Лейла Тан
Сущность
Эпизод 26
Купер не был дома уже четыре дня. Потеряв всякий интерес к допросам, он весь сегодняшний день просидел в своем кабинете в ожидании новостей от следователя Ибрагима, которому поручил вести дело. Новостей все не было, и он медленно зверел. Немного согрел душу звонок жены. Она не привыкла беспокоить его на работе, но все же не выдержала и позвонила, рассказала, как идут дела у сына. В лагере на острове все спокойно, сообщила она, никаких болезней, дети веселы, сыты и довольны, за ними прекрасно ухаживают. Воспитательница хвалила их Феликса за сообразительность. Купер слушал, умилялся, мысленно гладил мальчика по голове. Он благодарил Бога за здорового ребенка и представлял, как они будут играть в крокет на зеленой лужайке в их поместье у реки, когда все это кончится.
Но конца не было видно. Случилось то, чего шеф разведки опасался больше всего – Язычник не заговорил, несмотря на все предпринятые меры, и Купер не знал, что теперь с ним делать. Он злился на Николая, но не мог не признать, что тот был прав. Неделя-другая, и им удалось бы выйти на след главаря секты. А теперь Язычники залегли на дно и след окончательно потерян. Информаторы сообщали, что за прошедшие четыре дня не наблюдалось какого-либо движения или попыток искать этого желтого. Это провал, размышлял шеф разведки, столько усилий – и никаких результатов. Он не мог даже выдвинуть против Язычника какого-либо вразумительного обвинения. Все цепочки, проработанные сотрудниками управления, рассыпались, натыкаясь на молчание единственного свидетеля. Только одна версия оставалась невредимой, потому что хранилась не в докладах агентов, а в голове самого Купера. Как глава разведки, он внимательно наблюдал за деятельностью Центра по борьбе с Эпидемией, как гражданин и отец не пожалел бы ничего для поисков вакцины и входил в группу инвесторов Эксперимента. Вместе со всем человечеством, он с нетерпением ожидал результатов, отсутствие которых начинало его беспокоить. Впервые узнав, что Язычник работает в Центре, шеф испытал суеверный страх. Он понял, что враг рода человеческого не дремлет и будет мешать поискам спасения, проникнув в святая святых. Оставалось только выяснить, насколько близко Язычник находился к Эксперименту.
Сегодня Купер решил, наконец, побеседовать с директором Центра. Он вызвал Дэвида на полдень, но тот опоздал на полчаса, пришел взлохмаченный и настороженный.
– Простите, надо было уладить кое-какие дела, – объяснил он, протягивая пропуск.
Купер смерил Дэвида холодным взглядом и указал рукой на стул напротив себя.
– Я давно хотел с вами побеседовать, господин директор, – произнес он. – Я, как руководитель такого ведомства, должен иногда интересоваться, как идут дела в вашем учреждении. К тому же я вхожу в группу инвесторов и должен знать, как расходуются мои деньги.
Дэвид достал из кармана носовой платок и промокнул взмокшее лицо.
– Благодарю вас, – сказал он.
– Не за что, это мы, жители планеты, благодарим вас за самоотверженную работу и ждем результатов. Хотелось бы узнать, на какой стадии находится эксперимент?
– А в чем дело?
– Как это в чем? Время идет, а мы пока не видим никаких результатов. Пора поговорить об этом.
– Результатов нет, – заявил Дэвид. – Вы удовлетворены?
– Господин директор, – мягко проговорил шеф разведки, – вы, кажется, не очень хорошо понимаете, где находитесь. В данном случае ваш ответ не может считаться приемлемым.
– Что вам хотелось бы услышать? Что вакцина найдена? Нет, она не найдена. Это оказалось сложнее, чем мы предполагали.
– Объясните подробнее.
– Есть помехи, природу которых мы в настоящее время изучаем. Когда будет, что сказать, я вам доложу.
– Помехи? – Купер оживился, откинулся в кресле и забарабанил пальцами по подлокотникам. – Что это за помехи? Каков их характер? Может быть, они связаны с какими-то потусторонними силами? Я имею в виду темные силы. Не считайте меня идиотом и хорошо подумайте, прежде чем ответить.
– Может быть, что-то мистическое в этом есть… К чему вы клоните? – насторожился Дэвид.
– Я спрашиваю о тех силах, которые вмешиваются в работу по спасению человечества.
Дэвид насторожился еще больше. Он всматривался в человека напротив и пытался понять, что ему нужно. Вдруг его осенило.
– Постойте, постойте… ваши вопросы как-то связаны с исчезновением моего сотрудника? Он у вас?
– У вас пропал сотрудник, а я ничего об этом не знаю?! – возмутился шеф разведки. – Почему не проинформировали? Вы руководите стратегическим учреждением или птицефермой?!
– Я… – Дэвид немного растерялся от такого напора, но сомнения все же не оставляли его. – С какой стати я должен был вас информировать об исчезновении доктора Ван Лина?
– Как! Вы подпустили желтого к секретной работе?
– При чем тут это? – вновь не понял его директор Центра. – Какая разница, желтый он или белый, разве сегодня это имеет значение? Главное, чтобы кошка мышей ловила.
– Кошка? – Купер подался вперед: – Какая кошка?
– Это желтые так говорят: не важно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей. – Дэвид опять промокнул взмокшее лицо. – Лин прекрасный специалист и порядочный человек и не может никак заинтересовать вашу контору. К тому же желтые мрут от Эпидемии так же, как и белые, какой ему интерес мешать нашей работе?
– А вы подумайте, не был ли связан ваш коллега с Язычниками или Желтыми мстителями? Это могло бы вам очень многое объяснить.
– Какими еще мстителями… И все-таки я вам не верю. Он у вас. Да? Я чувствую.
– Нет, его здесь нет, но я бы хотел, чтобы он был здесь, – процедил шеф и сжал в кулаки лежащие на столе ладони. – Итак, господин директор, не будем отклоняться от темы. Значит, доктор Ван Лин, которого вы так красиво цитируете, занимался непосредственно вакциной. Так?
– Между прочим, я этого не говорил. У вас есть информаторы в моем учреждении? Как это мерзко!
– Нет, к сожалению, информаторов у меня там нет. Просто я никогда не думал, что это может понадобиться. Я думал, проблема спасения человечества, должна беспокоить всех, а, оказывается, ошибался. Итак, работа, в которой был занят доктор Ван Лин, провалена. Так или нет?!
– Я руководил Экспериментом, а не Лин! – повысил голос Дэвид. Он был страшно напуган, но не в меньшей степени возмущен. – Вы не имеете права обвинять его ни в чем! В первую очередь ответственность за неудачу несу я!
Дэвид сдал пропуск и, проклиная все на свете, вышел на улицу. Он чувствовал, что Купер сейчас смотрит ему в спину из окна своего восьмидесятого этажа. Этот взгляд заставил его пойти пешком, позабыв о припаркованном неподалеку флаере. Перебежав дорогу, он поспешно свернул за угол, откуда Купер уже не мог его видеть, вошел в первый попавшийся магазин и только тут остановился отдышаться. Вокруг пищали. звенели. гудели и смеялись всевозможные игрушки, среди которых копошились довольные дети и недовольные родители.
«И все же Лин попал в историю, – подумал он. – Ах, китайская твоя рожа, я так и знал, что ты Язычник…»
Эпизод 27
Консультации заняли гораздо больше времени, чем планировал Ананд. Сначала все шло вроде бы неплохо, но потом стороны перестали понимать друг друга. Депутаты упорно не хотели соглашаться с его формулировкой запрета на клонирование человека. Они вообще отказывались говорить на эту тему, не видя необходимости в принятии такого закона.
После четырех дней беспрерывных дискуссий обе стороны устали и уже ненавидели друг друга. Но Ананд опять отложил свой отъезд.
На этот раз дискуссионный зал был почти пуст. Заокеанские парламентарии не любили много говорить, они называли себя «людьми дела».
Обсуждение шло вяло и натужно, депутаты зевали, поглядывали на часы и демонстративно смотрели в окна на простирающийся до горизонта океан.
– Господин Ананд, вы должны понять, – говорил глава Секретариата, – Клонирование было призвано ликвидировать демографические проблемы, возникшие у землян после продолжительных войн. Кто-то должен был работать и поднимать экономику, пока человечество приходит в себя. Сейчас клоны смешались с человеческой расой, прекрасно живут и на что не жалуются. Сегодня люди вновь столкнулись с проблемами, такими как Эпидемия и снижение рождаемости. Численность собственно людей опять начала падать, показатель здоровья населения Земли скоро опустится ниже 50%, а каждая вторая женщина рожает урода. Снова возникает вопрос: кто будет работать? Вы скажете – киберы, а я вам отвечу вот что. На производство машин требуется гораздо больше затрат, чем на выращивание целой колонии клонов. И не стоит устраивать трагедию, господин Ананд. Клоны – не люди. Человечество необходимым оберегать. Проблема В-граммы уже давно не государственная тайна. хотя наверху продолжают все отрицать. Всем известно. что только 44% женщин Земли сегодня способны рожать здоровое потомство. Об Эпидемии я вообще молчу, это – Армагеддон. Да, именно Армагеддон. Существующие технологии. гигантская сеть мегаполисов, наземные и космические коммуникации требуют обслуживания. Кто будет этим заниматься?
– Да. да. это важный вопрос, – депутаты закивали головами. – Здоровую часть человечества нужно оберегать, а нездоровая ни на что не способна. Кто-то должен работать!
Они говорили одно и то же в течение трех дней. Ананд молчал, улыбался, упираясь подбородком в сжатый кулак. Он очень хотел бы рассказать брызжущим слюной политикам, что человеческое существо – неповторимая единица мироздания, сама являющаяся маленькой Вселенной, хотел бы объяснить, чем может обернуться нарушение космического равновесия и космических законов, но, к сожалению, не мог оперировать этими понятиями. Они отказывались понимать его, им было это невыгодно. Ананд знал, что основное производство клонов налажено за океаном, поэтому не особенно рассчитывал на успех своей миссии, но все же надеялся.
Он подождал, когда глава Секретариата спустится с трибуны, и не спеша произнес с места:
– Господа, не сомневаюсь, что вы все считаете себя верующими людьми, сейчас модно быть верующими. Поэтому я могу рассчитывать на ваше понимание в таких вещах, как соблюдение законов Божьих. Господь не давал людям права создавать себе подобных искусственным путем. Эти существа, хотя и являются людьми биологически, не имеют души, что вам всем хорошо известно. Скоро численность землян, не имеющих души, превысит число, скажем так, одушевленных. Как вы думаете, понравится это Господу? Человеческое существо неповторимо. Вы согласны со мной, господа? Что касается производства клонов в качестве дешевой рабочей силы, то в данном случае мы имеем ничто иное, как эксплуатацию человека человеком. Разве человечество уже не прошло этот путь? – Ананд оглядел присутствующих. – Если создавать клонов безнравственно, то эксплуатировать их – просто преступление.
– Клоны – не люди!
– Не обманывайте себя. Это самые настоящие люди. Они устроены точно так же, как их прототипы. Вопрос о душе в данном случае не обсуждается. Кто-то сделал и продолжает делать на клонировании большие деньги, но страдаем всем мы, поверьте, отвечать за эти преступления будет все человечество. Господа, я, признаться, не ожидал, что по этому вопросу не возникнет трений. Спасибо, что хотя бы бесчеловечность мутационных экспериментов не вызвала у вас сомнений. Я вот думаю, что будет, когда очередь дойдет до закона о волеизъявлении? Боюсь, вы попросите меня закрыть дверь с другой стороны. – Он поднялся. – Будет лучше, если я не стану дожидаться этого замечательного момента. Был рад выслушать ваше мнение. Встретимся в Парламенте, Я намерен добиваться своего, господа, имейте это в виду.
Улыбаясь, он раскланялся со всеми и поехал в гостиницу. На сегодня Служба погоды назначила шторм, и погода была нелетной, поэтому пришлось отложить отъезд до утра.
В парке у гостиницы толпились сотни две людей с транспарантами и громкоговорителями. Завидев Главного советника, они побросали недоеденные бутерброды, подняли плакаты над головами и принялись кричать и свистеть.
– Клоны за клонирование! Хотим размножаться! Долой запреты! – неслось из усилителей.
Ананд не был расположен вступать в дискуссии. Он пропустил вперед телохранителей, те вклинились в толпу и расчистили подход к дверям.
Свинцовое небо пестрело разноцветными флаерами, а океан – разрисованными оскаленными физиономиями шлюпками и спасательными судами. Любители острых ощущений готовились сразиться со стихией, заплатив за это большие деньги. На набережной собрались многочисленные зрители, играла музыка, молодежь веселилась. Ананд немного постоял на балконе своего номера, подождал. когда океанская гладь вздуется первой волной, и вернулся в помещение. где на столе ждал заказанный обед. Всему научились люди, подумал он, всему, кроме того, как быть людьми. Он взял в руки вилку, поковырялся ею в тарелке и встал из-за стола. Есть не хотелось. Ныло слева за грудиной, в голове стучал тяжелый молот.
Он бесцельно побродил по комнатам, потом вынес кресло на балкон, сел и стал смотреть на океан. Сложившееся положение очень беспокоило его. Слушания в парламенте должны были состояться через десять дней, так что оставалось совсем немного времени на то, чтобы заручиться поддержкой хотя бы одной трети депутатов.
– Да, времени совсем не остается, – произнес он задумчиво, глядя в укутанную туманом даль. поверх тяжело колышущейся океанской воды и мелькающих в волнах глупых суденышек.
Эпизод 28
Вернувшись в Столицу, Ананд первым делом попросил Мишу связаться с Лином. У него было очень неспокойно на душе. Пока Миша выполнял задание, он уселся за компьютер и стал составлять отчет о поездке.
Миша позвонил минут черед пятнадцать и сообщил, что Лина нигде нет. Он не выходит на работу уже несколько дней и не дает о себе знать.
– Найди мне его, сынок, пожалуйста, – попросил Ананд.
Он попробовал вернуться к отчету. Ничего не вышло, буквы на мониторе прыгали и расплывались. Тогда он вызвал секретаршу, сказал, что плохо себя чувствует и никого не будет принимать, потом проглотил снотворное и уснул, сидя за столом. Это был единственный способ избавиться от навязчивых мрачных мыслей и предчувствий.
Он проснулся от шума. В дверь барабанили, из приемной доносились громкие голоса, возня, звуки падающей мебели. Он бросился к двери, распахнул ее, и в кабинет ворвался Миша, а следом – разгневанная секретарша и двое охранников. Наткнувшись на него, все четверо замерли.
– Господин Ананд, я объясняла, что вы не принимаете, а он… – стала оправдываться Шейла.
– Ничего страшного, – с трудом ворочая языком, произнес Ананд. Снотворное все еще продолжало действовать, и в голове гудело. – Пусть остается, если уж прорвался, но больше никого не впускать. Никого.
Телохранители замешкались у дверей, один из них пробасил:
– Надо его обыскать, шеф, может у него бомба. Мы предупреждены насчет террористов.
– Конечно. – Ананд отошел, позволив охранникам сделать свою работу.
Он снова запер дверь и строго взглянул на конопатого парня. Миша оправил потрепавшуюся в драке одежду и сказал:
– Мастер, простите, что я так… вы отключились, а мне нужно было сообщить вам кое-что.
– Лин?
– Он в Канцелярии. Уже пятый день!
– Где?!
– В Управлении секретных служб Объединенной канцелярии. Наш человек только что передал. Он не мог связаться раньше, не было возможности… Мастер, вам плохо?
Ананд с трудом добрался до дивана, упал и откинулся на спинку, бросил в рот несколько пилюль и запил водой прямо из графина.
– Дальше, – попросил он.
– Дальше… Что дальше?.. – Миша очень волновался. – Наш человек передал, что вы можете быть спокойны – он ничего им не сказал.
– Дальше!
– Мастер, ему будет вынесен смертный приговор за уничтожение результатов Эксперимента. Казнь пройдет публично в воскресенье на Центральной площади. Завтра будет сделано официальное сообщение. Вот. Наш человек просит разрешения вмешаться.
– Нет! Ни в коем случае! Хватит жертв! – Ананд сделал глоток воды и хрипло произнес: – Что ж, молодец Купер, хорошая работа. Значит, в воскресение? Не успею до воскресения, никак не успею.
– Да успеем! – воскликнул Миша, присел рядом и заглянул в глаза. – Мастер, у нас есть несколько дней. Я сообщу всем нашим, мы…
Ананд выпрямился, отставил графин. Миша все понял по его глазам, но все же спросил:
– Ведь мы попробуем что-нибудь сделать?
Ананд страдальчески улыбнулся и положил руку на плечо Ученика.
– Сынок, десять человек не смогут захватить площадь, разоружить армию и полицию. Куперу нужен я.
Миша резко сбросил его руку и вскочил.
– Мастер, вы собираетесь сдаться?!
– Я сам буду решать, – сказал Ананд, давая понять, что дискуссии неуместны.
Но Ученик не собирался его понимать.
– Мастер, – жестко проговорил он, – если вы сдадитесь, мы все сделаем то же самое. Так что подумайте, прежде чем идти в Канцелярию. Я не шучу, мы это сделаем.
– Миша, это не разговор.
– Мастер, я вас предупредил. Более того, мы считаем, что вам нужно уехать временно из Столицы, покинуть Землю, пока все не успокоится. Вы должны выжить, даже если мы все погибнем. Без вас ничего не получится.
Ананд поднял на Ученика хмурый взгляд.
– Если без меня дело Учения рухнет, значит, я никуда не годный Учитель.
– Мастер, я хотел сказать…
– Миша, я не хочу, чтобы вы шли на бой с моим именем на устах. Я не хочу быть символом. Я хочу, чтобы вы пребывали в Учении не ради моей личности, а ради самого Учения. Если моя личность затмевает саму идею, то я не тот, кто может что-то сделать для людей. – Миша хотел возразить, но Ананд гневно хлопнул ладонью по столу. – Сбежать, спастись? Истинный Учитель никогда не оставит Учеников. Если нет другого выбора, он умрет вместе с ними. Понял меня, сынок?
Миша набычился, долго смотрел на сложенные на коленях ладони, потом проговорил еле слышно:
– Мастер, простите, я сказал глупость… Но вы все равно не пойдете сдаваться.
Эпизод 29
Николай ожидал гнева шефа, но тот будто забыл о нем. Железяка был поглощен делом Язычника и даже ночевал в кабинете. Николай не интересовался ходом следствия, которое вел Ибрагим. Они не были друзьями, скорее наоборот. Года два назад Ибрагим пас Пиратов, и почти взял главаря, но пришлось засветить его агента, потому что захват должен был сопровождаться большими жертвами среди мирного населения. Операция провалилась и следователь остался без повышения и без «Звезды».
Все эти дни Николай провел, копаясь в архивах, поднимая материалы по Пиратам. Он надеялся, что когда шеф, наконец, придет в себя, он сумеет его убедить в необходимости отдать именно ему это дело. Отпуск пропал, поездка на Большие аттракционы осталась в прекрасных снах и фантазиях.
Когда Купер неожиданно вызвал его к себе, Николай удивился. Не испугался, а просто удивился.
– Ты был прав, – сказал шеф, – я это признаю. Дело Язычников провалено.
Николай стоял по другую сторону огромного стола, расставив ноги и заложив руки за спину. Он промолчал.
– Ты ничего не хочешь сказать? – усмехнулся Купер. – Не хочешь бросить камень в огород Ибрагима? Как-никак это он ведет следствие. Нет? А он еженедельно строчит на тебя доносы. Хм.
– Вы меня за этим вызвали, шеф?
– Нет, конечно. Я хочу посоветоваться. Может, сядешь?.. Как хочешь. Так вот, Язычник не раскололся, но я знаю, как подманить его сообщников в мою мышеловку.
«Ну, и как же?» – насмешливо подумал про себя Николай.
– Я организую публичную казнь этого типа на Центральной площади. Устроим целое шоу в воскресение. Язычники не могут не попробовать освободить своего дружка. Вот тут мы их и накроем. Ну, как тебе моя идея? Какие будут предложения?
Николаю стало жарко. Да, видно, Железяка совсем сошел с ума, если ему пришла в голову подобная идея. Но нужно было что-то отвечать. Он откашлялся и проговорил:
– Шеф, думаю, этого делать не стоит. Во-первых, вина Язычника не доказана. К тому же, его нельзя приговорить к смертной казни только за то, что он Язычник, мы не казним даже Пиратов. Во-вторых, сейчас люди очень либерально настроены и не поймут наших действий. И, в-третьих, Правительство никогда не санкционирует это… эту операцию. Это плохая идея. Таково мое мнение.
Купер растянул в улыбке тонкие губы. «Бедняга, и ничего-то ты не знаешь», – сказали его глаза.
– Коля, мы будем судить желтого не за то, что он Язычник. В деле появились совсем новые факты. Когда Правительство и общественность узнают, что именно он сделал, то сами потребуют его четвертовать.
– А что он сделал? Если, конечно, не секрет.
Купер снова жестом предложил ему сесть и сказал:
– Наш приятель занимался непосредственно Экспериментом и помешал созданию вакцины.
– Не может быть! – Николай упал в кресло. – Вы уверены в этом? У вас есть доказательства?
– У меня нет прямых доказательств его вины, но я чувствую свою правоту. Когда я узнал, что он был непосредственно связан с вакциной и имел доступ в лабораторию, меня словно током ударило.
– Шеф, но обвинение не может основываться на предчувствиях.
– Коля, Язычник виновен. Я беседовал с некоторыми сотрудниками Центра и узнал, что этот доктор вел себя странно, приводил в учреждение непонятных людей. Да, самое интересное – именно там он прятал беглого десантника Рамиреса. Представляешь? Мы перевернули всю Землю, а парень был у нас прямо под носом! Этот желтый не так прост, как тебе кажется, он член мощной преступной сети, имеющей доступ к правительственной информации. Я не утверждаю, что он слил вакцину в унитаз, но он мешал ее созданию. Я в этом уверен.
Николай почувствовал, как все внутри него начало закипать. Раздражение по отношению к начальству померкло перед благородной ненавистью к убийце детей. Да, именно убийце детей! Дети, в том числе и его Даша и Саша, завтра могут оказаться на краю гибели и не получить спасения! Шеф, конечно, излишне суеверен, приписывая Язычникам какую-то мистическую силу, но Эпидемия – это не мистика, а реальность. За несколько месяцев она стала кошмаром человечества, она приходила неожиданно, она могла застигнуть в самый прекрасный момент жизни, накрыть целый город или отдельный дом, словно издеваясь над людьми, и никому не было от нее спасения.
Как же он мог! – подумал Николай и произнес уже другим голосом:
– Шеф… но даже в этом случае нельзя обойтись без суда. Правозащитники разорвут нас на части.
– Не разорвут, у них тоже есть дети. Лучше свяжись с этой стервой Де Бург, – сказал Купер.
– Ненавижу эту компанию.
– Я тоже, но у них есть деньги, пусть раскошеливаются, если хотят, чтобы шоу прошло красиво. Аренда Центральной площади обойдется недешево. Сообщи пресс-центру, что жду их в семь часов для подготовки заявления. А сейчас мне нужно утрясти все дела с Президентом.
Выйдя от Купера, Николай бросился в свой кабинет, достал из сейфа пистолет и помчался вниз, в департамент предварительного расследования, располагавшийся на одном из подвальных этажей. Де Бург он позвонит потом, и пресс-служба может подождать. Сейчас он хотел только одного – взглянуть в глаза этому человеку.
Охранник испугался, увидев разъяренное начальство, без лишних вопросов пропустил внутрь, сам остался снаружи.
Растерзанный Язычник лежал на полу и не шевелился. Он только приоткрыл глаза и посмотрел на вошедшего. Николай подошел к решетке, запустил руку в карман за оружием, но не стал его доставать. Встретившись взглядом с Язычником, он с сожалением понял, что недостаточно зол.
– Давно не виделись, – произнес Язычник.
«Он почувствовал мои сомнения, поэтому так нагло себя ведет», – подумал Николай.
– Ты имел отношение к Эксперименту? – гневно спросил он.
– Ну и что?
– Тебя обвиняют в провале Эксперимента, и мне кажется, что это так и есть. Есть сведения, что ты мешал поискам вакцины. Уж не знаю, в качестве Язычника, Мстителя или просто негодяя. К сожалению, Купер принял решение сворачивать следствие, и мы этого никогда не узнаем. – Язычник молчал, безразлично глядя в стену, и Николай почувствовал раздражение. – Тебя казнят на Центральной площади, и миллиарды людей увидят твою позорную смерть. Это неизбежно, решение принято, машина запущена. Ты согласен корчиться на глазах всей планеты?
– Чего тебе надо?
– Я хочу услышать правду. Тебе не стоит запираться, так или иначе экзекуция состоится, признаешь ты свою вину или нет. Но если скажешь правду сейчас, я тебя аккуратно пристрелю, и не будет никакого шоу. Хотя твой поступок и достоин четвертования, я окажу тебе такую услугу. Выбирай.
– Пошел ты… И Купер пусть идет туда же, – сказал Язычник и закрыл глаза.
– Отвечать на вопрос, скотина! – разозлился Николай. – Ты это сделал?!
– Если я скажу «нет», ты мне поверишь?
– У меня двое детей, желтый, страх за их будущее мешает мне быть доверчивым. Почему провалился Эксперимент?
– Не знаю, но твой шеф ищет совсем не там. Передай ему это. А теперь проваливай!
Язычник заглянул в смую душу. И Николай подумал: «Какого черта я сюда пришел?»
Загремела дверь, и в камеру ввалился Ибрагим и двое вооруженных до зубов агентов. Широкие ноздри следователя раздувались от ярости.
– Шеф? – Ибрагим дрожал от негодования. – Вы здесь?
– Что-то не так? – недовольно произнес Николай.
– Нет, но… Но я веду это дело, шеф!
– Ну и что?
– Ну… – Ибрагим сжал кулаки. – Вас что-то интересует, шеф?
– Да. Меня интересуют твои успехи.
– Будут успехи, – зловеще усмехнулся следователь. – А вы, шеф, лучше отойдите, когда я буду работать, а то запачкаете костюмчик.
«Он еженедельно строчит на тебя доносы», – вспомнил Николай, одернул полы пиджака и вышел.
В коридорах департамента столкнулся с Максудом. Тот напряженно улыбнулся ему. Николай ответил.
Через час Максуд лежал на полу у лифта изрешеченный пулями. Открытые глаза сохранили лукавое выражение, и на щетинистых усах алели капельки крови. «Он хотел освободить Язычника», – сообщили в охране. Николай наблюдал за возникшим переполохом с холодным спокойствием. Он ничего не делал, он даже не стал звонить Куперу, который еще рапортовал Президенту. Он оглох от криков и его тошнило. Ему было плохо. Только мертвый молчал, уставившись на него стеклянными зрачками, но Николаю казалось, что Максуд подмигивает: «Они просто дураки, клянусь Аллахом»…
В конце концов, его действительно стошнило. Повисев с полчаса над унитазом в уборной, он умылся, плюнул на все и поехал в знакомый бар на окраине города. Там он опрокинул в себя две бутылки горючей гадости, а потом и сам опрокинулся на ковровый пол и под шелест приглушенных шагов проспал до утра. Никто его не тревожил. Здесь это разрешалось.
