, потренируйся на холодильнике дверь закрывать. – тяжело вздохнул Ботаник.
– Ладно деньги давай, да мы побежим. Там пятьдесят, как договаривались- Безумный сделал жест в сторону багажника, куда они только что запихнули клетчатый баул.
Ботаник достал из кармана кожаной куртки небольшую пачку рублей, и, не считая, передал Безумному.
– Вот Ваша часть, – устало сказал он, подавив зевок.
– Сколько, двадцать пять кусков? Андрюша, ты чё прикалываешься? – возмущённый Безумный держал веером несколько тысячных купюр.
– А на что вы рассчитывали?
– Мы договаривались по косарю с каждого костюма. Это пятьдесят косарей, – Кир чувствовал, что его голос становится жалобным и срывается, как у обманутого ребёнка.
– Остальное после реализации, ребята. А как Вы думали? Их же ещё продать надо.
– Ты продашь это за три часа, а мы договаривались с тобой, что деньги сразу, – с нажимом говорил Безумный, в упор глядя на профиль брата, который, не реагируя на претензии, с мечтательным видом разглядывал капельки дождя на лобовом стекле.
– Андрей, гони ещё четвертак! – продолжал напирать Безумный.
– Я же сказал, после реализации. – Голос Ботаника был спокойным но холодным.
– Да мы за четвертной даже подписываться бы не стали. – буркнул обиженный Кир.
– Вы бы не стали, другие бы подписались. – певучим спокойным тоном сказал Ботаник.
– Пойдём Макс, о чём тут говорить, – обречённо пробубнил Кир, нервно дёргая ручку двери, которая теперь не хотела открываться.
– Кир, а давай заберём товар и сами продадим, – вдруг нашёлся Безумный.
– Забирай, только двести пятьдесят кусков положи сюда. – Ботаник с сонным видом ткнул пальцем на место рядом с рычагом коробки передач.
– Пошёл ты на хуй! Козёл! – навзрыд заорал вышедший из себя Безумный, и, выскочив из «Копейки», с размаху долбанул дверью, которая отскочив от кривой стойки распахнулась настежь.
