Лейла Тан
Сущность
Эпизод 18
Бой завершился к полуночи. Защитники человечества гнали бегущих в панике зомби до первого внутреннего кольца. Темное войско было растеряно и напугано, не слыша голоса Спасителя, оно не знало, что делать. Как вышедшие из строя киберы, люди кружились на месте и метались, пытаясь поймать спасительный сигнал. И они слышали его с побережья. Там находился маяк, освещающий их существование. Они чувствовали его. Он был их отцом и матерью и смыслом жизни. Полевые командиры ничего не смогли поделать, когда огромные массы развернулись и понеслись сломя голову к восточным окраинам.
Лин с трудом продрался к Штабу сквозь толпу ликующих людей, отбиваясь от объятий и поздравлений. Оскар бежал впереди, помогая прокладывать дорогу. Долговязый парень был возбужден, подпрыгивал и пританцовывал. Он раскрасил себе лицо светящейся краской и что-то выкрикивал на манер Хороших людей. Лин смотрел на него с неодобрением. Он не видел никаких причин для особой радости.
У входа ждали Николай и Тина.
– Вот, нашел и доставил, – важно сообщил Оскар, продолжая пританцовывать.
Лин спросил насмешливо:
– Что тут у нас? Банкет в честь победы?
Николай хмыкнул, а Тина показала пальцем в небо:
– Посмотри наверх.
Лин поднял голову и увидел в проломе стены второго этажа Динару. Девушка размахивала руками, прося тишины. Ликующая толпа смолкла только когда появился сам Мастер. Ему подали микрофон, он закрутил его за ухо и проникновенно произнес:
– Друзья мои, не хочу вас пугать или разочаровывать, но вы сами понимаете, что нам пока рано торжествовать победу, основные события этой войны еще впереди. Хотя сегодняшний бой мы выиграли, мы не знаем, что ждет нас, не знаем, что враги приготовили нам еще. Новое сражение может начаться в любую минуту, поэтому не будем успокаиваться. Когда-нибудь мы обязательно отпразднуем нашу победу! А пока я хочу просто сказать всем спасибо. Спасибо, друзья мои! Спасибо! Вы молодцы!
Ананд скрылся в темноте помещения, а люди продолжали стоять и смотреть туда, где он только что находился. Им казалось, что там все еще кто-то есть, какая-то легкая дымка, повторяющая очертания человеческой фигуры, оконтуренной зеленоватым сиянием. Фигура хорошо просматривалась на фоне темного пролома.
– Господи… – произнес Николай, сильно зажмурился и, открыв глаза, с беспокойством оглянулся на друзей. – Мне мерещится?
Лин не ответил. Момент был столь замечателен, что не хотелось нарушать его торжественность какими-то словами, ничего не значащими в масштабах происходящего чуда. Лин не знал, кто он, тот, кто спустился с неба и смотрит сейчас ему в глаза. Возможно, Ананд тоже этого не знает. Это просто Свет, не нужно никаких других определений. Сам Свет пришел поприветствовать их и поздравить.
Светлое пятно растаяло, но золотистые искорки какое-то время продолжали сверкать в воздухе. Люди стояли в торжественном молчании, глядя в пустоту. Не было криков, истерик и рыданий, никто не падал на колени в экстатическом восторге, глаза горели только вдохновением и восхищением. Когда последняя искра погасла, защитники человечества стали так же молча расходиться. Нужно было отдохнуть и начинать готовиться к новому бою.
– Пойдем, – тихо сказала Тина, коснувшись руки мужа.
Он не шевелился, тогда она взяла его за руку и поволокла внутрь здания. Сегодня днем, когда они выбирали позиции и маршруты передвижения гравитационной установки, она обнаружила маленький офис с уцелевшей мебелью и дверью, которую можно было запереть. Она сразу решила, что это будет их с Лином гнездышко. Они так давно не были вместе, даже не разговаривали толком. Тина на многое не рассчитывала, в данный момент ей хотелось только одного – чтобы он отдохнул. Все остальное можно оставить на потом.
Она дотащила его до восьмого этажа, провела по лабиринту коридоров и, распахнув белую дверь, втолкнула внутрь. Офис был в полном порядке, красиво обставленный, с мягкой мебелью и галокартинами на стенах. Лин открыл рот от удивления, подошел к яркому дивану и остановился перед ним, развел руками, словно не верил в такое чудо.
Тина боролась с собой как могла. Ей хотелось броситься к нему, обнять, прижаться к нему всем телом, почувствовать снова его руки и губы. Как замечательно было бы встретить рассвет в объятиях друг друга, на время забыться, закрыться белой дверью от ужасов мира и просто любить. Она смотрела в его глаза, надеясь поймать хоть что-то, что вдохновило бы ее. Но нет, он был измучен и поглощен чем-то другим, но не ею.
Тина сделала над собой усилие, улыбнулась и сказала:
– Нам надо чего-нибудь поесть. Я сейчас вернусь.
Она спустилась на один из подвальных этажей, где находился забитый продуктами резервный склад канцелярии, набрала все, что когда-то нравилось Лину, и побежала обратно. Она торопилась, опасаясь, что он снова сбежит, исчезнет в толпе, спрячется где-то наедине со своими мыслями. А завтра, или даже сегодня, новое сражение. Может быть, это их последняя возможность побыть вместе, не думая ни о чем, даже о дочери, находящейся в надежных руках Басанти.
Тина добежала до белой двери и, тяжело дыша, распахнула ее. Разноцветные пакеты выпали из ее рук.
Она на цыпочках подошла к красному дивану и присела на пол у изголовья. Лин спал, прикрыв лицо согнутым локтем. Спящий мужчина казался таким беззащитным и трогательным, что она таяла от нежности, но боялась его разбудить, поэтому не прикасалась к нему, а просто смотрела, подперев голову рукой. «Господи, – думала Тина, – как же я его люблю… как я его люблю… Может, я сошла с ума, Господи? Может это сумасшествие, а не любовь? Болезнь? Разве можно так по сумасшедшему любить? Пусть бой начнется попозже, чтобы он немного побыл возле меня, а потом я согласна и умереть…»
Она увидела, как он шевельнулся, и все внутри нее затрепетало. Даже во время сражения она волновалась меньше. Тина ждала, затаив дыхание. Она понимала его, прекрасно понимала. Она тоже переживала беды человечества и тоже страдала, ей тоже было страшно, и неопределенность будущего не давала спать по ночам и ей. Если, проснувшись, он спросит о новом наступлении, Ананде и ком-то еще, она его поймет, но это будет означать, что ей не на что надеяться. Придется оставить страсти на потом, тем более, что ждать-то осталось недолго – каких-то три дня. Закончится война, и можно будет подумать о любви и немного заняться собой. За последние недели она превратилась в какую-то уродину, тощую и блеклую. Ее руки огрубели, некогда упругие груди обвисли, а ноги не распрямлялись от постоянной усталости. Тина не смотрелась в зеркало, чтобы не видеть морщин и седины в каштановых летящих волосах. Она боялась увидеть там старуху с погасшим взглядом. Она видела эту старуху, заглядывая в глаза любимого. Он замечает, что с ней стало, он жалеет ее. Когда красивая женщина теряет красоту, это всегда трагедия.
Лин отнял руку от лица и внимательно посмотрел на нее. Тине вдруг показалось, что он прочел ее мысли, таким изучающим был его взгляд. Он словно сверял реальность с написанным ею образом. Ее бросило в жар. Если он узнает, что она жалеет себя, он перестанет ее уважать.
– Хочешь чего-нибудь? – спросила она, чтобы прекратить эту постыдную для нее паузу.
Он приподнял уголки губ и кивнул, а потом обнял за шею и сильным движением привлек ее к себе.
Эпизод 19
Дон ждал появления Скрыма с неописуемым ужасом. Он знал, что после грандиозного поражения его войска учитель обязательно явится. Учитель придет и спросит, в первую очередь, о том, почему он, Дон, ослушался его и не возглавил наступление. Что он ответит на это? Что… что… что… Честно признается, что испугался. Да, испугался! Он обычный человек и имеет право на страх! Его ошибка, что он назначение главнокомандующим Спикера, а не себя. Спикер не проходил вакцинацию, он был просто мерзавцем от рождения. Может ли существовать рекомендация лучше этой? Но оказалось, что этого мало для того, чтобы влиять на толпу. Дон дрожал, вспоминая, как Спикер неожиданно явился в бункер, один, без армии, окровавленный и перепуганный. А его армия бежала в панике следом. Дон испытал тогда шок. Его не интересовали Язычники и их Штаб, его совершенно не беспокоили потери среди зомби. Он думал только о своей участи, которой не позавидовал бы даже нашедший свой конец в пасти крокодила. Уж Скрым припомнит ему самодеятельность, уж он вышибет ему все зубы… Он дрожал и старался оправдать себя. Он – дурак и слабак. Разве учитель не знал об этом, выбирая его? Вот если бы вместо некачественных мозгов ему дали силу и способность видеть, вот тогда… да, тогда он пошел бы впереди войска и смел Воинов с лица Земли. А этот тип, сидящий внутри него, абсолютно бесполезен, он никак не помогает ему, не подсказывает, когда и как действовать. Эх, если бы была рядом Лилит! Если бы она была рядом!..
Как ни странно, Скрым не появился. Дон не знал, хорошо это или плохо. Может быть все идет так, как надо? – подумал он. Подождав еще немного, он приободрился, погляделся в зеркало, выбирая грозную гримасу, и отправился в «казарму».
Ибрагим, Вице-президент и Спикер располагались в отдельной комнате. Остальные ответственные сотрудники спали на полу вповалку плечом к плечу. «Дрыхнут?! – вскипел Дон. – Мы проигрываем, а они спокойно дрыхнут?! Даже я не могу себе этого позволить!» Он стал пинать ногами спящих, те вскакивали, испуганно озирались, поняв, в чем дело, начинали торопливо натягивать одежду.
Дон толкнул ногой полуоткрытый люк и заорал:
– Встать!
Его военноначальники обедали, когда он вошел. Их жующие рты застыли, а вилки и ножи со звоном попадали на тарелки. Представители высшего общества и в полевых условиях не отказывались от своих привычек. За воротниками торчали белые салфетки.
«Аристократы…» – брезгливо подумал Дон и подошел сначала к Ибрагиму и взглянул на него снизу вверх. Гигант выглядел жалко. Дон был удовлетворен. Он шагнул к Вице-президенту и заглянул тому в крошечные бегающие глазки. Вице-президент побледнел и громко проглотил застрявший в горле кусок. Дон старался оттянуть сладостный момент расправы с тем, кто его подвел, и еще немного задержался возле толстяка, заставляя того трепетать от ужаса. Так. Теперь пора. Дон приблизился к Спикеру. Он испытал какое-то сладострастное удовлетворение, когда провинившийся главнокомандующий, не выдержав напряжения, грохнулся перед ним на колени. Он не мешал Спикеру облизывать свои сапоги. Он величественно сказал:
– Ты подвел меня. Ты подвел меня и Отца. Жаль, ведь я так верил тебе, так доверял… Я собирался назначить тебя управителем моего трона после победы. К сожалению, я больше не смогу доверять тебе.
Он презрительно оттолкнул распластавшегося на полу Спикера и, отвернувшись, ткнул в него пальцем:
– Отправить этого наверх. И скажите всем, что он предал Спасителя.
Дон величественно вышел из «казармы», с наслаждением прислушиваясь к воплям Спикера, которого волокли к лифту. Он представлял, как озверевшие от крови зомби рвут предателя на куски, и улыбался.
Продолжая улыбаться, он вернулся к себе и застыл на пороге. В кресле прямо напротив двери, закинув ногу на ногу, сидел Скрым.
– Что же ты не пошел на это посмотреть? – спросил учитель.
– Я… – пролепетал Дон, – я…
– А вот я не отказался бы понаблюдать, как тебя будут пожирать живьем мои зубастые жучки.
Дон затрясся. Наверное, нужно было бы броситься в ноги учителю, умолять, просить прощения. Но от объявшего его ужаса он не мог двинуть ни рукой, ни ногой.
– Ладно, оставим развлечения на потом, – деловито сказал Скрым. – Итак, мой драгоценный, что ты намерен делать? Да-да, я хочу узнать твой план. У тебя, конечно, созрел какой-нибудь новый гениальный план. Поделись же со мной, ученик.
– Учитель, я… я… я…
– Ну же, смелее, я слушаю. Ты. А дальше? А, наверное, ты хочешь сказать, что ты все испортил. Так? Так?!– Скрым глухо зарычал и подался вперед всем телом, схватившись пальцами с крючковатыми ногтями за подлокотники кресла.
Дон испустил жуткий вопль и потерял сознание.
Когда он очнулся, Скрыма в комнате не было, только сидение кресла слегка дымилось. Учитель ушел.
– А-а-а!! – завопил он, молотя кулаками по полу
Это была последняя поблажка, сделанная ему хозяевами. Дон хорошо понимал это. Возможно, он пока нужен им, но они накажут его, если он сделает еще один неверный шаг. Они выкинут его из дела, как отработанный материал.
Дон высморкался в подол рубашки, и тут ему в голову в первый и последний раз пришла мысль: «А правда, не пойти ли к Язычникам с повинной, как предлагал пророк? Я же человек, я – свой…» Мысль мелькнула как вспышка молнии и погасла навсегда. На короткое мгновение он замер, ослепленный. Через мгновение зрение вернулось, а вместе с ним – унылая сырость бункера, дымящееся кресло и леденящий страх.
– Я должен… я обязан… я смогу… у меня нет выхода…
Он вскочил на ноги и побежал, вначале сам не зная куда, но по дороге резко свернул и вернулся в «казарму».
Да, здесь он все еще был Спасителем, здесь он был хозяином.
Он несколько раз молча прошелся мимо выстроившихся в ряд побледневших людей, опускающих глаза при его приближении.
– Ты и ты! – выкрикнул он наконец, остановившись между Ибрагимом и Вице-президентом. – Пойдете со мной. Надеть форму и вооружиться! Быстро!
– Но, Спаситель…– Круглый Вице-президент сделал слабую попытку протеста, но опомнился и, колтыхаясь, засеменил вдогонку Ибрагиму.
Лифт тяжело и торжественно всплыл на поверхность.
Дон в сопровождении Ибрагима и Вице-президента вышел из лифта и откинул щиток шлема, подставив взмокшее лицо холодному ветру. Бронеформа была тяжелой. Он надел ее впервые в жизни и еле волочил ноги. А тут еще здоровенный бластер у правого бока, тяжеленный зарядник на шее и шлем. Дон с завистью поглядывал на могучего Ибрагима и подумывал, что после победы, нужно будет потребовать новое тело.
Наступало утро. Бурое небо висело низко, полностью поглотив далекую Столицу и сделав размытыми очертания Древней башни, по ту сторону которой глухо рокотало невидимое в тумане встревоженное море. Сквозь толстый слой туч и пепла четко просвечивало Желтое пятно. Равнина вокруг бункера кишела людьми. Они густо шевелились среди танков и транспортировщиков, как колония червей среди комьев земли. Да-да, именно червей, подумал Дон и ухмыльнулся. Именно так.
Странное и жуткое войско взвыло при появлении Спасителя. Люди повскакивали на ноги и принялись скандировать: «Слава Спасителю! Слава Желтому пятну!»
– Друзья мои! – прокричал Дон, взмахнул рукой и чуть не потерял равновесие из-за тяжести висящего на боку оружия. – Сегодня – решающий день! Мы проиграли предыдущее сражение по вине предателя, но сегодня мы победим, потому что в бой вас поведу я! – Вопли восторга сотрясли землю и небо. – Мы пойдем и уничтожим проклятых Язычников! Так повелел Отец, и так повелеваю вам я, ваш Спаситель!
Под грохот и крики он взошел на башню огромного транспортировщика. Боевые машины дрогнули и поползли, скрежеща и ворочая грязь. Людская масса густо потекла рядом с машинами, похожая на черную лаву.
Дон не заметил, как рядом на башне оказался Скрым. Он чуть не свалился с машины от ужаса. Учитель в последнее мгновение ухватил его за штаны и водрузил обратно.
– Ну что ж, – сказал Скрым, криво усмехаясь, – ты, кажется, настроен решительно?
– Учитель, я… – начал Дон и запнулся.
– Надеюсь, ты понимаешь, что это твой последний шанс?
– Учитель, я…
– Заткнись и слушай внимательно. Я привел тебе подмогу. На твоих зомби особой надежды нет, тут мы просчитались. Эти защитники человечества воюют убежденно, а твоей армии не достает убежденности. Все эти бабы и ублюдки не годятся в победители. Так вот, ученичок, зомби пойдут впереди, это пушечное мясо, они нам больше не нужны. И никаких ковровых артобстрелов и атомных ударов. Воины нужны живыми. Понял, идиот? Все должно быть сделано аккуратною
– Учитель, а как же…
– Я сказал: заткнись и слушай. Основную работу будут делать наши надежные войска. Они подчиняются только нам, ты бросишь своих зомби на растерзание и отойдешь в сторону. Ясно?
Дон кивнул, хотя на самом деле ему ничего не было ясно. Он понял только одно – ему разрешали выжить. Учитель расхохотался и сильно щелкнул его по лбу.
– Ты что же, думал, мы рассчитываем только на такого дурака, как ты? Эта армия – не зомби, это настоящие звери, люди, которых превратила в зверей злоба и ненависть. Их задача на Земле – тушить, тушить, тушить… везде, где это возможно. – Учитель громко клацнул челюстями, и Дон снова сжался от ужаса. Скрым зловеще ухмыльнулся. – Они по своей воле пришли к нам со всех концов Земли, услышав зов, они ждали момента послужить Отцу! Их не так много, как твоих зомби, но они сильнее их в тысячу раз, потому что действуют своим умом.
Дон почувствовал себя несправедливо обиженным. Он оскорбленно произнес:
– Учитель, зачем же ты выбрал меня, а не одного из них?
– Потому что ты – дурак! – воскликнул Скрым и вновь дал ему щелчка, от которого Дона сильно качнуло. – Ладно, я пошутил.
– Пошутил… – сказал Дон еще более обиженно. – Я честно и добросовестно работал на вас, однако меня вы что-то не цените. Бьете вот, пинаете…
Скрым визгливо расхохотался, хватаясь за живот и болтая ногами. Внезапно он перестал смеяться, и желтые зрачки жутко блеснули.
– Поможешь взять Воинов, я подумаю о награде, – сказал он холодно и страшно, словно произнес приговор.
Машина сильно накренилась, взбираясь на перегораживающие шоссе руины, и Дон увидел, как учитель, хохоча, скатился по бронированному боку транспортировщика. Он быстро наклонился, надеясь, что тяжесть машины размажет Скрыма по земле. Он хотел, чтобы учитель исчез, убрался из его жизни навсегда и оставил его в покое.
Эпизод 20
Тина больше не могла бороться со своими сомнениями. Она давно почувствовала, что с ребенком творится что-то неладное. Вроде бы все по-прежнему, но девочка смотрит как-то странно. Это не были глаза ребенка. Вместо чистоты и невинности они излучали порок и злобу.
Сегодня во время утреннего кормления малышка намертво вцепилась в соску бутылочки беззубыми челюстями и, как показалось Тине, зарычала. Тина вздрогнула и чуть не выронила ребенка. Она положила дочь прямо на пол и, пятясь, вышла из помещения.
– Что случилось? – крикнула Басанти, но ее вопрос остался без ответа.
Ананда Тина нашла в подвале для раненых. Она взяла его за руку и, ничего не объясняя, вытащила в коридор. Ее трясло.
– Ананд, только не говори Лину… – зашептала она, – но… понимаешь… мне кажется… мне кажется, это не моя дочь… Не моя! Ее подменили!
Не задавая лишних вопросов, Ананд жестом пригласил ее следовать за собой. Они зашли в ясли, он сам взял девочку на руки, так как Тина наотрез отказалась это делать.
Басанти и Купер удивленно смотрели им вслед.
Они нашли пустое помещение и расположились на полу.
– Давно ты заметила? – спросил Ананд. Тина закивала. – Я говорил, что нужно осмотреть ребенка, но ты отказалась. Помнишь?
Тина промолчала, только нервно переводила взгляд с дочери на сидящего рядом человека. Да, когда дети вернулись, Ананд хотел осмотреть дочь, но она почему-то не позволила. Тина и сама не знала, почему. Может быть, в ней говорило природное упрямство, а, может, какая-то сила извне заставила ее сказать «нет».
– Только не говори Лину!
– Не скажу, успокойся… Кстати, где он?
– Они с Николаем где-то бродят.
– С Николаем? Ага, хорошо.
Ананд успокоился и положил руку на голову ребенка. Тина неотрывно следила за ним. Он закрыл глаза. Некоторое время он не двигался. Постепенно лицо его начало менять выражение, скривились губы, обозначились глубокие складки на лбу, брови срослись в одну линию.
– Что? – не выдержала Тина.
Ананд открыл глаза.
– Да, что-то есть.
Тина вскрикнула и закусила кулак.
– Что-то есть, – повторил Ананд озабоченно, – и что-то очень большое. Оно прячется, его так просто не достать. Вот где пригодилась бы тайная лаборатория Купера. У него была лаборатория по обнаружению чертей. Можешь представить? – Он наклонился и поцеловал спокойно спящую малышку в лоб. – Там сидит большая и черная сила.
– И… что?
– Ничего. – Ананд поднял ребенка и протянул матери. – Во-первых, ты не должна ее бояться. Ты ее мать, твоя сила может защитить ее. То, что может мать, не может никакое волшебство. Не бойся, наоборот, всячески гони эту черноту. Во-вторых, тут, как я понял, замешана магия, а с этой гадостью следует обходиться осторожно. Не знаю пока, зачем им это понадобилось и на что они рассчитывают. Может быть, они не до конца уверены в своей победе и хотят обеспечить этой твари сохранность при любом раскладе. Дочь Воинов – удобное место, чтобы спрятаться. Или же им нужен шпион в Штабе, хотя я не представляю… Одним словом, это твоя дочь, Тина, просто она вернулась к нам не одна. В данный момент мы ничего не можем поделать, мы может только усилить нашу любовь и внимание, что бы нейтрализовать то зло, что засело в ней. Пеняла меня?
Тина робко и коротко кивнула, потом неуверенно приняла из его рук безмятежно сопящего ребенка.
– Ну что, не страшно? – с улыбкой спросил Ананд. – А папочке ее точно лучше не говорить. Он у нас немного сумасшедший.
Тина хлюпнула носом.
– Ананд, скажи честно, с ней ничего не случится?
– Честно? Хорошо. Знай, пока эта пакость в ней сидит, твоя дочь в безопасности. Они волосу не дадут упасть с ее головы.
Здание слегка задрожало. Тина вскочила и прижала к себе ребенка.
– Землетрясение?!
– Землетрясение – это слишком просто. – Ананд прислушался. – Скорее всего, новое наступление. – Он неторопливо без суеты поднялся. – Сколько у нас осталось? Три дня? Продержимся.
В коридоре загремели шаги. Поднятые по тревоге защитники человечества мчались по многочисленным лестницам вниз, занимали позиции, снаружи слышались звуки команд.
Они вышли в коридор и влились в общий поток.
Тина быстро сбегала в ясли, оставила дочь на руках Басанти и помчалась наверх.
Салам уже был на позиции. Он нетерпеливо и взволнованно вертел головой в ожидании командира.
– Запускаем! – с ходу скомандовала Тина.
Салам отодвинулся, освобождая место стрелка. Когда Тина села, он подал ей шлем и очки, затем четко и в правильной последовательности включил все приборы. Последней была система наведения. На кончике антенны пеленгатора вспыхнул ослепительный красный огонек.
– Молодец, – похвалила Тина, – ты быстро учишься.
– Я никогда не хотел учиться убивать, – пробурчал Салам.
– Я тоже. – Тина надвинула ему на глаза защитные очки. – Не смотри на излучатель. Помнишь, что должен делать?
– Помню, – сказал Салам грустно. – Я должен смотреть на этот датчик и давать сигнал, когда нужна дозагрузка.
Тина потрепала парня по колену.
– Не грусти. Никто из нас не хочет убивать. Ты знаешь, чего хочу я? Я хочу просыпаться по утрам в своем уютном домике, готовить любимому мужу завтрак, и чтобы в детской играла моя дочь.
Салам смутился и покраснел.
Тина улыбнулась ему и прижала глаз к увеличителю. Растянувшись по всему горизонту, на них надвигалась широкая черная полоса, пузырящаяся башнями огромных механизмов. На этот раз противник наступал только со стороны Побережья. Это хорошо или плохо? – подумала Тина. Значит, не придется перетаскивать с позиции на позицию тяжеленную установку. Это – хорошо. Но враг не может действовать так просто и наивно, он что-то задумал, и это – плохо. Неопределенность всегда пугает.
Черная полоса расширялась и густела с каждой минутой. Тина смотрела в увеличитель, не отрываясь. Скоро можно было различить отдельные фигуры. Впереди, как она и думала, шли несчастные зомби, окончательно утратившие человеческий облик, за ними в клубах пыли следовала грохочущая бронетехника. Дальше двигалось потустороннее войско, состоящее из чудовищ и призраков. И, наконец, почти у самого горизонта колыхалось бескрайнее море круглых бритых голов с начерченными на темени черными знаками. Люди казались бесполыми, до того одинаковыми были их лица. В небе роились полчища черных птиц, заменяющих авиацию, которая не могла работать в условиях, когда тучи почти касались земли.
Тина отстранилась от аппарата, протерла глаза и посмотрела снова.
– Что там? – спросил Салам. – Чудовища?
– И они тоже.
Не отрываясь от прибора, Тина сделала знак рукой, и Салам, волнуясь, нажал по очереди на нужные кнопки. Она решила ударить по бритым головам. Незачем ждать первого удара со стороны противника, и так ясно, что темное войско прибыло сюда не для того, чтобы просто попугать их и удалиться. Сражение будет, и оно будет жестоким.
– Будем бить, – скомандовала Тина. – Приготовься.
Салам схватился за края сидения и взволнованно заерзал.
Гравитационный удар она направила поверх линии бронетехники и завизжала, захлопав в ладоши, когда на поле бритых голов образовалась широкая проплешина. По рядам противника прошла волна волнения и замешательства. Следующий удар перевернул пару танков. В ответ в сторону Штаба понеслись яростные удары, лучи лазеров разрезали воздух.
Тина израсходовала весь заряд, но не успела перезарядиться. Она вдруг почувствовала направленный на них взгляд дальнобойного орудия. Почувствовала так отчетливо, что закричала:
– Бежим!
Она пулей пронеслись по коридору. У лестницы она послала напарника вниз, а сама помчалась наверх, где располагались позиции других орудий. Они могли не почувствовать смертельного взгляда, а она точно знала, что через несколько мгновений этой части здания не станет. Она буквально видела это.
Она не успела. Объединенная канцелярия содрогнулась раньше, чем она преодолела один этаж. Ударная волна сбросила ее с лестницы, швырнул на камни. Затрещали и заскрежетали конструкции измученного здания. Тина видела, как расходятся стены, как выгибается опаленный огнем металлический скелет дома, и кричала от ужаса. Она не могла бежать вниз, потому что падающие с грохотом обломки не давали ей вылезти из ниши разбитого окна, в котором она укрылась, держась за расползающиеся стены. Наконец ей удалось улучшить момент и проскочить под зацепившимся краями о скелет пола огромным куском стены. Не помня себя от страха, она бежала вниз, перепрыгивая через несколько ступенек. Здание продолжало дрожать и изгибаться, Тина падала, разбиваясь в кровь, но нужно было торопиться, потому что обломок уже справился с препятствием и, кроша бетон, начал сползать.
Тина увидела открытый люк внутреннего корпуса в тот момент, когда простилась с жизнью. Там кто-то стоял и отчаянно махал ей руками. Это был Салам. Она рванулась влево и из последних сил ввалилась в бронированную дверь.
Салам отволок ее подальше, упал рядом на колени и зарыдал, воздевая руки к небу и призывая Аллаха.
Обвал закончился, и стали слышны доносящиеся снаружи звуки наступления. Тина не стала долго отлеживаться. Хотя все тело ломило, а голова гудела и разрывалась от боли, она поднялась, протянула руку Саламу.
– Пойдем, дружок, мы их и без установки раздавим, – сказала она.
Салам размазал слезы по грязным щекам и кивнул.
