Андрей Валентинович Бездомный
Ложная королева
– Начинайте! – громогласно разнеслось по Колизею, когда император опустил руку.
Гладиаторы, будто скинув с себя человеческую личину, выпустили наружу дремавшего зверя. Все двадцать воинов понеслись друг на друга. Толпа стала яростно реветь в предвкушении крови, награждая точные попадания восторженными воплями и освистывая промахи или выжидательные действия осторожных участников бойни.
Парсифаль был крайним на правом фланге. Он схватился с таким же мирмиллоном. Красный щит противника ловил ослепительные лучи на латунных фигурках златоликого Марса, вооруженного щитом и копьем. Выпады гладиусом были подобны стремительным броскам змеи.
Гладиаторы Рима были сильны, словно быки. Рельефные мышцы играли на солнце из-за пота, когда воины обменивались ударами.
После нескольких взмахов противник решил нанести прямой удар гладиусом, но Парсифаль сумел отвести жало клинка щитом в сторону, крутанувшись на месте, и нанести смертельную рану, оказавшись за противником, вонзив тому сталь в спину и поразив сердце. Мирмиллон с белыми повязками на плечах рухнул на песок, орошая его кровью. Парсифаль получил возможность на несколько мгновений оценить поле боя.
Боец с сетью ловко подсек ногу красного димахера, заставив того упасть на спину. После простым и отработанным движением трезубца он добил противника. Рыцарь увидел, как слева от него, в двадцати шагах, красный пармуларий, лишившись развалившегося щита, поймал голой ладонью клинок, сжал его, выдавливая алые струйки из плоти, но не давая противнику возможности атаковать, и буквально всадил по рукоять свой короткий меч в шею изумленного врага в медвежьем шлеме.
Преимущество было на стороне белых воинов. Трезубец пролетел мимо Парсифаля и под углом воткнулся в землю, подняв облачко из песка. Вероятно, противник метился в кого-то другого, но промахнулся. В таких баталиях надо было держать под контролем любую мелочь.
Два гладиатора бросились на рыцаря Круглого стола. Сэр Парсифаль успел ловким движением ноги подкинуть клинок убитого им мирмиллона и ударом щита послал его в атакующих. Вращающийся гладиус царапнул руку димахера, вооруженного двумя изогнутыми мечами, которые уже успели вкусить крови. Завязалась отчаянная борьба, помощи ждать не стоило.
Рыцарь ловко закрывался щитом, не теряя врагов из виду, редко огрызался, ожидая, когда противники совершат ошибки, но этого не происходило. Как только один переставал атаковать, тут же его место занимал напарник. Таким образом, Парсифаль находился под непрерывным шквалом ударов, на чем он решил сыграть.
Когда белый мирмиллон сделал выпад в сторону рыцаря, последний рискованно зажал руку гладиатора между торсом и щитом, начал вращаться и выворачивать руку. Непроизвольно противник пошел по кругу, и когда его друг решил атаковать Парсифаля, то рыцарь использовал пойманного гладиатора в качестве живого щита, толкнув того вперед. Клинки впились в мускулистую грудь, прошли через ребра несчастного воина белых, нанеся смертельные раны.
Еще один предсмертный вопль раздался на арене. Еще раз взревела толпа в своей неистовой жажде крови.
Высвободив оружие и отпрянув назад, оставшийся противник ногой, словно метлой, бросил песок в сторону рыцаря. Парсифаль не успел среагировать. Такой прием был грязным во всех смыслах, но давал огромное преимущество, если достигал своей цели. Глаза Парсифаля из-за песка и пыли перестали видеть четкую картину боя. Инстинктивно почуяв неладное, рыцарь кувырком ушел из-под удара подлеца, подстелив щит под себя, и после прочертил дугу клинком, особо не надеясь на успех, просто желая создать расстояние и выиграть пару мгновений. Но опытный воин почувствовал, что сумел поразить плоть гладиатора. Все еще слабо видя, Парсифаль стал пятиться назад, прикрываясь красным щитом.
Рядом с рыцарем, выронив изогнутые мечи, валялся боец с белыми тряпками на руках и ногах. Парсифаль сумел поразить его в горло, и тот, корчась и кряхтя в агонии, истекал кровью, которая временно делала песок темным под его шеей.
Когда глаза отказывают, другие чувства работают особенно остро. Парсифаль услышал, как кто-то стремительно сокращает расстояние, подбегая к нему с правой стороны. Выставив щит в этом направлении и отразив удар молотом, воин мощным прямым ударом ноги свалил на песок гладиатора белых. Как выяснилось позже – этот был последним.
Толпа в Колизее сходила с ума. Женщины рвали на себе одежду, демонстрируя свои груди, мужчины орали во всю глотку, скача по скамьям и запрыгивая друг на друга, словно озорные дети. Парсифалю казалось, что на какое-то время он попал в зверинец.
– О времена! О нравы! – тихо произнес рыцарь Круглого стола, растирая покрасневшие глаза.
Гладиаторы красных, все еще не веря в свою победу, переглядывались между собой. Некоторые, победоносно подняв окровавленное оружие над головой, обходили арену, наслаждаясь заслуженным триумфом. Осталось прикончить последнего врага и можно праздновать победу. А арена содрогалась теперь лишь от одного слова:
– Убей! Убей! Убей! – доносилось со всех сторон.
Император встал со своего места и вышел на помост, предстал пред толпой. Он традиционно выставил правую руку вперед и большим пальцем указал в сторону. По привычке немного подождав и навскидку оценив чаяния народа, венценосный человек упустил большой палец вниз, что значило смерть для побежденного.
Ближе всех к поверженному гладиатору белых был Парсифаль. Со всех сторон доносились напутствия соратников на разных языках:
– Убей его, такова воля императора!
– Прикончи его!
– Победа близка, друг!
Выжившие гладиаторы красных желали вновь ощутить дурманящий аромат свободы, доносящийся от борделей, рынков, кабаков и парков, куда вольный человек может отправиться в любой момент. Носившие кандалы и рисковавшие множество раз жизнью для увеселенья толпы рьяно жаждали покинуть стены Колизея, забыть ужасы лудуса, вздохнуть полной грудью, но не как раб, а уже как независимая личность. Было их пять человек, включая самого Парсифаля. На желтом песке священной арены, где кровь так быстро впитывается и обесценивается, валялись изуродованные и обезглавленные трупы воинов, что бились ради зрелища. И теперь это место стало свидетелем события, которое редко имело место в жестоком Риме.
Немного помешкав, Парсифаль вонзил в землю свой клинок. Колизей, колеблясь недовольным ворчанием зрителей, медленно затих. В полной тишине прозвучали слова рыцаря:
– Я не являюсь частью Рима, который превратился в край мракобесия, разврата и лжи! Император мне не указ! Я давал клятву верности своему королю! Я обещал защищать наши идеалы ценой своей жизни! Следовать кодексу чести и жить по совести! И безоружного убивать я не стану!
Все также тихо было в Колизее, когда Парсифаль протянул руку поверженному противнику. Тот протянул дрожавшую руку в ответ, но не смог схватить рыцаря. Гладиатор будто бы начал медленно растворяться, словно туманная дымка, иллюзия. То же случилось с остальными участниками резни, зрителями и самой ареной. Все, словно дурной сон, пропадало, таяло, исчезало.
Остался только песок, и само место уже больше стало напоминать пустыню. Посреди этой песчаной пустоши к Парсифалю медленно приближался Клавдий, одежды которого колыхал легкий ветерок.
– Теперь я прозрел, брат! Не глупая клятва и обещание выиграть держали меня в Небытии, но непомерная спесь и жажда кровавой славы, заработанной чужими руками! Сегодня я узрел то, что поломало мой старый мир, но ничуть об этом не жалею! Сожалею лишь о том, каким никчемным и мелочным я был при жизни! И еще одно! Если есть благородные люди, значит где-то есть и край, где таких достойных мужей воспитывают и наставляют на путь справедливости. Искренне жаль мне, что не могу я хоть одним глазком увидеть твой мир и твое славное королевство, ибо для меня оно сравнимо с краем вечного благоденствия после мерзости Рима. Как и обещал, прошу тебя забрать приз! Ты достойно провел этот бой!
Ланиста показал рукой на одиноко стоящий пьедестал из черного мрамора в ста шагах от них. Солнце играло лучами на нем. Вероятно, там лежит золотой слиток или диск. Клавдий протянул руку Парсифалю, а тот, как это было заведено среди римлян, крепко пожал ее.
– И еще одно, мой друг! Пребывание в Небытии позволило мне кое-что узнать. Если ты из числа рыцарей славного короля Артура, то заклинаю тебя, берегись черной королевы лжи! Смерть и разрушение следуют за ней по пятам…
Порывы ветра стали сильнее, грозя превратиться в песчаную бурю. Шутливо подкинув за указательный палец латную перчатку, Клавдий бросил напоследок:
– На добрую память…
И с этими словами сам Клавдий стал растворяться в воздухе, распадаясь на тысячи лепестков роз, подхваченных вихрем. Не понял Парсифаль, о ком говорил римлянин, но решил посмотреть, что стало его наградой. Прикрывая глаза и рот ладонями, рыцарь поспешил за заслуженным призом. На небольшом возвышении посреди барханов и дюн лежал золотой кусок, который, очевидно, был частью какой-то чаши.
***
Бедивер нервно озирался по сторонам. Это место совсем не вязалось с привычным пониманием беспорядка. Казалось, тут может произойти всякое, в любое мгновение, при каждом новом шаге. Так и оказалось.
Совсем забыв про своих компаньонов, сэр Бедивер вдруг почувствовал, как к нему с обеих сторон стали нежно прижиматься. Женская ручка провела по подбородку рыцаря и обвилась вокруг шеи. Кучерявая макушка брюнетки, положившей голову на плечо Бедивера, уперлась в щеку. В нос ударил аромат лаванды и сирени. Девичьи губы прошелестели сладким голоском у самого уха с другой стороны:
– И куда же ты так торопишься, воин?
Удивлению его не было предела. Вместо рыцарей по обе стороны от него были девицы в прозрачных сорочках. Сквозь вуаль материи были видны все их прелести. Высвободив руки, Бедивер сделал пару шагов назад, чтобы упереться щитом в нежные ладони, которые тут же обхватили его, стали бегать по бокам и груди воина, гладить покрасневшее лицо.
– Вы… кто… такие?
Бедивер ошарашенно таращил глаза, пытаясь развернуться. Никого кругом не было, только девушки разных народов и культур окружали его. Восточные красавицы, на которых из одежды были только шелковые ленты в волосах, манили его к себе. Молодые женщины с обнаженной грудью зазывно подмигивали ему, демонстративно облизывая страстные ярко-алые губки. Они стали медленно приближаться к Бедиверу, словно огромный океан из женских тел, который вот-вот захлестнет маленький островок. Изящная ручка, украшенная гранатовым браслетом, скользнула к ножнам. Сперва нежно, а после с напористым усердием, подстегнутым тщетностью попыток, смуглые девицы попытались снять щит со спины воина.
Рванувшись, сделав движение руками, словно пловец, рыцарь освободил небольшую площадку перед собой и выхватил меч, но тут же застыл в нерешительности. Не пристало рыцарю Артура бить безоружных женщин.
– Дурачок! Другой был бы рад оказаться на твоем месте! – доносилось ему со всех сторон.
– Меня на всех не хватит, дорогуша! – скривив губы в судорожной улыбке, ощетинился Бедивер.
Рванув крепежный ремень и схватив щит со львом, среброголовый обратился к магическому льву.
– Прошу, Овейн! Распугай их!
Неожиданно для девиц, золотое изображение стало светиться, и львиный рык стал доноситься от щита, что заставило толпу отступить назад. Выставляя в разные стороны свое новое оружие против неожиданного врага, Бедивер заметил спасительную дверь в стене. Распугивая наложниц, рыцарь бросился к ней.
Даже не сомневаясь, воин ударом плеча отворил врата и закрыл их за собой на засов, который, к счастью, был в углу у двери на другой стороне. Бедивер еще мог слышать жалобы этих странных девиц и легкие удары кулачков в дверь. Шепот недовольства за дверью своей монотонностью показался Бедиверу похожим на шипение клубка змей.
Переведя дух, рыцарь обнаружил себя в длинном, плохо освещенном, прямом коридоре, где пол и стены состояли из одинаковых, каменных, серых плит. Вдоль прохода по обе стороны стояли статуи, что немного насторожило воина, ведь эти изваяния изображали женские фигуры. Аллея из скульптур заставила неприятный холодок пробежаться по спине. Каменные барышни горделиво выставляли ножки вперед или упирались руками в бока, высоко подняв головы, словно проявляя снисхождение и давая возможность полюбоваться собой. У подавляющего большинства изваяний из гранита и мрамора не хватало одежды на приятных для мужского глаза формах.
Путь назад был отрезан, поэтому сэр Бедивер, набравшись отчаянного мужества, решил идти в неизвестность.
В туннеле было мрачно и сыро, лишь слабый свет редких факелов освещал стены прохода. Продвигаясь дальше, Бедивер не мог видеть, как женские окаменевшие фигурки позади него начинали медленно и неуклюже двигаться, поворачивая свои лица в сторону воина и неторопливо спускаясь с мраморных возвышений. Конвульсивной походкой, издавая подобие тяжелых вздохов, охая, всхлипывая, они постепенно нагоняли Бедивера.
Эхо тяжелой поступи и чужих стенаний долетело до Бедивера, и рыцарь решил выяснить, кто бы это мог быть. Взяв два факела, он немного постоял на месте. В слабом свете огней можно было различить лишь отрывистые движения теней. На оклик никто не отозвался. Глубоко вздохнув, воитель сделал шаг навстречу звукам, размахнулся и бросил горящую деревяшку в пучину темноты. Короткой вспышки хватило, чтобы вырвать из зловещего мрака женские силуэты.
– Нет-нет-нет-нет! – застонал сэр Бедивер, когда увидел, как дергающимися движениями каменные девы медленно подбирались к нему, хватая скрюченными пальцами пустоту перед собой.
– Зачем тебе эта королева? Она такая скучная! И властная! Оставайся с нами! – низким голосом прогрохотала ближайшая статуя.
Развернувшись в противоположенную сторону, Бедивер сорвался с места. И не зря. Каменные фигуры впереди тоже стали подавать признаки жизни, делая судорожные движения конечностями. К счастью, большие двери, обитые железом, с синими флагами над входной аркой, показались впереди и ознаменовали конец коридора, но до них еще надо было добраться. Бедивер мог оказаться окруженным вновь, поэтому рыцарь выбросил факел, потянул за ремень на груди и перехватил зеленый щит. Выставив его перед собой, словно таран, рыцарь весь вложился в отчаянный рывок. Каменная дева встала посреди пути, протянув серые, потрескавшиеся, скрюченные пальцы к нему. Бедивер ускорился и приготовился ударить оживший гранит. Когда он наскочил на преграду, та, неожиданно для самого рыцаря, разлетелась на куски, будто взорвалась изнутри. Грохот камнепада заглушил причитания медлительной погони скульптур.
Добежав до массивных дверей, воитель с седыми волосами уперся в них щитом, стал толкать их изо всех сил. Создав для себя достаточный проем, чтобы проскользнуть внутрь, рыцарь немедля бросился в спасительный зазор.
«Хуже уже не будет!» – думал воин, протискиваясь в неизведанное и моля Бога покончить с девичьей настырностью.
Когда тяжелые двери захлопнулись за Бедивером, рыцарь оперся о них спиной и блаженно выдохнул воздух, скользя вниз по гладкому дереву.
Открыв глаза и присмотревшись, он заметил, что находится в тронном зале. На величественных колоннах были флаги с золотым львом на лазурном поле, щекотавшие бахромой серебряных нитей гипсовые узоры пилларов у основания. Даже признака пыли не было на белоснежном мраморном полу, испещренном мозаикой границ блоков различной формы. От входа по всей длине зала тянулась красная ковровая дорожка с желтыми линиями узоров по краям, которая вела к трону на противоположной стороне. Рядом с возвышением был длинный прямоугольный стол с золочеными креслами, у которого рыцарь увидел нескольких человек. Позади трона была арка с отвешенными шелковыми занавесками, ведшая на просторный балкон – Бедивер мог видеть со своего места ночное небо, сдобренное звездной пудрой.
Неприятным сюрпризом стало то, что незнакомые рыцари с черной горизонтальной восьмеркой на белых накидках вышли из-за колонн, обнажили свои мечи и стали подступать к сэру Бедиверу. Однако, все прекратилось, когда из глубины залы послышались три звонких хлопка в ладоши.
***
Светловолосая девушка, придерживая перекинутую через плечо косу рукой и поигрывая хвостиком, склонилась над картой. Ситуация была сложной и требовала глубокого осмысления. Поспешные решения здесь не приветствовались. Любая неточность могла привести к плачевным последствиям. Артория это понимала и не спешила с выводами.
На севере рыскали разрозненные отряды Белиала. Вал Адриана служил разделительной чертой между силами владыки ада и землями королевы. На юге и востоке Британии были приверженцы короля Артура, которые считают королеву своим злейшим врагом. Кроме того, византийцы, которые успешно воевали на территории Европы, вновь отправили своих послов на британские острова. Эти могли превратиться из ценнейших союзников в опаснейших врагов в любой момент.
Ромеи, узнав про войну с адскими посланниками на островах, поспешили предложить свою помощь. Помощь была принята, но с оглядкой. Все из-за разногласий в вере. Артур не приемлет чужеземное вероучение, которое хризмиты весьма удачно распространяют по Европе, благодаря победоносным походам. А вот его сестрица Артория, с подачи своего наставника и советника Монтеля, искренне обрадовалась византийским послам и всегда принимала их с распростертыми объятиями. В нынешней ситуации иноземный орден служил тем самым тузом в рукаве, который можно будет пустить в ход в нужное время, разыгрывая сложную комбинацию.
Уделяя много времени стратегии и дипломатии, скрупулезно обдумывая каждый ход, юная королева ощущала себя канатоходцем под куполом арены. И здесь, и там неверный шаг может стоить головы. А опасностей на пути Артории хватало.
Во-первых, отсутствие союзников в Британии и невыгодное географическое положение Камелота со стратегической точки зрения. Артория была окружена врагами и было разумным шагом не отмахиваться от руки помощи со стороны наследников Рима. Во-вторых, солдаты Константинополя распространяли православие. Разные вероисповедания могут послужить поводом для распрей с ее братом. Но если помешанные на вере воины кесаря Валерия прознают про маленький секрет Артории, то все православные фанатики Византии поспешат высадиться рядом с ее владениями, чтобы уничтожить ее. А к такой войне королева не была готова. В-третьих, Артория, получив хорошее образование и будучи девушкой неглупой, просчитывала все на несколько ходов вперед. Но надеялась она только на себя, поручая своим вассалам лишь исполнение заранее расписанных задач. Самостоятельность среди командиров допускалась, но не приветствовалась.
Хитрая королева учредила орден рыцарей крови, который должен был помогать византийцам в их завоеваниях на большой земле. Советники королевы, верный Бедивер и даже мудрец Монтель посчитали, что она выжила из ума. Учитывая нехватку сил, девушка поставила все на самую бесперспективную карту, но, как показало будущее, обыграла всех, сорвав куш. Ромеи заключили с нею мир и договорились оказывать поддержку в войне с Белиалом и рыцарями Круглого стола. Сама Артория считала Византию богатой империей, но слабой в плане воинства, ведь границы империи постоянно расширялись, стан врагов и недругов полнился, а количество солдат неумолимо сокращалось. Королева хотела разжечь пожар большой войны чужими руками. Уже давно ее приближенные знали, что амбиции Артории не ограничиваются каким-то там островом. Больше и чаще всех возражал Бедивер – первый рыцарь королевы и лидер рыцарей вечности.
Но все это имело шансы превратиться в жизненные мелочи. Главной задачей было построить магическую башню. Тогда ее войско будет уже не остановить! Не будет нужды прятаться! Весь мир падет к ее ногам!
– Моя королева! Пал еще один прибрежный замок под натиском короля Артура! Боюсь, рыцари наших баронов не справятся в одиночку! Нам необходимо больше рыцарей крови на этом направлении! Также ромеи могли бы оказать помощь! И если бы мы смогли послать туда хотя бы один отряд рыцарей вечности…
Бегая глазами по разбросанным фишкам и фигуркам, девушка с короной на голове в задумчивости поднесла руку к подбородку.
– Вы правы, мы используем все доступные силы против наших врагов, но появление рыцарей вечности на землях Артура нежелательно! Шило в мешке не утаишь, но пока нам это удается…
Вдруг главные двери медленно отворились, издавая неприятный скрип. Никто не объявил о ворвавшемся человеке, да и стража снаружи не оказала сопротивления. Незваный гость протиснулся в зазор и, тяжело дыша, оперся спиной о врата, сев на корточки и прижав руку ко лбу. Тут же четыре рыцаря вечности, что были на страже покоя королевы, обнажили свои клинки и стали подступать к пришлому.
Артории хватило одного взгляда, чтобы узнать седого воина и понять, почему он здесь. Она тихо обратилась к своим военачальникам, которые недоуменно уставились на Бедивера.
– Все в порядке! Монтель меня предупреждал! Оставьте нас! – с этими словами блондинка трижды хлопнула в ладоши.
Бедивер сильно удивился, когда после этих звуков все четыре рыцаря словно утонули в темноте, пятясь назад. Немногочисленные канделябры освещали лишь красную дорожку, трон и стол рядом с ним, а как эти воины умудряются не споткнуться о что-то в кромешной темноте, для Бедивера было загадкой. До ушей рыцаря донеслись шаги сверху. Именно шаги и именно сверху, с потолка. Было такое чувство, будто кто-то бежал по крыше с внутренней стороны. Запрокинув голову, беловолосый воин ничего не смог различить – так темно было под сводами залы. Рыцари в конце зала, рядом со столом, тоже скрылись во тьме, но все это перестало иметь значение.
Дыханье сперло и сердце рыцаря забилось чаще, когда он узрел ту, что мягкой, пружинистой походкой, прямиком из снов, шла ему навстречу, бесшумно ступая по красной дорожке. Сомнения потихоньку улетучивались. Синее платье из дорогого шелка с желтыми линиями золотых нитей, такого же цвета сапоги из крашеной кожи на низком каблуке, ровные зубцы-восьмерки короны смотрели вверх, светлая коса доставала до пояса, и озорной кончик выглядывал с разных сторон при каждом шаге девы. В зеленых очах можно было утонуть, не имея сил отвести от них взор. Это была она – королева Артория.
Девушка, понимая, кто только что вломился в ее тронный зал, неторопливо закончила последние приготовления. Подходя к Бедиверу, она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и поднесла руку к губам, легонько коснувшись их, будто что-то проверяя. И, удовлетворенная результатом, королева искренне улыбнулась своему гостю.
– Бедивер! Мой верный рыцарь! Я ждала тебя! – голос прекрасной девушки был приятным, но с нотками властности.
Уперев руку в бок и слегка оголив бедро из-за разреза на платье, дева лишила рыцаря дара речи.
– А… я… эм…
Нервно сглотнув, рыцарь закашлялся. Бедивер в глазах пышногрудой Артории напоминал потрепанного судьбой воробушка. У седого рыцаря были растрепаны волосы, его лицо было красноватым, а поднимающиеся и опускающиеся плечи в такт тяжелому дыханию говорили о том, что недавно он побывал в переделке. Широко раскрытые глаза выдавали удивление, смешанное с трепетом. Кроме того, Артория сама знала, какое влияние она оказывает на смертных, коим пока является Бедивер, который, к тому же, слишком засмотрелся на бедро королевы.
Встретившись с нею глазами и узрев добрую усмешку на лице девушки, Бедивер все же сумел удивить ее, плюхнувшись перед ней на колено.
– Прошу простить меня, моя королева! – не смея поднять глаз, произнес рыцарь.
Девушка также опустилась на колено, чтобы ласково и бережно помочь Бедиверу встать.
– Не стоит тому, кто является моим спасителем, падать на колено. В моем королевстве это не принято… если говорить о… моих воинах.
Хозяйка замка тщательно подбирала слова, будто могла ненароком сказать что-то лишнее.
Бедивер до конца не верил, что перед ним она. Та самая дева из снов! Теперь, из плоти и крови, такая величественная, прекрасная и непорочная, помогает ему подняться, приветливо глядя в глаза. Немного справившись с волнением, несмотря на пересохший рот, Бедивер начал:
– Я здесь… – начал было рыцарь.
– Я знаю! Скажи Монтелю, что ничего делать не стоит. Возьми это кольцо, рыцарь! Когда понадобится тебе моя помощь, поверни его на пальце и тихо позови меня по имени. Я тут же явлюсь тебе на помощь. Но призывай меня только во время крайней нужды, ибо срок мой в мире, где я была убита еще младенцем, будет ограничен!
С этими словами девушка сняла со своей правой руки золотое колечко и передала его Бедиверу. Ограненный изумруд поймал на себе тусклое пламя свечей. Седовласый с поклоном, что опять повеселило Арторию, принял сей дар. Далее Бедивер вспомнил еще что-то очень важное.
Выпрямившись, рыцарь Круглого стола стал вглядываться в лицо Артории. Навязчивая мысль буквально заняла все его сознание. Заметив придирчивый взгляд гостя на себе, красавица настороженно спросила:
– Что такое, Бедивер?
У Бедивера словно камень с души упал, ведь у этой девы клыков не было. Стало быть, то был глупый сон. Королева Артория – прекрасная юная девушка, которой суждено спасти Британию, сразить ненавистных врагов и стать щитом для своей страны. Так думал Бедивер, так как в его глазах это непорочное божество просто не могло иметь изъянов.
– Прошу снова меня простить, моя королева! Благодарю вас за этот щедрый дар! Могу я просить вас об еще одной услуге? Вероятно, вы знаете, как я могу покинуть ваш тронный зал?
Все это время Артория с такой нежностью смотрела на Бедивера, кивала, внимательно слушая рыцаря, что сам воин решился в своем сердце на новый шаг.
– Признаюсь, я не совсем хорошо понимаю, как работают пути Небытия, но ты можешь попробовать просто выйти в те двери! – пожав плечами, Артория указала на входные двери своего тронного зала.
Сомнение читалось на лице рыцаря Круглого стола. В последний раз он там видел ожившие статуи, с которыми встретиться вновь не горел желанием. Прочитав нерешительность в глазах воителя, Артория предложила:
– Пойдем! Я провожу тебя!
– Благодарю вас, моя королева!
После этих слов Бедивер снова преклонил колено.
– Смею просить вас о последней милости, королева Артория! Примите мою клятву верности вам и вашему делу! – склонив голову, произнес рыцарь.
Бедивер не мог видеть ее лица, на котором появилась зловещая ухмылка.
– Ах! Это я сделаю охотно, если ты об этом просишь, мой рыцарь!
Воительница немного замешкалась, ведь для официального обряда необходим клинок. Свой рунический меч она не хотела показывать Бедиверу. Время еще не пришло. Да и какая разница? Сейчас это будет всего лишь формальностью. Настоящее посвящение произойдет позже. И другим образом. А сейчас главным будет то, что клинок держит рука единственной и истинной владычицы… пока только Логреса. Поэтому, взяв с колонны один из клинков, которые были там закреплены для украшения, девушка произнесла, легко ударяя рыцаря по плечу:
– Сэр Бедивер! Сим посвящаю тебя в рыцари вечности и нарекаю тебя первым из них! Отныне смерть и судьба не властны над тобой, ибо вечность пребудет с тобою, а ты будешь частью вечности! Поднимись же, рыцарь вечности Бедивер!
Двоякое чувство поселилось в душе воина. Странным показалось ему это посвящение. Никаких слов о Христе, благих намерениях, справедливости или защите слабых и невинных. Даже Святого Георгия не упомянула она! Но, лишь только взглянув на это очаровательное создание вновь, сэр Бедивер отбросил все глупые сомнения. Разве может этот ангел причинить зло или замыслить недоброе?
Дойдя до массивных дверей, рыцарь замешкался. За дверью могли поджидать каменные девицы, намерения которых Бедивер знать не хотел. Но было необходимо продолжать свой путь. Ради общего дела, ради королевы.
Доведя Бедивера за руку, словно малое дитя, Артория одной левой открыла дверь, без видимых усилий потянув цепь на себя.
– Далее мне нет пути, мой рыцарь вечности, но с тобою пребудет моя вера в тебя! – вкрадчиво произнесла королева.
С опаской заглянув в открывшийся проем, Бедивер не увидел там никаких статуй или чудовищ. Путь был свободен. Артория знала, что выйти и закончить начатый путь рыцарь должен самостоятельно. Перед глазами девы предстал обычный коридор с доспехами, картинами, оружием на стенах и изумленными стражниками, которые вытянулись перед госпожой, не обращая внимания на то, что та говорит с каким-то человечишкой.
Напоследок беловолосый воин произнес:
– Кто бы ни угрожал мне, моя королева, я доведу начатое до конца!
Блондинка обезоруживающе улыбнулась в ответ и кивнула.
– Я знаю, Бедивер! До свидания, мой рыцарь! Мы обязательно встретимся вновь! И произойдет это очень скоро!
– Я буду ждать, моя королева!
Ему было тяжело расставаться с той, которую он еще недавно мог видеть только во снах, но долг звал его вперед. И с этими словами воитель сделал шаг навстречу неизвестности. А когда двери закрылись, сделав глубокий вдох, сэр Бедивер, новоявленный рыцарь вечности, уверенной походкой пошел вперед, готовый принять новые вызовы.
Положив руку на эфес меча, который за все время пребывания в Небытии так и норовил выпрыгнуть из ножен, среброголовый подхватил факел со стены. К такому поведению Кристального Осколка он успел привыкнуть, не обратив внимания на дрожь святого оружия в церемониальном зале королевы Артории.
***
Седовласый человек сделал шаг вперед и растворился на глазах бдительной стражи в воздухе. Королева Артория окинула охрану равнодушным взглядом и с силой рванула двери на себя, заставив стены вздрогнуть.
Королева развернулась на каблуках и быстро зашагала к своему трону. От милого и приветливого личика не осталось и следа. Бесстрастное лицо сквозило холодностью. Дважды хлопнув в ладоши, она призвала из мрака свою свиту. Рыцари-вампиры безмолвными тенями появились на своих местах у колонн. Что-то вновь забарабанило по потолку, перебирая несколькими парами конечностей.
Закрыв глаза, королева Артория провела ладонью по лицу, окончательно стирая маску напускной человечности. Вместо изумрудно-зеленых, ее очи стали желтыми, будто золотом налились. Острые клики обозначились на верхней челюсти.
Взяв кубок со столика у трона, девушка залпом осушила его до дна. Перед новым походом в неизведанное следовало подкрепиться кровью, ведь неизвестно, когда представиться новая возможность. Допускалась вероятность, что следующая порция алого нектара будет взята с бою.
Послышался зловещий вой. Закинув лапы на балюстраду и ловко перекинув тело через перила, огромный черный вервольф забрался на балкон, заскрежетав когтями о камень. Этому существу, походившему на волка, не требовались лестницы и парадные входы. Из продолговатой зубастой пасти выходил густой парок зловонного дыхания. Треугольные уши, улавливающие малейшее движение, стояли торчком. Когда косматый вервольф размашистым шагом стал приближаться к трону, королева произнесла, не удостоив зверюгу взглядом: