Андрей Валентинович Бездомный
Ложная королева
Злобно и коротко хохотнув, высший демон прошептал заклинание, и в руках Артории остался лишь балахон, который она поспешила отшвырнуть в сторону. Данталион растворился, чтобы затем появиться лицом к противнице в нескольких шагах. Был это весьма крепкий и стройный старец в красной рубахе, заправленной в щегольские, обтягивающие штаны, прихваченные поясом такого же цвета. На голенищах красных сапог в прямом смысле горели адские руны.
– Я не знаю тебя, воительница, но неужели ты хотела просто задушить одного из вечных духов зла?
Артория молчала, концентрируя свое предельное внимание на опасном противнике. Каждый ее мускул был напряжен и тверд, как железо. В этот момент она напоминала кошку, которая вышла на охоту, готовая в любой момент броситься на ничего не подозревающую пташку, наслаждающуюся ложным чувством безопасности. В ее случае – обманчивым превосходством. Ее задачей было просто выиграть время.
Данталион с презрением продолжал:
– Соломонова пешка! Твои меч и доспехи были выкованы в наших кузнях! Никакое оружие адских кузнецов не может причинить вред мне! Выглядишь ты, скорее, как рыцарь смерти, что ведет орды нежити за собой, нежели воин Круглого стола. И тебя нет в моей великой Книге Имен! Я желаю знать: почему ты сражаешься против Белиала? Кто ты, прекрасная и незнакомая воительница? Что обещал тебе Соломон, взамен на твою верность?
Не сводя глаз с герцога, быстрым движением подняв клинок с пола, чем она вызвала снисходительную улыбку Данталиона, девушка только теперь решила поддержать беседу, убедившись, что конец близок. Заметив, как пепельные, кровавые, золотые и бурые точки отделяются от посланника ада, уголки губ Артории потянулись вверх в торжествующей и злорадной улыбке:
– Вы меня не знаете, герцог Данталион! В этом времени! Но вот я вас знаю очень хорошо в своем мире! И вы обо мне слыхали в моем времени! В конце концов, это я стала причиной бесславной кончины Самаэля, Астарота и прочих ваших рогатых и козлоногих дружков!
Услышав имена других сильнейших духов ада, Данталион нахмурился, но дева продолжала, не обратив на это внимания:
– И служу я лишь себе! А вам пора, герцог! Ваши подручные, скорее всего, сгинут в Камелоте. Обретут вечный покой, если такое вообще возможно. А вот вы сможете вернуться в ад. Ослабевшим и без Грааля! Мне кажется, Белиал будет в ярости! Вы уже придумали себе оправдание? Позвольте помочь вам! Скажите ему, что все легионы ада не смогут защитить его от гнева королевы вечности! Ваше время пришло, герцог Данталион! Я не прощаюсь! В моем мире мы увидимся вновь! И для кого-то эта встреча окажется последней!
– Что?! Не-е-е-е-ет!
Только сейчас Данталион понял, что его связь с этим миром становится все слабее, а это означало лишь одно – связующий ад и Камелот портал был закрыт. Распадаясь на тысячи разноцветных пылинок, могущественный демон успел лишь бросить воительнице:
– Будь ты проклята!
– Ха! Нашел, чем меня испугать! – усмехнулась Артория, смакуя момент.
Утратив хозяина, на пол шлепнулась Книга Имен. Небрежно ткнув ее носком сапога, Артория прошептала:
– И талмуд свой прихвати!
Словно следуя совету Артории, фолиант закружился вихрем пепла, исчезая из мира людей.
***
Мысли барона Римского беспорядочно сменяли друг друга в дикой пляске. Старик, упорно переставляя дряхлые ноги, с унылым раздражением сетовал на свою несобранность. Вместо стройного плана в голове всплывали картины из далекого детства и юности. Было странным, что все воспоминания относились к той поре, когда он еще не встал на скользкую дорожку разврата и вседозволенности. Вспомнилась мать в заляпанном переднике, которая, несмотря на статус, помогала кухаркам со стряпней. Первая встреча с благородным оленем, который, увидев изумленного мальца, спокойно прошел мимо, гордо неся ветвистые рога на голове. Красавица Эмма из подвластной деревеньки, которая казалась пареньку эталоном чистоты и красоты. Это уже после выяснилось, что она со всеми, но за монеты. Только за монеты! Вероятно, родные и согревающие черствое сердце образы были защитной реакцией разума, не имеющего возможность найти выход из тупика.
«Что же делать? Спрятаться? Бежать? Так я и бегу! Но куда? Мне нужна помощь могучего владыки, черт бы побрал этого черта! Белиал должен что-то предпринять! Ведь этот осколок нужен ему!»
Почувствовав руку на своем плече, барон Римский остановился и резко обернулся. Алый рыцарь решил предупредить своего сюзерена.
– Господин, дальше будет лишь лестница, что ведет на вершину малой башни! Оттуда некуда будет бежать!
Соглашаясь и отрешенно глядя в пустоту, старец быстро-быстро закивал. Вид барона не внушал доверия, будто его тело было здесь, а мысли блуждали по неведомым дорожкам далеко отсюда.
– Что ж, тогда дадим бой здесь! – властно произнес призванный центурион, обнажая гладиус.
Ланселот и два рыцаря барона Озерного, замедлив бег, остановились напротив римского воина и нескольких рыцарей в красных плащах.
– В атаку! – скомандовал римлянин, который еще века назад привык распоряжаться солдатскими жизнями.
В широком проходе завязалась схватка. Сэр Ланселот считался одним из самых умелых рыцарей Круглого стола, прекрасно знал об уязвимых местах различных видов доспехов. Мастерски отбиваясь, он выцеливал узкие полоски между стыками пластин. Ударив плашмя одноручным клинком по шлему, Ланселот оглушил противника. Тот, чертыхнувшись и вжав голову, попятился назад. Озерный рыцарь, нанося удары, принялся раскачивать корпусом второго, сделал виртуозный финт и вонзил широкую полосу стали в бок мечника, пропоров набитую шерстью ткань.
Высвободив окровавленный клинок из падающей плоти, Ланселот сделал шаг в сторону. Выпад, после пропущенного удара по голове, вышел у красного рыцаря сырым и медленным. Достаточно медленным, чтобы Ланселот сумел увернуться, выбить оружие из рук нападавшего и отсечь голову одним взмахом.
Защитившись от выпада синего воина, человек барона Римского нанес ужасную рану своему противнику, с размаха вогнав двуручный меч в шлем мощным ударом. Справа от Ланселота воин барона Озерного одержал верх над алым солдатом в кожаном доспехе, который тщетно пытался остановить хлещущую из разрубленного плеча кровь.
Не останавливаясь, Ланселот сцепился с вражеским мастером клинка в красном плаще. Обмениваясь ударами, они передвигались все ближе к барону Римскому, ибо противник Ланселота выдыхался и отступал, огрызаясь редкими контратаками. И тут рыцарь Круглого стола краем глаза узрел чудо. Командир центурии, находясь на расстоянии от воина в синей накидке, сделал шаг вперед, взмахнул гладиусом, и тут же перед его врагом показался легионер, возникший из ниоткуда. Синий рыцарь не ожидал такого поворота и совершенно не был готов к отражению атаки магического свойства. Несчастный слишком поздно взмахнул боевым топором и упал, получив смертельный удар коротким мечом в голову. Римский воин, выполнив поручение командира, растворился в воздухе, словно его и не было.
Теперь восставший центурион принялся за Ланселота. Еще один взмах коротким оружием, и в сторону Озерного рыцаря побежал воин с ростовым щитом и копьем. Оттолкнув баронского рыцаря, сэр Ланселот приготовился отразить атаку легионера. Сумев среагировать на выпад, рыцарь схватил копье за наконечник и разрубил древко мечом. После взмахом клинка прибил выставленный щит к земле, сместился в сторону и нанес поперечный удар призванной пешке центуриона. Не было ни разрезания плоти, ни хруста костей, ни брызг крови. Клеврет центуриона просто растворился белым дымом в пространстве. Озерная Сталь стерла его из реальности, словно досадное бельмо в глазу.
Красный рыцарь накинулся на Ланселота, но тот хладнокровно отбил меч воина в сторону, заставив противника потерять равновесие, а после добил того прямым попаданием в глазницу.
Грозный командир центурии подкинул гладиус в руке, смерил презрительным взглядом Ланселота и разрезал воздух тремя ударами. Тут же перед ним появились трое легионеров из легкой пехоты, вооруженных такими же клинками, как и их командир. Этот демонический бугай имел особенность: мог он призывать солдат своей центурии. Вместе они творили преступления, бесчинствовали, сжигали деревни и убивали. Каждый из них оправдывал себя тем, что выполнял приказ командующего, тем самым подписав себе приговор на вечное и безропотное служение военному преступнику. Вот и теперь, по первому зову своего лидера они бросаются в бой, не раздумывая и не сомневаясь.
Схватившись с тремя супротивниками, Ланселот умело отбивался, отступая под напором римлян назад и не подпуская их к себе на расстояние удара. Каждый выпад рыцаря достигал цели, а его защита была безупречной. У врагов не было и шанса. Сметя точным ударом последнего воина ауксилии, Ланселот обратился к давно умершему здоровяку с изуродованным германцами лицом:
– Почему бы тебе самому не вступить в бой, как подобает настоящему воину?
Ответных слов не последовало.
Взмахами гладиуса ответил на это командир Римской империи. На сей раз он призвал четверых легионеров и своего опциона. Его воины были с ростовыми красными щитами и длинными копьями, выглядывавшими из зазоров красно-желтой стены. В середине строя находился одноглазый заместитель центуриона с белым гребнем перьев на шлеме, сжимая копье и легко постукивая скутумом о щиты своих соратников.
Плотной стеной, чеканя шаг, надвигались они на Ланселота. При таком раскладе у рыцаря Озера шансов не было. Отступая назад, воин стал озираться по сторонам. Он остановил взгляд на больших кувшинах со святой водой и мешках с солью у стен. От промелькнувшей мысли стало весело, боевой задор подсказывал, что это выход из кажущегося тупика. Подскочив к ближайшему сосуду, герой опрокинул его. Глиняное горлышко треснуло, и вода растеклась по каменным плитам дворца. Соприкоснувшись с адскими псами, вода заставила тех исчезнуть в мгновение ока, растворившись в туманной дымке.
Белый парок застилал глаза. Видимость стала ограниченной, поэтому неожиданностью для центуриона стал выскочивший из белесой мглы Ланселот. Взмах Озерной Стали отделил голову от мощного туловища и отправил негодяя назад в ад, где ему и место.
Оставшись наедине с победителем, барон Римский стал бегать глазами по сторонам, будто затравленно искал выход. Не зная, что делать дальше, старикашка побежал прочь от своего губителя, жалко тряся головой и спотыкаясь через шаг.
Вдруг в оконном проеме промелькнула громадная тень. Ставни на крючках застучали о стены, увлекаемые воздушным потоком. Это заставило сэра Ланселота остановиться. Появление громадной туши на крыльях не ускользнуло и от предателя. Послышался знакомый для Озерного рыцаря вой тельца.
«Спасение!»
Как только эта мысль промелькнула в голове старца, тот рванулся к ближайшему квадрату в стене, перегнулся через подоконник, чуть ли не вылетев наружу, и стал истошно орать:
– Сюда! Я здесь! Фрагмент Грааля у меня! Я служу Белиалу!
После этого наступила тишина, которая длилась мгновенье для Ланселота и целую вечность ожидания для барона Римского. Тишь эту разорвал звук разбивающейся стены. Тяжелые плиты стали валиться на пол, с хрустом ломались деревянные перекрытия, доспехи, разбиваясь, отдельными элементами разлетались по проходу. Белесые клубы каменной пыли заполнили проход. Поднеся широкий рукав красной шелковой туники к лицу, вельможа увидел перед собой изогнутую спину чудища, за которую прятались крылья.
Демон встал между рыцарем и бароном, перекидывая между лап косу. Ланселот поспешил отступить к спасительным вазам, поскользнулся, спешно перебирая ногами и руками, попытался встать в луже святой воды. С грозным рыком телец наступал на пятки, но когда пыль рассеялась, озирающийся рыцарь заметил, как пестрые пылинки, словно снег, летящий и кружащийся в обратном направлении от земли, отделялись от монстра.
Телец замер в нерешительности, силясь понять, что происходит с ним. А когда его разум поразила страшная догадка, было уже поздно. С последним ревом посланник Белиала растворился в пустоте, оставив после себя сноп золотых искр.
Теперь уже никого не осталось, чтобы защитить старика от праведного гнева Ланселота. Отерев пересохший рот тыльной стороной перчатки, рыцарь медленно подходил предателю, который, присев, боязливо вжался в угол между аркой и стеной. Дрожащие голова и губы, бегающие глазки и трясущиеся руки могли бы вызвать жалость, но только не для того, кто недавно стал свидетелем ужасной бойни и сам лишь чудом уцелел. Схватив старца в красных одеждах за горло, Ланселот рванул того наверх, прижал к стене. Хватка его была стальной, освободиться старик не мог. Его голова вздрагивала, словно в припадке, мелко ударяясь затылком о холодный камень. Беспомощно трепыхаясь, предатель закрыл глаза, он боялся этого буравящего взора исподлобья.
– Сколько честных и хороших людей сегодня потеряли свои жизни из-за тебя, мерзавец?
Не дождавшись ответа, Ланселот выронил меч из руки и стал бить. Бил он с остервенением, не зная устали. Даже зудящие, разбитые в кровь костяшки пальцев его не остановили. Стена раз за разом вздрагивала от могучих ударов. Бить безоружного и слабого рыцарю не пристало, поэтому кулак сотрясал каменную плиту в мизинце от искаженной первобытным страхом физиономии барона. Но даже так ничтожный старикашка сжался, съежился, придавленный страхом, и при каждом ударе издавал жалкий вскрик.
Так могло продолжаться долго, если бы Ланселота не схватил за руку его друг и соратник, сэр Парсифаль. За светловолосым рыцарем стояли маг и клирик.
– Бой окончен! Не стоит благородному воину марать руки о такое ничтожество!
После этих слов раскрасневшийся от недавних усилий Ланселот остановился, и, будто устыдившись своего гнева и мгновенно обессилев, оперся спиной о стену, закрыл лицо дрожащими руками и беззвучно зарыдал.
Да, об этой ночи будут слагать легенды, но такого испытания честный и добрый человек никогда не пожелает даже своему заклятому врагу.
– Мы… победили? – неуверенно спросил монашек, переводя взгляд с рыцарей на чародея.
Ответом ему стал звук рога с восточной стены. Тут же ответили с западного и южного направления. Заключительным было послание с северного вала.
***
Взъерошив копну каштановых волос и поджав губы, Сэр Борс осмотрел залу: выживших было совсем мало, но каждый, кто сумел победить, уже был героем в глазах остальных. Не вымышленным, а настоящим, прошедшим, стиснув зубы, через боль, предательство, страдания и битву с коварным и сильным врагом.
В живых остался барон Озерный, который с торжествующим видом выходил из апартаментов. Своего господина сопровождал маг. Эти внесли свою скромную лепту в большое дело. Укус комара в глаз сумел повалить гигантского циклопа, если проводить допустимую параллель.
Двое рыцарей держались на ногах после этой отчаянной атаки. Третий, прихрамывая и держась за стенку, медленно ступал по груде поломанной мебели, хрустя обломками.
Зазвучали рожки защитников крепостной стены, возвещая об окончательной победе над велиарами и рыцарями предателя.
– Рожок… У кого-нибудь есть рожок? Нужно дать сигнал! – задыхаясь от нахлынувших чувств, произнес сэр Борс.
Но никто не имел при себе этого предмета, которым веселые охотники возвещают о добыче. Что и говорить, некоторое время назад никто из них не чаял пережить эту бойню, а теперь, когда беда миновала, радости, рвавшейся наружу, не было конца.
– Клянусь, я озолочу всех бардов и менестрелей Британии, но эту неделю на пирах и в тавернах будут исполнять лишь «Последний бой Вогана»! А памятник в центре Камелота для прекрасной воительницы хризмитов – самое малое, что я могу! – произнес усталым голосом барон Озерный, вытянув руку в сторону Артории.
Послышались одобрительные отклики. Прислонившись к стене или просто опустившись на пол, воины наконец-то могли перевести дух. К группе рыцарей подошел белый лев, подпрыгивая на трех лапах. На передней правой лапе Овейна враги оставили посиневшую печать шипастым кистенем в виде кровавых точек.
– Клянусь, теперь каждый из вас мне брат… и одну сестру я приобрел после этой ночи! И этот чудный лев тоже мне родня отныне! – сказал рыцарь в синем плаще и добавил о сестре и звере, когда его взгляд остановился на воительнице, рядом с которой царь зверей лег на живот и лениво водил языком по ране.
Закинув руку за голову, двумя пальцами обозначив устье ножен, белокурая дева отточенным движением убрала клинок за спину. Артория зловеще улыбнулась. Ей было рано расслабляться. Для нее сражение закончится только тогда, когда кусочек Грааля будет передан Монтелю или Бедиверу. И, вполне возможно, шаги к этой цели будут проделаны по трупам ее новых «братьев».
Времени у нее оставалось достаточно. Первая задача была выполнена, что вселяло надежду: Бедивер был обращен ею в вампира, она спасла его от смерти, вырвав из водоворота судьбы. Теперь оставалось забрать фрагмент Святой Чаши у этих дураков. И сделать это придется, вырвав фрагмент Грааля из окоченевших рук недавних союзников.
Совсем рядом темное утро огласил сигнал рожка из коридора, ведущего в малую северную башню.
– Должно быть, это Ланселот! – сказал уцелевший маг, отрывая ладони от коленей и выпрямляясь.
– Нужно найти наших братьев! Слава Богу, они целы и преуспели! Мне теперь уже все равно: могу сразиться с рыцарями смерти из легенд или вымышленными вампирами из сказок! – чтобы поднять настроение людям, с наигранной кичливостью произнес барон Озерный.
«Будь осторожен в своих желаниях, барон!» – прищурив зеленые глазки, Артория покосилась на вельможу.
Воины усмехнулись. Баронский колдун, обхватив живот, расхохотался. Смешки вышли нервными и наигранными. Хихикала и Артория, прикрывая свой рот рукою и переводя взгляд с одного человека на другого.
«Свернуть им шеи сейчас или подождать?» – раздумывала черная королева.
Нежить
Рыцари решили отправиться навстречу Ланселоту. Осколок Грааля должен был находиться у предателя, которого, судя по сигналу рожка, рыцарь Круглого стола сумел схватить. Но терять бдительности не стоило. В Камелоте еще оставались разрозненные группы рыцари барона Римского, которые могли представлять угрозу.
Для Артории настало время размышлений. Рассвет уже четко обозначился на горизонте. Первые лучи золотились в утренней росе, прогоняли ночной налет с крыш замковых башен. С востока они приносили дурную весть для Артории: теперь биться будет сложнее. И идти одной против всего гарнизона Камелота будет самоубийством.
От дневного светила можно будет защититься, держась в тени с накинутым на голову капюшоном. И броня ее обладала полезным свойством: поддерживала силы своей хозяйки, защищая не только от оружия, но и от освященной воды, заклинаний магии света и пагубного воздействия солнца.
Данталион был прав наполовину, когда говорил о происхождении вещей девушки, ведь доспехи и клинок королевы выковали не в аду, но лишь перековали там, изменяя самую суть реликвий. Среди демонов преисподней у воительницы тоже были союзники. Не все верили в окончательную победу Белиала, некоторые скрытно противились власти короля лжи. Кое-кто искал своей выгоды, заискивая перед владычицей вампиров. Так, например, славный меч Экскалибур, с помощью темных ритуалов и тяжелой работы Гефестуса, теперь обладал рядом свойств, которые могут помочь воительнице в трудную минуту даже под палящим зноем.
А помощь девушке была нужна. Рыцари Круглого стола представляли серьезную угрозу, их помощнички будут вставлять палки в колеса по мере сил. Благо, подкрепление для девы-вампира было уже здесь, прямо в этой зале…
Окинув взглядом недавнее место поединка с предателями, Артория промолвила, проведя рукой по ноге и картинно схватившись за грудь:
– Я пойду за вами следом! Мне нужно осмотреть раны! – произнесла дева с мученическим выражением лица.
– Мы не оставим вас одну! – твердо сказал барон Озерный.
– Право, не стоит! Не хочу вас задерживать! Ведь мне нужно… снять доспех! Тем более, со мною будет Овейн! – словно найдя удобную отговорку, выпалила воительница.
Шарм девушки и порожденное им желание рыцарей угодить ей, сыграли с нею же злую шутку. Спорить рыцари не стали, но и оставлять девушку одну не согласились, оставив своего товарища с нею.
– Не волнуйтесь, моя госпожа! Тревор отвернется по первому вашему слову! – заверил воительницу сэр Борс.
Молодой рыцарь, который выглядел весьма довольным тем, что ему поручили охрану такой важной и миловидной особы, легко поклонился Артории, приложив руку к золотой заклепке плаща на плече. С натянутой улыбкой на лице девушка ответила учтивым кивком, после чего, с видом умирающего лебедя прислонилась к стене, закатила изумрудные глаза и провела тыльной стороной ладони по лбу.
Следуя за вельможей, небольшой отряд покинул северную залу, обходя горизонтальные напоминания о бойне в красных плащах, а Тревор остался с Арторией временным телохранителем.
Черная воительница, мигом воспрянув и обретя силы, как только последний рыцарь скрылся из виду, принялась за дело. Сперва она деловито подобрала малахитовый щит Бедивера и, встав на колено и похлопав по нему ладошкой, с искренней заботой сказала магическому льву:
– Овейн! Ты ранен! Прошу тебя, вернись на место!
Измотанный схваткой царь зверей охотно повиновался такому предложению. Видя, что тому тяжело идти, девушка сама подошла к питомцу своего первого рыцаря, чтобы тот мог появиться на щите.
Поверхность щита залилась золотыми, мерцающими всполохами, в которых растворился гордый лев. После яркой вспышки на зеленом поле виднелся позолоченный профиль уменьшенной версии Овейна. Зная наперед, какую важную роль этот лев сыграет в ее становлении, Артория проявляла искреннюю обеспокоенность об этом звере. Следовательно, и щит было необходимо все время держать при себе, используя в бою.
Это был не ее стиль, но светловолосая воительница взяла щит в левую руку. Наигранно прикрылась им, отмахнулась от невидимого противника, словно кулачный боец, отпрыгнула на носках в сторону, имитируя действия в схватке, вызвав одобрительную улыбку у Тревора. Артория, будучи умелым воином, несмотря на свой юный возраст для человека, и, совсем уж детский, если говорить о ней, как о вампире, умела обращаться и с луком, и с палицей, и с топором, и даже с боевым молотом. В бою всякое может случиться, и воин должен быть готов обращаться одинаково хорошо с сучковатой палкой из леса и тяжелым двуручником искусного мастера-оружейника. Можно даже броситься на врага с голыми руками и сломать хребет парой движений, если позволяет сноровка и выучка. Монтель в ее времени шутил, что ей осталось только научиться разить врагов ушами и косой, делая комплимент ратным умениям королевы. Обороняться и даже атаковать с помощью щита дева тоже умела неплохо, хотя предпочитала расчищать себе путь только клинком, делая упор на агрессивный стиль.
Сам лев был смущен этой особой в черном доспехе с самого начала. Звери, тем более, магические создания, очень хорошо чувствуют природу существ и могут понимать, кто или что перед ними. Сперва Овейн насторожился, когда почуял сконцентрированную темную силу в этой воительнице. Для Артории люди – всего лишь добыча! Хищник узнает хищника. Но зверя сбивало с толку то, что его нынешний хозяин был готов за Арторию жизнь отдать. И что было самым непостижимым для белого зверя, почему эта дева так расположена именно к нему, ко льву Овейну. Словно она знала его уже долгие годы и была для него хорошим и верным другом. Это он тоже мог почувствовать из-за своей магической природы.
Спрятав крепежные ремни во внутренних чехлах, поудобнее накинув щит на левую руку, под недоумевающим взором приставленного стража, воительница стала бродить по зале с видом человека, который ищет грибы или ягоды в лесу. Артория, склонив голову на бок, иногда недовольно причмокивая, шла от трупа к трупу, небрежно переворачивая убитых рыцарей носком сапога, склонялась над ними, будто что-то проверяла, шептала какие-то слова и легонько протыкала своим рунным клинком открытые участки тел. При этом, даже Тревор заметил, ее оружие вспыхивало алым, когда она совершала странноватый ритуал.
Обойдя всю залу по кругу, девушка пробубнила себе под нос:
– Восемь. Хорошо! Для начала этого будет достаточно!
Оставленный с нею воин не совсем понимал, что делает эта воительница. Зачерпнув флягой воду из амфоры и желая быть полезным, юноша обратился к византийской красавице:
– Вероятно, госпожа желает пить?
– Что? Пить? – рассеянно переспросила дева, повернув голову.
В этот же миг тела, до которых Артория добралась прежде остальных, стали шевелиться, выгибаться, лихорадочно дергая руками и ногами, словно в припадке. Один из обращенных рыцарей барона Римского, поборов приступ, сел на полу, обвел зал пустым взглядом и остановился на своей новой госпоже. И это привело юного рыцаря в замешательство, ведь из шеи поверженного воина торчал окровавленный кинжал, а в глазах плясал зеленоватый огонек.
– Что ж, теперь можно и попить! – со злорадной улыбкой сказала Артория, оказавшись в шаге от своего телохранителя.
Последнее, что увидел охранник девы, были ее желтые глаза, мелькнувшие в стороне, оставляя мутный золотистый след за собой. Теперь маска была сорвана. Артория мгновенно переместилась за спину воина, грубо схватила его, прижала мертвой хваткой к себе и глубоко вонзила клыки в шею. Слабеющие руки выпустили кожаную флягу. Из горлышка разлилась вода, которая вскоре стала разбавляться кровавыми кляксами живительного нектара кровососов.
Пытаясь безуспешно сопротивляться, мальчишка размахивал руками. Он даже крикнуть не успел. Скорее, от удивления и неожиданности, нежели от слабости, ведь византийская воительница Собора Света на поверку оказалась врагом хризмитов.
Покончив с кровавой трапезой, Артория небрежно отбросила обмякшее тело воина в сторону, вытерла губы народным способом. Семь ее верных рыцарей смерти уже стояли на ногах, опираясь на клинки и боевые топоры, ожидая приказа своей госпожи.
Воительница глянула на мертвого Тревора, доставая клинок из ножен за спиной:
– А тебе выпала честь быть восьмым!
Произведя нехитрые действия, девушка стала ждать. Спустя какое-то время, мертвец открыл глаза, которые стали светиться салатовым, начал дергаться, ерзая ногами и хлопая ладонями по холодному камню. Вскоре темная энергия полностью распространилась по трупу, подчиняя его воле вампира. Поднявшись и поклонившись Артории, Тревор произнес нечеловечески низким голосом:
– Приказывай, госпожа!
Довольно кивнув, Артория повела свое маленькое войско вон из северной залы. Проведя такой нехитрый ритуал, черная королева подняла восьмерых рыцарей смерти. Хотя, как сама же Артория и говорила в таких случаях о своей работе: «Мои рыцари смерти – это безмозглые зомби, которые еще могут хорошо сражаться, ведь их руки и ноги помнят заученные движения! Да пару дружков могут поднять, чтобы помирать веселее было!»
Артории плохо давалась некромантия. Конечно, ее рыцари смерти неровня рыцарям вечности, которые вселяли ужас даже в охотников на вампиров и заставляли потеть ладони хризмитов Константинополя. Но, для ее нынешних целей новоявленные друзья годились вполне. Пушечному мясу не обязательно выживать. Только задержать рыцарей и внести суматоху в ряды защитников столицы.
Дело было не только в ее слабости в дневное время или опасности, что представляли Парсифаль, Ланселот и Борс. Эти тоже устали и получили немало ран в бою. Также важно было создать условия, при которых Монтель и Бедивер смогут улизнуть из Камелота. Погоня магу и рыцарю вечности не нужна. И, учитывая слабость чародея после всех этих перемещений в пространстве, состояние Бедивера после первого этапа перерождения, это была вынужденная и необходимая мера. Поэтому, небольшая армия нежити, что будет наводить шороху в Камелоте, не помешает.
– Все равно недалекие рыцари во всем обвинят беднягу Белиала! – огласив злорадным смешком арочный коридор, тихонько произнесла дева-вампир, скрыв под черным капюшоном золотые волосы и продев косу в специальное отверстие в ткани.
Теперь путь Артории и ее отряда лежал в главную залу нового дворца, где лежали бездыханные тела отравленных рыцарей, советников, первых магов и прочих важных людей. Скоро эта замершая толпа вновь обретет способность двигаться, да вдобавок они будут подчиняться Артории и жаждать смерти живых.
***
Фрагмент Святой Чаши был отобран у барона Римского. Старикашка сидел на полу, поджав колени и обняв их руками, всхлипывая время от времени. Словно не веря в произошедшее, он медленно мотал трясущейся головой и пустыми глазами смотрел куда-то в пустоту, походя на умалишенного.
По длинному коридору со множеством пустых доспехов с обеих сторон, словно на параде, шествовала группа во главе с бароном Озерным. Увидев, что Ланселот и Парсифаль в порядке, рыцари искренне обрадовались.
После дружеских похлопываний по спине, рукопожатий, непродолжительных расспросов и восторженных описаний своих приключений рыцари заметили недостающее звено.
– Друзья, но я не вижу среди нас ромейской воительницы! Судьба кудесника и сэра Бедивера также остается для нас тайной! Надеюсь, они целы? – поинтересовался Ланселот.
– Не стоит переживать! В северной башне с воинственной девой остался сэр Тревор и лев Бедивера. В бою она получила несколько ран, когда ринулась спасать Бедивера, поэтому попросила остаться в зале, чтобы осмотреть свои ранения! Чародей, используя магию, перенес раненого рыцаря прочь. С ними все хорошо! Признаюсь, никогда бы не подумал, друг Ланселот, что сильнейшим воином на моем веку будет женщина! Она сразила множество предателей и исчадий ада! Даже их лидер, темный колдун был вынужден отступить под ее напором! Я и мой маг лично наблюдали эту схватку! – вдохновенно произнес барон Озерный.
Черноволосый рыцарь лишь одобрительно кивнул. А вот барон Римский при этих словах как-то странно оживился, глаза его блеснули огоньком, лицо приобрело оттенок вменяемости, и он резко повернул голову к молодому вельможе. Старик злобно оскалился:
– Данталион проиграл? Уж не знаю, кого вы там привели с собой, но в то, что с герцогом Данталионом, одним из величайших духов зла, сумеет справиться какая-то баба, я никогда не поверю! Любой из высших демонов ада способен в одиночку противостоять десяткам рыцарей Круглого стола!
Кудрявый монашек-блондин, которому тоже посчастливилось выжить, подошел к старику, явно заинтересовавшись этим утверждением.
– Что вы хотите этим сказать?