Михаил Константинович Зарубин
Илимская Атлантида. Собрание сочинений
– О, Людмила Петровна! Балансовые отчеты – это мелочь, дальше идут требования. Нужно предоставить отзыв о нас других клиентов банка, доходы, расходы по управленческой деятельности, список товарно-материальных запасов, право собственности на всю недвижимость и технику и дальше в таком же духе… Сорок пунктов! Они чего, озверели, что ли? Им что, залога мало? Нужно знать все до последнего гвоздя о кредиторе, – отирая пот со лба, печально закончил свой монолог руководитель предприятия.
Людмила Петровна оказалась более выдержанной. Она только покачала головой, поясняя директору:
– Наши возмущения останутся без ответа. Они вроде как благодетели. А мы просители. Вживайтесь в эту роль терпеливо, смиренно, уважаемый Алексей Николаевич.
– Мы же деньги начнем отдавать с огромными процентами. Наоборот, они нас должны любить-уважать.
– Не спорю, ни с вами, ни с ними. Знаю по опыту точно, лучше никаких кредитов не брать.
Три дня готовили документы, созванивались с сотрудниками Инвесткомбанка, что-то поправляя сразу же под их диктовку. Кажется, требующийся объем подготовили идеально. Сдали.
Каждый день Алексей Николаевич ожидал вестей из банка. По прошествии первой недели Зубов позвонил сам, получил вежливый успокаивающий ответ:
– Всё в порядке, идет проверка, перепроверяется стоимость вашего залога. Для некоторых документов требуется компетенция других специалистов.
Позвонил еще через неделю, те же слова.
Откликнулись через три. Нежный женский голос любезно пригласили заявителей в центральный офис, находящийся на площади Репина.
* * *
В тесной комнатенке, со втиснутыми в нее тремя офисными столами и двумя книжными шкафами, стулья для посетителей были не предусмотрены. Для Алексея Николаевича, однако, принесли из коридора скользкий пластиковый стул, бухгалтеру предполагалось стоять в дверях. Алексей Николаевич уступил предоставленное ему место немолодой своей коллеге, а сам встал у окна. Времени на рассматривание окрестностей оказалось предостаточно. Два молодых человека, один из которых, как потом выяснилось, возглавлял отдел корпоративных клиентов, а другой был заместителем директора департамента по кредитной политике банка, извинившись, ушли на совещание к начальству. Не было их около часа. Зубов грустно рассматривал пасмурное питерское небо, потом перевел взгляд на заваленные бумагами столы, отметил, что стопки бумаг лежат на подоконнике и даже на полу между шкафами.
– Да, Людмила Петровна, смотрю я на это все и думаю, что ждут нас здесь недобрые вести. Если бумаг много и нет им порядка, значит, нет порядка и в делах.
– И в голове, – не очень оптимистично добавила бухгалтер. – Но не будем расстраиваться раньше времени, Алексей Николаевич.
Наконец, вернулись бодрые молодые работники банка, радостно сообщили, что освободился кабинет директора департамента, и там им разрешено провести переговоры. Новое помещение настроило на более оптимистичный лад. Комната хоть и не была большой, но зато бумаги по углам не валялись. Все участники переговоров расположились вокруг овального, похожего на журнальный, столика, у которого, как оказалось в дальнейшем, тоже были свои скрытые острые углы.
Руководитель отдела, не представившись, начал первым.
– Мы подробно рассмотрели вашу заявку, произвели оценку залогового земельного участка с построенными домами-коттеджами. Получилось – пятьдесят миллионов, – невыразительным голосом констатировал молодой человек в модных узких брючках, особо подчеркивающих некоторые детали его телосложения, и пиджачке, из которого, казалось, он давно вырос. Алексей Николаевич не был знаком с тенденциями офисной моды и про себя удивлялся такому внешнему виду молодых людей. Но Зубов оказался просто ошеломленным, когда осознал названную цифру.
– Сколько? Вы что, с ума тут все посходили? – закричал он. Только что кулаком по столу не стукнул.
– Пятьдесят миллионов, – совершенно спокойно повторил молодой человек.
– Там ведь кадастровая стоимость определена государственной комиссией, и она равна двумстам миллионам.
– Алексей Николаевич, давайте не будем спорить.
– Я не спорю, я поясняю тем, кто в этом не разбирается, – злясь и сжимая кулаки, пытался переубедить молодых людей директор. Людмила Петровна пока в разговор не вступала, только успокаивающим жестом погладила его руку. Молодые «банкиры» оставались невозмутимыми.
– Пожалуйста, выслушайте нас, после этого мы вас послушаем, – заговорил второй. – Итак, оценка вашего залога практически равна кредиту. Это не очень хорошо. Да и залог неликвидный.
– Как это так? – рявкнул Алексей Николаевич.
Но молодые клерки, не удостоив вниманием его возмущение и невзирая на негодование просителя, невозмутимо продолжали.
– В случае невозврата кредита, реализовать этот залог будет трудно, может быть, и невозможно. Поэтому требуется, чтобы кто-то из руководства компании подписал поручительство и принял на себя обязательство нести ответственность за кредит.
– А что, залога мало? – спокойно вступила в разговор Людмила Петровна. – Молодые люди, извините, не знаю, как вас по имени-отчеству, но поясните свои расчеты.
Банковские сотрудники не удостоили гостей чести представиться по форме, лишь подали визитки да одарили взглядами ледяных глаз. Тот, кто казался главнее, снисходительно произнес:
– Признаюсь, Алексей Николаевич, трудно говорить с человеком, не знающим простых истин.
– Это вы обо мне? Э-э… – Алексей Николаевич вчитался в одну визитку, потом в другую. – Если не ошибаюсь – Денис Александрович?
– О вас, о вас. Вы, опытный производственник, должны знать, что в российских реалиях ответственность юридического лица ограничена стоимостью имущества, которое заранее может быть выведено из владения организации, и кредитор может остаться ни с чем. Так что, каким бы грамотно составленным ни был договор, риск неисполнения обязательства всегда есть. Поручительство – один из способов обеспечения обязательств. Суть данного способа заключается в том, что в случае неисполнения должником своего обязательства, поручитель должен погасить все негативные последствия такого неисполнения.
– И без этого кредит не получить?
– У нас – нет.
– Здо́рово, ребята! Хорошо устроились. Вначале залог уменьшили в четыре раза. Да там только земля стоит пятьдесят миллионов, это же Петергоф, рядом Английский парк! По-вашему, трехэтажные коттеджи площадью пятьсот квадратных метров каждый равны по стоимости двухкомнатной квартире? – не сдавался, краснея, Зубов.
– Да вы успокойтесь, – перебил его один из клерков, которые теперь Алексею Николаевичу казались оба на одно лицо – так они походили друг на друга в своей бессердечности, вызывающей презрительности к просителям.
– Нам от вас ничего не надо, – с металлической интонацией выговаривал второй. Вы́ же кредит берете. А если у вас на стройке все так прекрасно, продайте построенное. И деньги будут. Что же вы к нам пришли? Мы кредитное учреждение, наш товар – это деньги. Поручительство – достаточно эффективный способ, чтобы повысить ответственность руководителей. Так, например, член акционерного общества или генеральный директор, давший поручительство за организацию, уже не сможет легко уйти от ответственности за неисполнение обязательств подконтрольной фирмой.
– В вашем случае поручительство должен дать председатель Совета директоров, – важно пояснил другой «торговец деньгами».
– Кто? – поперхнулся Алексей Николаевич.
– Председатель Совета директоров. – Медленно повторил клерк. – У вас лично слишком мало имущества, да и человек вы наемный. Еще раз подчеркиваю, если вы уверены в том, что взятые обязательства будут исполнены, то незачем опасаться договора поручительства. Правильно? – молодой человек кивнул на главного бухгалтера, приглашая ее к разговору.
– То есть, если я вас правильно поняла, – спокойно сказала Людмила Петровна, – сначала мы должны представить залог. Независимая компания, которую вы выбираете сами, этот залог должна оценить. Если оценка и сумма заявленного кредита совпадают, или оценка окажется выше, мы должны оформить дополнительно поручительство на возврат кредита в случае какой-либо нашей некредитоспособности. Я правильно понимаю алгоритм сделки?
– В целом, – да. Чувствуется, что вы, Людмила Петровна, человек опытный в финансовых делах, – скривив губы в ухмылке, которая должна была означать любезную улыбку, наконец смилостивился «торговец деньгами».
– А в каком случае поручитель погашает кредит? – не унимался Алексей Николаевич.
– Поручительство – вид обеспечения обязательств по кредиту. Поручитель – человек, обязующийся перед банком в случае неисполнения обязательств, возложенных по кредиту на заемщика, выполнить их за него. Сразу видно, Алексей Николаевич, что вы давно не брали кредит. Это обычная практика.
– Век бы не брать чужие деньги.
– Не берите, мы не настаиваем.
– Почему не настаиваете, если говорите, что деньги – товар. Товар надо продавать и прикладывать к этому и умение, и желание, и способности. Или я ошибаюсь?
– Алексей Николаевич, давайте по этому поводу не будем дискутировать. Вы, кажется, поняли наши условия. В случае вашего согласия и подписания необходимых документов, на счет компании сразу же будут перечислены денежные средства, – намереваясь поскорее избавиться он несговорчивых заемщиков, торопливо проговорил один из парней.
Но Зубов не унимался.
– Мы же о самом главном не говорили, о процентной ставке! – воскликнул он.
– Ну, она обычная в таких случаях и составляет пятнадцать процентов.
– Это конечная цифра? – недоверчиво спросила Людмила Петровна.
– Не совсем, добавляется кое-какая мелочь.
– Так вы уж говорите все, Денис Александрович! – погрозил пальцем натруженной за годы работы в строительстве руки генеральный директор.
– Добавляются комиссионные, проценты за банковское обслуживание.
– Так мы же работаем с вашим банком, зачем открытие нового счета?
– Но на кредитную сумму открывается отдельный счет.
– Зачем?
– Алексей Николаевич, это банковские правила, догма, они не обсуждаются.
– Так какой же все-таки окончательный процент по кредиту, Денис Александрович? Говорите же наконец! – вскочил из-за стола генеральный директор.
– Со всеми мелочами примерно семнадцать процентов. Извините.
С этими словами молодой человек бесшумно выскользнул из помещения по какой-то неотложной надобности. За ним поспешил и второй. Ну, прямо как Бобчинский и Добчинский, – подумал Алексей Николаевич. В комнате установилась тишина, через которую только сейчас отчетливо просочились прежде незамеченные запахи пыльной бумаги, тяжелой мужской туалетной воды и остатков еды.
Алексей Николаевич от омерзения передернул плечами, прошелся по комнатке и повернулся к окну.
– Слушай, Людмила Петровна, ну что за погода! Опять пошел дождь.
– Дождь? А при чем дождь, Алексей Николаевич? – встрепенулась женщина.
– Я говорю, на улице идет дождь.
– Прости, не поняла, я еще не отошла от нашего разговора за овальным столом.
– Да какой это разговор? Это нас с тобой, как котят, носом тыкали два пацана, они нам ведь в дети годятся. Не пойму, то ли им не очень хочется давать нам кредит, то ли поглумиться хотят над нами, отставшими от финансово-технического прогресса.
– Похоже, и то, и другое. А главное, ведь всё в удовольствие этим деятелям.
В комнату вернулся Денис Александрович.
– У вас будут еще ко мне вопросы? – спросил он тоном хозяина, ждущего ухода нежеланных гостей.
Алексей Николаевич молча подал бланки пропуска. Молодой человек с облегчением подписал их и радостно шлепнул штампы.
– Вы думайте, как только будете готовы, свяжитесь с отделением нашего банка.
– Хорошо, Денис Александрович. А можно вопрос не по теме?
– Конечно, постараюсь ответить, если смогу.
– Мне показалось, что вы и ваш коллега не хотите удовлетворить нашу заявку на кредит.
Денис Александрович в первый раз прямо посмотрел в глаза директора, неуверенно пожал плечами. Зачем-то махнул рукой, словно споря с кем-то, и как выдохнул:
– Хотите честно, Алексей Николаевич? Мое мнение?
– Конечно, хочу.
– Я твердо уверен, что кредитовать строительные организации, у которых меньше четырех проектов в портфеле, банку не интересно. Это мелочь. Это лишний труд.
– Но у нас же либеральная экономика, Денис Александрович, вернее, такую мы стараемся построить с упором на средний и малый бизнес. Ведь понятно, что без кредитов ни один застройщик развиваться не может.
– Вы задали мне вопрос, я честно ответил. В строительстве не должно быть мелких и средних организаций-застройщиков. Только крупные! А остальные должны или уйти на покой, или объединяться с другими. А давать кредит или не давать, решаю не я, а руководство. Моя задача донести до вас банковские правила. И я, кажется, донес. Извините, мне пора. – Не подав руки и приняв прежний вид панцирного существа, типичный представитель «нашего будущего» повернулся к просителям спиной и зашагал в противоположном от них направлении. Он шел по коридору твердой походкой человека, абсолютно уверенного в своей правоте.
– Ну что, Людмила Петровна, пойдемте докладывать председателю Совета про банковские правила. Думаю, они не придутся ему по душе.
Главный бухгалтер отреагировала вяло, она словно потерялась, ссутулилась, ее оптимизм исчез, казалось, она поняла свою профессиональную беспомощность перед новым, жестоким, прагматичным миром, в котором есть место Закону, но нет понятия Милосердие.
Стареющая женщина знала, что необходима предприятию для подготовки бухгалтерских отчетов, выведения статистических результатов. Но сегодня эта необходимость показалась ей ненужной, устаревшей, чем-то из далекого прошлого. От этого осознания или от чего-то другого в голове у нее появилась колющая боль, которой она так боялась, так как не могла справиться с ней ни одним из имеющихся у нее лекарств. Помогали только отдых и душевный покой. Поскорей бы на улицу выбраться, скорей бы уйти, не видеть этот банк, этих лощеных лицемеров. Скорей бы!
* * *
На другой день Антон Анатольевич внимательно выслушал рассказ генерального директора. Удивительно было то, что председатель ни разу не перебил, не переспросил Алексея Николаевича. Его известной привычкой было перебивать любого, не делая уважения ни возрасту, ни должности. Манера «начальствовать» в жизни и на работе приносила ему порой плохие плоды.
Но сегодня, даже когда Алексей Николаевич замолчал, председатель не заговорил, но, сутулясь, несколько раз прошелся по кабинету, вздыхая, не глядя на собеседника.
«Что это с ним? Неужели я так его расстроил? Да ничего вроде не сказал трагического», – следя за передвижениями председателя, подумал генеральный.
Тот словно услышал мысли Зубова, подошел к нему вплотную.
– Говоришь, мое поручительство – догма, необходимый атрибут банковских правил, – и, не дожидаясь ответа, заорал: – Сволочи они, забыли, как несколько лет назад спасали их всем миром, забыли, что жируют на наши деньги, забыли, что мы с первого дня с ними, что в новой жизни учреждали их! Стервятники, понастроили новейших зданий по всему городу, разводят людей как лохов! Поручительство им дай! Правила у них такие! – тут председатель перешел на шипящий шепот. – Зажрались, решили, что все принадлежит им. Мелочи не хватает, решили через поручительство кое-какие мелочи отобрать. Вот им… – председатель слегка согнул ноги в коленях и стал показывать кукиш куда-то вверх, высовывая до невероятной длины большой палец.
– Антон Анатольевич, успокойтесь, пожалуйста.
– А ты меня не успокаивай, я не больной. Пошли они, знаешь, куда?!
– Знаю.
– Тогда оставь меня одного, дай мне подумать.
Зубов поспешно закрыл за собой дверь. В коридоре немного успокоился, но чувство отвращения, впервые появившееся от запаха в комнатке банка вчера, повторилось сегодня снова, причем оно казалось сильнее, непереносимее. Настоящая тошнота подкатила к горлу. И только выйдя на улицу и подставив лицо непрекращающемуся с утра дождю, Зубов почувствовал облегчение. Дождь показался ему тем милосердным средством, которое смывает не только следы на асфальте, но и следы человеческих обид с души.
На другой день, не успев еще снять плащ, он увидел председателя, заходившего в его кабинет.
– Здравствуй, Алексей Николаевич.
– Здравствуйте, Антон Анатольевич.
– Ты помнишь Владимира Павловича Бубнова?
– Не только помню, но и знаю, мы иногда перезваниваемся, поздравляем друг друга по праздникам.
– Так ты, выходит, знал, что он первый заместитель председателя правления Городского банка?
– Знал, конечно.
– А чего молчал?
– А что я должен был сказать?
– А то, что его банк готов дать нам кредит, без всяких крючков и загогулин.
– Здорово, если так!
– Здорово-то, здорово, но мне приходится во все влезать самому. На вас положиться нельзя. Или все вы лодыри, или несообразительные такие?
Зубов промолчал, зная, что перечить председателю нельзя, тем более в такой ситуации.
– Так вот, – после паузы сказал председатель, – через два часа мы у него.
– Буду готов. Главбуха брать?
– Нет, не надо. Возьми те же бумаги, что вы готовили для Инвесткомбанка.
Как только их машина проехала мимо вскинувшегося вмиг шлагбаумом у въезда для vip-персон, началось диво дивное. Автоматические указатели легко установили машину в нужном месте огромного подземного паркинга. Не успели председатель и директор выйти из машины, перед ними появился молодой человек. Вежливо назвав каждого по имени-отчеству, попросил пройти вместе с ним. В большой, богато отделанной комнате на первом этаже передал их, как эстафетную палочку, другому молодому человеку. Они прошли в огромное фойе, где двери двух десятков лифтов мигали огоньками цифр, указывая местонахождение летящих кабин. Через минуту уважаемые просители были в большой, словно комната, кабине лифта. Еще мгновение, и они по велению неведомой силы оказались на двадцать пятом этаже. Алексею Николаевичу показалось, что он в самолете, у него заложило уши.
Первый заместитель председателя правления Городского банка Владимир Павлович встретил их в своем просторном, залитом естественным светом даже в этот дождливый день кабинете нового двадцатипятиэтажного здания, которое, словно каменная глыба, нависло над двух- и пятиэтажными домами ближней округи. Помещение было отделано ослепительно красивыми декоративными материалами, натуральными каменными плитками, наполнено импортными светильниками и изысканной мебелью.
Банкир остался очень доволен впечатлением, произведенным на своих гостей. Усадив их возле окон-витражей, из которых видна была большая часть города, вызвал сотрудника и попросил Зубова поработать с ним, пока они с Антоном Анатольевичем поговорят за чашечкой кофе.
Сотрудник оказался специалистом дельным, понятливым, конкретным, лишних слов не говорил. Просматривая документы, он задал несколько уточняющих вопросов и оказался готовым к докладу начальству раньше установленного времени.
– Ну, доложи нам, уважаемый, – со сладкой улыбкой, как сытый кот, промурлыкал Владимир Павлович, увидев готовность своего специалиста.
– Могу сказать, баланс у них хороший. Заемного капитала нет, доля собственных средств в оборотных активах в норме, нераспределенная прибыль положительная. Если речь идет о кредите, то залоговой массой может служить здание, где расположен офис организации, а также земля и цеха производственной базы.
– А коттеджный поселок в Петергофе, земля и построенные избушки, что – не могут быть залоговой массой, уважаемый? – удивился председатель.
– Почему? Могут, но это настолько неликвидный залог, что о нем можно говорить в случае небольшой суммы кредита. А вы просите слишком много.
– Откуда вы знаете, что он неликвидный? Что, за десять минут определили? – уже заметно горячась, бросил Антон Анатольевич.
Сотрудник молчал, посматривая на своего руководителя.
– Чего молчишь, Семен Абрамович? Говори, что думаешь, – все еще с мягкой кошачьей грацией, кивнув головой, сказал Владимир Павлович. – Почему такое историческое место не оценил?
– Хорошо, Владимир Павлович, скажу, – важный специалист резко повернулся к Антону Анатольевичу и негромко, но отчетливо, словно выученный урок, произнес: – Ликвидность имущества характеризуется тем, насколько быстро объект можно обменять на деньги. К глубокому сожалению, у банка имеется несколько объектов, подобных вашему в Петергофе, недалеко от названного земельного участка, но продать мы их не можем уже длительное время. Спрос на такие дома отсутствует.
– Тебе понятно, Антон? – уже серьезно кивнул председателю банкир.
– Понятно. И что, мне сейчас их век не продать?
– Продать всё можно, только занятие это не из легких. Нужна реклама, деньги, время и терпение. Взяв такой залог, мы, если что, свои деньги не вернем, – категорично и жестко заключил Владимир Павлович и положил обе своих руки с локтями на стол, словно подвел черту.
– Я понял. – Антону Анатольевичу, казалось, больше сказать было нечего. Но он цеплялся за соломинку: – Но ведь наш офис имеет порядочную стоимость, я уж о земле и цехах на производственной базе не говорю, там миллиарды рублей.
– При чем здесь стоимость, Антон Анатольевич, мы оценку проведем и любую стоимость сделаем, главное ведь не это. Главное, кредит надо отдавать, а залог – это лишь часть договорного механизма.
– Владимир Павлович, и я об этом же. Тогда мне непонятно, почему для вас один залог ликвидный, а второй нет. Такое впечатление, что вы уже примериваете это к своей собственности.
Дальше банкир разговаривал с гостями тоном умного учителя с тупыми учениками.
– Есть четкие банковские правила, согласно их мы действуем. Нарушение чревато большими бедами.
– Ну, а если ликвидного залога нет, а есть вот такой, как наш, коттеджный поселок? Что, кредит не дадите?
– Бывали случаи, что не давали. Банки к строителям относятся жестче, чем к остальным. Сегодня у строителей высокие риски, да и с прозрачностью не все чисто.
– Что это за прозрачность, Владимир Павлович?
– Это когда деньги просишь на одно, а расходуешь на другое. Поэтому, как нам кажется, и просрочка по кредиту растет.
– Так я не понял, ваш банк сможет дать нам кредит?
– Сможет, но только под здание вашего офиса, – уже ледяным тоном выговорил Владимир Павлович.
– Без поручительства?
– Зная вас обоих, без него. Мне офиса хватит. Кредита не отдадите, я там отделение банка размещу.
– Спасибо и за это. А о проценте можно спросить?
– Обо всем можно спрашивать. Берем мы с вашего брата пятнадцать процентов плюс расходы за комиссию, страховку и содержание счета. В общем, набегает какая-то мелочь.
Услышав знакомую, слышанную в другом банке фразу, Зубов опять передернул плечами, как от холода, и ощутил приступ беспричинной тошноты. Он судорожно начал глотать воздух и скопившуюся во рту слюну. Но никто этого не заметил.
– Но наша-то маржа небольшая. Мы ведь деньги у Центрального банка покупаем, – продолжал Владимир Павлович.
– Понятно. – Антон Анатольевич обвел взглядом хоромы банкира. Тот, уловив этот взгляд, пояснил:
– Нет, на маржу такое не построишь, брали кредит долгосрочный. В кабалу, знаешь, какую влезли?
Антон Анатольевич на последние слова что-то хотел возразить, но вовремя передумал и стал прощаться.
– Спасибо, Владимир Павлович, должником твоим буду.
– Ну, если кредит возьмешь и не отдашь, то будешь, – шутливо ответил банкир. – Жду от вас материалов, необходимых для выдачи кредита, только поскорее. Надеюсь, что недели хватит.
Уже в машине председатель спросил Зубова.
– Ну, что ты скажешь?
– Да хрен редьки не слаще, нужно спросить в Инвесткомбанке, если офис возьмут в залог без поручительства, то зачем менять банки, это ведь тоже непростое дело.
– Не надо ничего делать, Алексей Николаевич, дам я поручительство, – растягивая в задумчивости слова, смиренно произнес Антон Анатольевич. – У тебя уверенность есть, что кредит отдадим?
– Уверен на все сто, Антон Анатольевич.
– Тем более. Так что с завтрашнего дня оформляем кредит в нашем банке.
– А чего ты так вдруг решил, Антон Анатольевич?
– А ты не видишь, как он с нами разговаривал? Кто мы для него, – тягло? Видишь ли, они такой дворец на кредит отгрохали. Ты поверишь? Что он нам-то, строителям, туфту гонит?
– Да не заводитесь вы, Антон Анатольевич.
– Ты прав, Алексей Николаевич, что тут духариться, лишний раз убеждаюсь, что сегодня банки превратились в вымогателей. Они стали предприятиями, официально занимающимися рейдерством.
– Ну, вы хватили.
– Ничего я не хватил, ты ведь слышал, как банкир уже уверен, что из нашего офиса отделение банка сделает.
– Но это ведь в случае, если мы кредит не отдадим.
– Я уверен, он этот случай спровоцирует в любом случае. Ему ведь что нужно – получение информации о финансовом состоянии нашего предприятия, а точнее, – о финансовой устойчивости и ее пределах. После того, как эта информация будет собрана, даст задание своим фирмочкам скупить нашу кредитную задолженность.
– Антон Анатольевич, да кто мы для них, мелочь.
– С крупными они не связываются, слишком много сил приходится прикладывать, а с малых по зернышку – и полный достаток имеют. И дворцы строят. Ты мне скажи, как у нас произведена оплата налогов?
– Налоги все оплачены, а что такое?
– Ничего особенного, эти ребята могут организовать заявление любого человека в правоохранительные органы, а проверка может подтвердить признаки наличия состава преступления, неуплаты ста рублей административного штрафа. И поехало.
– Что-то вы совсем все видите в черных красках.
– Если бы я с этими ребятами не был знаком.
– Вас послушать, Антон Анатольевич, контору надо закрывать.
– Контору закрывать не надо, а кредит нужно как можно быстрее брать. Езжай в наш банк, уговаривай, упрашивай, но без денег не возвращайся. И так затянули, уже на улице август. А я попробую потянуть время с Владимиром Павловичем, дернул меня черт обратиться к нему.
* * *
На другое утро Алексей Николаевич Зубов отправился в свой банк. Август выдался теплым, солнечным. Только в тени иногда настигали ледяные порывы ветра, как доказательство того, что лето не вечно. Илья Пророк уже бросил льдинку во все водоемы, остудил реки и озера. «Как это ему удается – сразу и во все?» – подумал Алексей Николаевич, поежившись от налетевшего порыва ветра. Этим утром он впервые увидел на дворовой березе несколько желтых листочков. Один оторвался и сейчас кружил над его головой, как воздушный янтарный кораблик. Генеральный вспомнил, что недавно видел янтарное украшение с такими же листочком-корабликом на столе в Городском банке. Присмотревшись к своему, убедился, что этот, березовый, краше того, вечного, янтарного, неподвижного. Этот ведь живой. И даже когда ляжет зимой в землю – весной станет ей, родной, источником энергии для сотен будущих таких листочков. И так весело ему сделалось от осмысления этого процесса, от осознания неиссякаемости жизни и красоты.
В банке, как и прежде, встретили его очень любезно. Но надежда на то, что ему, как показывают в телевизионной рекламе, удастся получить кредит за несколько часов, рухнула в один миг. Волна липкого ужаса окатила его, когда он получил перечень документов для оформления заявки.
Видя это, старший инспектор, женщина лет сорока, рассмеялась.
– Не беспокойтесь, Алексей Николаевич, данные документы являются типовыми для всех банков. Во-первых, существуют требования Центрального банка по минимальному перечню документов, на фундаменте которых банк должен проводить оценку потенциального заемщика, а также его бизнеса. Во-вторых, кредит для юридического лица имеет отличия от кредита простому гражданину по сложности проведения оценки риска возврата и, конечно, платежеспособности.
– Но я читал, что вы даете кредит организациям малого бизнеса за три дня.
– Да даем, но с момента предъявления полного пакета необходимых документов.
– Реклама, значит, врет? Обычное надувательство.
– Рекламе верить нельзя. Однако нам с вами будет проще.
– Это почему же, Мария Ивановна?
– Во-первых, вы наш клиент, у вашего треста есть расчетный счет в нашем банке, поэтому учредительные документы представлять не нужно, только изменения. Во-вторых, вам уже согласовали кредитную линию, потому нам нужна оборотно-сальдовая ведомость абсолютно всех счетов бухгалтерского учета, полная расшифровка основных фондов, складская справка, по которой видно, какие товары хранятся на складе, карточки счетов полного учета движения безналичных и наличных денежных средств. Нужны сведения о кредиторах и дебиторах, накладные и счета фактуры, справки о постоянных расходах и еще пару десятков подобных несложных бумажек. Полного списка документов не существует, он формируется для каждого отдельного случая.
– Практически мы, предприятия, должны вам всю свою производственную душу вывернуть наизнанку.
– Да, ведь вы занимаете деньги.
– А залога и поручительства мало?
– Мало. Алексей Николаевич, не нужно ни в коем случае пугаться данного перечня. Если в вашей организации учет автоматизирован и ведется по правилам, то сделать необходимо выгрузку из программы – всего день работы.
Все в организации велось на современном уровне, однако, чтобы подготовить бумаги для банка, работала бухгалтерия, производственный и договорные отделы, а два юриста не поднимали головы – неделю.
И это непостижимое требование выполнили. Сдали. Однако чувствовалось, что банк с оформлением кредита не спешит. Прошли и три рекламные дня, и много больше. Ответа не было. Алексей Николаевич опять обратился к милейшей своей приятельнице Татьяне Александровне. Управляющая отделением нежным голосом вновь пригласила Зубова к себе. Но разговор был коротким.
– Алексей Николаевич, у нас к вам вопросов нет, мы сами не меньше удивлены затягиванием процесса. Скажу вам, я не помню такого случая.
– Но что говорят ваши начальники? – Алексей Николаевич, резко ткнул пальцем вверх, в сторону потолка.
– В том-то и дело, что ничего.
– Ну что же, буду пробиваться к ним, драгоценная Татьяна Александровна, а то по времени некоторые документы требуют обновления.
– Извините, Алексей Николаевич, – она опять кокетливо вскинула холеную ручку с браслетами – то ли для поцелуя, то ли для рукопожатия. Директор сделал вид, что не понял этого жеста. И удостоил приятельницу сухим «до свидания».
В конце рабочего дня Алексей Николаевич и Антон Анатольевич делились впечатлениями.
– Уверен, что это козни Городского банка. Владимир Павлович узнал о том, что мы берем кредит в Инвесткомбанке, тайны в этом большой нет, Алексей Николаевич.
– И что, банк начал тянуть с выдачей кредита? Разве такое может быть?
– Значит, может.
– Что, они повязаны друг с другом?
