Андрей Валентинович Бездомный
Ложная королева
Тогда еще черноволосый Бедивер, он даже четко не помнил того момента, как перед ним будто из-под земли вырос дряхлый скелет в ветхих одеждах. Костяной монстр выплыл из темноты, неестественно долго замахивался ржавым обломком, будто тот тянул его назад. Бедивер тут же отбросил идею о пузырьке и выставил для защиты свой клинок. Острый меч и затупевшая от времени сталь скрестились. Страх был присущ всем воинам, но долгие и частые тренировки сделали свое дело, доведя движения воинов в бою до автоматизма. Не успев даже толком обдумать свои действия, рыцарь пнул оживший скелет, и тот разлетелся на части, гремя костями о надгробия и беспомощно щелкая челюстью, пока зеленоватый огонек окончательно не погас в пустых глазницах.
Прижавшись спиной к шершавому стволу сосны, Бедивер огляделся. Основным оружием некромантов считалось количество их марионеток: маги смерти поднимали орды безмозглой нежити и гнали их на врагов. Некоторые из них накладывали защитные или усиливающие чары на своих клевретов, а порой насылали проклятья или атаковали врагов магией. Но в той битве Бедиверу стало по-настоящему страшно. Страх был главным козырем этих богохульников. Находиться в кольце мертвецов, осознавая, что до тебя здесь уже погибли достойные мужи – это может ввергнуть в растерянность любого, сломив дух воина.
Бедивер стал свидетелем того, как один из его друзей разрубил мертвеца пополам. Меч рыцаря с хрустом разделил ходячий остов надвое, застрял в неживой, темно-зеленой плоти, и это дало необходимые мгновения ожившим трупам скопом броситься на несчастного и повалить того наземь. Судьба его была предрешена. Нужно было во что бы то ни стало оставаться на ногах, быть подвижным, ведь движение теперь означало жизнь.
Бедивер почувствовал, как с некоторой периодичностью стал биться кольчугой о дерево. Вскинув глаза, он увидел огромного монстра, надвигавшегося на него. Тварь без разбора расшвыривала в стороны зомби и рыцарей, что оказывались на пути. Казалось, тяжелые шаги колебали саму почву. Светящиеся швы на стыках разных частей тел выдавали работу людей, сведущих в некромантии и алхимии.
У обагренного кровью голема плоти было три ноги и четыре руки – по одной на все части света, и в каждой он сжимал либо дубинку, либо палицу, либо окоченевшую руку, оторванную у какого-то воина. Уродливая химера была надежно сшита переливающимися серебром, впитавшими в себя живую воду нитями из нескольких разорванных трупов, причем верхняя часть, состоявшая из туловищ и рук, была больше и тяжелее нижней, из-за чего тварь на каждом шагу делала большой крен в сторону, но умудрялась не упасть. Взглянув на убогое существо, у Бедивера возникла аналогия с причудливым подсвечником на треножнике. На вершине шарообразной массы, сверкая зеленоватыми глазами, были две человеческие головы, небрежно привязанные нитями через проколотые щеки к штырю, который торчал из мясистой конструкции и выступал одновременно в роли хребта и тонкой шеи. Они раскачивались из стороны в сторону на блестящих узелках при каждом шаге, будто сатанинский талисман.
Бедивер сразу понял, что от размашистых ударов такого противника лучше уклоняться, редко огрызаясь контратаками. По длительному замаху было видно, как и чем этот увалень хочет бить. Отскочить было легко, но если уж пропустить такой удар, то увечий не миновать. Прыжком в сторону увернувшись от гигантской дубины, Бедивер отступил назад, пытаясь выждать удобный момент для ответной атаки, но споткнулся о волнистый корень, торчавший из земли. В бою с превосходящим числом противником это означало смерть.
Голем из плоти уже замахнулся тяжелой дубиной, чтобы размозжить лежащему рыцарю череп, но смертоносный удар был отбит Пеллинором, который успел выскочить перед Бедивером в последний момент. Бедивер на локтях отполз назад, отмахнулся клинком от безногого зомби, рванулся и сделал перекат в сторону, где его поджидал уже новый противник: пришлось всадить острие меча в разинутую пасть мертвеца на четвереньках, который захотел отведать свежей плоти.
Юноша быстро вскочил на ноги, пока Пеллинор, словно скала, сдерживал натиск голема. Неожиданный удар шипастой дубиной, который предназначался для Пеллинора, был парирован, но уже Бедивером. Оба воина почти одновременно поднырнули под ручищи монстра. Третья рука едва не сумела поразить Бедивера – бронзовый шар с кровавыми разводами на поверхности прошел так близко от его макушки, что обдал ветерком. Его спасло то, что он был в движении. Пеллинор подсек ногу чудовища полуторным мечом, а Бедивер нанес колющий удар в бок, с хрустом протыкая окоченевшую плоть. В результате бесформенное существо слегка покачнулось в сторону, сделав неуверенный шаг, словно опьянело от схватки, и упало на грудь, раскинув перед собой болтавшиеся головы. Этого было достаточно воинам Артура, чтобы окончательно добить гада, для верности отрубив тому пару конечностей и проткнув отрубленные головы.
– Молодец, мальчик! Не бойся смерти, смельчаки ей не по нраву! – хлопнув по плечу, коротко приободрил командир своего воина перед тем, как с диким азартом берсеркера броситься на нового противника.
И в этот момент Бедивер будто понял какую-то прописную истину, которой до этого не уделял должного внимания. Ведь все люди умрут: рано или поздно. Смерти бояться бессмысленно: каждый день мы понемногу, но умираем. Смерть является частью профессионального риска рыцарей, вечной и страшненькой подругой тех, кто взялся за оружие, но вот ее объятий и поцелуев, несмотря на неотвратимость, каждый стремится избежать любыми способами. Сейчас было необходимым гнать от себя опасения, так как они являются почвой для страха и сомнений в бою, они делают воина слабее, тем самым приближая миг смерти, а ее нет смысла бояться, ибо она неизбежна. Вот такой простой логический круг.
После прозрения рыцарь зловеще усмехнулся, будто стыдясь своих недавних страхов. Он отметил, что сердце уже так сильно не колотится в груди, кровь не стучит в висках. На смену опаске и нерешительности пришел холодный расчет. Здоровый авантюризм и жажда сражения затмили страх получить ранение. Бедивер заприметил на земле факел и добротный меч одного из павших рыцарей недалеко от себя. Голова была полна дельных мыслей, словно очистилась от копоти ненужных тревог. Воспользовавшись короткой передышкой, быстрыми и четкими движениями воин достал два пузырька. Масло он разлил по мечу, который поднес к огню валявшегося на земле факела, и его клинок зарделся ярким пламенем. Второе оружие, что было на земле, рыцарь полил святой водой. У Бедивера еще оставалась одна бутылочка с освященной водой на поясе. Вооружившись двумя клинками, воин принялся прокладывать свой путь вперед.
Враги загорались от огненного клинка или разрубались мечом, окропленным святой водицей. Мертвая плоть для такой стали, что масло для раскаленного ножа. Пускай некоторые рыцари шутливо называли такой стиль танцами с оружием, но постоянное движение делало Бедивера неуловимым и смертоносным для неповоротливых трупов. Каждый выпад, взмах или удар убирал противника с пути, находил медлительную цель. Скелет разлетелся на куски, едва освященный клинок коснулся его черепа. Одноглазый зомби, не успевший даже качнуться в сторону, получил прямой удар пылающим оружием в голову. Меч вышел на длину ладони из затылка нежити и тут же отдернулся назад, заставляя умолкнувшую и обмякшую мертвичину опуститься на колени перед падением.
Пробиваясь сквозь ряды мертвецов, Бедивер даже не сразу сообразил, что уже приблизился к колдуну у склепа. Каждый рыцарь знал – срази кукловода, и марионетки сами попадают наземь. Но тут перед юным воином возникла последняя преграда.
Скользя мимо надгробий, рыча, неуклюже покачиваясь, но все еще крепко сжимая в холодных руках двуручный меч, перед юношей появился бывший наставник, сэр Лорк. Отсутствие защитных пластин, многочисленные вмятины и царапины на багровой броне давали понять, что враги дорого заплатили за смерть Лорка. Торчавшее острие кинжала под челюстью намекало на то, что рыцаря повергли подлым ударом со спины. Бедивер понимал, что старого друга уже не вернуть, а перед ним сейчас всего лишь пустая оболочка, которая вынуждена подчиняться негодяю в балахоне.
Сэр Лорк был искусным воином при жизни. А теперь еще и наделен отсутствием боли, страха и колебаний. Зеленые зрачки внезапно распахнулись, расширились, заполняя собой все пространство глаз. Стоявший позади некромант выпростал руку в направлении Лорка, приложив вторую ко взмокшему лбу. Противник Бедивера теперь был одержим и полностью перешел под власть нечестивых чар.
Ученик и учитель начали обмениваться яростными ударами, закружившись в боевом вихре. Бедивера удивляло, как в своем нынешнем состоянии этот неживой воин мог так ловко уходить от ударов, приседать и отскакивать в сторону, при этом умело удерживая живого оппонента на расстоянии от некроманта. Полной неожиданностью для рыцаря стал момент, когда Лорк сумел отразить оба его клинка, убрав их двуручником в сторону, сильно толкнул Бедивера плечом и вслед еще ударил того ногой в бедро.
Молодой воитель отлетел на пару шагов назад, натолкнувшись на могильную плиту и выронив клинки. Обескураженный, Бедивер со стоном сполз вниз, упав на одно колено перед оживленным Лорком.
«Словно конь лягнул!» – мелькнуло сравнение в голове воина, когда боль волной прокатилась по всему телу.
Некромант, который находился в непосредственной близости и видел схватку глазами Лорка, ослабил хватку, отошел от склепа и с ухмылкой приблизился к Лорку, встав позади своей марионетки.
– Свежая свита – самая лучшая! Закон некромантии, мальчик!
В честном бою у Бедивера было мало шансов одолеть своего наставника под управлением мага смерти. Чувство бессильной злобы душило юношу, заставляло скрежетать зубами и судорожно искать выход из тупика, где бездействие грозило гибелью. Схватившись рукой за правый бок, Бедивер нащупал уцелевший пузырек со святой водой на поясе.
Времени на раздумья не оставалось, так как рычащий сэр Лорк стал наступать, выписывая восьмерки клинком. Инстинкт воина подсказал правильное решение. Молниеносное движение руки, и в мертвеца полетела бутылочка, от которой тот не успел увернуться. Пузырек разбился о нагрудник, на котором в кляксах засохшей крови красовался потускневший герб семьи Лорка – парящий белый сокол в голубом небе. Оживший труп обдало смертоносной жидкостью, которая заставила мертвеца отступить на шаг назад и потерять концентрацию. От нежити, стонущей в агонии, клочьями стал подниматься белесый парок.
Бедивер подхватил клинки и резко бросился вперед. Выбив оружие из рук неприятеля, он прямым ударом ноги отбросил Лорка, заставив того повалиться на спину, раскинув руки в стороны. Буквально наскочив на бывшего рыцаря Круглого стола, Бедивер пригвоздил того клинками к земле. Предсмертный рев разлетелся по кладбищу, полный ненависти ко всему живому. Гневное рычание сменилось сдавленными хрипами и судорогами. Извиваясь на клинках, Лорк вцепился в мечи и попытался подняться, но, издав последний короткий стон, разжал ладони и медленно съехал по стальным полосам на землю, полностью погасив пламя на огненном клинке. На желто-зеленом, с коркой запекшейся крови под носом и до нижней губы, но относительно свежем для нежити лице застыла гримаса боли, и остекленевший взгляд, в котором более не плясал малахитовый огонек, говорил о том, что для Лорка все уже кончено. Теперь оставался некромант.
Позади Бедивера все еще бушевала яростная битва. Один из мертвых приспешников черного колдуна, отвлекшись от трапезы, отбросил тело поверженного воина в сторону и заковылял на помощь своему господину, повинуясь жесту хозяина. Кислотные глаза начали расширяться, но не некромант не успел взять под контроль свою пешку. Юный защитник Логреса двумя отработанными взмахами оставил зомби без рук, а третьим ударом обезглавил нежить, отправив голову в полет, которая, сделав несколько оборотов в воздухе, упала у ног темного колдуна.
Чернокнижник, испугавшись, отступил назад, взглядом ища нежить, которую можно бросить на наглеца, что сумел подойти так близко. Бедивер выпрямился во весь рост. На фоне пляшущих огней поля битвы он выглядел зловеще, словно тень, сошедшая со стены. Поняв безысходность своего положения, некромант выпростал в сторону правую руку и, отрывисто произнося слова заклинания, выпустил в рыцаря горизонтальную дугу черных кристаллов. Лишь пара мгновений отделяла Бедивера от порождения темной магии. Не хватало времени, чтобы уклониться или спрятаться, поэтому Бедивер, собрав все мужество в кулак, встал боком к остроконечному образованию, положил оба клинка себе на плечо, и стал медленно приближаться к колдуну.
Броня всех солдат Логреса была освящена в церквях, поэтому выдержать прямое столкновение с магией тьмы было вполне реально. Когда черная волна прошла через Бедивера, тот почувствовал боль. Сильную боль, словно черные конусы внутри его тела разбились на мириады иголок и осколков, впиваясь в мышцы и внутренности, но также он почувствовал, что все еще может двигаться, а большего ему и не требовалось. Сердце, казалось, пропустило удар. Кровь пошла носом, несколько густых капель упали на кладбищенскую землю, а правый глаз стал заплывать от слез, но такие мелочи не могли удержать воина, которого переполнял праведный гнев.
После пары шагов он оказался перед колдуном, который беспомощно выставил руки перед собой. Далее последовал резкий скачок вперед, короткий вскрик в сумерках, и тело негодяя обмякло. Меч рыцаря Логреса вышел из спины нечестивца, пронзив сердце. В этот же момент все скелеты, зомби и состряпанная жрецами смерти нежить попадали наземь, лишившись контроля.
Когда рыцари изучили место схватки, то выяснилось, что колдун использовал заклинания поиска на этих древних сооружениях. Что именно искали приспешники темных сил, оставалось загадкой.
А уже утром, в свете рассветных лучей солнца, в первом же селении, где Бедивер смог вдоволь напиться воды и умыться, у колодца, в водном отражении он заметил, что его волосы стали белее снега, от корней и до самых кончиков. Рыцарь поседел за одну ночь, но такой ночи не пожелал бы даже врагу.
***
– Вот так я и поседел, Горвенал! И, если я удовлетворил твое любопытство, то смею предложить: надо ложиться! Завтра трудный и опасный день!
– Да, сэр Бедивер! Благодарю вас за рассказ! Доброй ночи!
– Доброй ночи!
Они разошлись по своим комнатам. Бедивер уснул практически сразу. Вероятно, раньше бы он ворочался и переживал, но теперь его сознание было свободным от пустых переживаний. Чувство тревоги перед боем притупилось после множества сражений. И, спустя совсем немного времени, рыцаря накрыл безмятежный сон.
***
Он лежал в тени зеленого дуба на мягком ковре. Листва приятно и успокаивающе шумела, когда легкие и редкие порывы ветра врывались под крону дерева. В глаза бил яркий алый свет закатного солнца. Было сложно разглядеть что-то. Четверть кроваво-красного диска уже скрылась за выплавленным янтарем горизонтом. Мимо проходили, а скорее, проплывали какие-то сгорбленные фигуры. Бедивер мог слышать их стенания, неразборчивое бормотание и всхлипывания.
Сузив глаза и инстинктивно прикрывшись рукой, рыцарь разглядел скорбную вереницу. Это были короли, королевы, бароны и знатные рыцари в дорогих доспехах. Все они падали ниц и, причитая, что-то оставляли на алом ковре. Судя по смиренным позам, опушенным глазам и трясущимся рукам, они боязливо о чем-то просили или умоляли, а затем удалялись, растирая по лицу счастливые слезы, и растворялись в нечеткой, красноватой дымке. Но склонялись они не перед Бедивером. Прислушавшись, сэр Бедивер сумел разобрать, как с нотками подобострастия, страха и сладкой лести эти люди обращались к кому-то в тени низкой, широкой, дубовой ветви, похожей на опахало. И этот кто-то был совсем рядом, буквально в нескольких шагах. Привыкнув к раздражающему свету, Бедивер скосил свой взгляд в сторону.
Там была белокурая девушка в черном нагруднике и синих одеждах. Она восседала на деревянном троне с подушками, спинка которого заканчивалась двумя резными головами львов, которые смотрели в разные стороны, угрожающе раскрыв свои пасти. Поза девы была сродни отдыхающей пантере, излучала спокойствие и уверенность. На коленях у нее покоился кончик длинной, перекинутой через левое плечо косы, прихваченный золотой заколкой в виде льва со змеей на передней лапе. Голову венчала корона, а в правой руке между пальцев был золоченый кубок, украшенный разноцветными каменьями.
Бедивер не знал эту воительницу, но, в то же время, ее лик показался ему смутно знакомым. Что-то в глубине души даже подсказывало ему, что преступным было не узнать эти черты лица, эти чистые изумрудные глаза, эти светлые волосы цвета пшеницы. Он даже залюбовался этой красавицей, не обращая внимания на то, как люди плюхаются перед ее троном на колени, дрожащим голосом что-то тараторят и спешно удаляются. Странным показалось то, что на все просьбы она не отвечала, а лишь спокойно кивала или делала царственный жест рукой, отпуская просителя, реже – мотала головой. Когда люди отходили от нее, и девушка на какое-то время оставалась одна, то она жадно пила из кубка, да так, что стучала зубами о край драгоценной чаши. Бедивер подумал, что природа не наградила эту прелестницу прямыми зубами, вот она и стесняется открывать рот и говорить. А когда к ней подошел какой-то толстый барон, ударился лбом о землю и стал, кряхтя и дергая пухлыми ручками, просить о чем-то, то она просто хмыкнула, пожала плечами и медленно кивнула. Толстяк с перекошенной радостью физиономией тут же поспешил убраться, заливаясь слезами.
– Она просто ангел! Ангел во плоти! – прошелестел губами Бедивер.
Но потом рыцарь стал замечать детали, которые до этого момента ускользали от него.
На короне у девицы был выгравирован крестик, только перевернутый, что означало хулу Бога.
«И что эти люди подносят ей? Почему все они плачут?»
Бедивер пригляделся и различил в следующем просителе Мордреда, племянника короля Артура. Тот истово заливался слезами и положил в подобострастном поклоне к ногам девушки-королевы сверток. Напрягши глаза, Бедивер разглядел, что это подношение было смятым, порванным и запачканным знаменем Логреса. Изодранное, в крови и грязи, но точно можно было различить красного дракона – символ короля Пендрагона. Рядом валялись скомканные знамена других королей: Лот, Пеллинор, Уриенс.
По левую руку от неизвестной королевы было копье, воткнутое в землю. На древке гордо реял флажок: золотой лев на лазурном поле.
– Что за королевство? – недоумевал Бедивер.
Рыцарь захотел подняться, но его будто пригвоздили к земле. И лишь теперь, ужаснувшись, Бедивер заметил кинжал у себя в груди. Но из раны не текла кровь и боли он не чувствовал. Повернув голову, рыцарь увидел других рыцарей Круглого стола: Гавейн, Ланселот, Парсифаль. Все они лежали рядом с точно такой же раной в груди. И все были мертвы… или выглядели таковыми.
Снова повернув голову в сторону девушки, Бедивер открыл рот от изумления и ахнул. Та уже сидела на коленях подле него, поглаживая его грудь, из которой торчала костяная рукоятка. Незнакомая королева прошептала, опустив свою головку к лицу рыцаря так, что светлая челка коснулась кончика носа:
– Еще рано, мой Бедивер! Нас ждут великие дела, но пока еще слишком рано! Спи! Спи…
Бедивер пришел в ужас от того, что увидел. Зеленые радужки пропали. Во внезапно опустившихся сумерках налитые золотом глаза девы, словно блюдца, приковывали к себе взгляд. Девушка держала закрытым свой рот не из-за уродливых зубов. С ними, как раз, все было в порядке и даже более того. Среди ровного ряда верхней челюсти отчетливо выделялись два неимоверно длинных, острых клыка, которые могут быть лишь у хищников или… у вампиров.
Бедивер проснулся от кошмара уже на рассвете. Взъерошив волосы и повернувшись в сторону окна, прикрытого ставнями, воин часто задышал, пытаясь вернуть контроль над эмоциями.
Через небольшие зазоры первые лучи уже пробились в простенькую комнатушку, изобразив золотом причудливые узоры и фигуры на полу. Шумно выдохнув и поднеся руки к вискам, рыцарь промолвил самому себе, усмехнувшись услышанной фразе во сне:
– Мой Бедивер… Всего лишь глупый сон! Ух! Хорошо, что я холост! Ладно! От кошмаров во сне к кошмарам наяву.
И, стараясь отогнать тревожные мысли, рыцарь бодро поднялся с постели.
Закат Камелота
Покинув постоялый двор рано утром, рыцарь и его спутник быстро достигли Ланды, но узрели они не опустошенный недавней резней край и не наглухо запертые двери и ставни приземистых деревянных домиков, а обычную картину для деревни. Работящие люди обыденно начинали свой день, принимались за повседневные обязанности, как и положено честным крестьянам. В деревушке, далекой от хитростей торгашей и ростовщиков, кормит труд, иначе не выжить.
После услышанного, удивительным для Бедивера было увидеть в деревне солдат местного владетеля.
– Что-то должно было случиться, сэр Бедивер! Иначе бы эти, – Горвенал кивнул на пару людей в черно-белых, шахматных накидках поверх кольчуги, – сюда бы и носа не сунули.
Как вскоре выяснилось, беда миновала. Какой-то отряд странствующих воинов, вероятно – наемников, обыскал окрестности: ни следов велиаров, ни портала они не нашли. После таких известий владетель Ландский отправил своих разведчиков, чтобы те тоже осмотрели злополучное место, подтвердили радостную новость и остались на какое-то время в деревне. Простые жители были рады вернуться к привычному быту, не опасаясь за свои жизни, а посланники владетеля, сохраняя внешнюю невозмутимость и бросая горделивые взгляды, внутренне ликовали из-за отсутствия грозного противника.
Незнакомцы прочесали кладбище и лес у склепов, когда решительный деревенщина посещал столицу Логреса. Горвенал почувствовал себя неловко, ведь из-за него Бедиверу пришлось в спешке покинуть Камелот и проделать неблизкий путь. Как выяснилось, совсем зря.
– Примите мою искреннюю благодарность, сэр Бедивер! И извинения! Вы прибыли сюда…
– Не стоит сожалеть, мой друг! – с доброй улыбкой сказал воин, оглядываясь вокруг. – Все мы ведомы высшим замыслом! Стало быть, мне было предписано появиться здесь!
Среди сновавших местных жителей и воинов, Бедивер увидел знакомое лицо. Высокий рыцарь в добротных черных доспехах с блестящим на солнце латунным львом на груди, размахивая руками и громко смеясь, вел беседу с воинами владетеля, стоя у деревянного колодца. Это был неожиданный и приятный сюрприз. Сэр Ивейн, будто почувствовав на себе взгляд, повернул кудрявую голову в сторону и застыл, не веря своим глазам.
Увидев своего друга, Ивейн словно забыл про своих недавних собеседников, махнув им напоследок и зашагав навстречу беловолосому рыцарю.
– Бедивер! Вот это неожиданность! – обняв и похлопав по спине друга, радостно произнес темноволосый рыцарь.
Оказалось, что сэр Ивейн, возвращаясь через Ланду в Камелот после наведения порядка в отдаленном уголке королевства, решил помочь, как только узнал о горе местных жителей. Сэр Ивейн славился широтой души и заслужил репутацию рыцаря Круглого стола, который не пройдет мимо несправедливости или чужой беды. Везде он поможет слабому и отстоит честь униженного. Но тут он опоздал.
– Как ты оказался здесь, добрый друг? – обратился Бедивер к своему соратнику, ведя под уздцы каурую лошадь.
– Прибыл я из славной крепости Крилон, где недавно деньги стали подменять правду! Один из тамошних прохвостов состряпал ложные доказательства, будто он являлся незаконным отпрыском недавно почившего барона. Других претендентов на баронскую цепь вырезали его подручные, а хаос беззакония, спущенный с цепи тем молодчиком, подталкивал мелкую знать к скорому решению. Негодяй купил оружие, позвал наемников и, используя суматоху в баронстве, думал так укрепиться на тамошних землях. На его беду с ним случилось страшное – справедливость в моем лице! – похвалялся рыцарь Льва.
Несколько лет назад Ивейн совершил, неожиданно для себя самого, подвиг и обзавелся верным магическим спутником и защитником. Проезжая мимо волшебного леса Нимуэ, рыцарь увидел, как на опушке огромный белый лев отчаянно бился с драконом. Чешуйчатое чудовище, словно покрытое осколками оникса, теснило могучее животное, которое стало искать спасения за стволами деревьев. Сэр Ивейн помог льву в неравной борьбе и заставил отступить древнее создание. С тех пор по велению рыцаря, в час беды и нужды, является волшебный царь зверей, чтобы помочь сэру Ивейну в бою. Также с того времени Ивейна стали звать рыцарем Льва. Всюду с ним был волшебный металлический щит с изящным, золотым изображением этого зверя на зеленом поле.
– Но когда прибыл сюда, – возмущался Ивейн, – то выяснилось, что окрестности уже осмотрел пришлый отряд во главе с магом. Я тоже наведывался и в лес, и к старому кладбищу, и к склепам, но велиаров и след простыл! Если они вообще здесь были… Правда, есть и хорошая новость: местный владыка закатит пир у себя в имении. Я узнал от его людей! Думается мне, двум рыцарям Круглого стола там найдется место!
И оба отправились к солидному строению, что возвышалось на холме, окруженное со всех сторон сторожевыми вышками и деревянной оградой в два человеческих роста. Бедивер простился с Горвеналом и попросил того не переживать, так как хороший итог не может быть омрачен тем, что достигнут он без твоего участия.
Пройдя по вытоптанной дорожке между двух бревенчатых башен у распахнутых ворот и оставив лошадей в конюшне, друзья обогнули яблоневый сад, в тени которого толпились шумные люди. Рассветное солнце щедро поливало лучами имение и прилегающие земли, настраивая люд на веселый лад. На крыльце, выложенном гранитной брусчаткой, статуя нагого, озорного ангела-лучника на помосте в центре круглого фонтана словно бы зазывно манила гостей войти в само имение. Журчащая вода фонтана, растекаясь во все стороны струйками из-под мраморного пьедестала ангела, действовала умиротворяюще на окружающих, даря желанную прохладу в жаркий день разлетавшимися брызгами.
Гости владетеля только и говорили о беде, которая так удачно миновала, не забывая упомянуть храбрецов, что отважились первыми прочесать местность.
Рыцари Артура успели к началу празднества. Войдя в просторную пиршественную залу с высокими потолками, где даже с несколькими рядами столов могли бы вольготно уместиться две сотни человек, рыцари первым делом отдали дань уважения хозяину и владыке местных земель, а после заняли неприметные места в углу залы.
– Кротость порождает смирение! Не мы сегодня герои, вот и сядем подальше!
– Верно, Бедивер! Не наш день! Давай-ка перехватим чего-нибудь, послушаем менестрелей и пустимся дальше. Неохота ехать на пустой желудок, да и седлом я себе седалище натер. Разнообразие пойдет впрок!
На незапланированном пиру вино лилось рекой, кравчие едва успевали наполнять кубки. Девушки в платьях-фартуках с подносами на руках сновали от стола к столу и, предельно облегчив свою ношу, безмолвными тенями скрывались во мраке прохода, ведущего на кухню, чтобы вскоре вернуться с новыми лакомствами для гостей. Тосты сменяли друг друга, и чем дольше длилось веселье, тем менее разборчивыми и связными были пожелания гостей, пока и вовсе не переросли в какие-то отрывистые выкрики, авторы которых, казалось, сами толком не понимали, что хотели сказать заплетающимися языками, но, тем не менее, внемлющие отвечали одобрительным хохотом и хлопками в ладоши.
Не выдержав неравного поединка с вином, молодой рыцарь земель Ландских мерно похрапывал, уткнувшись лбом в буханку белого хлеба, несмотря на шум. Две охотничьи собаки у возвышения владетеля, положив головы между лап, равнодушными глазами смотрели на блюдо с горкой копченых окороков, поставленное на краю стола. Когда нестройный хор захмелевших господ, обнявшись и раскачиваясь на скамье, затянул «Стражу у Йорка», псы сорвались с места, схватили по здоровенному куску и, как ни в чем не бывало, вернулись на свои подстилки из медвежьей шкуры пожинать плоды потраченных усилий.
Три краснолицых шута, звеня бубенцами на пестрых колпаках, вышли на середину залы, давая возможность отдохнуть менестрелям. Один из них, встав чуть в стороне, без явного таланта и энтузиазма бренчал на лютне незатейливую мелодию, а двое остальных по-дурацки плясали, сложив руки на поясе, не забывая толкаться, изображая петушиный бой. Нетрезвая публика хохотала, колотила кулаками по столу и тыкала пальцами в разукрашенных дурачков. Пьяным гостям уже было все равно, кто выступал перед ними: размалеванные карлики или грациозная и одаренная дивным голосом выпускница гильдии менестрелей из Корнуолла.
Бедивер разумно пропускал тосты, лишь изредка поднося свой кубок к губам. Кравчий подлил вина Ивейну, который обратился с речью к своему другу:
– Вон там! Видишь? Какая нетребовательность! Забились в самый темный угол! Вот эта компания храбрых людей наведалась в лесную чащу. Странно, ведь они даже не странствующие рыцари! Насколько я знаю, для этого их не нанимали. Эти альтруисты даже платы не требовали! Приятно осознавать, что не только наши рыцари способны на бескорыстную помощь.
Особняком, словно отгородившись ото всех, за отдельным столом сидел человек в балахоне в окружении своих последователей. Его капюшон и края серого одеяния были украшены узорами из золотых нитей. Подобный элемент был характерен для гильдии магов – высокомерные, сребролюбивые, тщеславные старцы всегда хотели выделяться на фоне остальных. Колдуны имели популярность в Британии, друиды были любимы простым народом за помощь в неурожайные годы, многих рыцари Круглого стола знали очень хорошо, но вот этого чародея Бедивер раньше не встречал. Деревянный посох мага, покоившийся на коленях, имел интересную деталь, так как верхняя его часть напоминала когтистую лапу, которая держала правильную бесцветную сферу в своих цепких когтях. Явно то была реликвия, которая усиливала возможности кудесника. Достаточно ценная и, без сомнений, мощная, если даже во время застолья он не захотел с нею расставаться. Многие чудотворцы стремились заполучить волшебный предмет, чтобы поставить его возможности себе на службу, создавая обереги, амулеты или посохи.
Рядом с магом было четверо воинов. Своими одеяниями они сильно походили на наемных убийц, чем вызывали подозрения и, время от времени, удостаивались недоверчивых взглядов окружающих и осторожных кивков в свою сторону от подвыпивших вояк. Мрачные и неразговорчивые, в черных капюшонах и легких клепаных доспехах с наручами и поножами из вареной кожи, они словно не замечали веселья.