Лейла Тан
Сущность
Эпизод 21
Туристические маршруты бездействовали, поэтому до Старого города они добирались на такси. С моря дул сильный ветер, было сыро и морозно.
Праздник открытия двери не обошел стороной и Старый город. Повсюду виднелись следы разрушений и вандализма. Древние стены были забрызганы черной краской, под ногами хрустела кирпичное крошево, сувенирные киоски были побиты и перевернуты, их содержимое валялось в грязи, ветер шевелил страницы туристических проспектов и свивающие с неба обрывки иллюминации,
– Кошмар какой-то, – проговорила Клара. Она остановилась. – Объясните мне, Дэвид, что происходит? Не все же зомби, не все принимали вакцину, почему же люди делают все это?
Дэвид заботливо поднял воротник ее пальто и вздохнул:
– Потому что человек к сожалению, склонен ко злу. Многие люди сомневаются и долго думают, прежде чем сделать что-то хорошее, но на гадость всегда готовы. Все оттого, что темная сторона человеческой натуры победила светлую. Да и мы, хорошие виноваты в том, что просто отделились от плохих и бездействовали, вместо того, чтобы бороться за них.
– А мы хорошие?
– Думаю, что да.
– Я, признаться, иногда боюсь, что и во мне проснется желание разрушать.
– Нет, это невозможно, – успокоил Дэвид и взял ее под руку. – Идемте
На месте, где, как предполагала Клара, должен был находиться вход в подземелье, зияла широкая глубокая яма, полная воды и камней. Значит, раскоп засыпали не полностью!
У Клары загорелись глаза. Дэвид покачал головой и сказал с сомнением:
– Вы уверены, что нам стоит это делать?
– Конечно! – воскликнула она. – Это же интересно. Только представьте – свет под землей! Хотя бы попробуем. Не получится- не надо.
– Я не сомневаюсь, что у вас получится. – Дэвид смотрел на нее с обожанием. – Как будем спускаться?
– Я спущусь одна, а вы останетесь здесь.
– Это исключено.
– Поймите, кто-то должен быть снаружи. Вдруг вход завалит или что-то еще произойдет?
Дэвид не стал спорить. Она, как всегда, была права.
Клара подошла к ограждению и заглянула в яму. Над головой вспыхнуло голографическое табло со сведениями для туристов. Она вздрогнула от неожиданности и подняла голову, пробежала глазами запись. Госпожа Аида права – ерунда, ни слова правды. Она подозвала Дэвида.
– Я придумала: мы используем цепь с ограждения. Вы спустите меня на ней.
Цепь оказалась коротка, пришлось пролететь по воздуху метра два, а затем посидеть немного, приходя в себя и растирая ушибленную ногу. Холодная вода немедленно набралась в обувь. Это было ужасно.
– Как вы? – донесся сверху встревоженный голос Дэвида.
– Все прекрасно! – бодро прокричала она.
Осмотрев стены ямы, Клара пришла к выводу, что была слишком самонадеянна. Но отступать она не привыкла и решила начать копать оттуда, где сквозь затвердевшую грязь проглядывает каменная кладка. Она поставила сумку на камень, выступающий из воды, достала складную лопатку, натянула перчатки и кислородную маску, повесила на шею фонарь.
Долго копать не пришлось. На одном участке стена окаменевшего песка сама обрушилась внутрь. Дрожа от страха и волнения, она посветила фонарем в образовавшийся проход. Свет выхватил из темноты колышущуюся от сквозняка толстую как одеяло паутину. Она отбросила ее лопаткой и осторожно поставила одну ногу на каменный пол. Пискнули и кинулись врассыпную потревоженные крысы. "Господи, помоги мне, дай мне смелости войти туда"
Это было квадратное пустое помещение со сводчатым потолком и следами реставрации. На стене у входа виднелась стеклянная табличка с текстом на незнакомом языке. По-видимому, это место когда-то было открыто для туристов. Клара обошла помещение, пошарила по стенам. Ничего интересного. Она вошла в соседнюю залу, поборовшись с паутиной у входа. Те же таблички на стенах, покрытое стеклом панно на стене. От времени бумага истлела, но кое-какие фрагменты картины, изображающей сцены древней жизни этих мест, можно было разобрать. "Не то. Интересно, но не то, что я ищу…"
Помещений было много, они уходили друг за другом в сторону моря, пустые, квадратные, круглые, прямоугольные, в центре некоторых зияли колодцы, закрытые бурой от ржавчины металлической решеткой. Возле одного из колодцев она наткнулась на человеческий скелет, белый и страшный, в обрывках истлевшей одежды. Клара зажала рот рукой, чтобы не закричать, и быстро пошла прочь. Она так растерялась, что временно утратила ориентацию, кружилась по залам, чувствуя приближение паники. Уже почти отчаявшись найти выход, она наткнулась на низенькую металлическую дверь с крупными красными буквами и перекрещенными красными линиями. Она тут же забыла о скелете. Дверь! Если есть дверь, значит она куда-то ведет. Клара налегла на дверь изо всех сил и чуть сдвинула одну из створок. Металл со скрипом и скрежетом отодвинулся, и она кое-как боком протиснулась в образовавшийся проем.
Дверь вела в никуда. Даже фонарь не мог справиться с царившей здесь тьмой, но она успела разглядеть лестницу и удержалась за стену, прежде чем сделать следующий шаг. Скользкие кривые ступени круто уходили в темноту. Здесь уже не наблюдалось следов реставрации, древние каменные стены едва проглядывали из грунта. Клара стала спускаться, помогая себе руками. Одна ступенька, две, пять, десять… что же их так много! Лестница кончилась и перешла в узкий бесконечный тоннель, накрененный к центру Земли. Где-то шумела подземная река, звук воды то стихал. то нарастал, и тогда в ноздри бил запах серы. Она шла, не чувствуя ног и качаясь от усталости, и наконец уперлась в стену, облепленную окаменевшими комьями земли. Стена состояла из какого-то очень прочного материала и монолитно перерезала тоннель, утопая сторонами в грунте. Вот он, конец пути. Тупик. Конечно же, хозяйка Музея была права – эту стену руками не разобрать. Клара некоторое время тупо смотрела на комья закаменевшей грязи, потом присела у стены и положила голову на согнутые колени. Она ожидала, что этим все закончится, поэтому не испытала большого разочарования, она просто устала. Нужно было немного передохнуть, прежде чем начать обратный путь. Она посветила фонарем на циферблат часов. Прошло почти три часа с того момента, как она спустилась в яму. Три часа! Бедный Дэвид, наверное, замерз, дожидаясь ее. "Ничего, я скоро, я уже возвращаюсь".
Она стала подниматься, опираясь на выступы в стене. И вдруг рука ее провалилась в темноту. Зашуршала осыпающаяся земля.
Клара так утомилась, что не испытала ни страха, ни радости, когда перед ней открылась широкая черная трещина. Трещина уходила вглубь земляной толщи и могла быть результатом какого-нибудь землетрясения или взрыва бомбы на поверхности во время одной из последних войн. Клара минуту сомневалась, но только минуту. Отодвинув фонарем паутину, она легла на живот и решительно протиснулась внутрь.
Трещина то сужалась, то расширялась. Ей пришлось ползти достаточно долго, может быть, больше часа, помогая себе лопаткой. Окаменевшая земля поддавалась тяжело. Клара была вконец измучена и не заметила, как выползла из завала, и продолжала некоторое время двигаться ползком, пока не поняла, что над нею пустота.
Она поднялась на четвереньки, на большее не хватило сил.
Далеко впереди, куда уходил сводчатый коридор, был свет.
– Не может быть… – произнесла она и протерла глаза. Тот самый свет под землей!
Таинственное голубое свечение грело и манило, оно давало не только свет, но и силу. Из глубины тоннеля медленно плыли теплые, ласковые, спокойные волны, Вся усталость, боль и сомнения исчезли сами собой, и Клара пошла навстречу свету, протягивая к нему перепачканные расцарапанные руки.
Она вошла в поток голубого сияния, окунулась в него и оказалась в круглом зале. Здесь не было никаких украшений и росписей, и вместе с тем он был прекрасен и радостен. Когда глаза привыкли к свету, она увидела то, что заставила ее сердце замереть. Давным-давно, еще в прошлой жизни, ее компьютер, ее умная машина, нарисовал этот символ и расшифровал его как "небо". Это было единственное поддавшееся расшифровке слово в выведенном ею божественном языке, на котором говорило все живое. И выглядело оно именно так, как эта сияющая спираль на стене, восходящая к сверкающему шару, окруженному тремя ореолами. Небо…
– Небо. – Губы дрогнули.
Небо! Значит, она была права. Все не напрасно – многолетний труд, затворничество в лаборатории, бессонные ночи, оплеухи, предательство, отлучение от жизни – это только песчинки на бесконечном пути, оставшиеся на самом низшем из колец спирали, уходящей в сияющие небеса.
Клара опустилась на пол и зарыдала. Она не плакала с прошлой жизни. Здесь не было никого, кроме нее и Неба. Она плакала и смеялась, и счастливые слезы омывали душу. Нужно будет пойти в Музей и рассказать об этом госпоже Аиде. Она будет рада узнать об этом. Клара смотрела на Небо и думала, какие чувства должны были испытать измученные археологи, попавшие сюда триста лет назад. Она представила, с каким суеверным страхом входили сюда те, кто был еще очень далек от Неба. Но гораздо раньше, тысячи лет назад, наверное, все было по-другому. Она почти реально ощущала это, перед глазами вспыхивали яркие картины неизвестной жизни, мелькали какие-то лица. Человеческие? Наверное, это люди, но такие прекрасные! Далекий мир не задерживался в памяти, выскальзывал из сознания и растворялся. Она пыталась удержать его обрывки, краски, улыбки, но информация стиралась.
– Клара!
Знакомый голос, глухой, далекий и родной ворвался в храм, и яркие картины прошлого мира погасли.
– Клара! Где вы?!
Господи, это же Дэвид! Клара улыбнулась, на душе было светло и спокойно. Как же здесь хорошо… Дэвид, дорогой Дэвид, хорошо, что он пришел, как он сейчас ей нужен, этот большой и славный человек. Но как он нашел ту дверь в темноте? Ах да, в сумке был запасной фонарь… Но ведь щель такая узкая, он застрянет и задохнется!
Клара вскочила и, позабыв обо всем, бросилась в сводчатый коридор.
– Дэвид! Я здесь! Я иду к вам!
– Клара?.. Слава Богу! С вами все хорошо? – донеслось из темноты. – Я потерял фонарь и разбил очки, когда падал с лестницы! Хорошо, пробирка с вакциной была во внутреннем кармане!
– Какой ужас! Не двигайтесь, я уже иду!
Он возник из мрака, оборванный и грязный, но совершенно счастливый.
– Понимаете, Клара, я очень беспокоился… я не мог больше ждать, поэтому… вот.
– Дэвид, – произнесла она, – если бы вы знали, Дэвид, как я вас люблю…
– Правда? – выдохнул он. – Это… это… это замечательно!
ни смотрели друг на друга и молчали, пока откуда-то из темноты не донесся странный звук. Он нарастал и приближался. Пол под ногами слегка задрожал.
– Боже мой! Это обвал… Обвал! – опомнилась Клара.
Дэвид растерянно улыбнулся. Он не понимал, он все еще был под впечатлением от ее слов. Так сразу перестроиться он не мог. Но вот она хватает его за руку, вот они уже бегут куда-то, а за ними погоня – грохот и скрежет, земля дрожит, в легкие забивается жгучая пыль. Они бегут, но гул догоняет их, оглушает, толкает в спину…
Эпизод 22
Голубой свет был мягким, теплым, уютным, как перина. Они лежали, прижавшись друг к другу, обласканные этим сиянием. А вокруг – тишина, невероятная, неземная.
– Как хорошо, что ты не умерла сто лет назад. Страшно представить, что я не узнал бы тебя, – прошептал он. – Страшно представить.
– Мне тоже страшно, – отозвалась она. – Не хочу об этом думать.
– И правильно. Как думаешь, ничего, что мы здесь обнимаемся? Все-таки это место похоже на храм.
– Нет такого храма, в котором запрещена любовь. Мне нравится это место. Я хочу, чтобы нас никогда не откапали, и мы остались бы с тобой здесь навсегда.
– А что, здесь не так уж плохо. Кстати, ты не знаешь, как выбраться отсюда?
– Представления не имею.
– Ну и славно, – сказал он и зарылся лицом в ее волосы.
Она тихо рассмеялась.
– Мы с тобой ведем себя как два старых дурака. Хорошо, что нас никто не видит.
– Скажу тебе по секрету: когда человек счастлив, он всегда выглядит дураком. Имей это в виду.
– Тогда хочу быть дурой. Всегда!
Эпизод 23
Центральный симфонический зал Столицы давно не видел подобного. Несмотря на ситуацию в городе, концерт не отменили, наоборот, желающих послушать живую музыку по случаю Праздника открытия двери набралось столько, что пришлось раздвигать стены и устанавливать новые посадочные места. Живые концерты давались только по особо торжественным случаям и собирали элитную публику со всех уголков планеты.
Николай с Лином сидели в одном из средних рядов. Куперу пришлось очень постараться, чтобы Лина пропустили в зал. Желтых на такие мероприятия обычно не допускали, но для шефа разведки сделали исключение.
Публика была до невозможности выхолена и чопорна. Дамы в вечерних туалетах и господа во фраках с небрежно зажатыми в пальцах программками неторопливо занимали места справа и слева, сзади и впереди. Лин нервничал. Даже в морге управления он не чувствовал себя так неуютно. Сидевший слева мужчина все время брезгливо поглядывал в его сторону и демонстративно зажимал нос носовым платком. Через несколько минут осветили сцену и сосед позабыл о нем и начал оживленно обсуждать со своей спутницей достоинства декорации. Необъятная сцена была полностью затянута в черный бархат. Посередине стоял красный стул на гнутых ножках. И это все. Публика одобрительно кивала, улыбалась и аплодировала. В упрятанной под сценой оркестровой яме настраивались электронные голоса.
– Сейчас начнется, – взволнованно проговорил Николай. Он потер виски слегка дрожащими пальцами. – Может, лучше сразу подойти?
– Нет, тебя заберет охрана и выкинет из зала, – сказал Лин.
– А ты их разбросаешь.
– Не рассчитывай на это. Лучше всего успокойся и жди. И будь готов ко всему.
– Легко сказать. Тебя бы на мое место.
– Хм, знал бы ты…Да ладно. Ты любишь свою жену?
– Люблю? – Николай хмыкнул. – Ты давно женат, доктор?
– Нет.
– А я уже одиннадцать лет. Через столько времени вопрос о любви становится неуместен, жена с мужем превращаются в одно целое, она – это я, я – это она. Понимаешь?
– Понимаю, – сказал Лин.
В зале погас свет. Электронные голоса стихли, публика затаила дыхание. Лин на всякий случай взял Николая под руку, и не напрасно. На сцене показалась женщина. Она была совершенно обнажена, на плечи спадали ярко красные локоны, причем красными были все волосы на ее теле, включая брови и ресницы. По полу волочился прозрачный красный шлейф, прихваченный у горла огромным бантом. Женщина не шла, а величественно плыла, неся свой инструмент словно триумфальный жезл.
– Боже… что это… – выдохнул Николай и рванулся с места, но Лин держал его мертвой хваткой. – Это же…
– Ни звука, а то придется тебя вырубить.
– Как ты не понимаешь… это же она… моя Лиза! Посмотри на нее!
– Тихо, я сказал!
Вокруг недовольно зашипели.
Лиза села на красный стул, устроила свою виолончель, взмахнула смычком… и полилась божественная музыка.
Она играла великолепно. Звуки взлетали под стеклянный купол и уносились по многочисленным трансляторам в глубины галактики. На Земле осталось немного музыкантов, умеющих обращаться с живым звуком, и Лиза по праву могла считаться одной из них. Лин был потрясен, он никогда не слышал звучания настоящих инструментов. Музыка захватила, успокоила, расслабила, заворожила. Постепенно он забыл и о соседе слева, и обо всем на свете. Когда вступали электронные голоса оркестра, он вздрагивал, его коробили эти холодные мертвые звуки, они были неуместны. Но вот рука со смычком вновь взлетала в воздух и в зале и на душе снова теплело.
Николай сидел смирно и смотрел на него с тоскливой усмешкой.
– Нравится? – спросил он. – Это ее первый сольный концерт, она готовилась к нему целый год. Галактическая трансляция… Э-э-эх..
Лиза в последний раз взмахнула смычком и музыка стихла. Через мгновение зал взорвался аплодисментами. Сотни тысяч холеных рук в перчатках и бриллиантах остервенело хлопали, а глотки исступленно орали "браво!" и "бис!"
Они поднялись и, оглушенные, стали пробираться к сцене, где женщина с красным шлейфом принимала букеты и конфеты и рассылала воздушные поцелуи. У сцены уже толпились поклонники, которые тянули руки сквозь строй кибер-охранников. Лин подтолкнул Николая вперед. Он протиснулся сквозь толпу к охраняемой зоне и встал так, чтобы жена могла увидеть его между головами киберов. Все решит ее первый взгляд, он и покажет, есть ли у него шанс. О том, чтобы увести ее насильно, не могло быть и речи.
Лиза снисходительно кивала на комплементы, кланялась и жевала конфеты, не снимая с лица ярко красной улыбки. Это продолжалось так долго, что Николай начал терять терпение и присутствие духа. Отсюда, с близи ее подчеркнутая алым цветом нагота выглядела еще более вызывающе.
Наконец она его заметила. Вначале недоуменно разглядывала, а потом протянула к нему руки, выронив букеты:
– Коля!
Николай почувствовал сильное желание спрятаться за охранника. Он растерянно оглянулся и поискал глазами Лина. Тот стоял у него за спиной.
– Иди, – шепнул доктор, – только ни в коем случае не ругай А и не пытайся ничего объяснить. Если упрется, лучше отступи. Попробуем в следующий раз.
– Пропустите, это мой муж! – завизжала Лиза и радостно захлопала в ладоши.
Киберы расступились, пропустили Николая и вновь сомкнули цепь. Жена с визгом бросилась к нему, обсыпала липкими от сладостей поцелуями, потом подтащила к краю сцены и сообщала недоуменно глазеющей публике:
– Господа, мой муж вернулся! Да здравствует Желтое пятно!
Зрители завопили еще громче, а дамы даже прослезились. Николая же слова жены привели в неописуемый ужас. Существо, сжимающее руку липкими пальцами, было кем угодно, только не его Лизонькой. Переборов отвращение, он сказал:
– Дорогая, пойдем домой.
Лиза захлопала красными ресницами.
– Но, дорогой, я сейчас не могу, у меня банкет. А после банкета поедем кататься. Хорошо?
– Хорошо, я подожду тебя.
– Нет, это неудобно, будет лучше, если ты пойдешь со мной.
Николай попробовал высвободить руку. Но не тут-то было – существо держалось за него очень крепко. Он взглянул в глаза женщине и понял, что пощады не будет. "Кажется, я влип", – подумал он с горечью и постарался улыбнуться ей:
– Я не одет для банкета, дорогая…
– Это мелочи! Там тебе дадут все, что нужно. Все, что нужно! – Лиза хитро подмигнула и настойчиво потянула его в сторону кулис, где дожидались несколько здоровенных кибер-охранников.
Николай огляделся по сторонам. Выхода не было. Существа глядели отовсюду, они умильно улыбались, но в их глазах ясно читалось: "только попробуй нарушить наши планы". "Интересно, что они со мной сделают? Вкатят вакцину или разложат на запчасти?" Он мысленно попрощался с друзьями и детьми. Представил, как Оскар сейчас рассказывает Саше и Даше о своих приключениях на К-16 и неуклюже пытается накормить малышку ужином. Но она не будет есть без отца, а отец…
– Послушай, Лиза, послушай меня. – Он схватился за последнюю соломинку. – Неужели ты ничего не помнишь? Ты же моя жена, у нас двое прекрасных детей, вспомни их, любимая, ну вспомни же!
Лиза вздохнула и стала гладить его по волосам.
– Я все помню, я все прекрасно помню, но сейчас ты должен пойти со мной. Для твоей же пользы и ради будущего наших детей. Ты должен узнать счастье, ты очень нам нужен… Пошли же, хватит болтать!
Глаза женщины были пусты и холодны. Возможно, она помнила детей, но они были ей глубоко безразличны. Все бесполезно. Зря он пришел сюда.
Он покорно двинулся в сторону кулис.
– Стой! – послышалось из зала.
Николай с надеждой оглянулся. Он совсем забыл про доктора. Тот уже стоял на сцене.
– Никому не двигаться! – крикнул Лин и резко выбросил вперед раскрытые ладони. Головы двоих киберов в оцеплении треснули, как спелые арбузы, и разлетелись на части, обрызгав стоящих рядом маслянистой пахучей жидкостью. Их обезглавленные туловища продолжали стоять, из шей торчали обрывки конструкции и биологических материалов. В следующее мгновение взорвались головы охранников у кулис. Публика притихла. Лин удовлетворенно потер руки.
– Все видели? То же самое случится с тем, кто попробует помешать нам уйти отсюда.
– Язычники! Спасайтесь! – завопили в толпе.
Напуганные зрители не заставили просить себя дважды и заторопились к многочисленным выходам из зала. Когда толпа схлынула, Воины увидели, что десятка два человек остались стоять на месте. Один из них взобрался на сцену и двинулся к ним.
– Лучше остановись, – грозно посоветовал Лин. Мужчина продолжал приближаться. – Стой, идиот, я не хочу тебя убивать!
Человек приближался и медленно разводил руки, словно собирался заключить его в объятия.
– Сделай что-нибудь! – крикнул Николай.
– Я не могу… – растерянно произнес Лин. – Я не могу…
Но больше медлить было невозможно, он сконцентрировался и полоснул поперек туловища мужчины. Тот переломился пополам и упал замертво. "Прости, Учитель, прости, я не хотел этого делать!" – подумал доктор Лин, видя, как на черном бархате расплывается мокрое пятно, и страдая всей душой. Ему захотелось броситься к человеку и чем-то помочь, может, тот еще жив. И тут волосы зашевелились на его голове – человек открыл глаза и поднялся. Из раны продолжала хлестать кровь, но мужчина стоял как ни в чем ни бывало, и на лице его скалилась зловещая усмешка, какая не могла привидеться и в самом жутком кошмаре. Лин взглянул в глаза существу и задохнулся от нахлынувшей ледяной волны.
– Ну так как, да здравствует Желтое пятно или нет? – прошипело оно, показав раздвоенный черный язык.
Лин ахнул и попятился, колени предательски задрожали. Он поравнялся с оцепеневшим Николаем и с трудом выговорил:
– Прости, но я не могу тебе помочь. Это не зомби, это кто-то другой.
Николай молча кивнул. Лиза отцепилась него и печально стояла в стороне, опустив глаза.
Лин медленно поднял руки:
– Эй, дамы и господа, мы сдаемся…
