Валерия Дмитриевна Лагутина
Лабиринты времени
–Не бойся, – поняв его озабоченность, улыбнулась Айса и снова указала рукой на софу.
–Ты ведь потерял свою лавку во время обстрела, да?– снова спросила она, не отрывая взгляда от мясника и тот, потупив глаза, неожиданно вздохнул, вспомнив свою черноокую любовницу и груды копчёных тушь, похороненных под развалинами, и кивнул головой.
–Хочешь, я назначу тебя главным поставщиком мяса для двора?
Подбирая каждое слово, Айса увидела, как алчно блеснули глаза торговца и поняла, что не ошиблась.
–Но для этого я должен что-то сделать?
Всю свою жизнь он работал только в лавке. Продавал мясо и, не зная другой жизни, был вполне доволен. Мясниками были его отец и дед, прадед и прапрадед… С самого детства стоял он за прилавком лавки, сначала подавая и взвешивая сочные куски, затем разделывая целые туши, став взрослее- ездил по окресностям скупать живой товар. В его доме всегда был ломоть хлеба, кусок ветчины и чарка доброго вина. Он не знал голода и лишений. И он был бы доволен жизнью, если бы не одно «но». Он мечтал о наследнике. Чернявом, смышлённом сорванце, которому бы передал дело всей своей жизни. Однако, скольких бы женщин не приводил он в свой дом, ни одна из них так и не понесла. И часто, оставшись один на холодном ложе, думал он о том, за что боги так осерчали на него, маленького человека? Почему, дав достаток и уважение, лишили самого главного? А, может быть, они ждут от него какого-то особенного поступка? Но что такого он должен сделать для них? Дайте знак! И я сделаю всё! Всё, что вы хотите!
И знак появился.
По крайней мере, так думал он.
Очнувшись после раззорившей его бомбёжки, Мясник решил, что боги рассердились на него и, что бы не заморачиваться по его поводу, решили лишить его всего. А если ничего нет, то и передвать нечего, а значит и наследники не нужны.
И с этой горькой мыслью мужчина, утративший веру в благоденствие божие, с понурым видом и без особого энтузиазма принялся расчищать улочки, где скором времени его встретила Айса. И идя за ней по длинным коридорам дворца, Мясник клялся всем известным и неизвестным ему богам:
Нет! Он не будет больше просить у них наследника!
Верните хотя бы малую долю утраченного и я буду рад!
Сама не зная этого, Айса вселила веру в убитого отчаянием мужчину, который расценил её предложение, как посланный с небес знак и готов был на всё ради того, что бы вернуть божью милость и своё утраченное состояние.
…Стрелки приборов интенсивно задёргались в разные стороны и Кассиопей понял, что сейчас должно начаться. С высоты своего полёта он увеличил земную картинку. Где-то там, в самом низу, среди укутанных снегом ёлок непрерывно двигалась тёмная цепочка. А далеко впереди неё, на заснеженной равнине, из земли пробивался тоненький голубой завиток, вбирая в себя кристалы лежащего вокруг снега. Увеличив видимость, андромедянин рассмотрел группу из одиннадцати человек, укутанных в меховые куртки с капюшонами, бодро скользящих на примитивных лаптях-снегоходах по высоким сугробам в сторону странного новообразования.
Что-то очень знакомое показалось Кассиопею в образе этих диких приматов. И, напрягая память, он отчётливо вспомнил давно забытую картинку тысячелетней памяти. Да, он уже видел этих людей.
Но в другом времени и при других обстоятельствах.
Созданные людьми, представители усовершенствованной серии роботов, к которым относился и РБИ-216, были предназначены для работы в научных био-экспериментах, целью которых было выведение новой человеческой расы, организм которой мог бы мгновенно приспособиться к любым неожиданностям в окружающей среде, будь то ядерная катастрофа или нападение хищного животного.
Добытые биоматериалы существующих в этом временном цикле представителей фауны в совокупности с собранными со всей галактике ДНК позволили РБИ-216 вывести в эволюционную цепочку совершенно новые виды представителей животного вида. Некоторые из них, в силу своей недоразвитости из-за некоторых научных упущений, не смогли прожить и нескольких минут. Другие, более приспособленные к внешней среде обитания, не только достигли полового созревания, но и дали потомство.
Так или иначе, но РБИ-216 с научной педантичностью фиксировал все результаты экспериментов, собирал созданные им образцы и консервировал в био-капсулах до лучших времён.
И вот однажды…
-Экземпляр 199, – женский голос бортового компьютера был, как всегда, приветлив и в то же время монотонен.– До окончания формирования осталось десять секунд.
За спиной Кассандра в стене со со множеством ячеек раздался щелчок. В одной из кабин загорелся свет и РБИ -216 нетерпеливо подошёл к ней.
Как это ни странно, но, создавая этот экспериментальный образец, инженеры наградили робота не только умственными способностями, но и некоторыми человеческими эмоциями, в числе которых было нетерпение, сомнение и любопытство.
Наверное, именно поэтому РБИ терзали сомнения по поводу своего происхождения.
Вот и сейчас он сильно сомневался в удачном завершении этого эксперимента.
Добытые им биоматериалы были настолько интересны своей структурой ДНК, что он непременно хотел усовершенствовать их и довести до того необходимого результата, на который и была нацелена вся их потерпевшая крушение научная экспедиция.
Несколько предыдущих попыток были неудачными.
Да, созданные экспонаты представляли некий научный интерес, но они никак не могли претендовать на роль будущих покорителей космоса. Одни из них обладали гиперподвижностью и способностью к трансформации, но при этом абсолютно не были восприимчивы к дневному свету. Другие напротив внешне напоминали обычных людей, имели определённые признаки телепатии, но всё это было не совсем то, чего хотел добиться экспериментатор.
…Приборы зафиксировали сильный всплеск электро-магнитных волн и РБИ, моментально бросив все дела, прыгнул в аэрокапсулу и помчался на место его возникновения.
Когда он прибыл, временная воронка уже исчезла, но перед его глазами предстала картина, которую он никак не ожидал увидеть.
На залитой солнечными лучами поляне, окружённой гиганскими папоротниками, стояла группа приматов, с ног до головы закутанных в зверинные шкуры. Испуганно переглядываясь друг с другом они издавали непонятные звуки и, сжимая в лапах примитивное оружие, оглядывадись по сторонам. Неожиданно чуть дальше среди гиганских деревьев мелькнуло знакомое синее сияние, а через мгновение раздался страшный зверинный рык и на поляну, ломая ветви деревьев, мотая головой из стороны в сторону, выбежал двухметровый ящер.
Кассандр досконально изучил всю флору и фауну периода, в котором оказался и мог с уверенностью сказать, что ни этот зверь, ни, тем более, эти приматы, не были из этого временного периода.
Значит…
Они попали сюда так же, как и он, Кассандр?
Но с какого времени?
Ещё более глубокого прошлого или далёкого будущего?
Пока РБИ пытался систематизировать увиденное, на поляне развязалась самая настоящая битва.
Ящер (то ли в силу своего зверинного нрава, то ли от испуга от всепроисходящего с ним) набросился на горстку приматов с такой яростью, что через мгновение разорвал почти всех их в клочья своими острыми, как лезвия зубами. Но и те, к слову сказать, оказались не робкого десятка и оставшиеся в живых принялись атаковать зверя, нанося ему удары странных, скорее всего, сделанных из стали, заострённых палок. Одна за другой на теле ящера появлялись длинные глубокие раны, брызжащие струями алой крови, но он не здавался, продолжая наступать на своих обидчиков до тех пор, пока последний из них не упал на землю.
Но и зверь, запрокинув голову вверх, заливаемый потоками крови, издал свой победоносный рык и, пошатнувшись, встретился глазами с Кассандром.
РБИ отчётливо уловил его взгляд, хотя и находился в скрываемой защитным экраном капсуле. «Может быть, экран повредился?»– подумал тогда он, но, проверив приборы, понял, что это не так.
«Помоги…»– Отчётливо услышал он и не поверил своим ушам.
Оглянувшись по сторонам, он попытался найти говорившего, но никого, кроме раненого ящера так и не увидел.
«Помоги…»– снова услышал он и, пронзённый вдруг осенившей его догадкой, мысленно спросил: «Ты где?»
«Перед тобой», – тут же был послан ответ и РБИ, впервые за много лет одиночества, точно понял, что ему нужно делать.
Глава 20
На редкость ясная зимняя ночь нависала над дремлющим под пушистым одеялом лесом. Тусклый свет далёких звёзд подмигивал наливающемуся месяцу, наблюдающему за потухающим костром на берегу замёрзшей реки, мирно покачиваясь на бархатной глади неба.
Морозно и тихо.
Уставшие от долгого перехода, истощённые горем пережитого и мыслями о будущем, в повалку друг с другом лежали пленницы из племени иирков. Тугие верёвки крепко связывали их кисти и ступни, лишая возможности побега и несчастным ничего не оставалось, как обречённо принять свою участь и доверить судьбу богам.
Рядом, у костра, спали тургары.
Ещё несколько затаились за деревьями по периметру стоянки, зорко всматриваясь в сторону темнеющих кустов, готовые разорвать любого, кто рискнёт попасться им на глаза.
Задумчиво ворошил кривым суком угасающие угли Алгаш.
Придя утром на место встречи с другими разведывательными отрядами, он понял, что миссия, доверенная ему Теймуром провалилась. Зима, пришедшая слишком рано, разрушила все его планы, лишив возможности вернутся в главный коган ещё по теплу. Толстый слой льда покрывал некогда рябистую гладь Реи и ни один корабль купцов- балтов, если бы он и прибыл в назначенное место, не смог бы и сдвинутся с места, не то, что доплыть до Эпии.
Оставалось одно: идти вдоль реки до её устья, а там (о, Боги, услышьте меня!) надеяться на встречу хоть с каким нибудь торговым судном, застрявшем из-за непогоды на море и договориться с капитаном повернуть в южные земли.
Но…
Алгаш повернул голову в сторону пленников и гружёных добром валуш.
Идти с грузом по глубоким сугробам слишком плохая затея. Женщины и дети медлительны. Волуши слишком тяжелы для их усталых рук. И терзаемый алчностью тургарин стал судорожно размышлять, какому из даров повелитель будет более благосклонен. С одной стороны, пушистые шкурки и золотые безделушки гораздо ценнее горстки измученных пленников. Но, с другой стороны, их можно схоронить до лучших времён в укромном месте. Благо, таких на берегу реки было вдоволь. Людей же не схоронишь, не припрячешь до весны. А некоторые из пленниц были довольно хорошенькие и Алгашу ой как не хотелось их упускать. Но тащить их всех, даже без груза провальная затея. Некоторые уже сейчас еле передвигают дряхлыми кочупатками. А что будет через день-два?
Алгаш посмотрел в сторону спящих иирчанок.
Вон та, что с краю, очень даже ничего, тоненькая такая, глазища, что блюда, огромные, с мохнатыми ресницами, как зыркнет, будто искры летят. Интересно, а на ложе как? Такая же дикарка? Или покорной будет?
И тургарин поёжился, представив знойную красавицу в своих объятиях.
Так и быть, себе оставлю.
А другая, что рядом с ней, вон та, тощая старуха… На кой она вообще нужна? Не сегодня, так завтра копыта откинет.
А, может, отпустить? Пускай идёт, куда зенки глядят. Мороз крепчает, снега глубокие, сама сгинет, зачем руки лишний раз морать? Одно дело, когда в битве, на равных, другое…
В первые за последние годы мужчина усомнился в правильности своих деяний. Как слепой котёнок он всецело доверился тогда Теймуру. Поверил в его пылкие слова о величии и славе, богатстве и почёте. Ради великой цели простил уму убийство отца. Что значит одна жизнь почти отжившего свой век тургарина в сравнении с будущим величием всего народа?
Ничто.
Просто прах, рассеянный в степи среди зелёного ковыля.
Племя быстро забыло старого каюма. Предало забвению память о нём, поддавшись речам его молодого приемника. Запах битв одурманил их. Блеск золота ослепил глаза их. Один раз познав власть, пусть даже маленькую, ничтожную над жизнями других, они не могли уже остановиться и приносили на алтарь войны всё новые и новые жертвы.
А Боги были всё так же ненасытны, как и в самом начале их великого похода.
Боги…
Алгаш поднял глаза на тёмную бездну неба.
Боги…
Пируете в своих юртах, предавшись вечным наслаждениям, и с усмешкой, наверное, смотрите на наши старания угодить вам.
Ждёте от нас подвигов в свою честь…
А так ли это?
Учитель говорит, да.
А, может, он ошибается?
И вам глубоко наплевать на нашу земную возню?
Словно в ответ на мысли Алгаша, где-то далеко в небе моргнула и погасла красная искорка, на мгновение осветив черноту живительным огоньком и мужчина словно боясь, что кто-то услышит его мысли, оглянулся по сторонам.
Нет, нельзя даже думать об этом.
Учитель – посланник богов. И если он что и говорит, то так оно и есть. И не ему, простому смертному, дано думать об этом. Боги и так наградили его, послав в сёстры Хайну.
Быть братом жены Великого каюма – большая честь и нужно было с достоинством нести её.
Быть первым среди первых.
Сильнейшим среди сильных.
Ловким, умным, отважным…
Теймур заметил его рвение и достойно наградил, поручив командование одним из разведотрядов. И он не в праве проявлять слабость и малодушие.
Алгаш оглянулся в сторону спящих пленниц.
Решено.
Как только забрезжит рассвет, выберет самых крепких девиц.
Остальных же…
Что ж, так хотят Боги.
Так велел Великий Теймур.
Так должен поступить и он.
…Скрытый от посторонних глаз, Кассиопей наблюдал с высоты своего полёта за тем, как всё больше и больше расширяется возникшая на земле голубая воронка. Запустив исследовательский зонт в самый её центр, он ждал.
Может быть, именно сейчас ему удасться разгадать тайну её появления и существования?
Занятый принятием данных, поступаемых из зонта, мужчина, однако, обратил внимание на вышедших из леса людей, остановившихся перед неизвестным для них явлением. Как зачарованные, смотрели они на приближающееся к ним сверкающее полотно, не всилах сдвинуться с места.
Что –то смутно-далёкое было во всём их обличье. Как будто он уже видел где-то когда-о этих людей. Кассиопей рикрыл лаза, стараясь вспомнмить, но в этот момент его мысли были прерваны странными звуками, исходящими из зонта.
Хлоп…
Хлоп…
Хлоп…
Андромедянин открыл глаза и увидел, как один за другим, приматы исчезали в недрах голубого сияния, так и не оказав никакого сопротивлени.
Хлоп…
Воронка словно вывернулась в обратную сторону и свернулась в сужающийся калачик, с пустотой в центре, который словно вдохнул, а потом резко выдохнул и исчез, превратившись в тёмную точку.
И всё.
Больше ничего.
Никаких следов.
Нет, следы, конечно, остались.
Следы от одинадцати пар снегоходов, оставленных их невесть куда исчезнувшими обладателями.
… Как истинный учёный, Кассандр, конечно же, собрал биоматериалы погибших в битве приматов и образцы их оружия. И, несмотря на его примитивность, он должен был признать, что оно уже не каменное, а железное, а это означало, что его владельцы прошли несколько ступеней своего развития. И их ДНК была аналогична ДНК человеческой. Но как такое могло случиться? Люди? На другом краю вселенной? А как же те страшные существа из ночи? Кассандр чувствовал, как быстро начинает закипать жидкость в его искусственном мозгу и постарался на время оставить решение задачи, которая на данном этапе была не решаемой для него и заняться новым знакомым. Спасённый им ящер быстро шёл на поправку. И чем дольше РБИ наблюдал за ним, тем больше и больше понимал, что, возможно, нашёл именно ту систему ДНК, которую стоит применить к человеческой.
Эти животные были разумны!
Они могли логически выстраивать цепочки из разных предметов, без труда находили лишнее, выбирались из построенного Кассандром лабиринта…
Кроме этого, в их телепатических способностях РБИ уже не сомневался, а начинающиеся проявляться способности телекинеза могли с эволюцией приобрести ещё большие формы.
И работа закипела.
С ещё большим усердием, чем ранее, Кассандр начал рекомбинацию генов человека и ящера.
На это ушли годы.
188 неудачных образца.
Но РБИ был настойчив. Он знал, что рано или поздно он победит и появиться новый человек, взявший у природы лучшее, что она могла подарить.
И вот…
РБИ-216 и зависший рядом с ним Лу посмотрели в стекло био-капсулы.
Мутно-жёлтая искусственная жижа…
Булькающие пузырьки воздуха…
От неожиданности робот чуть отступил назад.
Прямо на него смотрела пара жёлтых выпуклых, явно не человеческих глаз с вертикальными тёмными зрачками.
Точно такими же, какие он видел много лет назад, когда только- только появился на этой планете.
…Тиха морозная зимняя ночь.
Спят в своих норках зверьки, уткнувшись мокрыми носами в мохнатые шкурки.
В уютных гнёздах смотрят сны о зелёном лете сизые синички.
Где-то жалобно воет голодный волк, так и не добывший себе за короткий зимний день пропитание, а в тёмной берлоге спит смачно сосущий лапу лежебока-медведь, раззоряя во снах пчелиный улей…
Чу!
Скрип затвердевшего снега разбудил воронов, уставших от дневных ссор и драк за остатки тушки несчастного беляка и они каркающей стаей взметнулись в небо, крикливо ругаясь на потревоживших их сон путников.
Две мохнатые двуногие тени пронеслись между пошатнувшихся от порыва ветра ёлок и, ловко петляя между деревьями, заскользили с горы в низ.
Успокоившись, птицы снова опустились на мохнатые ветки, не забыв при этом подраться за более удобные места, и спрятали свои клювы под крылья в ожидании рассвета.
–След закончился, – остановившись, сказал Тусуркай, внимательно оглядывая притоптанный снег. – Странно, словно сквозь землю провалились. Все, как один.
Действительно, на высоком холме, прямо перед последним до стоянки врага спуском на снегу отпечатались ровные полосы снегоступов.
Двадцать два.
То бишь, одиннадцать иирков строго один рядом с другим, словно перед возникшей перед ними преградой остановились в этом месте, потоптались немного и потом…
Куда они двинулись потом?
Ни в какую другую сторону следы не вели.
Они словно пропали в этом месте.
Улетели…
Исчезли…
Провалились под землю…
Тусуркай и Тугаркан переглянулись друг с другом и, не сговариваясь посмотрели в даль.
Там, на берегу уснувшей в зимней спячке реки, маленьким огоньком сверкало пламя далёкого костра.
Тургары…
Ходу всего-то ничего.
Но где их товарищи?
Иирки посмотрели друг на друга.
–Ну, чего?– кивнул в сторону реки Тугаркан.
–А чего?
–Делать-то чего?
–Знамо, дело, чего, – мотнул головой Тусуркай.– Придём, побьём, наших отобьём и по домам.
–Вдвоём?– округлил глаза Тугаркан.
–А чего? Или мы не иирки? Их сколь будет? Старик бачил, не больше десятка. Это по пятаку на каждого. Ты ж кулаки почесать хотел?
–Хотел, – самоуверенно ответил Тугаркан.
–Ну, вот и почешешь. А наши…
Тусуркай задумчиво посмотрел в сторону реки:
–Наши… Да, небось уже в засаде сидят!
–А это как же, – мотнул головой Тугаркан на неожиданно оборвавшиеся на снегу следы от снегоходов.
–Да бог его знает! Не думай о сём. Может, снег прошёл, замело. Может, ещё чего. Давай, прибавь шагу. Перед боем прилечь бы, хоть на миг глаз сомкнуть, да кусок твоей лосятины замять.
И мужчина, размашисто взметнув руками, уверенно двинулся со склона в низ.
«Ну, да, конечно, снег прошёл, – недоверчиво подумал его молодой друг.– Вот так прямо, ровненько и прошёл? Сколь жил, а такого не видел. Нет. Тут дело в другом…»
И, видя, как быстро скрывается фигура товарища в темноте, накрывающей раскинувшийся перед ними лес, тихо вздохнул и, подняв снежный вихрь, двинулся следом.
«Вот они здесь, а вот их нет, – продолжал думать молодой иирк, спускаясь с горы. – Если бы снежный вал за собой потащил, то смешались бы в кучу, заметно было бы. Если зверь какой, тоже знамо, его б след был. А может… Недруг приметил? И одного за другим? Не-а. Тогда бы так лежкой и лежали. Н-да… Нечисть какая? Дух лесной или ещё кто…»
Так и пытаясь разгадать загадку вдруг исчезнувших следов, Тугаркан задумался и вовремя не заметил возникший прямо перед ним огромный валун, припорошенный снегом.
Пытаясь объехать его, он резко повернул снегоступы в сторону и, потеряв равновесие, упал на бок, продолжая съезжать в низ, прямо на развесистый столетний дуб с мощными корнями, вылезшими из под земли наружу. Что бы избежать удара, мужчина попытался затормозить, но высокая скорость, набранная им при езде, не позволила это сделать и Тугаркан, упав на спину, прямо ногами въехал под корневища, застряв в снежном проходе.
–Ну, ты, брат, мастак, – усмехнулся подъехавший к другу Тусуркай и, остановившись, подал ему руку. – Давай, друг, хватай.
И изо всех сил дёрнул застрявшего наружу.
Однако, на его удивление, снег вокруг Тугаркан рухнул вниз и паренёк покатился в образовавшуюся пустоту.
