Валерия Дмитриевна Лагутина
Лабиринты времени
Глава 4
Куяш сидел на странном металлическом стуле.
Длинный тонкий прут вращался вокруг его искалеченной руки, испуская разноцветные лучи, которые, фокусируясь в разных точках, приобретали до боли знакомые формы.
Всё больше и больше раскрывая от удивления глаза, пастух видел, как из обрубка руки медленно вытягивается новая кость с подвижными фалангами пальцев и быстро обрастает багровой мышечной массой, алая кровь начинает пульсировать по голубоватым сосудикам и тонкие волокна загорелой кожи плотно обтягивают сформировавшуюся кисть.
–Пошевели пальцами.
Голос говорящего с ним мужчины был мягок, но в то же время требователен и настойчив.
Подчиняясь его приказу, Куяш сначала медленно, а потом быстрее зашевелил на редкость подвижными пальцами.
–Сожми в кулак.
Белые ногти впиваются в по-младенчески нежную ладонь.
–Ну что, рад новой руке?
Рад?!
Да разве можно это выразить словами?!
Да он…
Да они…
От переизбытка чувств мысли захлёбываются и путаются.
–Ты хорошо усвоил все уроки. Запомни, ты несёшь диким, только что ступившим на свой жизненный путь, людям знания и свет. Ты научишь их разводить огонь и строить жилища, выращивать скот и пшеницу. Расскажешь про великих богов, которые дали им жизнь и научишь в них верить и приносить жертвоприношения. Помни, ты – единственные наши глаза и уши в том мире, в который мы тебя посылаем. На тебе одном лежит ответственность за будущее рода человеческого, за твоё будущее.
Куяшь многого тогда не понимал.
Не в силах был понять.
Ему объяснили только одно, то, что он каким-то чудом попал в такое далёкое прошлое, в котором его предки только-только начинали свой жизненный путь.
И он, простой пастух Куяшь, должен был провести дикий народ к знаниям в будущее. В то самое, в котором когда-нибудь Теймур приговорит его самого к жуткой смерти.
…-Слышал?– Остановился Койву и внимательно посмотрел на чернеющие у горизонта деревья.
–Нет, – помотал головой Белояр, – а чего там?
–Да так, показалось, наверное, – прибавил шагу паренёк, утопая ногами в высоких сугробах.– Леса чужие. Глядеть в оба нужно. Не то получим стрелу в лоб – и поминай, как звали.
–Ой-ёй, – вздохнул его дружок, – козлами горными скакали. Теперь вот зайцами по снегу прыгаем. То ли ещё будет?
Сделав несколько шагов, путники вошли в ещё редкий, но уже темнеющий своей непроходимостью лес. Зловещая, чуждая тишина не приветливо окутала их, словно спрашивая: «И зачем это вы пожаловали? Я вас не звала, не жаловала. Уносите – ка ноги по-добру- по-здорову, пока не сгубила, не заплутала я вас».
–Тихо-то как, – оглядываясь по сторонам, прошептал Койву, – будто и нет никого.
–А ты думал, что зараз, как зашли, так тебя и встречать будут? – Недовольно пробурчал Белояр и замер с поднятой в шаге ногой, косясь взглядом на сбившую с дерева шишку стрелу, вонзившуюся в снег.
–Ну вот, дождались, – тихо простонал он, вертя глазами в разные стороны.
Упав лицом в снег, Койву приподнял голову и прокричал в сторону чащи:
–Не больно-то вы и гостеприимны!
–А нечего шастать там, где не ждут, – басом отозвался незнакомый голос и затерялся в густом ельнике.
–А чего, нельзя? – Огрызнулся в ответ Белояр, – Мать-сыра земля -она всем нам мать, всем и пищу даёт и лесную благодать…
–Заткнись ты уже, – шёпотом остановил его друг
–Всем нам, да не вам!– Насмешливо ответил голос.
–Так мы пойдём?– Осторожно вставая, спросил Койву.
–Попробуй, коли жить надоело!
И новая стрела вылетела из-за впереди стоящих деревьев и вонзилась в снежную корку рядом с головой парня.
–Да с миром мы! С миром! – Разозлился их воинственности Койву и, поймав вдруг мелькнувшую в голове мысль, добавил: – Ратибора ищем!
–А на кой он вам?
–Да так, побачить надо!
–Ну, коли побачить, выходи уж! Только смотри, не балуй! Не то в миг продырявим!
–А если так, не стрельнешь?– Белояр осторожно опустил занывшую от натуги ногу и старательно вгляделся в деревья.
Но, как не высматривал он среди кустов хоть какой-то намёк на сокрывшегося там человека, так ничего и не разглядел.
–Погожу чуток! – Одобрительно отозвался голос и в подтверждении своих слов с далёких деревьев спрыгнули два ирка, держа наготове луки.
Так вот почему их не было видно!
Они то, дураки, по низам смотрели.
А те-то сверху на них глазели!
…Освещённые нежными оттенками отражающихся на сталактитах факелах, у сверкающего своей прозрачностью горного озера, поджав под себя ноги, сидели Ант и Йорка.
Молчаливые люди, косящиеся на девушку, тихо проходили мимо, поднимались по ступенькам и бесшумно прятались в своих жилищах.
«Чудно как-то, – думала Йорка, – вроде бы и живые, а как мёртвые. И слова друг другу не скажут. Всё молчат и молчат. А, может, они и говорить-то не умеют? Хотя, – вспомнила она старика и покосилась на Анта, – кое-кто точно умеет разговаривать. Хоть и немногословен. Так ничего и не сказал, что за люди такие? Почему здесь живут, от других скрываются? Вот, что ходят мимо, что нет никого, а всё одно – тишина тишиной».
Как-то вдруг опустевшая площадь поразила замолчавшую девушку своей мёртвой красотой. Ни шелеста, ни шороха, ни дуновения ветерка. Даже, казалось, полыхающие факелы словно застыли светящимися огоньками на каменных стенах.
Последние жители, готовясь ко сну, закрыли за собой деревянные створки дверей.
Снующий туда-сюда под сводами пещеры рой светлячков укрылся в бесконечных лабиринтах, а чёрные головки летучих мышей, коконами свисающие с потолка, сверкнули чёрными глазками и, расправив крылья, шуршащим облаком полетели на волю.
–Сегодня вечером не выходи. Не нужно, – опустив глаза, попросил Ант.
–Почто так?
–Сказал же, нелья и всё, – неожиданно грубо ответил мужчина и как-то странно посмотрел на славличанку, отчего та обиделась и отвела взгляд в сторону: «Так, значит, и от себя не отпускает, и к себе не подпускает»
–Прости, – поняв, что обидел девушку, мужчина положил в знак примирения ладонь ей на плечо, – но я не могу тебе всего сказать. Пока не могу. Пойдём, тебе пора…
И, подав руку Йорке, помог ей подняться.
…Среди уснувших на поляне веток мирно потрескивал костёр, поднимая в небо обрывки пепла и сажи. Десяток тургар сидели вокруг него, по очереди кромсая тушу дикого поросёнка, капающего расплавленным жиром на чёрные угольки.
Сидящая между ними Кайра из подлобья наблюдала за ними, выжидая удобного случая, что бы тихо улизнуть, время от времени бросая взгляды на связанного и лежащего чуть поодаль Кантимира.
Ещё утром, после постигшего её позора, женщина поклялась отомстить унизившим её чужакам, но, понимая, что сейчас силы их не равны, временно смирилась с постигшим её положением и молча сидела, вынашивая планы.
До их поселения день ходу.
Что если пообещать им богатую добычу? Сказать, что сильных и здоровых мужчин в деревне мало и они не окажут должного сопротивления?
Наверняка, эти, как их, тургары, тоже жадны до золота и солнечного камня.
А там…
Сотня ирков без особого труда уложит десяток этих чужаков, а она тем временем тихонько проберётся в хижину Ратибора, расправиться с ненавистной разлучницей и улизнёт подальше в лес.
Да, конечно, все подумают, что это напавшие на их деревню люди убили эту девку.
А она, как ни в чём не бывало, через пару дней вернётся и уж тут-то сможет утешить опечаленного потерей мужчину.
Вот только…
Кайра покосилась на лежащего в снегу Кантимира.
С этим-то что?
Ведь трепанёт, что это она на деревню навела.
Да и как тургарам на уши присесть?
Скажи она прямо про богатства, могут заподозрить неладное.
–Держи, – кинул девушке шмят сочного мяса Алгаш.
Девушка демонстративно проигнорировала аппетитную подачку с вражеского стола, но потом решила, что ей будут нужны силы, а без еды она ослабеет и не сможет реализовать свои планы и жадно вцепилась зубами в жёсткое волокно.
Вытирая жирные пальцы о мохнатый полог куртки, командир подошёл к ней и присел на корточки.
–Ты ведь местная, так ли?– Спросил он, заглядывая в её глаза.
«Сам подошёл, – радостно подумала девушка, – только осторожно надо, что б не подумал чего».
–Да, – кивнула она головой и посмотрела на смотрящего на неё во все глаза Кантимира.
–Тогда наверняка знаешь, есть ли поблизости места, где можно по-золотиться?
«А я не ошиблась»!– Встрепенулась Кайра, довольная, что её плану, скорее всего, будет суждено сбыться.
–День ходу, – осторожно начала она, пристально смотря на Алгаша.
–Кайра!– Выкрикнул Кантимир, стремясь остановить её.
–Покажешь?
–Не говори ему!– Снова выкрикнул пленник.
«Да заткнись ты, наконец, придурок!»– Зло подумала на ирка девушка, метнув на него такой взгляд, что Кантимир замолчал и посмотрел на неё с неприкрытой ненавистью. Не обращая никакого внимания на эту перемену, Кайра просто ответила:
–Почему нет?
Командир тургар пристально посмотрел на охотницу и вдруг громко рассмеялся:
–Хочешь заманить нас в ловушку?
«Вот чёрт! – Обозлилась девушка, – а он не так прост, как кажется. Думай, думай же».
Стремительно пролетающие мысли никак не отразились на невозмутимом лице Кайры.
Мёртвая тишина зависла над ночной поляной, приютившей выжидающе смотревших на девушку тургар, мечтающих о тёплом ночлеге и аппетитных девках.
Понявший наконец- то её намерения, Кантимир прикусил от нетерпения губу.
Не сводила глаз с командира тургар и Кайра.
–Ты не веришь мне?– После длительной паузы спросила девушка.
–А почему я должен тебе доверять? Убеди меня, если сможешь.
Серьёзное лицо Алгаша не выдавало никаких эмоций, и только насмешливая смешинка в его узких голубых глазах злила девушку.
«Сколько ж ему лет?– Подумала она.– Совсем ещё пацан. Но умён не по годам. Не зря же командует более зрелыми мужами. Что ж, хочешь доказательств? Ты их получишь», – и, вслух попросила:
–Верни мой нож.
Ничего не отвечая, мужчина спокойно протянул ей снятый со своего ремня кинжал и девушка, взяв его, поднялась со снега и направилась в сторону Кантимира.
Даже спиной она чувствовала напряжённые взгляды сидящих у костра тургар, взявшихся за рукоятки своих мечей, готовых в любой момент раскромсать на кусочки эту дерзкую бабу и её спутника.
–Прости меня, – тихо прошептала она, наклонившись к ирку, – но любовь к Ратибору сильнее моих чувств к тебе.
Мелькнувшая было надежда на спасение, тут же угасла в ставших вдруг тоскливых глазах мужчины. А он-то, дурак, был готов на всё ради этой, никогда не любившей его женщины. И на что он только надеялся, когда покинул ради неё своё племя? Что забудет она Ратибора, что станет ему хорошей женой, родит детей и будут жить они долго и счастливо? Наивные мечты влюблённого мальчика! И в ту ночь их любви, когда разгорячённые страстью тела извивались и сотрясали друг друга волнами оргазма, а жаркие губы покрывали поцелуями возбуждённые чрева, мог ли он подумать, что вскоре придётся заплатить за эту единственную ночь такую высокую плату?
–Кайра, – только и смог произнести потерявший всякую надежду на её любовь мужчина, прежде чем она, смотря прямо в страдающие тоской глаза Кантимира, не поцеловала его на прощание в когда-о пылающие жаром губы, невозмутимо перерезая ему горло.
Глава 5
В жарко натопленной землянке Стриборга за кружкой крепкого мёда сидели Ратибор, Старик-Ведун и пара иирков-охотников.
–Завтра идём на общий сбор, – обвёл всех взглядом вождь, – в полном снаряжении. В селе останется десяток охотников и ты, Ратибор. Да-да, – перебил он попытавшегося возразить мужчину, – ты ещё в печали и мысли твои далеки от наших игрищ. Займись тут, в моё отсутствие…
–Да не могу я, – почти прокричал охотник, перебив Стриборга, и ударил ладонью по каменной кладке стола, – все мысли о ней. Вот куда она могла подеваться? Сама б не ушла. Словно канула.
–Вот ты и обойди всё вокруг. Метель утихла. Далеко уйти не могла, – Попытался успокоить его вождь.
–Да обошёл уже, – отрезал Ратибор.
–Значит, плохо обошёл. Да поспрошай кого, может, кто видел чего. Ну, что ещё? – Повернул голову Стриборг в сторону заглянувшего в землянку иирка.
–Там это… – замялся тот, – пришли тут. Его, – кивнул иирк на Ратибора, – хотят.
–Меня?– Удивился молодой охотник.
–Ну, давай, веди, – приказал вождь и с любопытство посмотрел на собеседника, – и кому это ты понадобился?
Пого шкуры, закрывающей дверной проём распахнулся, впустив мощную струю холодного воздуха и , на удивление Ратибора, в помещение, пригнув голову, вошёл Койву, который, увидев соперника, тут же бросился на него:
–Ты! Ты Йорку украл!
От неожиданности охотник упал на спину, чуть не коснувшись копной волос полыхающего огня, но тут же собрался и попытался поймать мелькающие перед ним кулаки славлича, безуспешно пытающегося ударить противника.
Вбежавший в землянку Белояр и приведший его ирк хотели схватить Койву, но получили от него нечаянные удары локтями по лицу и груди и безуспешно отступили в сторону.
Схвативший, наконец-то, руку Койву, Ратибор сильно вывернул её и перебросив мужчину через себя, положил его на лопатки, прижав горло противника локтём.
–Гад! Верни её! Я знаю, это ты, – захрипел молодой человек и иирк сильнее надавил на славлича..
–Ну, всё! Хватит!– грозно окрикнул их Стриборг и Ратибор, пренебрежительно толкнул соперника ногой, встал:
–Её нет здесь, – гаркнул он и отошёл в сторону.
–Врёшь, собака, – выкрикнул Койву и, поднявшись, хотел снова наброситься на иирка, но схватившие его за руки подскочившие мужчины остановили его и сильно нагнули к полу.
–Он правду говорит. Девушка ушла. Несколько лун, как ушла,– подтвердил Стриборг слова своего соплеменника и, кивнув в сторону державших его людей, поднялся:
–Отпустите же его, наконец, – и, пристально смотря на славлича, подошёл к нему вплотную:
–Ведь ты не будешь драться? Тем более, это у тебя не очень – то хорошо получается.
И, пронзительно посмотрев на Ратиборга, продолжил:
–Мой дом открыт каждому, кто пришёл с миром. И это – не место для разборок из-за баб. Пожмите друг другу руки. Ну же!
Тяжёлый взгляд вождя словно прожёг черноту глаз Ратибора и тот, нехотя протянул ладонь Койву. Быстро тряхнув руками, мужчины, словно пронзённые током, отдёрнули их и отвернулись в разные стороны.
–А теперь, – удовлетворённо кивнул Стриборг славличу, – Присядь к нашему очагу, выкури трубку, успокойся, – и, передавая дымящуюся ароматными запахами трубку, вождь ирков пристально посмотрел на него:
–Не злись, – кивнул он в сторону Ратибора. – Все мы когда-то любили и делали глупости. Но Йорка сбежала. А боги несколько дней гневались и заметали её следы.
Втянув в себя непривычно терпкий аромат, славлич поперхнулся и начал судорожно кашлять, зажав рот рукой.
Сидящие рядом ирки засмеялись, а Стриборг со всей силы похлопал его по спине:
–Это ничего. В первый раз всяко так.
–С ней всё хорошо, – принимая трубку у Койву, произнёс Старик.
–Ты почём знаешь?– Удивился тот.
–Просто знаю – и всё, – невозмутимо ответил Старик, с наслаждением выдыхая клубочки белого дыма и сверкнув огненно-голубым взглядом в сторону славлича.
Койву уже хотел было что-то сказать, но Белояр во время успел дёрнуть друга за рукав и указал глазами на вход.
Вошедшие в землянку ирки с двумя кувшинами и с чашей, полной дымящегося ароматного мяса, на мгновение приковали взгляды присутствующих к щекотящему их носы запаху.
«Вот это я понимаю, жрачка, – пожирая глазами сочные куски, облизнулся Белояр, – пожрём хоть по-человечьи. В волю!»
–Вы, конечно же, голодны. Испробуйте нашего вина, – поймав голодные взгляды нежданных гостей, пригласил Стриборг, передавая кувшин Койву, – поешьте свежей медвежатины. Отдохните с дороги. На пару дней я покину селение. Ратибор, – посмотрел он на ирка, – сделает всё, что бы отдых ваш был полноценным. А потом, как вернёмся, мы ещё раз подумаем и решим, как нам быть.
…Темнота окутала холодные стены пещеры, утопив во мраке причудливые ветви тянущихся вверх сталактитов. Высоко – высоко под самым куполом, скрытый в течении дня блесками огней, открылся узкий каменный глаз горы, в который издалека сверкнул луч далёкой звезды. Пробивая темноту, его голубой стержень ударил прямо в центр пещеры, рассыпавшись на её полу миллионами сине-голубых блёсток, усыпавших каменистые поверхности, и исчез, уступая место круглой Луне, нависшей над расщелиной.
Как только колышащийся по стенам матовый свет ночного светилы заполнил всё помещение, открылись усыпавшие гору деревянные двери и обнажённые люди медленно стали спускаться по каменным ступеням к сверкающему своей прозрачностью озерцу.
Молчаливые, атлетически сложенные, будь то мужчина или женщина, старец или ребёнок, они стройными рядами окружили водную гладь и подняли головы в верх, устремив взгляды на белое пятно, проглядывающее сквозь узкую горную дыру.
«И чего там такого происходит?– Сидя на каменном полу в полной темноте и обхватив руками колени, думала Йорка.– Подумаешь, сходка! То-же мне, невидаль! А что, если?.. Ведь всё равно никто не узнает. Посмотрю только одним глазочком».
И девушка, приободрившись, поднялась с пола и, осторожно ступая с вытянутой рукой, прошла чуть вперёд и почти сразу же остановилась, почувствовав холодный камень.
Стена.
Перебирая руками, Йорка нащупала гладкую деревянную поверхность.
Вот она!
Ещё чуть -чуть и ручка плотно прикрытой двери была найдена.
Странно.
Дверь не поддалась на усилие девушки.
Ещё разок…
«Он что, запер меня?!»– Возмутилась Йорка и, с силой ударив ладонью по массивной двери, ту же испугалась, как бы кто не услышал и, замерла, приложив ухо к дереву.
Тишина.
«Что же там такое?» – Задумалась девушка, переминаясь с ноги на ногу.
Движимые любопытством мысли быстро забегали в её голове и, поймав одну из них, девушка так же, наощупь, стала исследовать помещение.
Где-то на столе должны были быть остатки её ужина, неприхотливая утварь, что-то очень похожее на кинжал, только более простой и грубо выделанный.
Дхынь… Бум…
Звон упавшего предмета и тонкая струйка воды подсказали девушке, что это упал кувшин.
Ага, значит, это…
Да, точно, надкушенное ею яблоко.
Странно, откуда у них яблоки в такое время года?
Где-то рядом должен быть хлеб…
Да, вот и он!
И…
Холодная сталь коснулась тёплых пальцев девушки.
Да!
Вот то, что она искала!
Осторожно пробравшись к двери, Йорка принялась ковырять лезвием в сухой податливой древесине и вскоре маленькое, еле-заметное отверстие пропустило в комнату струю бледного света.
Прильнув к отверстию, девушка увидела сине-голубые стены с мерцающими на них белыми огоньками, кружева спускающихся с потолка сверкающих мраморных наростов…
«Надо было чуть ниже делать», – вздохнула девушка и, встав коленями на холодный пол, принялась за дело. Быстро крутя лезвием, девушка ощутила, как оно сильнее и сильнее нагревается в её руке, обдавая ладонь накаляющимся жаром. Отпустив нож, Йорка подула на покрасневшую ладошку и, вытерев о рубаху капельки горячего пота, снова принялась за работу. Ещё немного, и ещё одна маленькая дырочка зазияла в тёмной двери.
Посмотрев в неё, Йорка, словно ребёнок, получивший наконец-то долгожданную игрушку, мелко захлопала в ладоши:
–Так-так! – И прильнула к ней любопытными глазами.
Толпа обнажённых людей вокруг озера, медленно раскачивающих красивыми телами, заворожила и удивила девушку:
«И что в этом такого? Чего он так боялся?»
…По сверкающему своей белизной полю уныло шла группа людей. Кутаясь в разноцветные тряпки и разношёрстные шкуры, они молча брели к темнеющему вдалеке силуэту зимнего леса.
Утопая в высоких сугробах, доходящих ему до самого пояса, тихо ругался Малыш:
–Вот, едрит вашу мать, бредём вторые сутки. А куда? Вокруг поле, снег, снова поле. С одной лишь разницей: там лес есть, а тут его нет. От белизны скоро бельмо на глазу вскочит. И что это за хрень такая с нами приключилась? Эй! Кто- нибудь видел уже такое?
–Ты про снег, что ли? Так его и у нас хватает!– Отозвался кто-то из впереди идущих балтов, не поворачивая голову.
–Да не! Я про льдину ту, что на нас наехала. Вот не было печали, пока боги на горе молчали. Как развеселились, всё к чёрту покатилось!-попытался развеселить товарищей Малыш, но редкие смешки уставших от перехода людей слабо поддержали пошутившего друга:
–Гляди-ка, Малыш песенником стал!
–Эй, Малыш! Тебя какая такая муза за яйца цапнула?
–Это ещё ничего! Он, братцы, через седьмицу баллады слагать начнёт.
–Эй, смотрите! – Прервав пустую болтовню, вытянул руку в сторону Дохлый!
Там, за кромкой темнеющего за полем леса, растворяясь на ясной небесной голубизне, тонкими облачками поднимались из-за верхушек деревьев круглые кольца серого дыма.
–Дошли!– Завопил Малыш и бросился обнимать идущего рядом с ним Немого.
«Вот и дом родной,– стараясь успокоить бешено клокочущее сердце, подумал тот.– Как-то встретишь меня? Живы ли мать, отец? Помнят ли обо мне? Нет, забыли, наверное. Ведь сколько лет прошло! Наверняка, есть младшие братья, сёстры… Живут большим дружным родом. Нужен ли я им теперь, через столько лет? Да к тому же ещё и немой…»
И тут же яркие воспоминания далёкого детства сочной картинкой перекинулись из потаённых уголков памяти на белоснежное полотно окружающей его равнины.
…Вот его, худенького бледного мальчика ведёт по песчаной дороге к реке высокий толстый мужчина в шароварах, и остроконечной красной шапке.
Оглянувшись, он видит, как за клубами поднятого ветром песка виднеются высокие башни белокаменного города.
А впереди-почерневшие от грязи и солнца мужчины, чьи тела больше похожи на обугленные скелеты, молча просеивают речной песок.
Немой искоса посмотрел на плетущегося позади всех купца.
Как он был жалок и ничтожен теперь!
Злорадная усмешка слегка коснулась губ Немого и тут же погасла: «Нет, нельзя так. Боги уже наказали его. К тому же, – вспомнил мужчина ухаживающего за ним Торвальда, – в душе он не плохой человек. Просто жажда денег сделали его таким. Но теперь, лишившись всего, он должен задуматься о своей прошлой жизни и решить, стоит ли продолжать всё так же?»
Немой ещё раз посмотрел на купца и ускорил шаг, высоко поднимая утопающие в сугробах ноги.
–Вот и славличи, – тихо вздохнул Торвальд, вспоминая погибший товар.
«Добром ли встретит меня Мудрояр?– Подумал он, вспоминая их последнюю стычку.– И чёрт меня дёрнул тогда! Ведь знал же, не зачем со стариком враждовать. Сильны их боги, ой, как сильны. Наверняка, они постарались. Ведь, сколько лет ходил? Хоть бы раз заштормило или ещё чего. А тут! То шторм, то дикари, то вообще невесть что накатилось. Нет, точно, без них не обошлось. Приду, брошусь в ноги, молить буду. Глядишь, отведёт беду. Девка… Позарился тогда. Вот теперь и расхлёбывать приходится. Н-да, видно, так дочку и не нашёл, раз боги серчают. И куда это она подевалась тогда? Жаль, хороший товар. Много бы дали. Ой, как много», – тяжко вздохнул купец, вспоминая голубоглазую красавицу и сожалея об упущенной выгоде.
…На редкость тёмная ночь укутала уснувший лес бархатной мглой. Тяжёлые тучи спрятали звёзды в свои мягкие перины, а капризная Луна нехотя выглядывала из-за их мохнатых перин, лениво бросая взгляды на безмолвно спящую землю. Казалось, уснуло всё. И разудалый бродяга – ветер, уставший от дневного гуляния среди ёлок и равнин, и мелко спускающийся по лунной дорожке снежок, и многочисленные шорохи и шумы зимнего леса…
Очередной раз сверкнув из-за туч светлым боком, Луна, казалось, и сама удивилась, что кто-то может не спать в такую чудесную спокойную ночь и сильнее осветила группу хорошо вооружённых людей, пробирающихся между окоченевших деревьев по хрустящему снегу в сторону поблескивающего среди далёких ёлок рыжим огоньком костра.
Идущая впереди отряда Кайра остановилась и, приподняв руку, призвала тургар замереть.
Вот он, родной и до боли знакомый лес!
Каждая веточка каждого дерева связана у девушки с воспоминаниями о прошлой жизни. Каждая тропинка известна, как свои пять пальцев. Каждый изгиб ёлки, каждая спрятанная под снегом полянка, каждая незамерзающая даже в лютый мороз топь…
Оглядевшись по сторонам, девушка снова сделала знак и следующие за ней мужчины быстро встали друг за другом и, осторожно ступая, двинулись вперёд на расстоянии десятка шагов.
Пройдя несколько сотен метров, Кайра остановилась, снова приподняла руку и её спутники тут же замерли, прячась за стволы деревьев.
Неожиданный хруст сломанной ветки заставил девушку обернуться и гневно посмотреть на виновника, нарушившего лесной покой. А затем, ещё раз осмотревшись, смело продолжить путь в сторону полыхающего ярким пламенем костра.
Один…
Два…
Три шага.
Кайра останавливается, внезапно задумавшись.
Правильно ли она делает?
Стоит ли любовь к одному мужчине стольких усилий?
Неожиданно возникшее в темноте лицо Кантимира остановило её.
«Нет, это не правда, – закрыла она глаза, стараясь прогнать преследующий её на протяжении всего пути образ убиенного ею иирка.– Ты умер. Тебя нет здесь».
Но голос, звучащий в её голове, нежно нашёптывал: «За что, Кайра? Ведь я же любил тебя», – и девушка, открыв глаза, земетила, как его лёгкая тень исчезла среди ёлок.
Отодвинув ветку руками, она увидела сидящих к ней спиной двух ирков и, узнав в одном из них до боли знакомые широкие плечи и торчащий на макушке густой хвост, вздрогнула и отступила назад.
Нет, не может быть!
Только не Ратибор!
Зачем он здесь?
Если так, то весь её план летит к чертям!
Она не сможет убить его, а пройти незаметно к деревне мимо них никак не получится.
Что же делать?
Тихо откатившись за ствол дерева, Кайра присела на мягкий снег и схватилась руками за голову.
–Ночь тихая, – услышала она голос любимого, – не скучно вот так, в одново дежурить?
–Не привыкать!– Ответил ему ирк.– В первой, что ли?
–Может, останусь? Вдвоём бодрее всё – таки будет?
«Ну-же, отправь его, прогони», – закрыв глаза, молила Кайра.
И, словно услышав её, ирк, засмеялся:
–Да на кой ты мне здесь? Вот если б бабу какую! А так… И сам справлюсь. Да и кто сюда сунется? Ночь – глаз выколи. Давай, ступай отселе!
–Ну, как знаешь, бывай!– усмехнулся Ратибор и выглядывающая из-за ельника Кайра увидела, как он, оглянувшись по сторонам, поднял воткнутый в землю факел и, освещая им дорогу, направился в сторону деревни.
«Уф, – выдохнула девушка, – теперь переждать чуток и всё станет, как прежде», – и, не в силах удержаться, снова осторожно повернулась, наблюдая за быстро удаляющимся огоньком в руках любимого.
