Валерия Дмитриевна Лагутина
Лабиринты времени
Глава 20
Перед многотысячной армией на многие сотни акров раскинулись багрово красные дюны, уходящие каменистыми шапками до самого горизонта.
–Это самое узкое место пустоши, – окинул взглядом равнину Курдулай. – Если идти от заката до рассвета, за несколько дней успеем. Потом ещё дней десять вдоль побережья и мы – у ворот белого города.
Наполнив вместительные кордюки водой из последнего в степи колодца, многотысячная армия тургар, сопровождаемая караваном невозмутимых верблюдов, остановилась у выжженной чернотой полоски земли, тонкой лентой уходящей далеко на север и юг.
Словно начертанная чьей-то невидимой рукой, она разделяла два мира: этот, кипящий жизнью в широкой степи с колыхающимися под ветром пучками ковыля и мелькающими в зелени сиреневыми огоньками цветущего чабреца и тот, с безжизненными каменистыми барханами, бурыми пятнами разбросанными по потрескавшейся земле, покрытой тонкой обезвоженной паутиной.
Первые робкие шаги копыт ступают на забытую богами землю и в нерешительности останавливаются.
Никто за сотню лет не переходил запретную черту.
Никто не знает, что скрывается за безмолвными холмами, что охраняют каменистые пески и что ждёт тех, кто нарушит их многолетний покой.
Теймур посмотрел на зеркально-голубой небосклон, сливающийся у горизонта с рыжей пустошью и, повернувшись к стоящей за его спиной армии, азартно блеснул голубым взглядом.
Тысячи глаз, голубых и серых, карих и чёрных с надеждой и покорностью смотрели на него, готовые следовать за своим командиром.
Он не может обмануть их ожидания.
Данное им обещание сделать их богатыми и сильными ещё разжигает огонь в их сердцах.
Вот он, Улукбек (Теймур помнил его ещё по походу к Дхалибу), когда-то совсем недавно тщедушный мужичок, терпящий побои от жены, остепенился и даже словно вырос на голову выше, величественно сидит на своей кобылке, свысока поглядывая на только что влившихся в его отряд молодых, ещё не чуявших запаха крови, воинов.
Алгаш…Брат Хайны, жаждущий мести за любимую сестру, готовый нещадно рубить и рвать голыми руками врагов.
Юкумай…
Мамлик…
Белбек…
Вон тот молодой, ещё не прославившийся подвигами солдат, сын, кажется, славного пехотинца Якума, погибшего в битве с Хатымом…
Многих из них он знал по именам.
У многих знал погибших в боях отцов.
И каждый из них сейчас смотрел на него, своего Кама-баши, и только и ждал приказа, что бы, не думая о своих жизнях, сложить в бою головы за великую империю.
–Мои храбрые воины! – начал Теймур. -Там, – указал он на багровые холмы , – вас ждёт славная добыча. Вам осталось только протянуть руку и взять её. Но прежде… Прежде вам нужно покорить это, – широким жестом каюм обвёл раскинувшуюся за его спиной местность.
–Но разве испугают эти безжизненные камни тех, кому нет равных как в бою, так и в пирах? Тех, перед которыми трепещет весь восток?– продолжил он и обвёл вопросительным взглядом слушающих его воинов.
–Нет! Нет! Не испугают! Мы с тобой! – Встрепенулась толпа слабыми возгласами. – Нет! Нет!– Слились одиночные крики в один многоголосный хор, подхваченный ветром и взлетевший над безжизненной пустыней, вздымая клубы бурого песка.
–Тогда вперёд!– выкрикнул Теймур и, вытянув саблю в сторону манящего своей неизвестностью горизонта, пришпорил коня.
Клубы красной пыли скрыли круп вырвавшейся в перёд лошади и ударили в носы последовавшей за ним громаде неистово визжащих и кричащих кавалеристов, устремившихся за мечтой о славе.
…-Вот, как-то так,-удовлетворённо выдохнула Кайра, отпустив переставшие сопротивляться руки Йорки и поднясь на ноги.
Но в этот момент тело славличанки неестественно дёрнулось и выгнулось, словно туго натянутая тетива лука. Грудь засветилась голубым блеском, побежавшем мерцающими огоньками по мёртвому телу.
Кайра испуганно отступила назад и взялась за рукоятку кинжала.
Голубое сияние, исходящее из-под утопленной, колыхающимися волнами стало расходиться вокруг Йорки кругами, сливаясь с холодной водой, отчего та вспенилась и забурлила, словно вода в котелке над жарким костром.
–Что за хрень, – отступая назад, пробормотала охотница и, споткнувшись о камень, упала на спину, оперевшисьлоктями рук о землю.
Ей хотелось встать и убежать, но неожиданно возникшая в голове разрывающая мозг боль сковала всё её тело. Словно тысячи маленьких червячков закопошились в её сером веществе, пронзая его насквозь своими микроскопическими телами.
–Ааа!– простонала женщина, скривив лицо и схватившись руками за голову.
Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Маленькие гады расползались в нутри её тела. Она даже видела, как они извивались под её кожей на руках, пальцах, открытой груди…
Что бы избавиться от этих копошащихся в её теле червей, женщине хотелось содрать с себя кожу. До крови расцарапывая себя, она уже не в силах была сдержаться, как в её голове раздались тысячи голосов:
–Услышь, услышь, услышшшь, – шептались они между собой.
Перекатываясь с места на место, Кайра неожиданно наткнулась на что-то гладкое и влажное и подняла глаза
У её тела стояла, как ей показалось, ещё более прекрасная Йорка и, грациозно вертя руками, удивлённо рассматривала, как по ним, растворяясь, бегут мерцающие голубые нити.
–Ведьма, – прошептала Кайра и Йорка удивлённо посмотрела на неё.
–Ведьма!– завопила иирка и, подскочив на ноги, бросилась бежать, ломая попадающиеся ей на ходу ветки.
«Услышь…»– не прекращались в её голове голоса.
–Ведьма!– глухо засмеялось эхо далеко в лесу.
…Ночь настигла армию тургар среди оплавленной лавы, петляющей застывшими волнами уснувшей реки между каменных стен, разрушенных временем и похоронивших под собой остатки древней цивилизации.
Таинственное голубое сияние, неожиданно возникшее ни откуда, тонким покрывалом заколыхалось где-то далеко у горизонта и так же неожиданно исчезло за темнеющими барханами.
Тысячи костров огненными вспышками озарили мёртвую пустошь, словно стараясь наполнить её новой жизнью, и отразились яркими точками на зеркальной черноте неба.
И она ожила.
Через сотни лет сна она проснулась, услышав тысячи голосов, заполнивших одинокое сердце каменистой пустыни.
Развалившись прямо на камнях у горящих костров, привыкшие к суровым условиям воины весело шутили, вспоминая страхи перед утренним перехом по пустоши.
Солдаты Улумбека наблюдали, как их командир учит молодого тургарина готовить походный ужин и, начищая до блеска затосковавшееся по битвам оружие, тихо переговаривались:
–И что люди байки слагали, будто страшно в этом месте?
–И ничуть.
–Ни сколечко.
–Равнина и равнина. Только камень вместо земли.
–Да травы нет никакой.
–А, говорят ещё, город тут древний был. Может, сыщем его? Ну, или по пути найдётся, – предположил один из молодых тургар.
–Ну да, найдётся! Сотни лет никто сюда не хаживал. Если и было что, то ветрами да дождями давно всё разрушено.
–Да нет, правда, – не унимался юнец.– Мне батька рассказывал. А ему- дед его, а тому… Да не важно уж, кто кому. Главное, что жили тута в давнишние времена люди. И кожа была уних белая- белая. И высокие были они такие, словно, – рассказчик осмотрелся по сторонам и, кивнув сторону помогающего Улумбеку воина, продолжил, – вон, словно два, а то и три Мамбека, поставленных на плечи один на другого.
–Ну, ты скажешь, – не доверчиво присвистнул пожилой тургарин, – это ж высота-то какая будет?
–Да это мы мелкие такие. А для древних это самая что ни на есть норма была, – не унимался молодой воин.
–Ну, а дальше-то что?– торопил его самый нетерпеливый из слушателей. – Ты не отвлекайся давай, рассказывай.
Тем временем Улумбек, проворно свернув голову годовалому барашку, мастерски, не делая ни одного надреза стянул с него шкуру от копыт, и затем вывернул её.
–А вот то и было. Жили они, жили. По земле ходили, даже по воздуху, словно птицы, летали…
–Брехня всё это, – перебил его снова недоверчивый тургарин.
–А ты не слушай, если не веришь. А другим не мешай, – вступились за рассказчика остальные мужчины. – Давай, продолжай, малец.
Улумбек отделил позвоночник от головы и, снова вывернув пустую шкуру мехом наружу, крепко связал её у основания задних ног, предварительно положив туда большой камень.
–Ну и, значит, – довольный потдержкой, продолжал тот, – жили и тут прилетели другие. В стальных коробках прилетели. И были они, словно люди, руки, ноги. Ну, всё, как у человека полагается. Вот только лица были у них не человеческие. А словно морды какие –то, зверинные.
–Да не слушайте вы его, – забурчал пожилой тургарин и, отвернувшись, проворчал себе под нос. – Тоже мне, люди, а вроде и не люди. Враки всё это!
–Да помолчи ты!– огрызнулся на него один из слушателей.– Ну, и пусть враки. А интересно послушать.
–Эй, вы, хорош болтать! Давай, начиняй шкуру, – прикрикнул командир на в миг притихших воинов.
Нехотя, тургары оторвались от рассказчика и, разделав баранью тушу на многие куски, налили в шкуру из курдюка малость холодной воды и слоями набросали раскалённые булыжники и куски мяса, пока шкура не наполнилась на половину. Далее, всунув баранью голову внутрь и крепко связав в этом месте шкуру, Улумбек приказал Мамбеку катать и валять её на земле до тех пор, пока в нутри не раздастся сухой треск и затвердевшая от жара кожа не начнёт лопаться.
Тем временем, освободившиеся тургары сели кружком вокруг рассказчика и нетерпеливо задёргали его:
–Ну, давай, чего дальше-то?
–Рассказывай, покаместь время есть.
–Прилетели, значит, другие, вроде как и не люди…
–Ну и вот, – немного помолчав, продолжил молодой воин, – и битва была между ними. И не только на земле, но и в воздухе, в стальных коробках.
–И где же это ты видел, что бы железо в небе летало? – снова повернул голову недоверчивый тургар.
–Сам не видел, – терпеливо ответил юнец.– А вот батька рассказывал.
Недовольные слушатели замахали руками на мешающего слушать солдата и снова всеми глазами вперились в рассказчика:
–Да не обращай ты на него внимание.
–Давай, дальше то что? Кто победил?– раздалось со всех сторон.
–Битва, говорят, была такой долгой, что солнце несколько раз успело обойти землю, цветы успели вырасти, отцвести, зачахнуть и с новой силой поднять свои ростки.
–Ничего себе!– воскликнул кто-то из толпы.
–И тогда применили они свои секретные орудия. Мелькнули в небе огненные лучи и обрушились жестоким огнём на всё, что было вокруг и оплавили его до камней.
Рассказчик замолчал и все, кто слушал его, уныло опустили головы, представив разрушительную силу огня, опалившего землю.
–Ну, а победил-то кто?– нарушил молчание один из тургар.
–А не было в той битве ни побеждённых, ни …
–Эй, вы!-прервал его рассказ гоняющий по полю тушу тургарин.– Кажись, трескаться начала!
И, повскакав со своих мест, недавние слушатели, променяв сказочные байки на плотный ужин, потянулись к своим мискам, что бы зачерпнуть из нутра пожелтевшей шкуры жирный бульон с кусками полусваренного-полупрожареного мяса и наполнить ими изголодавшееся от дневного перехода нутро.
Глава 21
Бодро шагая, Кантимир услышал раздавшийся недалеко от него треск ломающихся веток и остановился: «Мощный зверь. Никак, лось будет, – не успел подумать он, как из кустов прямо на него, развевая растрёпанными волосами, пронзительно крича выбежала Кайра и, обдав струёй разрезанного её бегом воздуха, чуть не задев, промчалась мимо мужчины:
–Ведьма!
–Что за хрень, – пробормотал тот, ошарашенно глядя в след уже скрывшейся из виду девушки и повернул в ту сторону, откуда она прибежала.
«С озера бежала, – догадался он. – Пойду, гляну, чего там».
И, не бросая тяжёлую добычу, повернул назад .
…Сидя далеко в стороне от тургар, Учитель думал, смотря на тлеющие угли одинокого костра. Проходя через пустынную местность, усыпанную грудами больших и мелких камней, с потрескавшейся от недостатки влаги почвой, он усиленно вспоминал, когда и где мог видеть этот унылый безжизненый пейзаж. Он ясно различал сквозь пелену воспоминаний эти мелькнувшие когда-то лишь на одно мгновение перед ним багровые холмы, застывшие столбы лавы, напоминающие причудливые наросты, обугленные камни…
–Ты помнишь, помнишь… – услышал Учитель за своей спиной таинственный шёпот и быстро обернулся.
Мерцающее полотно тонким облаком колыхалось перед его взором. Переливаясь всеми оттенками голубого, оно приближалось к очарованному мужчине, пока, наконец, почти не стало касаться его лица.
–Помнишь, помнишь… – прозвучало в его голове и Учитель ясно увидел, как от полотна в его сторону потянулся длинный отросток, медленно принимающий форму человеческой руки. Тонкие пальцы на узкой кисти были так отчётливы и реальны, что мужчина ясно различал еле-заметные нити линий, покрывающих женскую ладонь.
–Ты помнишь…– голос был такой знакомый и нежный, но мужчина не мог вспомнить его обладательницу. А что это была именно девушка, он не сомневался.
Рука медленно помянила его.
–Посмотри на меня…
И Учитель, подняв глаза выше, увидел смотрящие на него откуда-то из глубины полотна два огромных голубых глаза, с тоской смотрящих на него.
Это была она.
Да, он не сомневался в этом.
Но как это возможно?
Спустя столько лет?
В этом месте?
Он не успел подумать, как ощутил нежное, почти воздушное, прикосновение кончиков её пальцев к своей щеке и закрыл глаза.
Сосновые ветки больно хлестали его по лицу.
Пелена сильного дождя промочила бы насквозь, если бы не водонепроницаемый комбинезон, плотно облегающий его тонкое длинное тело.
Расползающееся по животу красное пятно становилось всё больше и больше, а изматывающая боль- сильнее и сильнее.
Медленно, стиснув от боли зубы, Цхураб полз через колючие кустарники по плюхающейся под его тяжестью влажной почве.
Он знал, пещера где-то рядом, осталось совсем немного, но измотаное тело было бессильно и не желало слушать его команды.
Ещё один рывок и…
Глаза сами закрываются, а мышцы расслабляются под натиском очередного приступа боли и бессилия…
Учитель почувствовал, как женская рука взяла его руку и приятная теплота разлилась по всему его телу.
До Цхураба кто-то дотронулся и он открыл глаза.
Неведомая сила потащила руку Учителя, словно засасывая его внутрь себя.
Огромные, голубые, добрые очи…
Сильный толчок в грудь оттолкнул Учителя назад и заставил открыть глаза.
Прямо на нём кто-то лежал.
И это был не тургарин.
Незнакомец приподнял голову и…
…Мирно сидящие у своих хижин иирки были потревожены воплями со стороны леса и, повскакав со своих мест, бросились на их звуки.
Каково же было их удивление, когда им навстречу выбежала растрёпанная, сверкающая безумным взглядом Кайра.
–Ведьма!– злобно заговорила она, хватая соплеменников за руки, – я так и знала! Что не так – то просто было увести моего Ратибора! Околдовала! Люди!
Испуганные её видом, женщины шарахались от неё в стороны, вырывая свои руки.
–Ну, что же вы стоите? Убейте её! Убейте ведьму!– молила Кайра, заглядывая сородичам в глаза, – Ха-ха-ха! Нет, я сама прикончу её! Вот так, – выхватив нож, она направляет его в сторону одной из девушек, которая еле успела отскочитьот безумной.
–Вот так, так, – продолжая тыкать лезвие в стороны людей, злорадно приговаривает охотница, сверкая глазами и скаля в дикой ухмылке рот.
Меткий удар камня в голову заставлил её замолчать и упасть, распластав ноги и руки по затоптанной земле.
–Совсем крышу снесло, – вздохнула тощая старушка, отпнув мешающую ей пройти ногу Кайры, – не зря говорят, любовь зла, в омут утянет.
–Злая она стала, вот и прогнал её Ратибор. Разве можно бабе столько времени на охоте проводить? Зачерствело сердце. Почернела душа. Затянуло пеленой глаза, – переговаривались между собой женщины, обходя лежащую без сознания охотницу.
–Да и что тут? Других мужиков, что ли, нет? Вон, хотя бы мой…– начала было полная женщина средних лет, но идущая рядом с ней молодая иирка шутливо толкнула её локтем в бок:
–Да чего, твой-то? Молоко ещё не обсохло, а ту да – же его, к бабе на лежак протиснуть хочешь!
Все дружно засмеялись и, продолжая причитать и оглядываться на бездыханную охотницу, стали расходиться по домам, постепенно переводя разговор на другие, более интересные для них темы:
–А что, закваску-то ты как, на кислом или парном заводишь?
–А я вот пару капель добавляю. Для запаха.
–А у моего-то так и не сходят. Уж и не знаю, чем сводить.
–На болото сходи. Только ночью, как месяц встанет. Только смотри, что б точно над верхушками был, иначе напрасно. Там ягодка такая есть…
«Дуры. Все вы безмозглые дуры, – слыша их пустые разговоры, думала очнувшаяся, но ещё не открывшая глаза Кайра, – Смешно им, значит. Ну, лады. Посмотрим, кто последний смеяться будет. О боги! Дайте силы! Голова-то как трещит. Будто кто стучит и стучит…Да что б вас всех…»
И проваливается в тёмное беспамятство.
…Учитель узнал его.
Это был он.
Он сам.
Много лет назад. Очень много лет назад.
Вот почему это место казалось ему таким знакомым!
Он уже был здесь.
Не долго. Всего несколько секунд.
Но какие это были секунды!
Секунды, перевернувшие в дальнейшем всю его жизнь.
–Ты не должен быть здесь. По крайней мере, не сейчас, – тихо прошептал он и с силой толкнул самого себя прошлого в сторону мерцающего полотна.
Глава 22
По мраморным плитам холодного пола раздался быстрый топот деревянных каблуков, гулом отражающийся в залах белокаменного города. Встрепенувшись от нарушивших их покой звуков, в высоком куполе заметались разноцветные птахи, щебеча и переговариваясь между собой, наблюдая свысока, как худой мужчина на длинных ногах в развевающихся шароварах быстро мчался с докладом к Владыке, сжимая в руке тугой свиток.
–Срочное донесение, – протянул он руку, упав на колени перед Владыкой и коснувшись губами кончиков его расшитым золотом туфель.
Развернув свиток, царственная особа быстро пробежал по небу глазами, с каждой строкой всё больше и больше хмуря и сводя на переносице мохнатые чёрные брови.
–Генералов ко мне!– резко встав, взвизгнул он неожиданно таким тонким голосом, что, сам не ожидая такого, вдруг закашлялся и, отмахнувшись от мгновенно подбежавшего к нему раба, быстро зашагал в сторону переговорной комнаты.
…Бойкая торговля нарушила утреннюю тишину разнообразием тембров и звуков.
–Кабанчик свежий, утренний, по заре ещё по лесам бегал, – призывно зазывал покупателей Мясник, аппетитно тряся в руке жирной ляжкой.
Двое солидных мужчин в длинных плащах с накинутыми против солнечного удара капюшонами, бездельно прохаживались по площади, зорко осматриваясь по сторонам.
–Последний завоз солнечного камня, – зазывает их Ювелир, – подарите своей жене-красавице.
–У меня нет жены, – отмахнулся один из мужей, но Ювелир настойчиво схватил его за длинный рукав плаща, пытаясь заглянуть под капюшон:
–Но у такого видного мужа наверняка есть подруга.
Второй мужчина, идущий следом, спокойно положил руку на висящий на талии стальной меч и угрожающе посмотрел на торговца, всем своим видом давая понять настырному, что б тот знал своё место,что, конечно же подействовало и Ювелир, покорно скложив руки на груди, опустил голову и попатился назад:
–Прошу прощения, что потревожил вас, милостивый.
Ничего не отвечая, мужчины направились к стоящей неподалёку оружейной лавке, а Ювелир тут же нашёл другую жертву- молодую цветущую даму – и, раскрыв ей навстречу руки, широко улыбнулся.
Тем временем у лавки Текстильщика остановились две женщины, Айса и её рабыня.
Подкатившийся апельсин, упавший из рук жонглирующего ими торговца фруктами, остановился у ноги женщины и служанка, быстро подняв его, метко бросила его жонглёру.
Ловко подхватив брошенный ему фрукт, циркач благодарно кивнул и, продолжая жонглировать, призывно закричал:
–Апельсины свежие, сочные. Подходи! Налетай! Апельсины разбирай!
–Нежная и мягкая!– низко поклонившись знатной даме, торговец откидывает отворот пурпурной ткани. – А какие краски!
Никак не реагируя на его слова, Айса, небрежно щупая ткань, находит глазами Ювелира и подзывает его, слегка кивнув сопровождающей её рабыне, шаловливо сверкающей глазками по сторонам и та, встретившись взглядом с Мясником, заливается ярким румянцем.
–Иди, выбери, который пожирнее, – не глядя на служанку, приказывает Айса, – да торгуйся лучше, – и, посмотрев на Текстильщика, озабоченно говорит – слишком яркая. Не знаю, пойдёт ли мне?
–Что вы, уважаемая,– хитро заулыбался тот, – такой цвет придаст загадок и очарования вашему и без того прекрасному лицу!
Подбежавший к женщине Ювелир раболепно поддакивает и открывает перед ней резную коробочку:
–А это прекрасное украшение дополнит ваш несравненный образ, ещё больше украсив пурпурный цвет вашего наряда.
В коробочке, переливаясь розовато – фиолетовыми оттенками, сверкают обрамлённые в сотканную из серебрянных кружев оправу большие серьги.
–Достойные украшения для вашей милости, – наклоняется Ювелир, а ткач умело прикладывает цветное полотно к коробочке.
Рабыня тем временем подходит к торговцу мясом, который занят разговором с двумя покупателями- мужчинами.
–Смотри-ка, у соседа какая торговля бойкая!– кивает в сторону ювелирной лавки один из них.
–Говорят, война будет, – многозначительно отвечает мясник, – Теймур-баши на север собирается. Под себя их богатства подмять. Вот солнечный камень и скупают. Иначе реку перекроют и всё, конец торговле. А и того хуже, пошлины поднимут, цены взлетят. Чего тебе, милая, – улыбается он Рабыне Айсы.
–Мне побольше, да пожирнее, – девушка вытягивает шею в сторону разложенных кусков.
–Слышали? – наклонившись ниже к мяснику, шепчет один из мужчин, – наш войско собирает. Призыв скоро. Всех под чистую сгребут.
Мясник, взвешивая на руках сочные кусочки, показывает один за другим покупательнице. Та осматривает их со всех сторон и выбирает парочку.
–Брехня это!-машет рукой другой мужчина, – у меня брат при дворе. Тургары на нас не двинут. Незачем им своим железом о наше колотить. Себе дороже. А вот на севере ещё бронза в ходу. Её – то сталь в миг расшибёт.
–С тебя десять амов, милая, – улыбается мясник, бросая куски баранины девушке в корзину.
–И то верно! – продолжают меж собой разговор двое мужчин, чуть отойдя от прилавка, – зачем им равный враг, если кто послабее есть? Вот разграбят север, а там видно будет. Ну, мне пора, – протягивает он руку собеседнику и, кивнув головой торгующему мяснику, уходит.
–Десять?– разочарованно произносит Рабыня и, уповая на свою обворожительность, делает круглые глаза.
–Ну если только за твои прекрасные глазки… Девять.
В ответ девушка застенчиво улыбается и сверкает чёрными очами из-под густых ресниц, пытаясь ещё больше снизить цену.
–О, боги! Зачем вы прислали ко мне эту искусительницу!– взмывает руки к небу мясник и, наклонившись к девушке, шепчет, положив свою замасленную ладонь на пальцы девушки – только для тебя, восемь. И… приходи к вечеру, получишь часть из них обратно.
Ещё раз сверкнув хитрыми глазами, девушка протягивает монеты и, медленно вытаскивая кисть из-под тяжёлой окровавленной руки мясника, игриво оборачиваясь, убегает к хозяйке.
–Хороша цыпа, – причмокивает мясник, – приходи вечером, – обращается к другу, – позабавимся.
–Обманет, – усмехнулся тот, – не придёт.
–Придёт, – уверенно ответил мясник, – я ей пообещал кое-что.
И, увидев проходящий мимо отряд вооружённой охраны, торговец, вытянув в руке увесистый окорок, заверещал:
–Мясо свежее! Только утром по двору бегало!
–Говорят, кочевники на рудниках всё железо выгребли, -со знание дела произнёс Покупатель. – И хорошие деньги давали.
–Откуда у них деньги-то?
–А с купцами нашими сговорились. Шерсть у них-уууу!
Тем временем Айса, передав деньги за ткань и серьги, обращается к Ювелиру:
–Ты не медли, камень скупай весь. Да не жадничай. Потом сочтёмся. После войны цены взлетят. Да, кстати, как там тот раб, ну, которого прислала тебе в помощники?
–Раб-то?– удручённо опустил Ювелир голову. – Удрал гадёныш. Я же к нему, как к сыну. Толковый малец. А он… Поймаю, шкуру спущу!
–Да, – усмехнулась женщина, – где же ты его поймаешь? Коли мозги есть, а они у него есть, коли мастером был, уплыл он с купцами какими. Теперь уж точно не сыщешь, старый ты дурак.
…Бодро шагая по раскинувшейся вдоль голубеющей горизонта равнине под завывающие звуки труб и раскатистые удары тугих барабанов, фриги уверенно приближаются к выбранному Владыкой месту потенциального сражения.
Собранная всего за несколько дней до этого многотысячная армия, состоящая из вчерашних торговцев, крестьян, ремесленников представляла собой пёструю толпу вооружённых до зубов солдат, знающих о сражениях только из рассказов стариков и не совсем понимающих, зачем их всех вместе собрали.
Совсем другое дело была конница, состоящая из обученных и натренированных гвардейцев Владыки. Несмотря на то, что у многих из них боевой опыт состоял только из гладиаторских боёв да пьяных драк на городской площади, они были полностью уверены в своей непобедимости и, насмешливо отзываясь о противнике, думали, как потратят награду, милостиво вручённую им по случаю предстоящей победы.
За основной армией следовало тайное оружие эпийцев, на которое Владыка расчитывал более всего. Выращенные для боёв на арене, несколько десятков крепких двуногих ящеров с сидящими на их спинах в деревянных кибитках лучниками, лениво шагали огромными лапами по сочной траве, вертя зубастыми мордами из стороны в сторону. Рядом, придерживаемый погонщиками за крепкие цепи, бежал более мелкий молодняк, стараясь безуспешно вырваться на свободу.
Разведчики уже доложили командирам о приближающимся к ним тургарам и Владыка приказал остановиться, что бы выстроиться в боевой порядок. Пехотинцы, как наименее подготовленная и, следовательно, не представляющая особой важности, часть армии, была разбита на сотенные отряды и выставлена впереди для принятия основного удара противника. С флангов построились отряды кавалерии, готовясь взять тургар в плотное кольцо, а позади всех остались стоять отряды с ящерами. Владыка, питающий особую слабость к своим зверюшкам, надеялся всё-таки избежать надобности пускать их в бой и поэтому оставил в резерве.
Едва армия фригов успела выстроиться в боевой порядок, как далеко впереди послышался гул и вскоре все увидели летящее прямо на них тёмное жужжащее облако. Так и не успев ничего сообразить, через какое-то мгновение на центральные отряды пехотинцев обрушился огромный рой безжалостно жалящих насекомых. Стараясь избежать укусов, фриги отчаянно махали руками, закрывая лицо, но противные твари лезли прямо в рот, ноздри, уши, причиняя острую боль.
Поддавшись панике, отряды быстро смялись.
Убегая от кусающих их пчёл, солдаты бежали в разные стороны.
Обезумевшие лошади срывались с мест и, не слушая команд своих наездников, неслись по равнине.
Отпущенные отмахивающимися погонщиками ящеры, почувствовав свободу, рвали зубами попавшихся им под ноги людей…
И в это время…
Сотни стрел чёрной дугой опустились на пиникующих эпийцев
Это приблизившаяся армия тургар начала обстрел противника.
–Щиты!– завопили камандиры.
–Приготовить мечи!
–Держать ряды!
Но разбросанные по всей равнине солдаты или просто не слышали их, или были уже не в состоянии выполнить их команды. Кто-то всё-таки попытался выстроиться в боевой порядок и дать отпор скачущей на них орде, но был сметён нахлынувшей на них мощью противника.
