Олег Механик
Система
– Я подожду, но не больше месяца. Сам понимаешь, карточный долг-дело чести – с апломбом сказал вдруг превратившийся в дворянина Зайчик.
Позднее, анализируя игру, Кир пришёл к плачевному выводу: его развели как последнего лоха. Конечно же, вся игра была подставой от начала до самого конца. Его первоначальный выигрыш был подстроен, чтобы он расслабился и согласился повысить ставки. А потом классическая схема, как в кино: у него практически гарантированно небитая карта и он ставит всё на кон, но у Зайчика, почему то оказывается неубиваемая масть.
Он не знал, как это было исполнено технически, но предполагал несколько вариантов. Либо Зайчик был искусным шулером и мог сдать любую, нужную ему масть, либо блатные менялись друг с другом картами во время игры либо выдергивали нужные карты из колоды. Последние два варианта были наиболее реальными, потому что, как уже поздно понял Кир, возможностей отвлечь внимание было много. Одни только кофе и мороженное, которые Зайчик заказал во время последней раздачи, чего стоили.
После этой игры Кир сделал для себя два вывода: первый, что в карты он играть больше не сядет и второй, что ему где то нужно достать крупную сумму денег. Эти два вывода противоречили друг другу, поэтому он их переформулировал, превратив в три. Первый гласил, что в карты он играть не сядет, но только с блатными. Второй говорил о том, что иного способа достать деньги, кроме того как выиграть их в карты он не видит, а третий подводил под всем черту и гласил, что суть игры это не череда счастливых или несчастных случаев и совпадений, и в ней нет ничего общего с теорией вероятности.
Игра это блеф, блеф и ещё раз блеф. Эту фразу, взятую у вождя революции и переиначенную, он часто теперь повторял своим новым коллегам по игре.
Схема
Теперь все вечера он проводил в садике, наблюдая за игрой. Сам играл редко, для отвода глаз, чаще просто смотрел за манерой игры. Он подсаживался то к одной, то к другой компании, коих было почти десяток, и наблюдал, как ведут себя игроки, кто с кем чаще играет, кто чаще всего выигрывает.
Через две недели постоянных наблюдений, результаты которых Кир тщательно фиксировал в своём блокноте, в его голове родилась схема.
Схема, или модель игры включала в себя не только техническое описание методов и приемов, но ещё и свод правил, которые неукоснительно должен соблюдать каждый её участник. Для реализации схемы, Киру нужно было найти ещё двух человек, которые смогут хорошо блефовать. Эти люди должны обладать крепкими нервами, логически мыслить и быстро соображать, а главное, ни коим образом, не выдавать своих эмоций. Из близких друзей Кира под это определение подходил только Кот. И этого было достаточно, потому что третьего партнера нужно было искать в другом лагере. Это было нужно для того, чтобы развеять сомнения о сговоре.
В результате долгих поисков и размышлений Кир остановился на кандидатуре Шарапова.
Шарапов был мелким жуликом из другой «конторы», но жил по соседству, прямо над Киром. Фамилия знаменитого опера из кино досталась ему не по наследству, а в качестве погоняла, благодаря фразе: «Ну и рожа у тебя, Шарапов!».
Физиономия у Саши Русакова была вполне приличная до того момента, когда вернувшийся хозяин квартиры, куда он залез через форточку, не выбил его головой стекло. Какое-то время, пока шрамы не зажили, фраза «Ну и рожа…» заменяла для Шарапова дружеское приветствие. Тем не менее, Шарапов был очень хитер и очень скрытен, что как нельзя подходило для участия в авантюре Кира.
Для того, чтобы посвятить будущих компаньонов в план, Кир собрал их у себя в квартире. Как эстрадный певец, плавая в клубах дыма, он презентовал свою идею. Суть её заключалась в следующем: теперь они играют втроём, как один человек, то есть играют командой. Мушкетерский лозунг «Один за всех и все за одного» был лучшей демонстрацией идеи. Теперь у них будет общий банк, общая стратегия и выигрыш тоже будет общий и при любом исходе, будет делиться поровну на троих.
Преимущества игры втроем были очевидны: даже при максимальном количестве участников в девять человек, вероятность выигрыша одного из команды, а значит, всей команды составляла тридцать процентов. А при среднем количестве игроков в шесть или семь человек вероятность выигрыша была более пятидесяти процентов. И это только с точки зрения математики.
Но это было не всё. Благодаря некоторым манипуляциям, игроки команды смогут давать друг другу информацию о наличии или отсутствии какой-то масти, карты и так далее, что делает вероятность выигрыша максимальной. Для этого Киром была разработана система жестов и ключевых слов, которые обозначали масти, карты, а так же призывы к некоторым действиям. Так, например, если игрок положил один палец на стол, значит у него от пятнадцати до двадцати очков. Если на столе лежит два пальца, это значит что у игрока от двадцати, до двадцати шести очков. Наличие на столе трёх пальцев говорит о том, что игрок имеет хорошую масть от двадцати шести до тридцати очков. Сжатый кулак говорит о наличии масти более тридцати очков, а раскрытая ладонь о том, что карта плохая, и игрок готов упасть.
Для случаев, когда партнеру необходимо знать точное количество очков, наличие чертей, блядей, лбов, были придуманы дополнительные сигналы. Например, почесывание лба двумя пальцами говорило о наличии «двух лбов», а почесывание виска – «двух блядей».
Для распознавания некоторых комбинаций, им были даны названия. Например двадцать одно это «жопа», двадцать три – «двор», двадцать четыре – «девочка», двадцать восемь – «очкарик». Эти слова, произнесенные в контексте любой фразы, давали партнеру понять наличие той или иной комбинации у его коллеги.
Но немаловажную роль и значение Кир отвел стратегии игры. Она содержала несколько основных пунктов:
партнеры не должны садиться рядом, чтобы максимально видеть друг друга, а если посчастливится, карты соседа; партнеры ни в коем случае не должны выдавать, что работают вместе, не общаться, приходить и уходить порознь; команда не должна играть каждый день, а только три дня в неделю. Все остальное время партнеры должны играть порознь, больше создавая вид.
Главное правило гласило о том, что игрой должен управлять только один человек. Этот человек должен быстро оценить обстановку и только с его разрешения кто-то может упасть, забить или поднять ставку. Эту роль Кир отвел, конечно же, себе. Получив восторженное согласие от новоиспечённых партнеров, он дал всем несколько дней на подготовку.
Уже через три дня партнеры появились в садике с целью дать свою первую гастроль. Через два часа после начала игры, Кир убедился, что схема работает. Вечером компаньоны насчитали в своем активе сорок восемь рублей.
– Больше чем по пятнахе на нос! И это за один вечер! – восторженно подводил итоги дня Кир.
И дело пошло, как по маслу. Система оказалась настолько хороша и безупречна, что позволяла без особых усилий и риска поднимать сорок – пятьдесят рублей в день. При этом Кир много перестраховывался и отдавал команду сливаться даже при мало-мальски сомнительном варианте. Уже через десять дней после начала реализации плана, Кир полностью рассчитался с Зайчиком.
Играли в основном впятером или вшестером, поэтому даже численное преимущество было на стороне партнеров.
Чаще всего игра складывалась так: Кир оценивал свои карты и получал информацию от Кота и Шарапова. В случае, если у кого то из них была хорошая масть, партнеры пытались поднять ставки постепенно и осторожно, чтобы не спугнуть жертву и сорвать максимальный банк. Если же карты партнеров были плохие, а жертва, по мнению Кира слабенькой к ней чаще всего применяли моральное давление. Партнеры делали высокие ставки, потом удваивая их настолько уверенно, что жертва в какой-то момент ломалась и падала. Сценариев у игры могло быть несколько, но все они были известны и по многу раз отработаны партнерами. С каждым днем, с каждой игрой команда становилась слаженней и профессиональней.
Но с появлением доходов начали появляться первые проблемы. В команде стала хромать дисциплина. Оперившийся Кот купил себе белоснежные кроссовки и китайский спортивный костюм, который все называли «Радость Лоха». В этом прикиде и так не дурной собой Кот превратился в мачо и все свободное время проводил в обществе очередной красотки. Бессонные ночи и романтические воздыхания стали плохо отражаться на игре Кота. Он стал невнимательным и иногда допускал проколы, которые приводили команду к проигрышу. Шарапов в свою очередь стал увлекаться выпивкой и травкой и очень часто начал появляться на игре под марафетом.
После серии неудачных игр, виной которых стали расслабившиеся Кот и Шарапов, Кир вынес им ультиматум.
– Ещё одна такая игра и мы разбегаемся! Ищите себе другую команду! – разорялся Кир, отчитывая нерадивых партнеров. – Вы чё думаете охуенными каталами стали? Один под кайфом приходит, у другого язык от пизды опух так, что он выговорить масть не может!
– Да ладно ты успокойся! Ну проиграли пару раз, с кем не бывает – попытался разрядить обстановку Шарапов.
– Это может быть с кем угодно, только не с нами! Мы не для того собрались, чтобы проигрывать! Проигрывать можете поодиночке! – орал Кир срывающимся на визг голосом.
– Пацаны да поймите же Вы, что это шанс. Это не будет продолжаться бесконечно. Все складывается как нельзя лучше. Вы можете потерпеть и сконцентрироваться хотя бы на месяц? – уже умоляя, говорил он. – Скоро сезон кончится, и тогда расслабимся.
Кот и Шарапов дали понять, что признают свои ошибки и больше такого не повторится. Игра на какое-то время вошла в свое русло.
Рыба, Ляля и Сократ
Однажды, душным августовским вечером в садике появился долгожданный гость. Это был Рыба. Рыба был настолько же азартен и жаден, насколько туп и предсказуем.
Играть с Рыбой было удовольствием больше моральным и эстетическим. Его противник ощущал себя сказочным героем, который наказывает зло, жадность и глупость. Бог дал Рыбе всего одну добродетель – огромную силищу, но почему то отказал во всех остальных. Наказать Рыбу за карточным столом было делом чести чуть ли не каждого пацана. Но конечно ими руководили не только чувства справедливости и мести. Было и еще одно немаловажное обстоятельство. У Рыбы водились деньги. Его мать была начальником продуктовой базы.
Вот и сейчас он появился загорелый после южного отдыха и наверняка с полными карманами денег. Для Кира в этот вечер Рыба был гвоздем программы, и он дал понять партнерам, что они не уйдут пока не разденут его до нитки.
За столиком, где расположился Кир и его команда, играли ещё Белый, Череп и два пацана, имён которых он не знал, но появлялись они часто. Рыба в игру не заходил, а жадно наблюдал своими вечно красными на выкате глазами за её ходом. Когда два незнакомца и Череп выпали из игры, оставив свои деньги в банке партнеров, Рыба быстрым шагом пошёл в дальний угол садика, заросший кустами.
– Молиться пошёл! – улыбаясь, кивнул в сторону уходящего Белый. – Значит сейчас играть сядет.
У Рыбы был свой ритуал. Он всегда носил в кармане пожелтевший истрепанный газетный листок, со статьёй про знаменитого колдуна Лонго. Там под фотографией самого колдуна, который выставлял вперед руку, видимо делая магические пассы, находилось заклинание. Текст заклинания Рыба никому не показывал, но оно было точно магическое и на удачу, потому что он верил в него безоговорочно и читал перед каждой игрой. Не понятно было только одно: какие оправдания эффективности заклинания он находил после многочисленных проигрышей. Может быть он считал, что молитва носит накопительный эффект и когда-нибудь должна выстрелить.
Действительно, просветлевший и одухотворенный Рыба, вернувшись, сразу же сел за стол. Первые несколько партий Кир давал команду сливаться даже при относительно хороших картах. Рыба должен был сесть на крючок. Партии были быстрыми, практически без поднятия ставок, и банк по переменно оказывался то у Рыбы, то у Белого. Кир упорно ждал, пока Рыбе придёт стоящая карта.
И вот случилось. После очередной раздачи Рыба вынул из кармана брюк портмоне и достал оттуда красную бумажку.
– Че-Че.-Чи- рик сверху – сказал он возбужденно и сильно заикаясь.
Судя по внешнему виду Рыбы, высокой ставке и заиканию Кир понял, что у него не просто масть, а бомба. Он быстро посмотрел свои карты, которые порадовали его только мастью из двух блядей и метнул взгляд в сторону Шарапова. У Шарапова было пусто, а вот Кот давал понять, что у него что-то есть и это что-то в районе двадцати шести – тридцати очков.
Кир дал знак Шарапову сливаться, а Коту поднять ставку.
– Забил и пятак сверху – вальяжно промямлил Кот.
За Белым, который небрежно швырнул карты на стол шла очередь Кира.
– Еще пятачок сверху – уверенно сказал он.
Все взгляды устремились на Рыбу, который к всеобщему удивлению достал из портмоне четвертной.
– З-Забил и ещё п-п-пятнаху св-в-верху – кое как выговорил он перевозбудившись.
«Вот это поворот! – напряженно думал Кир. – У него хорошая карта это точно. Настолько хорошая, что не меньше тридцати очков. Ясно только одно, что не «три бляди» и это уже хорошо. Первым делом нужно узнать, что там у Кота».
Почесав подбородок, Кир дал понять Коту, что нуждается в более точной информации о его картах. Кот на секунду растерялся, смотря по сторонам, но потом его как будто осенило, и он спустил со лба на переносицу модные солнцезащитные очки «Палароид».
« Очки… очкарик. У него двадцать восемь» – догадался Кир. – «Мало! Что делать? Слиться или рискнуть?». Но думать не было времени, и он перебором брякнул пальцами по столу, что давало Коту команду падать.
Дождавшись, пока Кот скинет карты, Кир неторопливым движением достал из кармана брюк мятую кучку трешек и пятерок и отсчитал пятнадцать рублей. Потом уже из другого кармана он достал скрученную в трубочку двадцатипяти рублевую купюру и, расправив её, шлепком ладони прибил к столу поверх других мятых бумажек.
– И ещё четвертачёк сверху – сказал он, улыбаясь и глядя Рыбе в глаза.
Это было всё, что он мог поставить. Денег, не считая мелочи, в карманах больше не осталось, а этот четвертак он всегда брал на игру для подходящего случая и вот он настал.
«Остаётся только одно,– думал он, – заставить Рыбу поверить, что у меня «три бляди. Если Рыба не сольётся и хотя бы забьет ставку, это будет крах. Но как это сделать?».
Решение пришло мгновенно. Он придвинул две верхние карты к краю стола и, достав сигарету, попросил у Шарапова спички. Когда Шарапов, сидящий с правой стороны стола, протянул ему горящую спичку, он привстал и, как бы невзначай, локтем смёл со стола две шестёрки.
– Кир, карты! – крикнул Кот, который не понял маневра, но неосознанно сделал правильный ход, обратив внимание всех, в том числе и Рыбы на упавшие карты.
Кир суетливо, но давая возможность Рыбе рассмотреть карты, поднял их с земли.
– Ну что, Ваше слово товарищ Маузер – весело процитировал он строчку из Маяковского. И Рыба потёк! Весь его вид и выражение лица говорили о том, что он был в замешательстве.
– Д-д-д-давай п-п-проосто забей и вс-с-скрываемся – мычал он, мотая головой из стороны в сторону.
– Давай ты не будешь говорить мне, что делать – не дожидаясь окончания фразы Рыбы, резко ответил Кир. – Это игра! Забивай ставку или сливайся, вот и весь базар.
Налившееся багровым цветом лицо Рыбы говорило о том, что его хозяин находится на грани нервного срыва. Кир знал, что в такой момент жадный Рыба может пойти на всё, лишь бы вернуть деньги. Сухощавый, но жилистый и длинноногий он был прекрасным бойцом и мог расправиться не то что с Киром, а с тремя такими как он.
– Слава, только не надо резких движений. Ты же не хочешь, чтобы всё закончилось, как в прошлый раз, – уже успокаивающим тоном продолжил Кир.
А в прошлый раз произошло следующее. Рыба, которому показалось, что Женя Болт подсмотрел его карты, дал ему затрещину. Пока Рыба продолжал играть дальше, возмущенные пацаны решили его наказать. Десять человек, в числе которых были Кир, Кот, Безумный, Мишаня и обиженный Женя пустились на поиски орудий расправы.
К месту казни стекались кто с доской от штакетника, кто с дубиной из сломанной ветки, а кому то посчастливилось добыть куски арматуры. Женя подошёл к ничего не подозревавшему, увлёкшемуся игрой Рыбе сзади и со всего маху околдошил его доской по спине. Рыба взвыл и вскочил, злобно озираясь. Но когда он увидел, что со всех сторон на него надвигается дружина с копьями, он нашел брешь в строю и побежал к забору. Копья из досок тут же полетели ему в спину, придавая ещё большее ускорение. Но самым знаменательным был бросок Мишани, у которого была сломана нога. Видимо воображая себя пиратом Сильвером, Мишаня метнул в Рыбу свой костыль, и тот, просвистев, с гулким стуком ударил его прямо в темечко. Раздался дружный рёв, а Рыба дезориентированный на несколько секунд всё же добрался до забора и перемахнул его.
И теперь это был первый его визит после долгого перерыва. Теперь Рыба понимал, что силовые методы уже не сработают и ему оставалось только пытаться просить, чтобы Кир забил ставку. Но тот, был неприступен, и всё шло к тому, что Рыба вот-вот должен упасть.
Внезапно за спиной Кир услышал хриплый голос.
«Чё там за кипеш, фраера!».
Обернувшись он увидел в сумерках раскачивающуюся фигуру человека, который быстрыми шагами направлялся в их сторону.
– Шухер! Это Ляля! – протараторил Рыба, словно позабыв о своём заикании. Он вскочил и хотел было прихватить один из четвертных, лежащих на столе.
– Сидеть сука! – прошипел Кир, которого самого подмывало сорваться с места и бежать, куда глаза глядят. Белый и Череп, которым было нечего терять, быстро чесанули в противоположную сторону. Шарапов и Кот остались, но инстинктивно отошли назад на несколько шагов.
Ляля был кошмаром вечерних обитателей садика, а так же его окрестностей. На теле этого человека средних лет, всю свою сознательную жизнь проведшего в местах не столь отдаленных, не было ни одного свободного места. Оно было синим от татуировок. От кончиков пальцев ног до макушки, его тело пестрело надписями типа «Лорд», «Вор», «За пацанов», «Вика», «Люся», и так далее. Блеклые рисунки крестов, пауков змей, факелов обмотанных колючкой были вперемешку с надписями разбросаны по торсу, который он часто демонстрировал, ходя полуголым.
Надпись крупными корявыми буквами «НЕ ЗА БУДУ МАТЬ РОДНУЮ» начиналась в районе кадыка и спускалась вниз вдоль живота до самого паха. Фраза «НЕ ЗА БУДУ…», низкое качество татуировок и хаотичность их расположения говорили о том, что кольщик не заморачивался грамотностью и эстетикой. Скорее всего тело Ляли больше походило на стену подъезда на которой каждый может написать что захочет. Наколки «Не буди» на веках тоже подтверждали мнение пацанов, о том, что Ляля занимал на зоне, мягко говоря, не элитное положение.
И всё таки Лялю боялись. Боялись как бешеную собаку, как мерзкую крысу, которая вылезла из подвала на свет. Живший на первом этаже дома, который находился рядом с садиком, Ляля был часто недоволен шумом, который издавали беспечные игроки. Иногда он просто орал в окно, угрожая всех порешить, если они продолжат базлать. Окно у Ляли было зарешечено, видимо для того, чтобы он ощущал себя в привычной обстановке, и в эти моменты казалось, что на первом этаже жилого дома расположена тюрьма. Когда его доводы не имели воздействия, он выходил из дома, перелазил через забор и с ножом гонялся за малолетками издавая дикие крики. Да, Ляля был абсолютно безбашенный, и его стоило опасаться.
– Чё за кипишь фраера! – повторил Ляля, щеря в страшном оскале рот полный железа. Одет он был как всегда с иголочки. Старый коричневый пиджак был накинут на голый синий торс, а под вытянутыми на коленках, дырявыми триколями красовались резиновые калоши.
– Просто тихо играем, никого не трогаем – спокойно ответил Кир, заметив, что Ляля в приподнятом расположении духа и скорее всего бухой.
– Какой базар-вокзал, я с вами, – сказал Ляля и положил синюю пятерню на ворох денег на столе.
– Ляля, мы уже играем, дай нам закончить эту партию, – как можно убедительнее постарался сказать Кир. «Нужно сделать все, чтобы он не забрал деньги сейчас.» – подумал он.
– Ну что Славик, ты падаешь? – спросил он у Рыбы, чтобы хоть как-то отвлечь внимание Ляли от денег.
Рыба уже сделал жест, чтобы сбросить карты, но синяя пятерня Ляли перехватила его руку.
– Не пыли босота, дай заценю! – он развернул руку Рыбы с картами к себе.
– Ты чё фраер, рамсы попутал, с таким прикупом падаешь? – Ляля с силой вырвал карты у Рыбы. – Я за него играть буду – прохрипел он и сел рядом с Рыбой.
«А вот это пиздец!» – пронеслось в голове у Кира.
– Тут надо ещё четвертной подбить – сказал он, испытывая слабую надежду.
И тут Ляля залез во внутренний карман клифта и достал оттуда скомканную кучу разноцветных бумажек. Он долго разглаживал их, пересчитывал, напрягая последние извилины, и наконец-то родил.
– Гулять так гулять фраерок! Вот тебе четвертак и ещё двадцать сверху – констатировал он свои подсчёты и кинул все деньги ворохом на стол. – А чтобы у Вас фраера, не было желания меня наебать, мы сделаем вот так. – Он сунул руку в боковой карман пиджака, раздался щелчок и в темноте блеснуло лезвие кнопаря. Ляля размахнулся и со всей дури воткнул нож в колоду скинутых карт.
«Что ж за день то такой!» – отчаянно думал Кир, мысленно прощаясь с деньгами. Но спектакль нужно было доиграть до конца.
– Пацаны, займите сорокет! – спросил он, жалобно глядя на Кота и Шарапова. Кир прекрасно знал, что у них нету сорока рублей, так же как и то, что у них есть необходимые двадцать. Но просить двадцать рублей значит просто подбить ставку, что приведёт к вскрытию карт.
– Откуда братан!– понимая безвыходность ситуации, мотали головами пацаны.
Но вечер так и не думал заканчиваться. В наступившей темноте Кир увидел пляшущие огоньки от сигарет, которые становились всё ближе.
– Кто там ещё? – спросил он, чтобы как-то разрядить обстановку и на время отвлечь внимание.
Все вглядывались в темноту, чтобы рассмотреть непрошенных гостей. Ими оказались Киса и Сократ.
– Детишки, Вы чё здесь делаете? Два часа уже. «Спокойной ночи малыши» давно закончились – вяло проговорил убитый Киса, подсвечивая себе зажигалкой.
– А я вижу у Вас тут игра интересная – добавил он, заметив в компании пацанов Лялю и увидев воткнутый в стол нож.
– Уже заканчиваем брат лихой! – сверкнул в темноте железными зубами Ляля. – Давай, фраер, говори своё крайнее слово!
Позднее Кир не мог понять, что его побудило, но то, что он сделал в следующую секунду, повергло его друзей в шок.
– Киса, займи сорокет, а лучше полтос! Выиграем, банк пополам. – вдруг взмолился он, обращаясь к блатному.
– Охуел что ли? Откуда у меня такое лаве. – сказал Киса не очень уверенно, но при этом посмотрел на Сократа.
– А сколько на бочке?– спросил Сократ, явно заинтересовавшись предложением.
– Всё что на столе – ответил Кир, указывая на ворох денег.
– Я дам, если карты покажешь. – сказал расчетливый Сократ.
Киру нужно было решать. Сократ производил впечатление больше интеллигента, чем блатного и он знал его только шапошно. «А может этот вариант лучше, чем обдолбанный Киса? – думал Кир. – В любом случае ход уже сделан и всё теперь зависит от того, как поведёт себя Сократ».
– Покажу, мне не жалко, – сказал он, изображая спокойствие.
Они отошли в сторону, и Кир развернул веером свои карты. При этом он смотрел прямо в глаза Сократу. «Ну вот он момент истины! Только не подведи!», – молил он про себя.
– Базара нет! – улыбнулся Сократ. Полтос сверху! – и он достал из элегантного кожаного портмоне два красных червонца и зеленый полтинник.
– Эй братцы жулики, я на такой коленкор не подписывался! Мы начали играть вдвоем с парнишечкой, с ним и закончим! – начал было возмущаться Ляля.
– Вообще то мы начинали играть с Рыбой, а ты подписался за него! – высказал свой аргумент Кир.
– Ну вот и лады, с Рыбой так с Рыбой, – сказал Ляля и стал подгребать к себе кучку денег, которые принес.
– Эй Ляля стопари! – вдруг вмешался Киса. – Мы хоть и в детском саду, но тут всё по взрослому. Не мне тебе за понятия говорить и что такое карточная игра ты знаешь. Ты же был достойным арестантом? – Он задал этот вопрос формально, зная что достойным арестантом Ляля конечно же не был.
– Ладно, ладно! – сдался Ляля – Если упаду, пятёру на портвешок оставите? – Это звучало уже больше как молитва.
– Это вот с ним разговаривай, после игры, – Киса кивнул головой в сторону Кира.
– Червонец дам, если кнопарь оставишь, – быстро начал делить будущий выигрыш Кир.
– Лады!– Ляля бросил карты.
Когда силуэт блатного скрылся в темноте, Сократ перевернул брошенные им карты.
– Зуб! – улыбаясь сказал он, глядя на Кира с симпатией.
– А у т-т-тебя чё было? – спросил Рыба
– Три бляди! – уверенно сказал Кир, выдергивая нож из колоды, и кладя его вместе с картами в карман штанов.
– Чё в натуре? – спросил Киса, глядя то на Кира, то на Сократа.
Сократ улыбнулся и кивнул головой.
