Валерия Дмитриевна Лагутина
Лабиринты времени
Глава 2
Веки приоткрылись над небесного цвета глазами и затуманенный взгляд осмотрел окружающую обстановку:
Каменные стены.
Потолок.
Деревянная плотная дверь.
Чёрный Волк, спящий у ног.
В ужасе раскрыв глаза и зажав рот руками, Йорка быстро подобрала под себя ноги и осторожно встала, не сводя глаз с животного, обойдя которого пробралась к двери и, толкнув её от себя уверенным движением, замерла от открывшегося её взгляду виду.
Сотни горящих огоньков – факелов освещали пещеру и наполняли её светом, открывая взгляду множество расположенных на стенах дверей, из которых то и дело выходили и спускались по крутым, выдолбленным прямо в камне ступеням люди.
Стайки сверкающих насекомых вихрем проносились в воздухе и исчезали в многочисленных ходах, идущих из пещеры далеко-далеко вглубь.
Сверкающие в лучах огней пирамиды кристаллов, причудливыми наростами выползающие из пола и потолка у стен пещеры, переливались нежнейшими цветами радуги и казались такими хрупкими, что, готовы были бы рассыпаться при одном лишь прикосновении к ним.
Прозрачное озерцо с виднеющимися на его дне сверкающими камешками собирало в себя множественные ручейки, тонкими струйками спускающие с отвесной скалы.
Увидев ходящих внизу людей в коротких туниках и штанах, Йорка, ещё раз посмотрев на дремлющего волка и осторожно прикрыв за собой дверь, стала спускаться по узким ступеням, то и дело чуть не теряя равновесие. Плавно балансируя и замерев от страха высоты, вскоре девушка наконец-то сделала последний шаг, тем самым преодолев несколько десятков ступенек и ступила босыми ногами на мраморно холодную поверхность земли.
Проходящие здесь же молчаливые люди, неспешно обходили девушку, подозрительно оглядываясь на неё, и тут же отводили взгляд, лишь увидев её намерение заговорить.
«Надо сказать им», – подумала Йорка и обратилась к одному из молодых людей, несущих корзину с полупрозрачными длинными брусками:
– Там волк, -тихо прошептала она. – Волк. В том доме волк, – указала она на приоткрытую дверь на стене.
Но мужчина, словно не слыша её, просто прошёл мимо.
«Может, они не понимают меня?» – Удивилась Йорка и, оглядевшись по сторонам, вытянула шею, закрыла глаза и громко, настолько, насколько ей позволяло горло, завыла:
–У-у-у-у!
Это возымело толк и проходящие вокруг люди остановились и, повернувшись в её сторону, настороженно посмотрели на девушку.
«Ну вот,– обрадовалась та, – так-то лучше»,– и, вытянув руку в сторону стены, громко закричала:
–Люди! Там волк! В вашем селении волк!
Но, не обратив внимани на её слова, все продолжили спокойно заниматься своими начатыми ранее делами.
–Вы что, не понимаете меня? – удивлённо оглядываясь на обходящих её людей, как будто в пустоту спросила славличанка. – Или не слышите?
Растерянно оглядываясь на прохожих, Йорка уже не знала, что и думать, как сгорбленный Старец с тростью в руке подошёл к ней и, найдя своей морщинистой рукой её ладонь, спросил:
–Ты что – то сказала, дочка?
Йорка удивлённо осмотрела продолжающих игнорировать её людей и указала в сторону многочисленных дверей:
–В той комнате волк. Большой, чёрный волк.
–Ты сказала, там волк?– Переспросил Старец и поднял трость в направлении стены.
И, словно отвечая на его вопрос, одна из дверей тихо заскрипела, приоткрылась и…
Йорка испуганно зажмурила глаза: «Сейчас он прыгнет и …»
Кровавые картины бойни пронеслись в её испуганном мозгу и тут же исчезли.
Удивлённая продолжающим царить безмолвием, девушка приоткрыла глаза и посмотрела на верх.
Из комнаты, на которую указывала Йорка, вышел молодой мускулистый мужчина в коротких штанах и посмотрел прямо на неё. И таким уверенным и тяжёлым был этот взгляд, что Йорка, не выдержав, опустила глаза и смущённо закусила губу.
Может быть, ей действительно померещилось?
И это был человек, прикрытый шкурой волка?
–Тебе показалось, дочка, – слабо похлопал её по руке Старец, – здесь нет волков, – и продолжил свой путь, постукивая белой тростью.
…Из окружающей темноты на Куяша смотрели несколько пар зелёных глаз.
–Помогите!– Завопил мужчина в сторону виднеющегося в дали костра и увидел, как, осторожно ступая, злобно рыча и подёргивая оскаленной пастью, на него идёт худой и злобный волчара.
–Помогите же кто-нибудь! – В отчаянии закричал Куяшь, уже понимая, что никто его не услышит и не придёт на помощь.
Что может он сделать с парой голодных зверей один, без рук и без ног, не имея возможности даже защищаться, не то, что нападать? Пусть так. Он готов. В конце концов, для чего он теперь годиться? Никчёмный калека. Так пусть принесёт какую-то пользу хотя бы этим голодным животным и насытит их своим телом.
Приготовившись к ужасной смерти, Куяш зажмурил глаза и увидел смеющееся лицо Хайны.
Вот они бегут, держась за руки, по цветущей красными маками летней степи, по – колени утопая в зелёном ковре молодого ковыля. Ласковое солнце улыбается им со своей высоты и раскидывает на лице Хайны мелкие веснушки, задорными пятнами рассыпающиеся по крыльям тонкого, словно высеченного искусным мастером, носа.
«Бежим!»– Кричит девушка, срывая на бегу яркие бутоны и подбрасывая их к небу.
Красным узором окрашивают они небесную голубизну и вдруг…
Темнота.
–У-у-у-у!– Звучит где – то совсем близко и в то же время очень далеко.
«Зачем ты пришёл?»– Слышится такой далёкий и одновременно такой близкий встревоженный голос Хайны.
Тонкая женская рука с аккуратными круглыми ноготками тянется из окружающего мрака и пытается дотронуться до его руки.
Еле заметное касание…
Пастух вздрагивает от холодного прикосновения и открывает глаза.
Перед ним, распластавшись по всей ширине степи, переливаясь всеми оттенками зеленовато-голубого цвета, перекатываются волны изумительно красивого, ни с чем не сравнимого, мерцающего полотна, через который к нему тянется загорелая, широкая мужская ладонь и хватает его за измазанный пятнами запёкшейся крови обрубок, когда-то бывший рукой.
…У подножия горы под мохнатыми ветками высокой ёлки лениво зашевелился накрытый тонким, почти прозрачным снежным покрывалом мохнатый тёмный сугроб. Удивлённо косящие на него пара ворон, сидящих тут же, на одной из веток, увидела, как он вдруг поднялся, сел и ….
Стал человеком.
Разочарованные таким поворотом, птицы громко каркнули, переглянулись друг с другом и, взмахнув крыльями, полетели дальше, искать более диковинное чудо, чем эти, вечно нарушающие лесной покой, двуногие существа.
Койву, а это был именно он, задумчиво нахмурил брови и, оглядевшись по сторонам, недалеко заметил темнеющую в снегу фигуру человека с сидящей на ней птицей.
–А-а-а-пчхи!– Чихнула фигура, и, потревоженная птаха, недовольно каркая, взлетела на ветку, спускающуюся к земле под тяжестью снега.
Несколько белоснежных комков упали на фигуру и она, содрогаясь всем телом, снова громко чихнула:
–А-а-а-пчхи!
Смахивая мохнатой рукавицей снег, Белояр резко сел и, стряхнув с лица и одежды остатки снежного покрывала, посмотрел в небо.
Там, высоко под облаками, парили две огромные птицы.
–Смотри, какие большие!– Задумчиво произнёс Койву, вперевшись глазами в небосклон.
–Кто?– Не понял Белояр.
–Птицы…
Белояр поднял голову и всмотрелся в кружащих высоко над ними огромных орлов:
–Да, ничего так себе, – равнодушно ответил он и, отряхнувшись, встал и подошёл к другу:
–Здорово нас того… шарахнуло! Я думал, всё! Пришли! Эй! Ты чего?
Повернувшись к Койву, он увидел, как тот, не отрывая глаз от неба, задумчиво смотрел на кружащих высоко над ними птиц.
–Снилось мне, – будто бы вспоминая что-то очень важное, произнёс славлич, – будто Боги спасли нас.
Задрав голову к небу, Белояр пожал плечами и недоумённо подумал, кося взглядом на друга: «Чего это он?»
–И спали мы в доме, – продолжал Койву, – который и есть, и будто его нет…
–Эй!– замахал руками перед лицом друга Белояр.– С тобой всё в порядке?
–И всё такое белое-белое, – улыбнулся, как будто во сне мужчина, смотря застывшим взглядом на удаляющиеся на небе тёмные точки.
Однако, сильная затрещина по затылку привела его в чувство и он, поднимая со снега упавшую с головы шапку, посмотрел на Белояра:
–Ты чего?
–Просыпайся уже! Снега тоже, кажись, белые! Вот и забельмило в глазах.
«Белые… Надо же, приснилось, – усмехаясь, подумал Койву, натягивая шапку на голову и вдруг остановился:
–Постой-ка, друже, чего-то я в толк не возьму…
–Ну, чего ещё?
–Будто бы липень был. А теперича…Снежник… А то и лютень будет. Смотри, снега-то сколько! И берёзки совсем убогие стоят.
Белояр, озабоченно оглядываясь, удивлённо пожал плечами и, не зная, что на это ответить, в сердцах махнул рукой: «Да, ну, его, дескать», – и направился в противоположную горам сторону. А Койву, последний раз взглянув в сторону еле заметных на небосклоне чернеющих точек, поспешил догнать удаляющегося друга, недоумённо думая про себя: «Это как же такое получается? Не могло же быть, что мы столько времени просто так на земле валялись? Нет, что-то тут не так. Вернусь, надо бы порося зарезать, Богу- отцу поднести».
«Чего это там ему приснилось такое? – посмотрел на впереди идущего друга Белояр, высоко поднимая над сугробами длинные ноги. – Вона, аж морщинки между глаз полезли от напряжения».
Действительно, чего?
Хотя и сам он видел что-то удивительное и прекрасное.
Только вот что?
Словно стёр кто-то широкой ладонью из памяти всё, что приснилось. Что-то такое… Такое… Только вот какое такое?..
Но что что-то было это что – то непонятное и в то же время прекрасное, он знал точно.
Только вот вспомнить не мог.
Взглянув в сторону исчезнувших из взгляда птиц, Белояр глубоко вздохнул и посмотрел на бодро шагающего впереди него друга.
…Настырная щекотка в носу разбудила сладко спящую Кайру.
«Что за…» – Дёргая кончиком носа, подумала девушка и, замахав рукой у лица, открыла глаза.
У её ног, загораживая выход из снежного убежища, сидел странный улыбающийся человек с узкими голубыми глазами и тыкал в её лицо тонкой сухой веточкой.
Пытаясь найти лежащее ещё вчера вечером рядом с ней оружие, Кайра, не отрывая глаз с чужака, начала шарить рукой по мохнатому настилу.
«Да где же?..»– Удивилась она и посмотрела в сторону.
«Вот чёрт! Сбёг! – Зло подумала она, увидев пустое ложе. – Получил своё и сбёг! Ну, попадись мне!»
Улыбающийся кривыми зубами незнакомец потянул её за голую ногу к выходу, но девушка, собравшись, со всей силы ударила его стопой в лицо. Хруст тонкой перегородки и две алые струйки потекли из ноздрей по щетинистому лицу мужчины, став явным доказательством явно не женской силы красавицы.
–Сучка!– Завопил он и, не обращая внимания на пронзившую его боль и льющуюся кровь, крепко схватил Кайру за лодыжки и потащил наружу.
Отчаянно дёргаясь и сопротивляясь, стеснённая в движениях тесным помещением обнажённая девушка так и не смогла справиться с незнакомцем, и вскоре была вытащена на сверкающий от яркого солнца снег. Но там, на просторе, Кайра, резко приподнявшись на локтях, подскочила и, подмяв под себя мужчину, уселась на него верхом, сжимая коленями напряжённую шею.
Однако, соперник был не так то прост.
Изловчившись, он пересилил дикарку и, ударив её руками по спине, перекинул через себя, бросив животом на утоптанный снег и, заломив руки, уселся на её спину.
–А ты бойкая, – тяжело дыша, сказал он, стаскивая с себя штаны, – да ничего, мы это исправим. Слушай, ты здорово возбудила меня. А ну-ка, покажи, что там у тебя?
И толстый возбуждённый член стал тыкаться между напряжённых бёдер девушки.
–Давай, вставь ей по самое!– Услышала Кайра и подняла глаза.
Только тут она увидела молчаливо усмехающихся узкоглазых мужчин, стоявших чуть поодаль от них в смешных треугольных мохнатых шапках и со странным оружием, свисающим с поясов.
Рядом с ними на снегу лежал с торчащей изо рта рукавицей скрученный по ногам и рукам Кантимир. Слезящиеся то ли от слепящего солнца, то ли от беспомощности глаза в упор смотрели на стиснувшую в немой ярости губы любимую, сотрясаемую мощными качками насилующего её мужчины.
Он видел, как девушка, освободив одну руку, стала шарить по поясу занятого сладострастием и поэтому ничего не замечающего насильника. А потом, умело развернув острый кинжал, со всей силы воткнула ему его в бок и несколько раз, кривя лицом, повернула внутри, наматывая на острие и нещадно разрывая мышечные волокна.
Безумный крик боли разрезал вдруг наступившую тишину и тургарин, схватившись за раненый бок, скатился с девушки на снег, показывая всем свою сразу поникшую плоть.
Тут же подскочившая на ноги Кайра схватила его голову, не сводя глаз с онемевшей публики, провела лезвием по булькающему от хрипов горлу и, вытирая окровавленное оружие о свою обнажённую грудь, выпрямилась.
–Ну, кто ещё хочет проникнуть в мою пещерку?– Вызывающе спросила она.
Один из тургар, видимо, главный в отряде, спокойно пройдя мимо направившей в его сторону нож девушки, кинул ей шубу и, пнув ногой голый передок соплеменника, посмотрел на неё:
–Он был плохим воином, раз дал победить себя бабе. А ты – хороший воин, если победила тургарина в честном бою. Никто не тронет тебя более.
Глава 3
-Тебе повезло.
Спокойный, абсолютно безэмоциональный голос, прозвучавший у изголовья Куяша, заставил его открыть глаза.
Белоснежные стены.
Тусклый свет, идущий откуда то сверху.
Удивительно свежий прохладный воздух.
Безмолвно стоящие рядом двое мужчин в странных сверкающих белизной одеждах.
«Боги приняли меня в свою обитель!» – с облегчением подумал Куяш и вспомнил голубой свет, застилающий горизонт, протянутую ему мужскую ладонь.
«Ну, конечно, они услышали мой крик о помощи и пришли!»
–Он очнулся, – тихо произнёс один из незнакомцев.
Куяш повёл взглядом по сторонам.
«Какие-то они странные, – подумал он, разглядывая окружающих его богов.– Совсем не такие, как говорят шаманы».
Высокие худые люди в упор смотрели на него неестественно мерцающими голубыми глазами так, словно хотели пробраться в самое нутро.
–Кто это сделал с тобой?– Спросил один из мужчин, обводя взглядом Куяша.
–Я…
Пастух закрыл глаза, вспоминания события последних двух дней.
Степь.
Хайна.
Теймур.
А…
Открыв глаза, мужчина вдруг понял, что за всё это время не почувствовал и намёка на мучавшую его последние сутки острую боль, пронзающую от обрубков ног до …
Куяш поднял руки.
Две окровавленные культи, как напоминание о человеческой жестокости и потерянной любви.
–Теймур? – Словно прочитав его мысли, спросил один из мужчин.
«Кажется, я не произнёс его вслух», – подумал пастух, и посмотрел на окружающих его людей.
–Он не мог ещё родиться. Слишком рано, – озабоченно ответил другой.
«О ком это они?»
–Если это тот, о ком мы думаем, – начал было незнакомец и, вдруг замолчав, повернулся к Куяшу, – что последнее ты помнишь?
Что он помнил?
Действительно, что?
Горящие в темноте глаза и злобное рычание ночных хищников…
Холодное прикосновение появившейся из света руки…
Мерцающая голубизной волна, тянущаяся от земли далеко-далеко вверх…
–А где волки?– неожиданно спросил Куяш и посмотрел на мужчин.
–Волки?– переглянулись те.
«Не может быть. Не померещились же они мне? И рука, и…»
Перебирая в памяти события прошедшей ночи, тургарин закрыл глаза и снова провалился в небытиё. Мягкая теплота уютно обволокла все его члены, наполняя их пульсирующей энергией, растекающейся по искалеченному телу.
…Скрытые от взоров, между мохнатых зелёных веток на ёлках неподвижно сидят с покрытые хлопьями снега ирки.
Вдалеке послышались крики.
–Давай, гони его! Толкай- толкай!
Ирки переглянулись между собой и, подавая знаки, осторожно натянули свои тетивы, прицеливаясь в сторону одиноко стоящей между ёлок на краю поляны рябины, усыпанной огненно-красными каплями на сверкающих белизной ветках.
Раздавшийся рёв зверя заставил людей на деревьях напрячься ещё больше и, прицеливаясь, поднять луки.
–Отступай! Левее! Давай! Вали его! – кричали в чаще ирки.
Ещё немного и ожидающие охотники увидели мелькающие между снежных сугробов тёмные фигуры собратьев и стряхивающие снежное покрывало деревья, качающиеся от наваливающейся на них туши гонимого зверя.
Послышался треск надломленного ствола и на поляну выбежали несколько ирков, сжимающих в руках длинные рогатины, и настигающий их мощными прыжками бурый медведь.
Широко разинув пасть, косолапый встал на задние лапы и, злобно рыча, замотал головой.
Кто посмел поднять его в самый разгар зимней стужи из тёплой берлоги?!
Что за смельчак не боится его гнева?
Гнева разъярённого хозяина тайги?
Но едва он раскинул в стороны передние лапы, десятки стрел вонзились в мохнатую шкуру лесного владыки и несколько острых рогатин пронзили белый треугольник груди.
Беспомощно взмахнув лапами, медведь резко выгнул спину и, испустив последний вздох, плашмя упал на примятый ногами людей снег, зацепив качнувшуюся от его когтей рябинку. Сотрясённая мощью туши, земля гулом отозвалась на вздрогнувших от удара деревьях, которые тот час оголились, сбросив со своих ветвей тяжёлые корки затвердевшего снега, и пружинисто замахали освободившимися от груза ветвями. Упавшие с них от удара гроздья рябины слились с окрашенным в красный цвет снегом и утонули замёрзшими бусинками в расстаявших от горячей крови ложбинках.
…В нос ударил пряный запах засохших трав, горящего жира и затхлый аромат старости. Обычно, так пахнут больные старики, готовящиеся к встрече с богами.
Привыкшая и к более неприятным ощущениям, Айса прищурила глаза, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в окружающей её темноте.
-Заходи, я давно жду тебя.
Голос, прозвучавший где-то впереди был хриплым и властным.
-Ты ждала меня?– удивилась девушка.
В глубине дома зажёгся маленький огонёк и она увидела силуэт сидящего прямо напротив неё человека.
-Подойди ближе, присядь, -тихо, но настойчиво приказал голос и Айса, потеряв к своему удивлению весь недавний страх, решительно сделала несколько шагов вперёд.
Человек приподнял лицо и тлеющая перед ним свеча осветила его морщинистое грубое лицо с нависающими на глаза чёрнымыми с мелкой проседью паклями.
Скорее всего, это была женщина.
Древняя старуха. Настолько древняя, что время стёрло внешнюю разницу между мужчиной и женщиной, оставив на лице свои глубокие, тёмные борозды.
«Сколько же ей лет?» -брезгливо поморщась, подумала девушка.
Ещё утром, дождавшись, когда её новый господин уйдёт, Айса, притворясь спящей, резко вскочила с постели и, подбежав к распахнутому окну, проводила его взглядом.
Нет!
Она не позволит ему больше дотронуться до себя!
Она…
Она…
Что она сделает?
-Я научу тебя, – неожиданно услышала Айса и быстро осмотрелась по сторонам, стараясь найти говорившего с ней человека.
Но комната была пуста.
-Я научу тебя, – повторил голос и девушка отметила про себя, что не может определить, кому он принадлежит, мужчине или женщине?
-Сегодня ночью, – продолжил голос, – когда твой господин уснёт, я буду ждать тебя в старой хижине на берегу моря, среди скал.
И последние слова утонули в разбудившем утреннюю тишину пронзительном крике петуха, раздавшемся с заднего двора дома, тут же подхваченном его соседями.
Весь день Айса провела в одиночестве, сидя на широкой кровати. Никто не беспокоил её. Только один раз дверь тихо отворилась и пожилая женщина, ничего не говоря, поставила перед ней поднос с едой, а затем так же тихо ушла.
Но, как бы ни урчал голодный желудок девушки, пожирающей взглядом лакомые ломти мяса и сочные фрукты, так и просящиеся в рот, кусок напрочь отказывался лезть ей в горло. Из головы никак не шёл таинственный голос.
Что это?
Бред после бессонной ночи?
Или кто-то действительно хочет помочь ей?
В любом случае, решила Айса, она ничего не потеряет, если пойдёт туда, куда её зовут. Она знала про пещеру высоко в прибрежных скалах.
Все в городе знали про неё.
Но никто не осмеливался ходить туда. А даже если и ходил, держал это в строгой тайне.
…И вот она здесь. А перед ней страшная старуха. Чем она может помочь?
-Я научу тебя, – неожиданно ответила старуха на её немой вопрос.– И плата будет совсем не велика.
–Утренний напиток, мой господин, – вошедшая в спальню наложница прервала сон Айсы и она, открыв глаза, увидела, как та грациозно поставила поднос с пенящейся в кубке жидкостью на столик рядом с кроватью и поспешно удалилась, тихо прикрыв двери.
«Если бы старуха была жива, – с тоской подумала женщина, не сводя глаз с бокала, – она бы…»
…Ярко-рыжие отблески огня причудливыми змеями ползли и извивались по неровным стенам каменного жилища, освещая лежащую на лебяжьей перине Йорку.
«Чертовщина какая- то, – думала она, переворачиваясь с боку на бок, – ведь был же волк. Я так ясно его видела. Не могло же мне… Пить-то как хочется. »
Девушка покосилась на стоящий на каменном выступе в стене кувшин с напитком. Тянущаяся по нутру жажда неприятной сухостью сковывала горло и обволакивала потрескавшиеся губы. Йорка привстала и хотела было уже взять кувшин, но дверь тихо заскрипела и девушка быстро юркнула в перину и зарылась лицом в приятно щекотящий ноздри пух.
–Тебе надо поесть, – сказал вошедший в комнату тот самый атлет, которого видела девушка выходящим из дома, и поставил перед Йоркой простую глиняную чашу с варёной крупой в белой жиже.
–Тебя нашли замерзающей в лесу и принесли сюда, – продолжал он, наблюдая, с какой жадностью славличанка принялась поедать принесённую им еду. – Как ты оказалась одна в такую метель в самой чаще?
Действительно, как?
Йорка не помнила.
Как только она напрягала память, острая боль тонким лезвием проникала в её голову и сверлила, причиняя неимоверную боль.
–Давно я здесь?– Уминая кашу с завидной жадностью, спросила девушка, вычерпывая остатки со дна деревянной ложкой.
–Несколько дней.
–Так долго?!
Переставшая есть, Йорка удивлённо посмотрела на мужчину.
«Несколько дней? А как же… Её, конечно же, ищут. Ратибор… Он, наверное, с ума сходит… Надо вернуться в селение».
–Мне нужно домой, – уверенно произнесла девушка, отодвигая пустую чашку.
–К иркам?
–Да, – кивнула она.
–Но ты не похожа на них, – удивился мужчина, – твои глаза-цвета неба, а кожа и волосы слишком светлые для их племени.
–Ты прав. Но теперь их дом стал моим домом. Мне нужно идти.
Йорка уверено встала и направилась к двери.
«Ей нельзя в племя. Я должен сказать. Или?.. Хотя, какое мне дело? Она чужая и ей нельзя долго находиться здесь. Я и так нарушил все законы, приютив её. Впрочем…».
–Постой!– уверенно окрикнул её незнакомец.– Ты ещё слаба и не доберёшься одна.
Девушка неуверенно замедлила и остановилась.
Действительно, что же это она?
Она ведь даже не знает, в какой стороне находиться и что там, снаружи? Нельзя же быть такой опрометчивой.
–Да, наверное, ты прав, – вздохнула Йорка и, вернувшись, села на каменистый выступ в стене, служащий стулом, – и, раз уж я останусь здесь ненадолго, хотелось бы знать, кто вы такие и почему про вас никто не знает?
