Олег Механик
Система
Глава 4. КРЫСЫ И ДРУГИЕ ПРОЕКТЫ БОТАНИКА
Чистую прибыль, в размере трёхсот с копейками тысяч рублей, разделили в равных долях. Получилось больше,чем по сто тысяч на брата. Ботаник был не очень доволен своей долей, так как ему казалось, что в сумке было гораздо больше денег, но вскоре он успокоился.
Деловые отношения между вновь воссоединившимися партнёрами продолжали сохраняться. Друзья на «Туче» больше не появлялись, лишь иногда выполняли мелкие поручения Ботаника.
Так уж повелось, что с некоторых пор Ботаник стал для Кира и Безумного основным работодателем. Работа была не всегда прибыльная, зато постоянная. В свободное от торговли время, Ботаник просто штамповал идеи, которые обкатывал с помощью своих верных подчинённых. Так он придумал обложить данью пацанов, которые мыли машины под мостом на улице Пермякова.
Это была одна из первых стихийных автомоек в городе. Горячая вода из вечно текущей трубы, которую никто не собирался чинить, образовала под мостом небольшое озерцо, которое не замерзало ни зимой, ни летом. Из этого озерца новоиспечённые мойщики, которыми могли быть любые пацаны, желающие немного заработать, черпали вёдрами воду. От клиентов не было отбоя. Водители, в душе которых пробудился инстинкт рабовладельца, с удовольствием наблюдали, как вокруг их частной собственности суетятся мелкие людишки. Хозяин машины в позе аристократа, подбоченясь и отставив в сторону ногу, крутил цепочку с ключами и смотрел, как его девятку обдают мутной водой из канализации и натирают половой тряпкой.
Основоположниками мойки, а так же первыми мойщиками были сами автомобилисты, которые первое время мыли свои машины из этой лужи. Какие-то предприимчивые хлопцы решили, что на этом можно заработать и стали стоять возле лужи с ведрами и тряпками, поджидая потенциальных клиентов. Обычно они работали по двое или по трое, беря за свои услуги по «куску» с машины. Первое время возле лужи дежурили одна, две такие компании, но потом, когда количество клиентов начало расти как на дрожжах, парни перестали справляться и стали звать на шабашку друзей и знакомых. Свободный и доступный вход в бизнес, для которого требовались иметь только тряпку и ведро, привёл к тому, что через некоторое время, предложение стало превышать спрос. Мойщики теперь вынуждены были вставать в очередь. Образовалась дедовщина, где приоритет отдавался мойщикам, которые появились раньше. Были так же разборки на местном уровне. В целом бизнес этот был стихийным и никто им не управлял. Только один человек однажды задался вопросом, почему на этом рынке отсутствует регулятор. Этим человеком был Ботаник.
– Ведь смотрите, что происходит: туда лезут все, кому не лень, даже с других районов ездят. Твёрдой таксы нет, одни моют за косарь, другие за пятихатку. Нужно просто навести там порядок. А кто же если не мы! – Ботаник улыбнулся, подводя итог. Они сидели втроём в «Нептуне» и ели мороженное.
– Да нас они только и ждут, чтобы тряпками закидать, – скептически поморщился Безумный. – Думаешь никого кроме нас таких умных нет?
– Всё гениальное просто. В том то и дело что нет. Это к твоему второму вопросу, – Ботаник говорил не отрываясь от поедания мороженного из железной вазочки – А что касается первого – Вас то они может и закидают тряпками, а вот меня пусть попробуют.
– А, если ты сам хочешь работать, тогда другое дело… – сказал Безумный с облегчением.
– Да моё постоянное участие там и не требуется. Я появлюсь там один раз с вами. Найду центровых, старожил, объясню что к чему. Может быть кому-то придётся уши надрать, или к мамке отправить, но это уже детали. Главная задача состоит в том, чтобы сократить число работников и установить твёрдую таксу. Мы будем этакими профсоюзами.
Кир во время практики на заводе сталкивался с профсоюзными работниками, очкастыми сорокалетними бабами, и это сравнение ему не очень понравилось.
Ботаник продолжал:
– Назначим старшего, и Вам останется только каждый вечер монеты собирать.
Идея была хорошая, и нравилась друзьям, но было это, по их мнению, чересчур уж просто . К удивлению Кира и Безумного, всё оказалось даже легче чем, они думали. Прав был Ботаник, когда сказал что всё гениальное просто.
Ему понадобился всего один час, чтобы наладить работу на автомойке и навести там порядок. Его предложение, которое он озвучил старожилам мойки, было встречено их единодушным одобрением. Эти же старожилы в составе семи человек, а так же ещё пять парней по их рекомендации, были включены в основной штат компании. Собрав всех остальных, Ботаник в коротких выражениях объяснил им, что автомойка больше не нуждается в их услугах, и их дальнейшее нахождение здесь крайне нежелательно. В унылых глазах незаконно уволенных читался только один вопрос: «А кто ты на хрен такой?». Но вопрос этот никто из них так и не решился задать.
Потом Ботаник представил коллективу новых сотрудников финансового отдела Кира и Безумного. Были разработаны и утверждены чёткие тарифы или налоги с каждой машины. Таким образом, сотрудники должны были в конце рабочего дня отчислять в финансовый отдел по пятьсот рублей с машины. Подводя итоги, Ботаник сказал, что это совсем ничтожная плата по сравнению с теми преимуществами, которые теперь получат мойщики. Это увеличенная такса с машины, а главное стабильная работа и отсутствие конкуренции. Так же, Ботаник пообещал всем своё полное покровительство и защиту, в случае чего. На этом первое собрание было окончено.
Таким образом, теперь каждый вечер друзья снимали кассу по восемь, девять а случалось и по десять тысяч. Шестьдесят процентов от этой суммы они исправно передавали Ботанику. Ещё в самом начале хитрый Безумный предложил немного накалывать брата.
– Откуда он знает сколько мы там поднимаем? Сильно жирно это для толстяка. Мы делаем самую опасную работу, а он получает бо̀льшую часть. Это же несправедливо, – приводил он свои доводы Киру.
– Макс мы же сами договорились. Тем более Ботаник всё это придумал и устроил.
– Ну и что, договорились. Какая разница? Говорю же тебе, он не узнает.
– Я думаю, что такие дела должны строиться на доверии. Сегодня мойщики могут нас наколоть. Ну и бог с ними, кто они нам такие и мы им, лишь бы свой минимум платили. Но если мы начнём кидать Ботаника, а он нас, какая к чёрту будет работа? Мы сами запутаемся и начнём потом друг друга кидать. Братан, здесь я за честность, чтобы ни думал про нас Ботаник, – высказал своё мнение Кир.
– Да, братан, тебе бы в комсомол, там лозунги кидать. Так сказал, что я чуть не прослезился, – съязвил Безумный, но всё же согласился с другом.
Два безоблачных счастливых осенних месяца бизнес приносил компаньонам стабильный доход. А потом случилась катастрофа. Текущую трубу, к которой не прикасались десятки лет, вдруг решили отремонтировать. В один из дней, друзья, пришедшие за оброком, обнаружили на месте автомойки два экскаватора, которые огромными ковшами безжалостно крушили их бизнес, разрывая озерцо, за долгие годы ставшее культурным наследием района.
Так завершился ещё один удачный проект придуманный Ботаником, а потом он впал в творческий кризис. Все последующие проекты мягко сказать были или малорентабельными, или не очень удачными. Одним из них была покупка подержанного цветного принтера, на котором он придумал печатать троллейбусные билеты. Кондуктора могли продавать фальшивые билеты пассажирам, а подотчётные сдавать назад, таким образом, они могли оставлять большую часть выручки себе. Всё на первый взгляд выглядело гениально и просто, только в своём бизнес-плане Ботаник не учёл некоторые нюансы. Во-первых, кондуктор, который мог согласиться участвовать в этой рискованной затее должен был быть мужского пола. Таких во всём депо было всего два. При более близком контакте оказалось, что один из них не совсем дружит с головой. После того, как Кир в десятый раз повторил ему суть схемы, он задал вопрос, который поставил точку на дальнейшем обсуждении: – А Вы сами на каком маршруте эти билеты купили?
Второй ,на счастье, оказался своим парнем, который быстро всё понял и согласился. У этого весёлого мужика был один минус: он очень любил выпить. Этот минус в совокупности со вторым нюансом, который не учёл Ботаник, вскоре поставили крест на проекте в самом его зародыше. Второй нюанс был в том, что один билет стоил всего десять рублей, естественно поддельный можно было продать не больше, чем за половину. Новый партнёр поставил условие, что первую партию билетов он возьмёт только в счёт реализации. Таким образом, в конце первого дня работы он отдал парням всего восемьсот рублей за сто шестьдесят билетов, которые смог реализовать. Тут же он купил ещё сто билетов на пятьсот рублей.
Вечером на скамейке у подъезда друзья покатывались от хохота, распределяя прибыль.
– Охуенный навар! – ржал Безумный. – Хватит, чтобы на тачке до Ботаника доехать и поблагодарить его за удачную идею бизнеса.
– Не хватит, ты забыл учесть ещё долю самого Ботаника, – веселился Кир.
Это был первый и последний день операции, так как завербованный кондуктор, получив первую прибыль, тут же ушёл в запой.
Одной из самых провальных идей Ботаника было разведение нутрий в домашних условиях. Об этом модном веянии он услышал где-то в торгашеских кругах.
Плацдармом для разведения крыс стала ванная в квартире у Безумного, куда Ботаник приволок шестерых маленьких противных зверьков.
На вопросы родителей и Безумного, почему предприимчивый Ботаник не разводит крыс в своей квартире, тот ответил, что он человек занятой, и его часто не бывает дома, а вот родной брат сможет обеспечить зверькам питание и уход на стадии их развития. Потом конечно он найдёт для крыс место с вольером, где они будут разводить их в больших количествах, чтобы сдавать мех на шапки.
Несчастное семейство Безумного даже не могло подумать, на что оно подписывается. Крысы росли не по дням, а по часам и жрали всё, что им давали. Они ели остатки варёных макарон, прокисшие щи, нечищеную картошку и чёрствый хлеб. Один раз Киру довелось присутствовать при такой трапезе.
– Смотри, чё щас будет – с задором сказал Безумный и бросил огрызок огромного огурца в ванную, где крысы дремали, мирно прижавшись друг к другу. Когда огурец попал в одну из них, она тут же вскочила и вонзилась в него зубами. Другие, как ошпаренные бросились к ней. Началась бойня, сопровождаемая пищанием крыс и шумом возни. Через две секунды всё стихло. Огурца, как будто не бывало.
– Ну как? – гордо спросил Безумный.
– Макс, как ты здесь живешь? Это же просто мерзко, – с отвращением сказал Кир. – Ты хоть говно то за ними убираешь? Вонь ужасная, – Кир с трудом сдерживал приступы тошноты.
– Ага, может их ещё погулять выводить и жопы вытирать? – неуместно ехидничал Безумный.
Но вскоре квартиранты, подселенные Ботаником, достали всё семейство Безумного.
– Всё не могу больше! Нужно что-то делать с этими крысами, – Безумный жадно вдыхал свежий осенний воздух. Они сидели с Киром во дворе на маленькой детской карусели. Кир, сидящий спереди, отталкивался ногами, и карусель неспешно вращалась назад. Так они часто болтали и строили планы, кружась на скрипучей карусели, задрав глаза в чёрное небо.
– Чего это вдруг? Ещё три дня назад ты говорил, что ещё немного потерпеть нужно.
– Родители ультиматум поставили. Или крысы, говорят, или мы. Третий день ничего не готовят, не покупают. Не то что крысам, мне жрать нечего. Батя грозится, если крыс не уберу, завтра санэпидстанцию вызвать. Они, говорит, дом от всей нечисти освободят от крыс, тараканов, а заодно и от тебя идиота.
– А Ботаник что говорит?
– Ботаник пропал куда-то. Жена по телефону говорит, что уехал по делам. Он всегда чувствует, когда жареным пахнет. Короче, я этих крыс мочить завтра буду. Поможешь?
– В смысле, мочить? – Кир чуть не свернул себе шею пытаясь посмотреть на сидящего сзади друга.
– В прямом. Пробку заткну в ванной и воду открою.
– Макс, это водяные крысы! Зря ты биологию прогуливал, – развеселился Кир.
– Ну и что, что водяные? Думаешь не утонут?
– Да они даже с удовольствием поплавают, пока ванная доверху не наберётся, а потом вылезут из неё и пойдут сами себе жратву искать. И лучше бы они её нашли.
– Ну тогда кормить не буду, сами от голода сдохнут. – обречённо сказал Безумный.
– А это вообще так себе идейка, Макс. Они тогда друг друга жрать начнут. Ты же видел, как они из-за огурца дерутся? Останутся самые сильные и кровожадные, и тогда тебе вообще не позавидуешь. – нагнетал Кир.
– Чё же тогда делать! – Безумный говорил почти навзрыд, – Кир мне сейчас правда не до смеха.
– А продать их не получится? – спросил Кир, и, немного подумав, сам ответил на свой вопрос – Да, хотел бы я посмотреть на того, кто их купит. Живыми их точно не продашь.
– В смысле живыми? – насторожился Безумный, почувствовав, что у Кира проскочила какая-то идея.
– Да я так, подумал, если они хотя бы дохлые были… На шкуры… – Вдруг Кир застыл на месте, пятками затормозив карусель. – Макс, у тебя раньше хомяк жил, а клетка где от него?
– На балконе.
– Они все туда войдут?
– Если сможешь запихать. Попробуй, а я посмотрю.
– Просто я подумал… – Кир на секунду замялся – можно их одному товарищу толкнуть, – и он повернул голову в сторону белой пятиэтажки на дальнем конце двора.
– Рыбу имеешь в виду?
– Ну а кого же ещё? Первым делом нужно придумать, как этих тварей из ванны достать и запихать в клетку. Лично я их вообще не перевариваю.
После долгих раздумий было придумано, что крыс надо усыпить. Весь следующий день, друзья безуспешно пытались накормить крыс снотворным. Они разводили таблетки в воде, толкли их и смешивали с кашей, но крысы наотрез отказывались принимать химию. В самый разгар опытов в ванную, шурша парусиновыми трусами, зашёл отец Безумного. Он был слегка навеселе, и в его глазах поблёскивал озорной огонёк.
– Что, никак отравить не можете? Сынки, я геолог. Знаете сколько этой нечисти повидал? Да я их голыми руками давил.
Из соседней комнаты послышался басистый голос матери.
– А чё же ты как ошпаренный из ванной выскакиваешь каждый раз и орёшь «Валя, они нас скоро сожрут!». Или ты когда пьяный такой смелый?
– Всё, батя, иди в комнату, не мешай нам, – сказал Безумный, выталкивая отца из ванной.
– Страшно мне за Вас парни, Вы ведь дебилами растёте, – уныло причитал отец за дверью.
Но его появление натолкнуло Кира ещё на одну идею.
– Макс, а он чё бухает?
– Брагу, – Безумный ещё не понял, куда клонит друг.
– Может их подпоить?
Идея не очень понравилась Безумному, но всё же он на пузе приволок с кухни огромную бутыль с мутно-жёлтой жидкостью. Друзья взяли её и через край плеснули в ванну вонючей густой жижи. Крысы оживились. Они пили бражку с удовольствием причмокивая. Резкий уксусный запах смешался с крысиной вонью, так, что в ванной стало нечем дышать.
– Всё, я больше не могу, – Кир, зажав нос, выскочил из ванной.
Безумный вышел за ним вслед.
– Чё же делать-то, они ещё сильнее разбуянились. Слышишь, как пищат?
– Макс, выход один. Лей им, сколько не жалко. Отец тебя не прибьёт за бражку?
Безумный жестом показал, чтобы Кир следовал за ним. Открыв дверь на кухню, он махнул рукой в направлении стола. Кир вздрогнул: под столом он увидел несколько ладоней, которые словно на митинге махали ему в приветствии. Приглядевшись, он увидел, что это множество надутых перчаток, одетых на стеклянные банки разного объёма.
– О, да он у тебя просто винодел. Тогда и нам налей, ещё неизвестно, сколько ждать пока эти крысы набухаются.
После первых глотков хмельного напитка, друзей обуяло безудержное веселье. Уже через полчаса они забыли о своей миссии. Утопая в сигаретном дыму, они спорили так оживлённо и громко, как будто перекрикивали рёв самолётных турбин. Какое-то время Кир плавал в волнах эйфории и ещё держал нить разговора, но потом словно кто-то выключил звук, и он, как в немом кино, смотрел на отчаянно жестикулирующего друга. Ещё один глоток забористого пойла, и он оказался внутри какого-то клипа, в котором картинки менялись с бешеной скоростью.
Вот Безумный, жадно затягиваясь, говорит ему что-то, выпуская дым прямо в лицо.
Ещё мгновение и этот же Безумный стоит, склонившись над ванной, и выливает туда остатки браги.
Следующий эпизод: разгневанное лицо орущего отца, об которое вдруг начинают разбиваться жидкие яблоки, извлекаемые Безумным из банки с брагой. Отец закрывается руками и выбегает из ванной.
Ещё кадр: они вдвоём склонились над ванной и пускают сигаретный дым в кучу мокрых от браги крыс. Ещё мгновение и Безумный блюёт прямо туда же в ванну.
Следующий кадр: грязно-мутные разводы на унитазе и лицо Кира прямо над ним. Щелчок: они стоят у квартиры, где живёт Рыба. В руках у Безумного клетка, в которую буквально утрамбованы крысы. Рыба отчаянно сопротивляется и видимо отказывается покупать ценных зверьков.
Щелчок: Безумный сидит на ступеньках и почему-то плачет навзрыд.
Щелчок: Кир спускается в подвал, открывает клетку и крысы как то вяло выползают из неё, и разбредаются в разные стороны.
На следующий день, умирающий Безумный так и не смог вспомнить, куда они дели крыс, но то обстоятельство, что они всё-таки избавились от этих тварей хоть немного оправдывало, тошноту и ужасную головную боль.
Глава 5. ДАВЛАТЯН И ТРИ МУШКЕТЁРА
После эпизода с крысами, в деловых отношениях друзей и Ботаника повисла очередная пауза. Не то, что бы Ботаник обиделся и требовал от друзей возместить убытки связанные с утратой многообещающего бизнеса. Он вообще ни разу не вспоминал об этом. Скорее всего, ему было даже неловко за то, что он так подставил брата. Так думал Кир, который ещё не знал, что для Ботаника не существует таких выражений как «неловко», «стыдно», «замучила совесть» и прочих соплей.
Так или иначе, контактировать они почти не стали, только изредка пересекались по случаю. Первые два зимних месяца Кир был занят подготовкой и сдачей сессии в техникуме. Он углубился в учебный процесс, когда с удивлением узнал, что для допуска к сессии, нужно сдать все зачёты, а чтобы сдать зачёт по любому предмету, его нужно было хотя бы посещать в течении полугода. В общем, дни выдались жаркие, но в этот раз Кира из техникума не турнули.
С Безумным, который до сих пор нигде не учился, общаться не было времени. Основную компанию Киру составляли теперь друзья из техникума. Но в конце февраля произошли некоторые события, которые вновь свели Кира, Безумного, Ботаника и ещё нескольких персонажей.
Кот, их общий кореш, рассказал однажды при встрече интересную историю. В последнее время, любитель халявы Кот, упал на хвосты зажиточным студентам северянам. Отцы этих мажоров были какими-то шишками в нефтяной компании, и они просто сорили направо и налево деньжищами, которые исправно высылали им щедрые предки. Кот сопровождал этих хлыщей по всем местам, где они оставляли шлейф из бумажных купюр: по дискотекам, ночным клубам, прокуренным бильярдным. Он рассказывал, как один из мажоров по имени Андрей, чтобы произвести должный эффект на публику один раз швырнул официанту в лицо скомканную пятитысячную купюру. Не без зависти Кот рассказывал, что мажоры заряжают три или четыре тачки, по одной на каждого, когда куда-то едут. Апофеозом его повествования стал субботний вечер в общаге, куда он притащил бесящихся с жиру барчуков. Там они напоили весь блок из четырёх комнат, опять сорили деньгами и заказывали хавку из ресторана прямо туда. В конце концов, они отодрали всех девок, которые там были. Вся эта история не произвела бы сильного впечатления на Кира, если бы он не услышал одно имя, которое заставило его побледнеть.
– К…как, и Верку тоже? – холодея спросил он, надеясь, что ослышался.
– Да, братан, её Андрей оприходовал. – Кот знал, какую боль причиняет Киру этими словами и в его глазах появился злорадный садистский огонёк. – А ты шо скис то так? Не журысь – вдруг решил он перейти на родную мову.
Кир сидел словно оглушённый. На душе у него было так, как будто его самого только что отымели. Да, он уже больше года ухлёстывал за этой Веркой, и она казалась ему неприступной. В этом и была её притягательность: в недосягаемости. А сейчас Кот так запросто говорит, что её отымел какой-то мешок с деньгами. Киру стало обидно, и его бледность сменилась агрессивным румянцем.
– Чё же ты своих друзей на нашу поляну водишь? Ты же знаешь прекрасно кто и с кем. Или ты специально? – Кир со злобой смотрел на Кота.
– Да шо ты завёлся-то – запричитал Кот, как пьяная хохлушка. – Ты шо из-за бабы? Плюнь братан. Она если не пила, может и не давала бы. А тут уломали её. Она выпила то на дне шампусика и её убрало. Потом она ревела конечно, говорила, что не помнит ничего и вообще девочка…
Кир подскочив к лавке, где сидел Кот с ненавистью схватил его за отвороты куртки. – Ах ты падла! – зашипел он в лицо Коту, но подоспевший Безумный оттащил друга. Кир тогда отказался продолжить разговор и разъярённый ушёл домой. Позднее он понял для себя, что здесь не виноват Кот, этот студент и даже Верка не виновата. Виноват он, что так боготворил эту обыкновенную бабёнку. Но всё же из этих душевных терзаний он вынес одну идею, благодаря которой сразу же забыл свои обиды.
Через три дня после разговора с Киром, Кот зашёл в гости к своим новым друзьям. Они снимали большую двухкомнатную квартиру в центре, на троих. Был обычный понедельник, после обычных буйных и пьяных выходных, поэтому студенты никуда не пошли, а сидели дома и играли в покер. Поначалу вялая и неазартная игра заметно оживлялась по мере того, как становилось меньше жидкости в пузатой бутылке с надписью «Napoleon».
–Ва-асток дело тонкое Петруха-а! – вторил певцу из магнитофона смуглый симпатичный паренёк, сжимавший в зубах сигарету. Он подмигивал Коту, который сидел напротив, намекая на то, что у него хорошая масть.
– Ну чё, Стасик, будешь забивать? – обращался он к долговязому блондину, сидящему справа.
– Да ну его! – в отчаянии бросая карты, ныл Стасик – в понедельник даже карта не идёт.
– Ва-асток как капризная старуха-а! – продолжал напевать всё больше веселившийся хозяин хороших карт. Его звали Андрей, и он был заводилой этой разбитной компании.
Четвёртый игрок, губошлёп с пухлым личиком тоже бросил карты.
– Ну чё Котяра, мы вдвоём остались. Вскрываемся? – Андрей уже было хотел залихватски шмякнуть картами об стол, но тут в дверях раздалась соловьиная трель звонка.
– Каре – сказал как-то растерянно Андрей и перевернул карты. – Кого это чёрт на ночь глядя принёс. – Он пошёл к двери, на ходу на всякий случай, заглянув в трельяж. Отражение в зеркале говорило, что всё в порядке, причёска на месте, тридцать два зуба переливаются перламутром, а белоснежная рубаха отлично сидит на мускулистом взбитом теле. Посмотрев в глазок и скорее всего, не увидев там ничего подозрительного, Андрей открыл дверь. Действительно, подозрительного ничего не было. На пороге стоял полный, крупный человек в очках, с кожаным портфельчиком в правой руке.
– Извините, а Вы будете Андрей Валентинович Давлатян? – вежливо спросил толстяк и как-то виновато, но очень обаятельно улыбнулся.
– Да, я… – ответил Андрей у которого по рту поползла ответная улыбка.
– Ну значит я по адресу попал! – ещё шире заулыбался толстяк.
– А что Вы хотели? – Андрей улыбался незнакомцу, как близкому родственнику.
Тем временем толстяк уже очутился в прихожей и закрыл за собой дверь.
– А я Вам кое-какую почту должен передать лично в руки. Вы не возражаете? – не дождавшись ответа, толстяк полез во внутренний карман роскошного в пол кашемирового пальто и достал оттуда небольшую красную книжицу. – Старший следователь генеральной прокуратуры Виталий Иванович Черданцев. – он раскрыл книжицу прямо перед носом Андрея улыбка которого в миг сменилась недоумевающим выражением.
– Я пройду? – вежливый но напористый толстяк не дожидаясь приглашения и не снимая ботинок прошёл в залу.
– Добрый вечер, молодые люди! Извините, что отвлекаю, – сказал он, так же мило улыбаясь, троим, застывшим на стульях парням.
– Здравствуйте! – вялым хором поприветствовали парни незваного гостя.
Он снял пальто и отдал его Андрею, словно тот был лакеем. Толстяк остался в шерстяном сером костюме в полоску, под которым было видно голубую сорочку и в цвет синий галстук. По комнате разлился мягкий успокаивающий аромат духов.
Толстяк оглянулся на орущий со шкафа магнитофон, выкрутил громкость на минимум, сел на стул, который до этого занимал Андрей и положил кожаный портфель прямо на стол перед собой. Затем вальяжным жестом он расстегнул металлическую бляшку и вытащил из портфеля синюю пластиковую папку. Раскрыв папку, он начал перебирать в ней бумаги, пока не наткнулся на нужную.
– Ага! – он переводил взгляд с бумаги на молчаливых друзей. – А Вы, наверное, Рымарь Сергей Константинович, – обаятельная улыбка обратилась к Коту.
–Да, – удивлённо ответил тот.
– Вы, Зуев Станислав Васильевич, – он обратился к блондину, который кивнул в ответ.
– Ну и, соответственно, Вы у нас – Петров Леонид Павлович – сказал он, кивнув губошлёпу.
В наступившей тишине было слышно, как под толстяком поскрипывает стул и где то на кухне громко тикают настенные часы.
– Вся банда насильников в сборе! – Произнёс толстяк, и под линзами его очков сверкнули маленькие льдинки.
Парни стали растерянно переглядываться, а Андрей стоявший, за спиной толстяка пробормотал: – Это шутка такая?
– Да уж, обхохочешься, – сказал толстяк ставший враз серьёзным. В гробовой тишине он снова начал шелестеть бумагами в папке.
– Веру Черданцеву знаете? – говорил он негромко, с видом доктора, изучающего историю болезни, не отрывая взгляда от заинтересовавшего его очередного листка.
– Нет,
– В первый раз слышу!
– А кто это? – трое парней мотали головами почти в унисон. Промолчал только Кот. Он вскинул глаза, как будто услышал знакомое имя.
Толстяк устало вздохнул:
– Ребята, этот вопрос был риторическим и Вы тут же решили соврать. Это плохое начало. По-моему, Вы не до конца поняли, кто с Вами разговаривает. Вот этот парень самый смышлёный, – он кивнул на Кота. – Понимает, что врать бесполезно. – Он выдержал паузу, обводя парней взглядом, – ну да ладно, дело Ваше.
Толстяк достал из папки два мелко исписанных листа и приподнял их над столом, демонстрируя собравшимся.
– Вот это заявление в прокуратуру от этой самой Веры. В подробности вдаваться не буду, но отражу самую суть. В нём говорится, что несовершеннолетняя гражданка Вера Черданцева была изнасилована в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое февраля в женском общежитии «Сибирячка» неустановленными лицами.
Монотонный успокаивающий голос толстяка не вязался со страшным контекстом того что он произносил. Лица парней за столом побелели, а Андрей почувствовал сильное головокружение и тяжесть в ногах и присел на диван. – Мы никого не насиловали! – чувствуя першение в пересохшем горле, прохрипел он. – Это провокация. По какому праву этот допрос? Мы не будем ничего говорить без адвоката.
– Фильмов американских насмотрелся? – пренебрежительно ухмыльнулся толстяк. – Только ты, парень вперёд забегаешь. Это ещё не допрос. Допрос проводится в специально отведённом месте специально обученными людьми. Эти люди таких матёрых уголовников колют, что, такие как вы для них даже не семечки. Но в чём-то ты всё-таки прав. Допрос у Вас будет и очень скоро, а это только предварительный его этап.
Андрей решительно направился к журнальному столику, на котором находился телефон. – Я отцу сейчас позвоню.
Толстяк спокойно смотрел, как Андрей ищет телефон в блокноте.
– Спорим я быстрее? – не понятно к чему сказал он, и снова опустил глаза к папке. – Валентин Рафикович Давлатян. Набирай, я продиктую. Код Сургута знаешь?
Андрей застывшим взглядом смотрел перед собой. Он так и застыл с трубкой в руке.
– Ребята, мне с Вами становится скучно – толстяк, зевая, посмотрел на позолоченные часы. – Вы думаете мне заняться нечем, кроме того, как вычислять Вас, искать по всему городу и сидеть здесь, слушая Ваши байки? Один звонок, и Вы окажетесь приводом в моём кабинете.
Дело тут вот в чём. Вам повезло. Да повезло, – повторил он фразу в ответ на недоумевающие взгляды. – Сейчас объясню, – толстяк достал сигарету из пачки Мальборо и прикурил, щелкнув массивной крышкой позолоченной бензиновой зажигалки. – Дело в том, что в моём лице Вам явился шанс. Любой другой следак, имея эти материалы размотал бы Вас за сутки, – толстяк положил пятерню поверх папки, – здесь, кроме заявления потерпевшей, показания всех свидетелей. Всех тех, с кем вы пили в ту ночь и даже тех, кого Вы трахали. Кроме того есть показания вахтёра и соседей. Да тут больше чем достаточно. Ещё раз говорю: любой другой следак не задумываясь, отправил бы Вас вчетвером лет на восемь в тёплые места.
– На сколько? – не веря своим ушам, переспросил Андрей.
– На столько, на сколько слышал, и это самое маленькое. А что Вы хотели несовершеннолетняя, да ещё и групповуха.
– Да какая групповуха, один там был, всё по согласию. – вдруг запричитал оживший Кот. Андрей метнул в него испепеляющий взгляд.
– Ну вот! – толстяк, улыбаясь, развёл руками. – Тут и допроса не нужно, Вы уже колоться начали. Ну, хорошо, в лучшем случае, при хорошем адвокате, сядет только один из Вас. – При этом толстяк, почему то в упор посмотрел на Андрея.
– А что Вы на меня смотрите? – глаза Андрея налились слезами, и он говорил уже навзрыд.
– Да ты не бойся, – успокаивающим тоном сказал толстяк, – судя по этим расплывчатым показаниям, а так же заявлению потерпевшей, на нары поедете все вчетвером. Давлатян и три мушкетёра, – решил схохмить он , но шутка ни у кого не вызвала улыбки. – А лозунг Ваш будет такой: «Один за всех, или все за одного». Это уж как Вам больше нравится, – теперь он обращался уже ко всем. – Я смотрю, паровозом никто быть не хочет. Кстати, Вы ведь студенты? А где учитесь? – толстяк вдруг отошёл от темы.
– В «Индусе» на экономическом, – угрюмо ответил Андрей.
– Эх, все хотят экономистами и юристами быть, так скоро на заводах работать некому будет – мечтательно говорил толстяк, выпуская тонкую, как игла, струйку дыма. – Ну ничего, мы эту ситуацию скоро поправим… знаете что такое социальный лифт?
Андрей и Кот молча кивнули.
– Наверное мечтаете высоко подняться с его помощью. Вы думаете, он только вверх ездит? А я вот могу Вас прокатить вниз так глубоко, что Вы будете только мечтать, чтобы через много-много лет оказаться хотя бы на этом же этаже.
– Мы никого не насиловали! – вдруг зарыдал и забился в истерике Андрей. Там все пьяные были, все видели… – Он пытался прикурить сигарету, но зажигалка плясала у него в руках.
