Андрей Валентинович Бездомный
Ложная королева
Рыцари в алых плащах с недоверием поглядывали на слуг Белиала. Светящиеся красным глаза выдавали в них сверхчеловеческую натуру. Их земная жизнь уже давно прервалась, но посланные в мир живых своим господином, они вновь получили возможность топтать землю и вдыхать воздух. Хоть и непродолжительное время. Силы каждого такого воина пылающих легионов теперь удесятерились в сравнении с их мощью при жизни. Некоторые обладали возможностями, которые были даже за гранью мечтаний демонов.
Усмехнувшись, римлянин пропустил старика с парой личных охранников вперед, а сам со своим отрядом последовал за бароном. Замыкали странную процессию рыцари, попеременно озираясь назад и бросая тревожные взгляды на высланную подмогу.
Оставалось только подняться по ступенькам, пройти по длинному коридору, а там уже будет зал северной башни, где оставшиеся рыцари и маги барона охраняли портал, который был открыт в опочивальне. Сразу же, как весть о возвращении рыцарей Круглого стола из иного плана разнеслась по Камелоту, вельможа повелел своим магам приготовить портал призыва, послав весточку Белиалу.
Будоражащие воспоминания всплыли в памяти.
Седобородые волшебники, посвященные в планы повелителя, внимательно водили кисточками по стене, изредка макая их в глиняные чашки с кровью убитой козы. Еще раньше мудрецы предусмотрительно наказали разворотить дверной проем, чтобы даже тельцы смогли без проблем выйти, не привлекая лишнего внимания. Но старания пехотинцев, на один вечер ставшими рабочими, пропали зря.
Первый демон, выйдя из портала, словно обученный этикету в людском мире, пригнувшись и волоча косу за собой, послушно вышел в темный коридор, стуча копытами по каменному полу. Но уже второй рогатый урод, вынырнув из пурпурной дымки, со всей дури хватил кладку кулачищем, заставив стены вздрогнуть и проделав для себя новый проход. При этом непутевый помощник уже нанес урон войску, придавив каменными кубами баронского мага на другом конце. Герцог Данталион, прошипев пару фраз на чудном языке, сумел угомонить тельца.
Шумно вдохнув через ноздри, барон вернулся из недавних воспоминаний.
Судя по услышанному бароном Римским, сам Данталион прибыл из ада, чтобы лично передать осколок Грааля Белиалу. Разумеется, знатный господин знал, что ему на помощь пришлют одних из лучших воинов геенны огненной, но, чтобы один из командиров пылающих легионов лично появился в Камелоте – это было за пределами его самых смелых ожиданий.
Теперь затея была обречена на успех. Конечно, свои кровожадные орды этот дух не смог привести, ибо открытие портала даже для горстки воинов требовало неимоверных магических затрат. Чем искуснее воин – тем больше сил тратил Белиал для открытия портала в аду и его удержания. И было понятно, почему герцог оставался подле прохода в ад: если этот портал закроют, то все прошедшие через него злыдни сгинут в Камелоте, так как потеряют связь со своим нынешним домом, откуда Белиал снабжает их своей нечестивой магией.
Наконец впереди показались заветные двери. Оставалось всего лишь преодолеть расстояние в сотню шагов и войти в залу, где находилось смешанное воинство людей и демонов.
Смиренно опустив голову, старец рассуждал про себя, стоит ли вставать на колено, вручая фрагмент Грааля Данталиону. Незаметно мысли переключились на скорую награду. Благоговейно прикрыв глаза, седой муж перебирал в уме виды вероятных наслаждений, но из сладких мечтаний его вырвала вздрогнувшая стена, будто несколько коней одновременно лягнули ее с другой стороны.
Барон и его окружение смогли разобрать приглушенные отзвуки боя, что доносились из северной залы. Сквозь трещинки в обтесанных камнях пробивались крики раненых, резкие, но редкие приказы командиров, громыхание и треск мебели и звуки ударов металла о металл. С каждым шагом шумное побоище различалось все отчетливее.
У входа должны были быть два рыцаря: барон точно помнил это. Он лично распорядился. Отлучиться они не могли, в случае надобности могли попросить замену у десятника. Чем ближе они подходили ко входу в залу, тем явственнее слышался лязг и воинственные кличи, разгоняя последние сомнения. Складки морщин сошлись гармошкой на старческом лбу. Сомнения постепенно исчезали, уступая место недоумению.
«На нас напали твари преисподней? На своих союзников? И где же тут смысл? А если нет, тогда что же это может быть? Неужели… рыцари Камелота? Но как они смогли сюда попасть раньше меня?»
Барон не мог этого понять. Не могли объяснить возню внутри залы и посланники Белиала. Тревожно переглядываясь, римские легионеры поспешили вперед.
Внезапно все остановились. Телохранители загородили барона со всех сторон, стиснув того, словно соломенную куклу. Резкий треск ломающихся креплений и древесины входа, словно пробка, вырвавшаяся из горлышка бутылки, высвободил поток брани и бряцанья оружия в зале.
Старик даже подумал, что глаза изменили ему, когда одна из двух дверных створок была выбита со страшной силой. На деревянном полотне было тело какого-то легионера Римской империи в помятых доспехах и с зияющей раной в шее. Воин безжизненно склонил голову на бок. Кровь из носа и рта стекала густыми струйками на пол, медленно испаряясь с шипением, будто на раскаленной сковородке.
В тот же момент в проеме показался тяжело дышащий Парсифаль. Плечи быстро поднимались и грузно опускались в такт вдохам и выдохам. Быстро оценив ситуацию и заприметив барона Римского, рыцарь Артура гневно прокричал, тряхнув взмокшими и отяжелевшими от пота светлыми завитками и указав клинком перед собой:
– Ты! Предатель!!!
– Убить его! – сухо отдал приказ барон Римский, прячась за спины своих воинов.
Посланники ада вместе с алыми рыцарями бросились на сэра Парсифаля. Заслонившись щитом и сделав вращательное движение кистью, будто разминая руку, рыцарь прислонил оружие к деревянному прямоугольнику и приготовился к бою, отступив на пару шагов назад. Завязалась отчаянная схватка.
С подрагивающей головой, нервно оглядываясь, старикашка отказывался верить происходящему.
Небольшой отряд вывалился в коридор, захлестнув частоколом мечей древнего димахера и пригвоздив того к гобелену. Охотники за головами быстро превратились в отару овец, которую вырезали безжалостные мечники в синих одеждах. Парсифаль с помощниками стал медленно прорубаться сквозь заслон предателей.
***
Рыцари нервно посматривали на своих навязанных союзников. Никто из них не был готов морально ко встрече с вассалами дьявола. Один только вид тельцов вселял трепет и заставлял неприятный холодок пробегать вниз по спине. Пылающие взоры легионеров, демонические руны, покрывающие их броню и тела, вспыхивающие время от времени – все это заставляло людей предателя чувствовать себя неуютно. Но увесистые кошели с монетами усмирили честь, если такая вообще была, развеяли сомнения. Еще раньше остатки благоразумия утонули в потоке возможностей, которые открывались для алчных воинов после выполнения простой задачи. Небольшая сделка с совестью, а потом можно будет повесить меч на стену, купить имение, стать землевладельцем и жить припеваючи, рассказывая внукам байки о «нашем времени». Да и пути назад уже не было, предстояло доигрывать спектакль до конца. Такова участь всех, кто обманул доверявших.
У развороченного входа во временные апартаменты барона Римского с соседствующей овальной дырой до потолка, украшенной расходившимися во все стороны зигзагами трещин, стоял мужчина в черном балахоне с накинутым на голову капюшоном. Амарантовые нити рисовали причудливые завитки узоров на рукавах одеяния потустороннего мага, который предстал пред воинами барона, как крепкий старик с аккуратной белой бородкой и короткими седыми волосами. Заложив руки за спину и постукивая носком красного сапога, волшебник ожидающим взором окидывал помещение.
Был это сам герцог Данталион – один из военачальников ада, которому подчинялись многие легионы демонов. Дух, предпочитающий науку и философию бездумному разрушению. Понимая, куда ему предстоит переместиться, он принял облик мудрого старца-колдуна. В правой руке за спиной сжимал он свое грозное оружие – Книгу Имен. Именно на этого врага света пал выбор Белиала, когда нужно было выбрать достойного лидера по ту сторону портала. Данталион считался гением обороны, мог призвать и какое-то время удерживать под своим началом двойника любого демона, ангела или человека, кто стоял перед ним. Любого, если имя избранника есть в его перечне имен.
И теперь его задачей была защита портала, покуда фрагмент Грааля не будет передан его господину.
В северной зале, которая размерами, убранством и богатством обстановки немного уступала главному церемониальному помещению Камелота, царило молчание. Расшитые золотом и серебром гобелены, полосами застилая стены, свисали с потолка. Длинные столы ломились от яств и напитков, но никто к ним не притрагивался.
Редкие вздохи отчетливо слышались в относительной тишине. Рыцари барона Римского боялись лишний раз пошевелиться или произнести хоть слово в присутствии этих чудовищ. Тяжелое дыхание двух оставшихся тельцов, напоминавшее фырканье лошадей, волнами разлеталось по мрачному помещению. Другую пару Данталион послал в главный зал, а те так и не вернулись по неизвестной причине. Только распахнутые настежь полуовальные гигантские ставни напоминали об отбывших воинах преисподней, заставляя Данталиона теряться в догадках. Неизвестность всегда пугает пуще ожидаемых неприятностей, вероятно, из-за склонности даже самых прожженных прагматиков поддаваться слабой надежде, питая ложные иллюзии.
До оконного проема долетали звуки боя у подножия замка. Украдкой повернув голову, баронский рыцарь увидел, как за считанные мгновенья огонь пожрал соломенный треугольник, заполыхала крыша амбара. Пламя отразилось в карих глазах. Там бились и умирали сослуживцы, которым сейчас нельзя было помочь.
Разразившееся внизу сражение, казалось, совсем не интересовало пришельцев из мира вечного огня. Для них оно было всего лишь отвлекающим маневром. Там толпами погибали красные рыцари, но демонам было плевать на них. Даже неудача велиаров их не задела.
Кроме владыки ада и рогатых чудищ в зале была примерно дюжина отъявленных негодяев: героев ада, временно обретших плоть и право топтать землю в царстве людей. Насильник, садист, грабитель и убийца – каждый из этих воинов старины объединял в себе все эти понятия. Некоторые из них жили еще задолго до появления Христа. Еще вдоль стен, стараясь лишний раз не напоминать о себе, стояли два десятка воинов и магов барона Римского. В скованных и неуверенных движениях читалось желание оказаться подальше отсюда, но уплаченные и обещанные деньги якорем удерживали их на месте.
Ощущалось напряжение и недоверие, которым был пропитан каждый глоток тягучего воздуха в зале. Обитатели этого места были вынуждены быть на одной стороне, что делало их союз непрочным.
***
Рыцари барона Озерного знали, что моргнут они в главном церемониальном зале Камелота, а откроют глаза уже в северной части нового замка. Сердца их были переполнены отчаянной решимостью, с которой гладиатор-смертник выходит на бой, зная, что против него выставят более сильных, ловких и безжалостных врагов, но все же веря в себя. Сейчас не было места колебаниям или сомнениям, ведь на кону величайшая святыня христианства, честь Камелота, верность памяти Артура и жизни всех обитателей столицы. А ради этого можно с чистым сердцем рискнуть головой.
Когда они материализовались в центре залы из воздуха, разорвав тонкую пелену серебристой дымки, ни демоны, ни рыцари не были готовы к такой внезапной атаке. Одновременно путешественники в пространстве пустили в ход метательные копья и пузырьки со святой водой. Сотрясая воинственным кличем своды, рыцари бросились врассыпную, словно только в этом первобытном запале, смешанным с жаждой боя, был залог успеха.
Многие алые рыцари застыли в смятении, что стоило им жизни. Волшебник в красном плаще даже не успел вскинуть руки, свалившись на пол с дротиком в груди. Связка стальных шаров, сделав заключительный оборот в воздухе, стукнулась о шлем рыцаря и глухо ударилась о каменный пол, куда мгновеньем позже рухнула и сама мишень. Необузданный порыв нападавших придавил волю врагов, заставил некоторых предателей споткнуться на ровном месте, упасть, зацепившись за ковер или ножку стула. Точные удары одинаково разили демоническое отродье и их людских приспешников.
Закрывшись щитом и выдержав шквал ударов, барон Озерный резко качнулся в сторону, отмахнулся щитом и сразу же нанес пронзающий удар, насадив на освященный клинок Нимуэ легионера ада. Ланселот и Парсифаль, словно бесстрашные боги войны, прорубались сквозь вражеские ряды, взметая в воздух кровавые брызги и ошметки плоти, покрываясь густыми алыми пятнами. Сражение из центра залы распространялось по всей площади.
Рыцарь в синей накидке круговым ударом отправил двух воинов барона Римского к праотцам, а после пнул ногой большую вазу, где должна была быть святая вода. Декоративный, с вытянутым горлышком сосуд упал на венчик и покатился, оставляя за собой бесцветный след. Жидкость разлилась по полу и достигла копыт огроменного тельца. Рогатый монстр даже не поморщился и пошел на рыцаря, ступая по луже и размахивая косой. Подлые изменники хорошо подготовились: святую воду заменили на обычную, вместо соли припасли песок в мешках, а распятия эти христопродавцы вовсе сломали и бросили в камин. Здесь люди теряли преимущество своего поля боя.
Сэр Борс, расправившись с алым рыцарем, увернулся от огненного шара, выпущенного магом-предателем. Уклонился от повторного броска из второй руки, гусиным шагом пройдя по телу поверженного. Пролетающая рядом пламенная сфера на миг обдала его щеку жаром. Рыцарь резко рванулся вперед, выпрямился и без изысков зарубил негодяя мечом.
Бегая глазами по зале, Данталион кусал губы до крови.
«Что происходит? Старый дурак должен был тихо отравить лучших рыцарей Камелота. Всех, кто остался! Его увальням поручили простую задачу: создать переполох в столице и впустить велиаров. Но что я вижу? Цвет рыцарства Артура разит моих воинов, словно те трухлявые деревья! Надо уравнять шансы!»
С этими мыслями герцог ада стал искать глазами сильнейших из противников. Взор его остановился на Ланселоте. Злобно ухмыляясь, Данталион развернул свой том, очеркнул когтем имя и стал бормотать заклинание. Спустя пару мгновений перед ним сгустился и почернел воздух. Крутящиеся потоки дымки бурлили и колыхались, словно пытались сдержать то, что находилось внутри. После щелчка пальцев дым развеялся, оставив после себя точную копию Озерного рыцаря. Но было между ними одно разительное отличие: призванный воитель имел черные глаза, а под его доспехами билось черное сердце. Призванные таким способом воины обладали черной душой и лишь черными помыслами. Все самое худшее заключалось в них, что когда-либо посещало умы и сердца оригинала. И пуще остальных копии ненавидели себя настоящего. Того, кто может свободно ходить по земле и совершать благие дела, исправляя ошибки прошлого и облегчая душевный груз. Или усугублять содеянное.
Следом Данталион сотворил поддельных Борса и Парсифаля. Со звериным рыком эти марионетки бросились в бой. Черноглазый Ланселот впился клинком в плечо рыцаря барона Озерного. Несчастный стоял между ним и настоящим Озерным рыцарем.
Заметив свое зеркальное отражение с темными дорожками чернильных слез на щеках, Ланселот приготовился к бою. Скрестились Озерная Сталь и пронизанный черной патокой ненависти меч подделки. Словно порыв ветра, двойник набросился на одного из лучших рыцарей Круглого стола. Отступая, сэр Ланселот выставлял клинок для защиты, выжидая момент. В яростной атаке гораздо легче найти ошибку, чем в глухой обороне. Увернувшись, рыцарь вложился в сильный удар сверху, плашмя опустив клинок на оскверненное оружие врага, свободным кулаком Ланселот попытался ударить неприятеля в лицо. Тот инстинктивно сделал шаг назад и закрылся рукой, потеряв оппонента из вида. В следующий миг голубоватая сталь с серебряным ореолом пронзила горло черноглазого насквозь.
Призванный воин уставился своими бездонными глазами на настоящего Ланселота. Понимая, что ему остались считанные мгновения, он хотел было сказать что-то, но из раскрытого рты стали выползать черви и пауки, покрывая искаженное лицо колыхающейся маской. В предсмертной агонии демон смог только ухватиться за рыцаря, чтобы сэр Ланселот не смог отстраниться от всех гадов, что стали появляться из-под брони воина, и той серной вони, что резко ударила в нос. Так погибают солдаты преисподней – превращаясь в смрадную кучу, из которой во все стороны расползаются отвратительные существа. Да и те, вместе с останками и доспехами, растворяются в воздухе темной дымкой, пропадая без следа.
Замысел Монтеля полностью оправдал себя. Рыцари не опоздали. Тревогу окончательно придавила волна боевого азарта. Мысль работала быстро и четко в голове Парсифаля: если демоны были еще здесь, то кусок Святой Чаши им не принесли. Это означало, что предатель еще не пересек порог этой залы. Каждое мгновение демонов в мире людей оплачивалось изрядной порцией сил Белиала в аду. Славный рыцарь стрелой метнулся к дверям залы. На пути встал воин прошлого, легионер Рима в пластинчатой броне цвета серебра и шлеме с нащечниками. Вооруженный коротким клинком, он устремил свой пылающий взор на лучшего воина короля Артура.
Рубящий удар сверху был легко отбит в сторону римским воином. Словно молотом по наковальне ударил посланник ада гладиусом, но выставленный меч рыцаря послужил достойной защитой. Отмахнувшись поперечной дугой, Парсифаль создал расстояние, отойдя немного назад. Римлянин, почуяв вероятную слабость, тут же ринулся добивать жертву. Короткий меч, усиленный магией преисподней, был хорош на близких дистанциях. Двойной режущий удар прочертил крест и достиг цели. Игнорируя освященные доспехи, острие скользнуло по предплечью Парсифаля. В этом поединке надеяться на защитное одеяние было бессмысленно. Только умение мечника и бойцовские качества были определяющим фактором.
Сорвавшись с места, рыцарь Круглого стола скрестил оружие с врагом, клинки со скрежетом уперлись друг в друга. Парсифаль неожиданно ударил коленом и оттолкнул ошеломленного противника, потиравшего с недовольной миной на лице ушибленный пах. К вновь обретенному телу прилагались и болевые точки. Выхватив из поясной сумки пузырек со святой водой, Парсифаль поднял его над головой и с силой разбил под ногами у адского пса. От разлившейся влаги вверх потянулись язычки пара, обвиваясь вокруг ног и туловища посланца ада. Словно ошпаренный, римлянин стал дрыгать ногами. Забыв про Парсифаля, начал отступать и хлопать себя по телу, будто был объят невидимым пламенем.
На помощь подоспели двое красных рыцарей, хотя один из них не успел даже замахнуться: стремительный выпад заставил его схватиться за пробитое горло и упасть лицом вперед, выронив щит. Римский легионер использовал оставшегося помощника своеобразно, толкнув предателя в спину и насадив того на меч Парсифаля. Клинок с хрустом врезался в бок, между креплений нагрудника, защищенных поддоспешником.
Воспользовавшись задержкой врага, легионер сместился в сторону. Уперев свободную ладонь в рукоять, он хотел загнать сталь в глазницу рыцаря. Сбросив обмякшее тело с клинка, Парсифаль сделал размашистый выпад, в последний момент уходя в сторону и, к удивлению врага, сокращая расстояние, но не давая себе возможности использовать меч. Противники столкнулись. Римлянин грудью налетел на плечо светловолосого воина. Теперь все решала быстрота реакции, ловкость и скорая адаптация к непредвиденной ситуации. Воин ада намеренно уронил гладиус в ладони, схватив его для удара в бок. Но блондин, вспоминая свои юные годы в придорожных тавернах, когда он даже не мечтал стать рыцарем Круглого стола, но часто отбивался от выпивших вилланов, в лучших традициях кулачных угощений ударил легионера без замаха в живот, пихнул плечом, подавшись корпусом вперед. Гладиус скользнул по спине рыцаря, разрезав красно-белую тунику и чиркнув по нагруднику.
Простора для замаха мечом не хватало, но было в самый раз для кулачного боя. Обескураженный легионер ада получил апперкот. Стальной кулак, повернутый на себя, с зажатой рукоятью меча, заставил челюсти сомкнуться. Искры посыпались из глаз. Звонко лязгнув зубами, римлянин выронил гладиус. Каждый шаг Парсифаль сопровождал мощным ударом по физиономии посланца Белиала, словно желая сделать месиво из лица. Пузырящиеся кровавые сопли безобразно расплылись под носом и у рта. Под конец Парсифаль пронзил горло легионера, который, с повисшими руками и безвольно мотавшейся из стороны в сторону головой, уже больше напоминал огородное пугало на ветру. Вытащив меч, рыча от переполнявшей злобы, рыцарь подхватил римлянина и, словно тараном, вышиб им дверь.
Пробив оригинальным способом путь в коридор и расправившись с противником, Парсифаль подхватил с пола вражеский щит. Смахнув пот со лба, рыцарь столкнулся лицом к лицу с бароном и его последователями.
***
Отбросив щитом налетевшего мечника, Парсифаль успел выкрикнуть в зал:
– Предатель здесь!
Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание союзников. Где предатель – там же и часть Грааля. Сэр Ланселот, маг, клирик и несколько рыцарей поспешили на зов соратника к выходу из залы.
Остужая пыл разгоряченных подданных, барон Озерный отдал приказ своим воинам:
– Обороняйте проход! Не выпускайте их зала!
Защитники Камелота, вскинув щиты и угрожающе выставив копья с мечами, встали жидким полукругом на некотором расстоянии от входа.
В глубине зала отважный рыцарь схватился с тельцом. Первый удар косы тот кое-как отбил, но вот второй с хрустом врезался в щит и повалил незадачливого воителя на пол. Судьба его была бы ужасна, если бы в последний момент сэр Борс не успел прийти на выручку, загородив собой лежавшего на полу воина.
Приглушая звон стали, раздался зычный клич. Герцог Данталион отдал приказ тельцам. Желал он от своих подручных, чтобы те отправились на помощь барону Римскому, ведь если не доставить кусок Святой Чаши в ад, последствия лучше не представлять. Огромный демон, повинуясь и отступая назад, презрительно фыркнул, выдавив белесое облачко из бычьих ноздрей. Борс оттягивал лежавшего воина в сторону, выставив меч в сторону тельца, но громадина совсем забыла про недавних противников. Шаркнув копытом, тварь вскочила на подоконник, который стал трескаться под такой тяжестью, расправила свои крылья и вылетела в окно, оставляя поле боя.
Другой телец тоже последовал указанию. Взмахнув косой, он отогнал обступивших его баронских рыцарей. Мощным толчком оттолкнулся от земли, стал постепенно взмывать над врагами. Сделав несколько взмахов крылами, оглушительно взревев, пронесся над головой барона Озерного. Приземлившись за спинами обороняющихся, у выхода в коридор, демон одним ударом снес оставшуюся дверцу и начал свою погоню за Ланселотом, втаптывая тела поверженных в пол.
– Не преследовать, но отойти ближе ко входу! – скомандовал молодой барон своим людям, пятясь назад.
Герцог Данталион остался в зале, так как рисковать открытым порталом перед лицом явной опасности он не смел. Даже если ставкой был осколок Грааля. Собрав остатки своих сил, он указал когтистым перстом на отряд барона Озерного.
– Вырезать всех до единого!
Армия барона Римского была брошена на жертвенный алтарь этой авантюры. Захватить врасплох гарнизон Камелота не получилось. Красные воины подожгли несколько строений, но и это было без толку: огонь не перекинулся на другие здания. Открыть западные врата помешала какая-то фурия в черном доспехе вместе со своими дружками. Велиары, из-за ливня освященных стрел с крепостной стены, были вынуждены отступить в леса и схорониться в забытых склепах и подземельях. Рыцари в красных плащах, понимая свою безнадежную ситуацию, либо сдавались на милость рыцарей баронов, либо пускались наутек, спасаясь от преследователей. Немногие бились до конца, не желая позорно представать перед судом за совершенные преступления. Да и кара за такое деяние была бы известна еще до вынесения приговора. Барону Римскому было плевать на потери, на совесть, на честь. Сам он теперь, в сопровождении своих компаньонов, зайцем убегал от гнева рыцарей Камелота.
Важнейшая битва теперь разгоралась в новом замке столицы, где в нескольких поединках решалась судьба многих и многих.
***
Словно волны о скалу, разрубались воины предателя мечом Парсифаля. Ни продавший совесть мечник, ни слуги дьяволовы не могли удержать разъяренного рыцаря. Истово говорят, что самый страшный гнев – это гнев праведный.
Прозрачная магическая стрела, оставляя за собой след из молочной пыльцы, стремительно полетела в гущу алых воинов. Обычные доспехи от таких трюков не спасают, и солдат, получив призрачное древко в грудь, качнулся, сделал шаг вперед и два назад, осел наземь, дико пуча глаза и срывая рукой гобелен со стены.
Преодолевая сопротивление, отряд помощников во главе с Ланселотом следовал по следам Парсифаля, отрезая путь предателю.
– Необходимо вернуться и передать фрагмент Грааля! – низким голосом сказал красноглазый центурион.
– Когда путь будет свободен! – с тревогой в голосе бросил барон адскому воину, оглянувшись на безуспешные попытки вассалов остановить Парсифаля. – Эй! Вы двое! Задержите его!
Голос барона сорвался на визг, граничащий с истерикой, когда тот отдавал приказ подданным. Жалкий старик убегал, желая спасти свою шкуру и забрать с собой осколок Грааля. Точного плана у него не было. К такому повороту событий он не готовился. Страх сковал его мысли. Желание жить диктовало свою волю, а обагренный кровью Парсифаль, продиравшийся сквозь частокол копий и мечей, казался неудержимым и не давал сосредоточиться.
«Нельзя передать реликвию сейчас… но это станет возможным после!»
Так думал незадачливый интриган.
Найти одного человека в Логресе будет непростой задачей даже для рыцарей Камелота. Более всего старец боялся не оправдать ожиданий Белиала. Сделка заключена, и свою выгоду старик получит. Или ощутит на себе гнев ада. Бессмертие и бесконечные удовольствия ожидали его в случае успеха, но кипящий котел – в лучшем случае, если он подведет своего господина. А встретиться с ним придется. Рано или поздно.
Старый вельможа с завидной прытью побежал вниз по винтовой лестнице, прикрываемый сильно поредевшим отрядом.
Поймав кураж и быстро расправившись с противниками, сэр Парсифаль добрался до спуска вниз, но помедлил и оглянулся. Отряд помощников спешил за ним по залитому кровью полу, переступая тела поверженных. Некоторые рыцари барона Озерного пали под мечами посланников Белиала, но оставшиеся целыми воины продолжали погоню. Решив действовать осмотрительно и подождать помощь, Парсифаль глянул вниз и разглядел, куда побежал барон Римский с остатками своего воинства. В отблесках факелов на стене он увидел цепочку теней. В полумраке сверкнула алая материя. Послышался хлопок закрывающейся двери, но не такой гулкий, как ожидалось от массивных створок главной арки. Не к главному залу повернул предатель, но вошел в небольшую дверь напротив, которая вела в галерею, связывающую основную и смежную башенки. В придаточном строении хранились оружие, материалы, инструменты для починки и пыльные сундуки с добром, которому не нашлось места в комнатах. Негодяй сам себе отрезал пути к отходу, ибо не было там выхода.
Когда Ланселот и остальные достигли выхода на лестницу, что в тусклом свете факелом лентой уходила вниз, Парсифаль сказал:
– Поспешим! Барон прошмыгнул в башню-хранилище. С ним немного людей и ему некуда бежать…
И в этот момент раздался чудовищный вопль тельца, который выбил оставшуюся дверцу, вываливаясь из главного зала северной башни. Локтем задев проем, он вывернул перекрытие из ниши. Обработанное бревно, вырывая куски извести и поднимая облака пыли, стукнулось о пол. Грубо лишившись опоры, верхняя балка стала съезжать вниз, замерев на половине пути, преградив путь входящим и выходящим.
Все, словно по команде, оглянулись. Монашек вжал голову в плечи, будто готовясь получить подзатыльник. Трясущимися руками сжал булаву. Маг попятился, выставив перед собой холеные ручонки, словно для защиты. Рыцари помнили, что такую тварь одолеть было трудно. Один из них с горечью в голосе произнес:
– Как жаль, что с нами нет черной воительницы!
Да, Артория сейчас была занята на западной крепостной стене. И только после всех дел там поспешит в северную башню, куда ее и Бедивера перенесет Монтель. Но теперь приходилось надеяться лишь на собственные силы.
– Спеши, мой друг! Не дай негодяю спрятать святыню! А я задержу демона! – положив руку на плечо Ланселота, сказал рыцарь Круглого стола.
Глянув на идущее по коридору чудище из глубин ада, сэр Ланселот с чувством произнес:
– Не было и не будет на земле британской рыцарей, которые были бы равны тебе, сэр Парсифаль!
– Спешите! А я остаюсь, ибо есть у меня задумка! Церковник тоже пригодится! – неожиданно сказал баронский маг.
– Долг велит… мне остаться… – неуверенно промямлил клирик дрожащими губами, готовый вот-вот разреветься.
На том и сошлись: Ланселот с двумя рыцарями побежал следом за бароном Римским вниз, а сэр Парсифаль твердой поступью вышел навстречу тельцу.
Длинный арочный коридор, как и все в Новом Камелоте, поражал грандиозностью. Он был просторен и высотой был в три человеческих роста, но широкоплечий монстр, раскачиваясь на ходу, все равно касался лапищами стен. С диким ревом он опрокидывал своей косой пустые доспехи и разбивал вазы с обычной водой, что были по обе стороны, надвигаясь на людей. Черепки и железки хрустели и скрежетали под его копытами, покрытыми кровью растоптанных трупов. Коричневое пятно на большей части торса, от которого вздымались белые завитки, словно штандарт, украшало дергающиеся складки мышц.
Бледный от страха монашек, готовый в любой момент рухнуть без чувств, сцепил руки, закрыл глаза и начал творить молитву:
Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твое,
Да приидет Царствие Твое…
Насмешливое замечание мага прервало клирика.
– Полно, святой человек! Не для молитвы вы здесь! В это чудовище склянка с освященной водой прилетела, а он все еще на своих копытах. Сдается мне, только смертельная рана, нанесенная оружием Авалона, сможет остановить его.
На непонимающие взгляды рыцаря и церковника волшебник ответил коротко, ибо времени оставалось мало.