Лейла Тан
Сущность
– Берегись! Оружие! – крикнул Элиот.
Он резко развернулся и ударил по ногам вооруженных телохранителей толстяка. Несколько человек с воплями повалились на землю и стали расползаться в разные стороны. Остальные сами сложили оружие и бросились наутек.
Наконец парализованные ужасом гости пришли в себя и ринулись к своим транспортным средствам. Крики, поваленные кресла и прожектора, визг сигнализации, ослепляющие вспышки фар дальнего света, свист заводящихся флаеров, гул и рокот моторов, крутящийся в воздухе песок… Устилающая площадку черная ткань в нескольких местах вспыхнула от посыпавшихся из рук беглецов зажженных свечей. Начался пожар.
Подскочил инспектор.
– Вот это да! Глазам не верю! Обалдеть!
Ночь стала светла как день. Пламя уже охватило весь ковер и подбиралось к сцене. Доктор с инспектором стали сдвигать тяжелые панели. Первой выбежала из завала с громким лаем сиреневая собачка. В глубине копошились люди. Они помогли выбраться всем, кроме Проповедника и чиновника. Толстяк был зажат по пояс, но не звал на помощь. Он молча наблюдал за ними, и глаза его, отсвечивающие желтым, горели звериной ненавистью.
Уходя, Лин взглянул в эти нечеловеческие глаза. Они с Проповедником встретились взглядами и оба одновременно торжествующе ухмыльнулись. «Я найду тебя», – услышал Лин в своей голове и отвернулся, чтобы толстяк не увидел, как усмешка резко стерлась с его лица.
Эпизод 14
Они добрались до торговой площади, когда искусственное солнце уже поднялось. Измучанные и потрепанные, они вошли под стеклянный купол Аукциона, за которым начиналась дорога к пору. До выхода дошли без приключений. Сквозь стеклянные безостановочно открывающиеся и закрывающиеся раздвижные двери виднелась пестрая от людей лента транспортера, ползущего к космопорту.
«Неужели все закончилось?» – подумал Лин. Он чувствовал неясную тревогу, хотя все вроде бы было спокойно. Скользнув взглядом вправо и влево, он присмотрелся к толпе по ту сторону стекла и увидел Проповедника. Страшный человек стоял среди слипшихся тесной кучкой людей в черном и усмехался. Они смотрели друг на друга сквозь толпу.
Дверь открылась, и два встречных потока хлынули один мимо другого. Они не двигались и сверлили друг друга ненавидящими взглядами, пока из всех динамиков не грянуло оглушающее: «Продано! Лот 1. Продано!»
– От двери! – крикнул Лин. – Быстрее!
Они едва успели отскочить, как прямо в толпу грянуло несколько выстрелов. Люди засуетились, не понимая, что происходит. Послышалось «убили! убили!» Встречные потоки пришли в лихорадочное движение и, смешавшись, хлынули наружу. Через несколько минут у входа остались только убитые. Над ними, расставив ноги, стояли Ожидающие. Опустив оружие, они хищно вертели головами и шевелили ноздрями, словно выискивали жертву по запаху.
Доктор и инспектор, пригнувшись, проскочили в соседнюю секцию, отделенную нежной стеклянной перегородкой. Здесь тоже началась паника, но торги продолжались, слышались споры, крики, у стойки электронного аукционера шла массовая потасовка.
– Что за безобразие! Где полиция? – закричали в толпе. – Полиция! Полиция!
– Вон она, ваша полиция. – Эли кивнул на противоположный вход, где толкались, расчищая дорогу, несколько десятков полицейских. – Они заодно. Черт, так они всех перестреляют. Надо что-то придумать, док!
Надо придумать, конечно, надо, подумал Лин. Они могут смешаться с толпой и выскользнуть из здания, и спастись. Но перед этим охотники перебьют сотни людей, чтобы добраться до них… А «Антония» – вон она, уже так близко, за серебристой оградой, протянувшейся от горизонта до горизонта. Не хочется рисковать, когда заветная цель так близка.
– Ладно, для начала попробуем освободить помещение, – сказал Лин. Он не был уверен в своем плане, но другого все равно не было. – А потом я разберусь с дружками дьявола.
– Здорово! – одобрил Эли.
– Эли, я хочу, чтобы ты вышел отсюда с толпой. Так мне будет легче.
– Нет. Ты один не справишься. Я остаюсь.
– Это моя работа, а не твоя.
– А мне плевать! – заявил Элиот и толкнул доктора в грудь кулаками. – Плевать! Не знаю, твоя это работа или чья, но я никуда не уйду. Понял?!
Лин не нашел слов для возражения и отчаянно махнул рукой. Мальчишка!
Эли был доволен. У него уже появилась идея, и он немедленно приступил к ее осуществлению. Он помчался в центральную секцию, растолкал наблюдающих за потасовкой людей и киберов и добрался до усилителей, установленных по краю аукционной площадки.
– Бомба! – завопил он. Здесь была хорошая акустика, и его голос прогремел словно гром небесный. – В здании бомба! Спасайтесь!
Люди перестали кричать и драться и уставились друг на друга. Послышалось?
– Она взорвется! – прогремело под зеркальным сводом.
Через мгновение толпа колыхнулась, разделилась на два рукава и ринулась к обоим выходам, сметая все на своем пути – хрупкие прозрачные границы, оборудование, полицейских и мебель. Во избежание разрушения здания автоматически открылись два аварийных выхода.
Сверху Элиоту было хорошо видно, как стремительно опустошается пространство. Очень скоро толпа схлынула, оставив после себя полную разруху, будто внутри действительно взорвалась бомба. Инспектор изумленно вертел головой, поднявшись во весь рост. Ну и ну, думал он. Ничего себе…Вот это зрелище! И все это сделал он!
Эли не сразу понял, почему оказался на полу, и стал отбиваться. Сверху навалился Лин и чувствительно ткнул кулаком в бок.
– С ума сошел, мальчишка? Лежи здесь и не двигайся, и не суйся мне под руку!
Эли послушно замер и стал с интересом следить за доктором, ожидая чего-то необычного. Он не испытывал особого страха, потому что рядом был Лин. Впервые в жизни Элиот Рамирес надеялся на кого-то, кроме себя.
Лин спрыгнул с площадки и огляделся. В опустевшем зале хорошо просматривались все четыре выхода. За ними толпились люди. Ожидающие тоже были вынесены общим потоком наружу, но Лин не сомневался, что это ненадолго. Сметенные толпой полицейские возились на полу, разыскивая свое оружие и шлемы. Нужно не дать им очухаться, решил он и поискал глазами подходящую цель. Вот она – гигантское центральное табло под потолком. Он мысленно рассчитал расстояние и собственные силы. Так, достать можно, если хорошо сконцентрировать удар. Он сильно напряг все мускулы, а потом резко расслабился и ощутил, как по телу побежали горячие струи. Он подождал, пока зеленый огонь доберется до ладоней и с силой выбросил их вверх. Экран треснул от первого же удара и осыпался. От следующего удара табло качнулось, жалко скрипнули поддерживающие его конструкции, и один край гигантского монитора провис. Наблюдавшая снаружи толпа ахнула и отпрянула.
– Убирайтесь, идиоты! – крикнул полицейским Лин.
Те глянули вверх, немедленно бросили поиски и кинулись из помещения. В следующую секунду табло со страшным скрежетом сорвалась и полетело вниз.
Кажется, никто не пострадал, подумал Лин, когда рассеялся стеклянный туман и улеглись поднятые в воздух мусор и обломки. Глаза и горло горели от пыли. Для того, чтобы закрепить успех, он разбил еще парочку экранов поменьше и вышел на открытое пространство. Теперь он был уверен, что никто кроме толстяка и его людей сюда не войдет.
Проповедник в сопровождении людей в черном направлялись к нему, с хрустом ступая по осколкам. Они держали его на прицеле, но стрелять, кажется, не собирались. Лин пошел навстречу, стараясь отдалиться от того места, где затаился Элиот. Незачем мальчишке рисковать.
– Кто ты такой? – спросил Проповедник, подойдя к нему вплотную.
– Твой враг, – сказал Лин.
– Ты понимаешь, что мой враг – враг Отца, а быть врагом Отца очень опасное занятие?
– Я думаю, твоему Отцу очень не повезло, что у него есть такой враг, как я.
Проповедник растянул губы в холодной ухмылке.
– Ты угрожаешь Отцу? Думаешь, умения бить посуду для этого достаточно?
Лин тоже злорадно улыбнулся:
– А я еще много чего умею.
– Не знаю, кто ты такой и кто тебя послал, но ты большой наглец. – Голос толстяка стал жестким. – Ты слишком самоуверен, а напрасно. Никто, ни ты, ни кто-либо другой не сможет помешать нашему делу. Процесс уже идет, и никому его не остановить. Скоро Отец будет и на Земле.
– Почему же? Я могу остановить его на данном этапе, убив тебя.
– Ты не убьешь меня, – снова осклабился Проповедник, – ты – хороший. Ты для того и убрал отсюда людей, чтобы никого случайно не покалечить. Так?
– Так, но к тебе это не относится.
– Ты не сможешь убить меня, я защищен силой Отца. Он охраняет и бережет меня. Хочешь проверить? – Проповедник достал откуда-то из складок накидки маленький атомный пистолет и протянул противнику. Тот медлил, и толстяк, приняв это за нерешительность, рассмеялся: – То-то же. Отец надежно охраняет своих слуг, поэтому зло непобедимо. А твои покровители неблагодарны. За нашу работу мы получаем богатство и власть, а что получают такие болваны, как ты? Желтую кожу! – Он рассмеялся. – Скоро Вселенная изменится, и мы все, наконец, сумеем проявить свою истинную сущность, которая томилась тысячелетиями в темнице мнимых и навязанных нам ценностей. Человек не может жить по законам, по которым живут ангелы. Согласись, что они поставили над нами жестокий эксперимент, и он не удался. Только Отец вернет нам наше «я» и откроет двери тюрьмы. Ты не дурак, ты понимаешь, что я прав. Сколько бы мы не обманывали себя, наша истинная суть – порок. Если верить писаниям, человеческий род вообще является результатом греха. Мы рождаемся от греха, живем, греша на каждом шагу, и умираем, трясясь от страха перед наказанием. Все оттого, что когда-то кому-то захотелось попробовать сделать из нас ангелов с крылышками. Не удалось. Люди – те же животные со своими животными инстинктами, но почему-то никому не приходит в голову пришивать крылышки, например, волкам. А нас заставляют бороться с естественными потребностями нашей сущности, называя все это грехом, запугивают, грозят. Нам повезло меньше, чем волкам. Мы не стали ангелами, но у нас появилась масса страхов и комплексов неполноценности, как, например, у тебя. Я предоставил тебе прекрасную возможность расправиться со мной, но ты ею не воспользовался. Совесть не позволила? Очень смешно… Теперь ты умрешь сам – вот и весь результат их эксперимента. Ты разве не замечал, как легко делается плохое дело и как трудно ползет хорошее? Замечал, как везет негодяям и как неудачливы так сказать хорошие люди? Совершать зло нам легче потому, что это – наша сущность. Делая зло, мы пребываем в своей естественной среде, нам удобно и комфортно, а добро бывает вымучено, навязано и корыстно. Ты смотришь на меня и, конечно же, думаешь, что я плохой, а ты такой славный и хороший. – Толстяк панибратски похлопал Лина по плечу. – Именно «плохое» движет прогрессом, все самые великие открытия направлены на «плохие», как ты сказал бы, цели. Самые гениальные мысли приходят в голову при желании кого-то обойти, переплюнуть, подавить, перехитрить. Зависть формирует материю. Поспорь, если сможешь.
Лин промолчал. Проповедник смерил его презрительным взглядом.
– А напрасно. Ты – желтый, думаю, тебе есть, что вспомнить.
– Я запоминаю только хорошее.
– Это неправда. Человеческая память устроена так, что фиксирует добровольно только плохое. Есть даже способ тренировки памяти для склеротиков, основанный на этом принципе. Хорошее забывается быстро. Чтобы запомнить хорошее, вам приходится прилагать усилия, а плохое остается в мозгах независимо от вас. Это факт.
Лин слушал толстяка и все больше понимал, что не может его отпустить. Страшный человек не должен выйти из этого помещения.
– Ну что же, – сказал он, – давай проверим, чьи покровители сильнее. Только я не буду стрелять в тебя, я никогда не держал в руках оружия и не собираюсь этого делать. У меня другое предложение. – Он заставил толстяка развернуться. – Видишь тот белый стержень? Вон тот. Он поддерживает правое крыло этого здания. Я сломаю его, и крыло рухнет нам на голову. У кого покровитель сильнее, тот останется в живых. Как тебе?
Проповедник отшатнулся.
– Ты сумасшедший? – Он окинул взглядом помещение и вновь расхохотался. – Точно сумасшедший! Ладно, я согласен. – Он сделал знак своим. – Выйдите и ждите меня снаружи.
Те охотно выполнили приказ и, толкаясь, поспешно удалились.
– Эли! – крикнул Лин, не оборачиваясь. – Элиот, уходи отсюда! Немедленно!
– Ни за что! – донесся приглушенный голос инспектора. – Даже не думай!
Лин сжал кулаки от злости, но гоняться за инспектором или спорить с ним сейчас не было возможности. «Ничего, – подумал он, – если останемся живы, покажу тебе, щенок!»
Проповедник смотрел на него, криво усмехаясь. В его глазах прыгали жутковатые желтые точки. Лин отвел взгляд и сосредоточил все внимание на опоре. У него получится. Должно получиться. Заряд остался слабоватый, но на один удар хватит. Надо все сделать с первого удара, чтобы не оставила решимость… Учитель, помоги!..
Мощный стержень, поддерживающий скелет здания и казавшийся совершенно неуязвимым и надежным, переломился словно соломинка. Участок зеркальной стена, потеряв опору, стал выгибаться внутрь. Сила натяжения оказалась такой мощной, что сами по себе лопнули два соседних стержня, и над головами людей повис гигантский стеклянный пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Со скрипом осела крыша, сверху посыпались мелкие детали и осколки. Лин не мог не признать, что противник ведет себя лучше него. В то время как он дергался и обливался холодным потом, Проповедник стоял спокойно, сложив руки на груди, и все так же в упор и с усмешкой смотрел ему в глаза. Еще можно было успеть добежать до выхода, но толстяк и не думал бежать, он был слишком уверен в своем покровителе. Лин немного завидовал его уверенности, потому что сам уже мысленно простился с жизнью. В глубине души он не верил в счастливый исход. До сих пор он считал свою жизнь никчемной и серой и думал, что без сожаления расстанется ней, когда настанет срок. Но теперь он понял, что очень хочет жить, и готов был сам броситься к спасительному выходу
Со странным звуком лопнула в нескольких местах металлическая сеть, служащая каркасом прекрасного купола. Ее обрывки повисли и качались в такт вибрации, сотрясавшей напрягшееся здание.
– Ты побледнел, ты боишься, – торжествуя, констатировал Проповедник и разразился жутким, дьявольским смехом.
Зеркальные панели разошлись.
«Конец», – подумал доктор Лин и зажмурился. Пусть противник думает о нем все, что хочет, это уже неважно. Сейчас все случится… сейчас…
Его схватили сзади и поволокли, бесцеремонно и упорно, продирая сквозь обломки. Он ударился обо что-то головой и совсем перестал соображать. Потом оказался в душной темноте, а вокруг гремело и рушилось, зеркальному миру приходил конец.
Эпизод 15
Лин открыл глаза и увидел над собой заплаканное лицо инспектора.
– Элиот? – удивился он.
– А кто же еще? – всхлипнул Эли. – От меня не так легко избавиться, доктор Лин.
– Ты хочешь сказать, что я жив?
– Нет, ты на том свете, не видишь разве, вокруг одни ангелы. – Эли шмыгнул носом и провел рукавом по глазам. – А вообще-то мы под аукционной площадкой. Ну и кошмар ты там устроил.
Лин пощупал рану на голове. Она кровоточила и саднила.
– Это ты меня вытащил? – спросил он.
– Я подумал, покровители покровителями, а друзья тоже для чего-то нужны. Прости, если не совсем аккуратно получилось.
– Спасибо, братишка. Очень не хотелось умирать.
– Не за что.
– А как Проповедник?
Элиот Рамирес скорбно вздохнул:
– У толстяка, наверное, не было друзей.
Эпизод 16
Лин выбрался из руин, волоча за собой инспектора. Эли говорил и смеялся без умолку. Со стороны можно было подумать, что он сошел с ума, на самом же деле он был просто счастлив. Он был счастлив, что они живы, что все так здорово закончилось, что Проповедник отправился к своему Отцу, да и вообще было много причин, по которым Элиот Рамирес чувствовал себя сейчас прекрасно.
Половина здания лежала в руинах. Воздушная зеркальная конструкция превратилась в груду заурядных обломков. Собравшиеся вокруг люди взирали на это зрелище с ужасом. Полицейские держали в опущенных руках так и не пригодившееся оружие.
– Здорово, – сказал Элиот и вздохнул всей грудью. – Может речь произнести?
– Попробуй, – улыбнулся Лин.
Эли заулюлюкал и замахал толпе руками.
И вдруг до их ушей донесся какой-то странный звук. Он пришел издалека, пролетел над головами толпы и заставил сердце доктора Лина замереть.
Элиот перестал смеяться и прислушался.
– Док, ты ничего не слышишь? – спросил он озабоченно. – Мне что-то показалось…
– Нет, ничего не слышу, – соврал Лин.
Инспектор пожал плечами, и они стали сползать по скользким обломкам. Внизу к великому неудовольствию Лина они сразу наткнулись на Бини. Сложив руки на груди, астрофизик ухмылялся, будто все случившееся было его заслугой.
– А, добрались все-таки? – спросил он язвительно. – Интересно, кто будет возмещать ущерб?
Продравшись сквозь толпу, провожающую их испуганными взглядами, они вышли на дорогу, ведущую к порту. Заветная лента транспортера была неподвижна, резиновая поверхность приятно пружинила. Лин шел и думал только об одном: «Этого не может быть, не может быть, не может быть…» Он чуть не потерял сознание, когда вновь услышал:
– Ли-и-ин!
Эли остановился.
– Вот опять! Неужели не слышал, док?
– Нет, – снова соврал Лин. – Не останавливайся, а то толпа тащится за нами. Еще новых проблем не хватало.
Лин настойчиво подтолкнул инспектора в спину, но тот вывернулся и посмотрел назад через его голову.
Глаза Элиота широко раскрылись, на губах заиграла лукавая улыбка.
– Док, а ну-ка посмотри туда, – сказал он – Посмотри-посмотри, не пожалеешь.
Лин не хотел оборачиваться. Он боялся. Для чего ей звать его, думал он, когда вокруг полно других людей? Кто он в ее жизни? Соскучилась, наверное, по мальчику для битья, не над кем подшутить от нечего делать…
– Ли-и-ин!
Элиот понимающе усмехнулся:
– Значит, ничего не слышишь?
Лин сделал над собой огромное усилие и обернулся.
Тина бежала, раскинув руки сквозь заинтересованно глазеющую толпу, растрепанная и заплаканная. Она бежала, сквозь слезы смеялась и кричала, произнося его имя. Да, она звала именно его. Ошибки быть не могло.
– В чем дело? – раздраженно спросил Бини. – Что происходит?
– Пошел вон, – огрызнулся инспектор и похлопал доктора по плечу. – Кажется, она очень рада тебя видеть. Нехорошо заставлять даму ждать.
Да, нехорошо. Наверное, надо идти навстречу. Только как это сделать, если ноги приросли к транспортеру и отказываются повиноваться?
– Причем здесь я… – проговорил он, запинаясь, – ведь Роби…
– Ну, ты идиот! – потерял терпение Элиот. – Разве она кричит «Роби»? Если бы она хотела позвать красавчика, она бы так и сделала! Она зовет тебя, болван! Чуешь разницу?
Так-то так, размышлял Лин, но все равно… Для чего ей его звать с распростертыми объятиями? А вдруг он побежит навстречу, а она пройдет мимо? Что если она подбежит и спросит что-нибудь, например, не видел ли он где-нибудь Роби? Хотя с какой стати ей спрашивать об этом у него, ушедшего с «Антонии» тысячу лет назад… А если…
Тут Тина вдруг споткнулась, и он больше не думал ни о чем.
Эпизод 17
Тина подвернула ногу. Боль была довольно сильной, но ее это сейчас мало заботило. О какой боли может идти речь, когда он вернулся живой! Она всю ночь прорыдала на плече у капитала под насупленный взгляд бортинженера. Фатх по-отечески утешал ее, просил прощения, что не сдержал обещания и отпустил ее Лина. Тина уже не надеялась увидеть доктора снова, а теперь вот он, целый и невредимый, бежит ей навстречу. Сейчас он подойдет, и она его обнимет со всей нежностью, накопившейся в сердце. Ну и что, что вокруг люди? Пусть смотрят, пусть радуются за них!
Лин подбежал, упал перед ней на колени и схватил за руку.
– Что? Что случилось? Где болит?
Тина с сожалением поняла, что не сумеет так вот запросто броситься ему на шею. Ей безумно хотелось немедленно, прямо сейчас дотронуться до него, но ее уверенность вдруг куда-то пропала, когда он взял ее за руку.
– Ногу… подвернула, – пролепетала она.
– Идти сможешь?
– Не знаю… я…
– Давай помогу.
– Ну, помоги…
Он тоже был растерян и неуклюж, и пока он примеривался, как лучше ее поднять, Тина немного осмелела.
– Подожди, я хочу кое-что тебе… – Она оглянулась на толпу. Где-то там затерялся капитан. Тина набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: – Давай сбежим?
Лин выпустил ее руку.
– Что?
– Понимаешь, я хочу остаться с тобой, но на Земле нам этого не позволят.
Вот и сказала. Молодец, похвалила она себя. Теперь он должен ответить. Ей казалось, что Лин ее понял, хотя, наверное, лучше было бы сначала поинтересоваться его отношением к себе. Ведь у него есть все основания ненавидеть ее. Так сразу взять и поставить человека в тупик, припереть к стенке. Только она могла такое сделать. Это все ее плохой характер. Эгоистка!
Он молчал и смотрел на нее, словно искал что-то в глубине ее глаз. Она боялась моргнуть, чтобы не помешать его поискам.
– Так нельзя, – сказал он наконец. – У Фатха будут большие неприятности, если мы не вернемся.
Тина больше не могла себя сдерживать. Она протянула руку и коснулась пальцами его кровоточащей раны, провела ладонью по щеке. Хотя бы это…
– Я знаю, – проговорила она. – Но если мы вернемся, большие неприятности будут у тебя.
– Ничего, я привык.
Он улыбнулся, и у Тины отлегло от сердца. Вот он какой, ее мужчина! Конечно, он не мог согласиться с ее предложением и подвести старика. Ее Лин, тот человек, с которым она собиралась прожить до конца своих дней, никогда не поступил бы так. Значит, они возвращаются? Что ж, пусть будет так, как он хочет. Он знает, что их ждет и готов нести этот крест. Любимый…
Это было самое замечательное объяснение в любви в ее жизни.
– Ладно, – она шмыгнула носом, – возвращаемся.
