Андрей Валентинович Бездомный
Ложная королева
Выпрямившись, Артория, на лице которой красовались разводы от сажи, указала клинком направление своему поредевшему войску. Только вперед!
Ланселот и Борс вышли вперед, щедро раздавая удары неживым слугам Артории. Отрубив голову очередному зомби, рыцарь барона увидел ужасную картину: Парсифаль пал под натиском толпы мертвецов и был безжалостно растерзан. Расцветший огненный цветок не ускользнул от остальных.
Опрокинув ближайшую вазу со смертоносной для нежити водой, барон скомандовал:
– Назад! Отступаем!
Это ненадолго остановило продвижение мертвецов. Теперь краеугольным камнем атаки неживых был лич, так удачно поднятый королевой. За спиной воскресшего колдуна колыхалась толпа нежити. Соединив ладони вместе, лич стал медленно разводить их в стороны, заставляя святую воду отступить к стенам. Так он создал проход для воинов-зомби, но лишь несколько из них смогли схватиться с рыцарями перед тем, как водица вновь покрыла собой всю ширину прохода. Ледяная стрела, созданная из освященной воды, вонзилась в глаз мага нежити. Распластав руки, бледный господин в рясе упал навзничь с торчащей сосулькой в глазнице.
Пользуясь заминкой в рядах нежити, люди стали отходить. Подождав, пока Ланселот и Борс пробегут мимо, барон Озерный и его воин закрыли двери, которые разделяли замковый проход аккурат на две равные части. Деревянная доска со стуком легла на стальные скобы. Но все понимали, что эта преграда вряд ли остановит темную воительницу с ее воинством.
– Чтобы не случилось, защищайте клирика! – напомнил остальным сэр Борс.
Используя выигранные ценой жизней друзей мгновенья, люди стали готовиться к обороне. Бежать из малой башни была некуда, прыжок вниз с такой высоты приравнивался к самоубийству, поэтому надо было сделать все, чтобы замедлить Арторию.
Ланселот взял рожок. Было необходимо позвать на помощь. Поторопить отряды внизу. Иначе случится великая беда. Незамедлительно прозвучал ответ. Рыцари Камелота не бросят своих соратников.
– Крепитесь, друзья! Подмога в пути!
– Почему ромейская воительница среди воинов нежити? – спросил барон.
– Не знаю! Не думайте об этом! Сейчас надо продержаться до подхода подкрепления! – сурово отметил маг.
– Если станет совсем худо, то фрагмент лучше выбросить в окно! Все ж лучше, чем отдавать! Порыскав, там его христиане найдут, а не эта бледная… с косой! – выдвинул толковое предложение баронский вояка.
Три мешка с солью упали на пол. Белый песок рассыпали в несколько рядов недалеко от дверей. Также святую воду в вазах принесли туда, где группа людей надеялась дать отчаянный бой мертвецам. Все окна были открыты настежь, чтобы солнце могло свободно проникать внутрь. Рыцари позаимствовали треугольные щиты у пустых доспехов.
Бойцы выстроились в одну линию, лицом к дверям, откуда должен появиться противник. Маг стоял чуть поодаль справа, а еще дальше был клирик, который потными руками вцепился в часть Грааля.
За дверью слышался скрежет, невнятное бормотание и зловещий шепот.
***
Проходя мимо рядов своих воинов, Артория грустно заключила про себя: «Дорого мне дается продвижение!»
Прозвучал сигнал рожка, звавший на помощь рыцарей Камелота в северную башенку. Надо было торопиться, ведь обстоятельства складывались не в пользу черной королевы.
У нее еще было несколько десятков мертвецов, но теперь дева решила лично повести войско. Также группа восставших была в засаде, охраняя проход, что вел в северную часть замка. Они смогут выиграть ей немного времени.
Когда лич с помощью магии разогнал святую воду в стороны, Артория повела за собой остатки нежити.
Было бы неправдой сказать, что дева в черном не волновалась. Ставкой в этой игре была ее собственная жизнь. Спасение от лап таинственных убийц. Хоть она и была вампиром, но к своей новой природе все еще только привыкала. Власть, практически неограниченная мощь вместе с непоколебимой верой в себя и успех своего дела вскружили ей голову. Среди рыцарей вечности ее частенько называли богиней крови, что ей ужасно нравилось. Но были и те, кто считал, что молоденькая королева просто не готова взвалить на свои относительно хрупкие плечи заботы о судьбах мира. Ни телом, ни духом, ни разумом. Юность и горячность королевы уже играли против нее в прошлом.
Вот и сейчас, понимая, что ее свита не обратит внимания на проявление эмоций, девушка глубоко вздохнула и с досадой покосилась по сторонам. Зомби были готовы по первому ее знаку ринуться вперед.
– Что ж, доблестные воины! Или победа… или смерть! – пролепетала девушка, пожав плечами.
– Оу-оу! – отозвался зомби, что стоял рядом.
Окинув мертвеца оценивающим взглядом, Артория добавила с улыбкой:
– Я вижу, мой друг, ты со мной согласен!
Для нежити потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы выбить двери. Засов не выдержал, с треском разломившись. Две прямоугольные деревяшки, заканчивающиеся острым шипом в месте разлома, стукнулись о пол и отлетели к стенам.
Артория жестом остановила своих воинов, так как впереди были хаотичные точки горок соли между линейных насыпей белого песка. А за ними, слегка пятясь назад и покачиваясь, стояли рыцари, сформировав жидкую стену щитов, зазоры которой заполняли алебастровые вазы с ручками.
Несмотря на общее напряжение и бедственность положения, Борс широко улыбнулся. Из-за резкого солнечного луча на чумазом личике, Артория прикрыла левый глаз и недовольно поморщилась. Солнечный свет играл на черном доспехе девы, но никакого пара ни от нее, ни от ее воинов не исходило. Тем не менее, любой в Камелоте знал, что солнце выступает союзником в битвах с порождениями некромантов.
– Отдайте часть Грааля, и я пощажу вас! – надменно и твердо сказала девушка, гордо подняв серый от копоти подбородок.
Ответом послужили раздражительные смешки и слова, сказанные много-много лет назад спартанским царем Леонидом персам.
– Хочешь Грааль? Приди и возьми!
За мгновение тишины, которое длилось вечность для изнуренных рыцарей, послышалось, как Артория яростно выдохнула ноздрями воздух из легких.
– В бой! – рявкнула приказ воительница и взмахнула мечом, призвав порыв ветра.
Так она создала относительно широкий проход для своих мертвых пешек. Вурдалаки, словно кошмарные пародии пауков, используя свое преимущество, ринулись вперед, перебирая крючковатыми лапами по кирпичным стенам. Рыча, лязгая челюстями и падая на соль и разлитую святую воду, мертвецы создавали мост из плоти для своих соратников.
Словно вихрь, девушка сорвалась с места, мгновенно убив рыцаря барона Озерного, нанеся прямой удар в глаз. Выйдя из затылка, острие клинка скинуло с головы поверженного подобие салада.
Стена щитов пошевелилась, изогнулась дугой, прикрывая образовавшуюся брешь, сомкнула строй, но не распалась. Эффект внезапного нападения и быстрой потери не обратил оставшихся воителей в бегство. Отбив удар щитом, дева схватилась с новым противником, встретившись лицом к лицу с сэром Борсом.
Мощнейший удар Вечности сбоку впился в обрамленную тонкой стальной скобой древесину, сорвав щит с ручки. Отмахнувшись мечом и отойдя назад, Борс, слегка пораженный силой противницы, потянулся к поясу. Вырвал из тканевой скобы пузырек. Размахнувшись, бросил склянку со святой водой в девушку, но та выставила вперед руку, в которой был меч, и указательным пальцем направила свою магию на летящую бутылочку, телекинезом поймав сосуд. Пузырек повис в воздухе. Легкое движение пальчиком девы в сторону, и бутылек полетел в открытое окно.
Наблюдавший за поединком монах сразу же отмел вариант с выбрасыванием куска Грааля в окно. Никто не знал, на что еще эта предводительница нежити способна. Если она умеет повелевать стихией ветра, духами воздуха – сильфами, то это будет равнозначно добровольной передаче христианской реликвии этому чудовищу.
В коридоре завязалась отчаянная схватка. Сначала нежить стала теснить оставшихся воинов, но опрокинутые и разбитые вазы со святой водой взымали дань с мертвецов за каждый шаг продвижения.
Маг вырвался вперед и огнем из скрещенных в знаке саламандры пальцев обратил в черные кучки пепла пятерых оживших воинов. Схватив за капюшон волшебника, барон Озерный грубо отдернул того назад, встав на его место, чтобы снести голову очередному упырю и защитить чародея своим мечом. Сейчас не требовалось героически погибнуть в бою с нежитью, но было необходимо выстоять до прихода подкрепления.
Устремив острие Озерной Стали вверх, Ланселот поразил в разинутую пасть вурдалака, который прыгнул на него со стены. Скачком отпрянув назад, черноволосый воин резко высвободил сталь из перекошенной пасти. Пара взмахов волшебным клинком, и два воина-зомби упали, словно подкошенные, разъезжаясь кусками мяса в разные стороны, но новые и новые слуги Артории занимали места убитых.
Клинки Борса и королевы высекали искры. После каждого отбитого удара рыцаря бросало в сторону или откидывало на шаг назад. Было заметно, что Борс не сможет долго продержаться против воительницы в черном нагруднике. Отведя меч в сторону щитом, девушка легко отразила прямой выпад, нанесла стремительный ответный удар, вывернув руку в движении. Горизонтальная полоска рунической стали втиснулась между рукой и боком рыцаря Круглого стола и, будучи окровавленной, резко отдернулась назад. Сэр Борс, сдерживая стон из-за боли, схватился за правое плечо и отступил.
– На что ты надеешься? Последнему никогда не стать первым! – издевательски бросила Артория и нанесла удар сверху вниз, намереваясь разрубить голову воина.
Сэр Борс успел горизонтально выставить клинок для защиты, обеими руками вцепившись в свое оружие и с величайшим трудом удерживая меч Артории над собой, а дева, наслаждаясь своим превосходством и посмеиваясь, одной рукою медленно опускала скрещенные клинки вниз, заставляя руки Борса дрожать и сгибаться в локтях.
В это время рыцарь Круглого стола почувствовал, как чья-то рука мягко коснулась его плеча. Приятное тепло разлилось по телу. Боль и усталость исчезли. Казалось, недавняя рана затянулась. Господство бессильной злобы и страха перед смертью мгновенно улетучилось, вытесняемое неизвестным, но подсознательно желанным чувством. Налитые свинцом мышцы вновь обрели легкость. Силы рыцаря обновились физически и духовно. Сэр Борс чувствовал душой, что теперь ни орде нежити, ни армии предателей, ни этой белокурой бестии его не победить, ибо за ним правда. Никто не сможет удержать этого праведного чувства справедливого возмездия. Сам Борс, будучи человеком ученым и верующим, окрестил бы это состояние мимолетным прикосновением божественной благодати.
На деле же представитель церкви использовал лишь малую частицу силы осколка Грааля, передав ее мощь рыцарю.
– Nobiscum Deus!
Сама Артория даже не смогла понять, что произошло, после того, как священник положил ладонь на доспехи Борса и что-то буркнул на латыни. Она узрела ослепительную, всепоглощающую вспышку света. Воительницу, словно надоедливую муху сильным порывом ветра, сдуло прочь. Переворачиваясь и бряцая доспехом и оружием, которое она умудрилась не выпустить из рук, девушка отлетела навстречу своим мертвецам, что продолжали наступать на рыцарей. Спустя пару мгновений она остановилась на месте. Лежа на каменных плитах, Артория тряхнула головой, не поверив в случившееся.
Этот момент имел важную роль для живых. Боевой дух рыцарей вновь был высок, ведь, как оказалось, даже таких могучих врагов, как черная воительница, можно повергнуть. Часто жизнь преподает неожиданный урок тем, кто возомнил себя божком или богиней. Нежить отшатнулась назад и попыталась закрыться лапами от яркого сияния, которое сумело вышибить зеленую заразу из стоявших рядом зомби. Сэр Борс ринулся вперед, кличем увлекая за собой остальных.
Пребывая в смятении после полученного удара сокрушительной силы, воинственная дева лежала на боку, слегка приподнявшись на локте. На ее милом, измазанном черными разводами лице читался немой вопрос: «Как же такое могло случиться?»
Барон Озерный, видя замешательство предводительницы мертвых, поспешил к ней, намереваясь нанести финальный и решающий удар. В другой ситуации можно было бы даже восхититься Арторией, умилиться ее растерянностью и пожалеть девушку, ведь даже лежа на полу, с вырвавшимися волосами из переплетения косы, пробивающимся румянцем на бледных щеках, покрытых черной пудрой сажи, она все еще была прекрасна. Правая нога королевы была вытянута, а левая была согнута в колене, что подчеркивало изгиб ее идеального тела. Замешательство на лице придавало ей невинный облик. Но люди теперь не могли забыть о том, что она была вампиром и вела всех этих оживших мертвецов сюда для ужасных целей: убийства и похищения фрагмента Грааля.
Словно только-только очнувшись ото сна, Артория захлопала ресницами. Сквозь шум схватки и пелену в глазах, дева различила торопливые шаги и брошенную фразу.
– Сдохни, тварь!
Учитывая факт, что все вынужденные соратники Артории уже были мертвы и равнодушны к подобным высказываниям, такое желать могли только королеве.
Среагировав мгновенно, она вскочила на коленку, закрылась левой рукой со щитом. Но клинок не ударил по зеленому полотну с золотым львом. Рыцари смерти поспешили на помощь своей повелительнице. Двое могучих воителей вместе с зомби встали стеной между вельможей и черной королевой. Силы не были равны, поэтому молодой барон стал отступать, пропуская один удар за другим, пока не коснулся спиной стены. Пропустив колющий удар над ключицей, барон Озерный оперся о кирпичную стенку и на последнем издыхании разбил рукоятью клинка керамическую вазу. Цельный сосуд распался на десятки кусков, освобождая потоки освященной воды. Нежить не смогла перенести такое, и мертвые воины наконец обрели покой, рухнув рядом с трупом барона Озерного.
Сделав размашистые движения руками, баронский волшебник создал две стены огня, которые образовали крест в стенах коридора, разделяя живых от уже почивших. Мертвецы, блуждая факелами, делали несколько шагов и падали на колени, заваливаясь на бок или утыкаясь лицом в пол. Увлеченный азартом боя и успешной атакой, маг потерял внимательность, из-за чего совсем не заметил, как вурдалак, сокрытый свисавшими полами дорогого и длинного платья, словно причудливый паук, спускался сверху на своих кишках, которые накинул на крепление под сводом арки. Было слишком поздно. Никто не мог помочь знатоку пиромантии избежать смерти. Сэр Борс сумел лишь убить нежить, разрубив голову мертвеца пополам, отомстив за соратника.
Ланселот, отразив атаки рыцаря смерти и двух зомби, пронзил упыря насквозь. Лезвие секиры пронеслось перед грудью, заставив его отскочить и оставить Озерную Сталь в трупе. Уклонившись от волнистой магической стрелы лича, воспитанник Нимуэ сделал перекат, подхватил клинок убитого рыцаря и бросил его в вазу, рядом с которой был мертвый маг. Сосуд разбился, и святая вода окатила нежить, изгоняя нечестивый дух из тела.
Сэр Борс занялся оставшейся нежитью, преградив ей путь к Ланселоту и давая тому шанс вновь завладеть зачарованным клинком. После короткого замаха, стремительно опустив руки, Борс отрубил голову неповоротливому зомби, пропустил выпад второго мертвеца, который буквально на волосок промахнулся тесаком мимо темноволосой головы рыцаря. Тут же подоспел рыцарь смерти, с размаху обрушив секиру на серый камень. В последний момент отойдя назад и споткнувшись, Борс избежал фатального касания стали и налетел на стену, где был черепок разбитой вазы, в котором еще мутнела вода. Вскочив на ноги, он выставил меч для защиты от наседавшего зомби.
Вернув Озерную Сталь, Ланселот поспешил на помощь Борсу. Желая отдать долг чести, он сцепился с последним рыцарем смерти. Бывший воин барона Римского мастерски отбивал удары двуручной секирой и огрызался, вкладывая всю свою мертвецкую мощь в ответные удары. После каждого попадания облако из щепок поднималось от щита, оставляя рубцы на древесине и заставляя Озерного рыцаря пятиться. Вскоре трофейный треугольный щит Ланселота стал напоминать развороченное решето, от которого сами по себе откалывались деревянные кусочки. Отбросив дырявое подобие щита в сторону, рыцарь Озера вцепился в меч двойным хватом. Сделав финт, рубанул Озерной Сталью. Клинок угодил между полотнами двойной секиры, и воины уперлись, насколько хватало сил. Лица их были на небольшом расстоянии друг от друга, отделяемые стальным перекрестием.
Обманув корпусом медлительного противника, Борс беспрепятственно нанес удар сбоку, отрубив левую руку по локоть, а вторым ударом обезглавил мертвеца. Увидев бедственное положение соратника, рыцарь Камелота схватил черепок со святой водой и без каких-либо хитростей нахлобучил его на голову рыцарю смерти, который был занят схваткой с Ланселотом. Нежить зарычала, забила себя по макушке, разбив глиняную шляпку. Легкий парок потянулся к потолку от мертвого рыцаря, но молниеносный удар сэра Ланселота отделил голову от чела.
От самого входа тянулся ковер из неподвижных, деформированных тел, вытканный мечами оборонявших реликвию воинов.
Поверженный рыцарь смерти был последним, больше у королевы не осталось марионеток, которых можно было бы бросить на рыцарей Камелота.
***
Оставив клинки под охраной десятника, мечники, расплескивая воду из корыта во все стороны, спешили от колодца к горевшему складу. Слуги и пажи, вышедшие из своих укрытий, помогали раненым. Лекарь, с соколиным пером в берете, сноровисто перевязывал запястье молодого рыцаря. Белая ткань вскоре потемнела от малиновых пятен. Дав короткие указания и вручив цилиндрическую склянку с мутно-зеленой жидкостью, врачеватель, ведомый строгим сотником, направился к группе страждущих, на ходу ковыряясь в сумке со снадобьями и порошками. Несколько сестер милосердия в белых чепцах и передниках, запачканных мазками крови, опустив головы, молча следовали за ними, прижимая к себе ленты перевязочных бинтов.
Под сенью яблонь и груш на синих и серых плащах лежали баронские рыцари, прикрытые мешковиной. Изуродованные лица многих павших были покрыты шлемами, оторванными капюшонами или кусками ткани. В стороне, сгорбившись и сжав руками деревянный крестик, над ними читал старый монах, на лысине которого бликами отражалось пляшущее на крыше амбара пламя. Особняком сложили павших воинов барона Римского.
Чуть не сбив с ног хромающего рыцаря, ему на шею бросилась черноволосая фрейлина, не скрывавшая радости, ведь ее суженый выжил в этой резне. Словно щенка, она гладила парня по курчавым темным волосам, прикладывала ладони к щекам, посыпая лицо с неглубокой полоской шрама и запекшейся кровью на лбу множественными поцелуями. Пронзительный рожок с северного направления заставил ее отстранится. Оба с тревогой посмотрели на возвышавшуюся исполином над людьми-лилипутами башню.
Заслышав сигнал тревоги, возвещавший о нападении, рыцари Камелота во внутреннем дворе недоуменно переглянулись. Ответ был дан, было необходимо посылать помощь в северную башню, только ведь именно оттуда совсем недавно подали сигнал, что все в порядке. Вероятно, недобитые остатки алых рыцарей стали причиной переполоха, пытаясь вырваться из замка.
– Да какого ж? Сэр Виллем, возьмите двадцать мужей и отправляйтесь в замок! Если там серьезная беда, то дайте нам знать, мы незамедлительно последуем на выручку!
Так распорядился один из владетелей барона Озерного, явно раздраженный предположением, что какой-нибудь лощеный дворянчик, отсиживаясь в замке, испугался собственной тени и решил возвестить всему миру о своей трусости. Но свои догадки суровый рыцарь держал при себе.
Наспех собранный отряд, бряцая оружием и броней, трусцой направился внутрь, чтобы выяснить причину тревоги. Пробегая двумя шеренгами по гигантским залам, рыцари подкрепления удостаивались изумленных и тревожных взглядов. Тяжелораненых рыцарей перенесли сюда. Некоторые стонали и бредили в беспамятстве, все еще переживая события злосчастной ночи. Сидя на коленях у подстилки с воином, у которого была разрублена переносица, черноглазая девушка на мгновение застыла с кувшином и намоченной повязкой в руках, провожая глазами удалявшийся к главной лестнице отряд.
Поднимаясь и проходя по коридорам замка, рыцари дошли до главного помещения. Новый Камелот создавался не только, как дорогой дворец для короля и его рыцарей, но и как надежная крепость для обороны. Поэтому, чтобы попасть в любую башню этого дворца, сперва было необходимым подняться на один уровень с главной залой, а уже оттуда, по одному из четырех коридоров проследовать в нужном направлении.
Дойдя до прохода, что вел в северную башню, воины не обратили внимания на то, как темно в коридоре. Злую шутку сыграло с воителями желание покончить со всем поскорее, а чувство желанной, но ложной безопасности притупило их осторожность.
Неживые солдаты Артории, которых королева оставила охранять проход, проявили несвойственную сообразительность. Ведомые инстинктами разрушения и выживания любой ценой, переплетенными с беспрекословным служением своей владычице, рыцари смерти подогнали будущее поле боя под свои стандарты. Ненавидя солнечный свет, мертвецы нашли оригинальный способ борьбы с ним. Разорвав некоторых зомби на части, они забрызгали кровью витражи, размазали алую кашицу по стеклу, и рассветные лучи теперь с трудом пробивались внутрь. Погашенные нежитью факелы валялись на каменном полу.
Когда рыцари Камелота, пробираясь чуть ли не на ощупь, скрылись во тьме прохода, они даже не подозревали о дюжинах монстров, притаившихся в засаде.
Сэр Виллем выругался, напоровшись на доспех, который почему-то был посреди дороги. И не упал. Напротив, это рыцарю пришлось отпрянуть от неожиданной преграды, словно напоровшись на стену.
Мертвые веки поднялись, явив изумленному воину пару изумрудных огоньков. Страх морозным дыханием пробежал по спине, ледяной рукой стиснул глотку, заставляя внезапные догадки крепнуть под взглядами малахитовых очей.
Редкие крики и предсмертные вопли огласили темную галерею. Лишь немые стены были свидетелями быстрой бойни, которую учинили подручные Артории.
***
Опираясь дрожащей рукой на клинок, девушка с трудом поднялась на ноги. Коленки предательски подкашивались. Артория заметила, как от ладоней вверх устремляются желтые пылинки – знак того, что ей недолго осталось пребывать в этом времени.
Она злобно глянула золотыми очами из-под насупленных бровей на рыцарей Круглого стола. Какой бы непобедимой Артория ни казалась до этого, теперь рыцари ее не боялись. Преимущество в виде страха развеялось, как дым на ветру. Люди привыкают ко всему. Люди учатся, приспосабливаются и побеждают. Черный кошмар в юбке, еще недавно сеявший смерть и панику, теперь был для них еще одним монстром в человеческом обличье, которого надо насадить на меч. Несмотря на то, что их оставалось всего лишь двое, воины выставили вперед мечи для защиты клирика, что был за их спинами, который, в свою очередь, передавал мощь Грааля своим союзникам.
Клирики всегда усиливали своих воинов, не вступая в прямое противоборство. Эти служители церкви были сильны против порождений ада и ночи, святым словом изгоняли бесов, а также были очень полезны, когда требовалось рассеять темные чары. Теперь этот святоша был основным противником и палачом для Артории, ведь именно он делал рыцарей почти непобедимыми. Против такой связки дева-вампир была бессильна.
Сцепив зубы в бессильной злобе и заслонив себя щитом, Артория молнией сорвалась с места. Оттолкнув Борса, она скрестила свой клинок с Ланселотом. После звона ее рука отлетели назад, едва не выронив Вечность. Пришлось сделать пару шагов назад, прикрываясь зеленым треугольником, по которому забарабанила сталь.
Незримые для обычного смертного переплетения голубоватых нитей исходили от ладоней священника и тянулись к Ланселоту и Борсу. Теперь Артория сражалась не против рыцарей Круглого стола, но против самого Грааля, что подпитывал и многократно увеличивал силы воинов света.
Отразив боковой удар щитом, девушка в последний момент успела уклониться от меча сэра Борса, который хотел снести ей голову. Отскочив, она сделала еще пару шагов назад, судорожно перебирая в голове варианты действий. Отчаяние, поначалу такое слабое, казавшееся чувством не для нее, уделом смертных слабаков, теперь окрепло и становилось реальным, возвышаясь глыбой над Арторией. В ее голове росли сомнения и опасения, которые только мешали и отвлекали от схватки.
Сделав перекат, взметнувшись вверх, поворотом уйдя от клинка рыцаря, который бросился на нее, Артория ударила Ланселота кончиком косы по плечу. Ее разум отвлекался на совсем ненужные вещи. Внезапно вспомнился Кай, брат Артура, который частенько цеплялся к ее волосам во всех смыслах. Однажды, прочитав тираду о том, как должны, по его мнению, выглядеть воительницы, он дернул ее за длинные волосы… получив вскоре достойную плату в виде удара в нос, свалившего «учителя» с ног.
Она пятилась назад, пока дверной поручень не врезался в спину.
«Проклятье! Да, о чем я думаю! Соберись уже! О, прекрасно! Я теперь даже сбежать не могу! Да и есть ли в этом смысл…» – промелькнуло у Артории в голове.
За арочными дверями находились оружейная, хранилище всякого хлама и винтовая лестница, по которой можно было подняться на самый верх северной башенки.
Рыцари, почуяв слабость противницы, загнанной в угол, стали наступать, не давая ей времени опомниться. Монах следовал за воинами, выставив в сторону каждого из них ладонь. Спрятанный на груди осколок Святой Чаши во внутреннем кармане одеяния приятным теплом окутывал все тело церковника, придавая уверенности в действиях.
«Значит, кусок Грааля у этого дурака в балахоне! Это он их делает столь могучими!» – отметила королева, продемонстрировав чудеса реакции и одним корпусом уклонившись от свистящих клинков.
Она уже не горела желанием вступить в бой, только отступала и уворачивалась от авалонских клинков. Рыцари легко настигали ее, навязывая отчаянный бой и кружась в смертельном танце. Дева все больше оборонялась щитом, пока не дошло до того, что она совершила самую страшную ошибку для щитоносца – потеряла из вида противников, закрывшись щитом, словно прячась от врагов. Из-за этого сэр Борс сумел полоснуть ее клинком по левой ноге, а Ланселот, давая волю злости, с яростным криком нанес с размаха удар такой силы, что Артория во второй раз за утро отлетела на несколько шагов назад. Девушку спасло то, что из-за ранения ноги, она оступилась и почти полностью закрылась щитом.
Запертые двери с треском распахнулись под весом воительницы. Поднимаясь посреди щепок, деревянных обломков и стальных скоб, черная мечница очутилась в зале круглой формы, заставленном сундуками, сваленными под основанием лестницы рулонами ткани и горками тряпья, пустыми бочками, стойками с оружием и доспехами – это и была малая башня северной части Нового Камелота. С большим трудом распрямившись, она огляделась. Рыцари уверенным шагом подходили к ней, оставляя ей единственный путь. За ее спиной каменная лестница уходила винтом наверх. Подвешенное где-то в темной вышине, над входом нависало белое полотно знамени короля Артура с красным драконом.
«Неужели последним, что я увижу, будет знамя моего братца?» – невесело усмехнулась дева, подняв глаза.
На редких канделябрах догорали свечи, и некоторые из них уже успели потухнуть, расплавившись в восковом озере. Факелы начинали чадить. Зловещая атмосфера загадочности царила в этом месте. Даже с восходом солнца светлее это место не становилось. Солнечные лучи сквозь узкие бойницы и зазоры в ставнях не развеивали, но лишь колебали царивший полумрак.
«Если сорвать эту тряпку с драконом, то будет напоминать дом!» – подумала королева.
Она часто думала над тем, как тяжело было Монтелю провернуть все в первый раз. Спасая ее в одиночку, ведь тогда ни ее, ни Бедивера рядом не было. Вероятно, колдун прибегнул к подлым трюкам, подлогу, услугам наемников и честолюбцев при королевском дворе, которые были готовы наплевать на долг перед мертвым королем, лишь бы подняться повыше в иерархии королевства. И, тем не менее, маг времени преуспел, когда все было против него. Даже сама судьба. И в настоящем, и в прошлом.
Это уже после Артория, веря в свою бесспорную удачу, избранность и гениальность, стала подыскивать кандидата на роль помощника мага и своего спасителя, остановившись на Бедивере. Путем проб и ошибок, медитируя в полнолуние, доводя себя до мигрени, пронзая твердь времени, она ментально связывалась с беловолосым воином, давая ему четкие указания. В итоге девица, которая с презрением относилась ко всем, кто мог составить ей конкуренцию, даже потенциально претендовать на власть, плевала на чужой опыт и подсказки, порой видя изменников в ближайших союзниках, самостоятельно впилась своими действиями в уготованный порядок. Но результат от этого не пострадал. Лишь сольный подвиг Монтеля был стерт из истории, заставляя самого колдуна, мастера над временем, изумляться вмешательству черной королевы.
«Я справлюсь! Как и всегда справлялась! Я нужна этому жалкому мирку! Только под сенью моего знамени люди из послушного скота смогут превратиться в новую расу, обрести силу и настоящую свободу! Я… нужна своему народу!» – высокомерные мысли пронеслись в голове Артории, придавая ей решимости.
Она оглянулась и задержала взор на ступеньках, словно мысленно поднималась по лестнице. Скинув капюшон, она запрокинула голову и засмотрелась золотыми глазами на потолок и последнюю платформу, куда убегала спираль лестницы, а когда рыцари обступили ее, она безразлично перевела взгляд на них.
– Ах! Рыцари Круглого стола… Какие же вы рыцари, если бьете девушку? – тоном полупьяной девки из таверны бросила им королева.
Вид ее был далек от гордого и грозного профиля завоевательницы мира живых. Артория шаталась на нетвердых ногах. Меч она опустила острием вниз и кончиком касалась каменной плиты, словно клинок обладал неподъемным весом. От правого края ее рта вниз тянулась алая полоска густой крови, добавляя новый цвет чумазому личику. Прядь ее волос выбилась из косы, растопыренными щупальцами выглядывая из-за плеча. Опаленные волосы потемнели и свернулись, контрастируя со светлой челкой. От ее фигуры в темноту поднимались хлопья золотистого пепла.
Рыцари не теряли бдительности: такая может мастерски притворяться.
– Ты не девушка! – твердо ответил сэр Борс.
– Я – воительница Собора Света из Константинополя! – с легким смешком передразнила Артория.
Резко мотнув головой, словно эта болтовня не имела смысла, сэр Ланселот бросил деве: