Лейла Тан
Сущность
Эпизод 11
– … и мы будем бороться до конца!
Де Бург завершила свою речь и сошла с трибуны, гордо держа голову, увенчанную тщательно и безвкусно уложенной прической. Ужасная женщина, подумал Ананд, заметив, что президент Лиги чистой крови направляется в его сторону. Костлявая и чопорная Де Бург была в длинном вечернем платье с бесконечным шлейфом, который поддерживал то ли ребенок, то ли карлик в костюме пажа. Следом волочились двое квадратноголовых телохранителей.
– Господин Ананд, – с вызовом произнесла Де Бург, – хочу сообщить вам, что вы совершили большую ошибку.
Ананд только улыбнулся. Он очень устал за этот сумасшедший день от речей и салютов и не имел ни малейшего желания вступать в споры.
– Очень большую ошибку, – повторила президент Лиги. – Если вы думаете, что победили, то это еще одна ваша ошибка.
Де Бург передернула костлявым плечом и зашагала прочь.
Да, ужасная женщина, еще раз подумал Ананд. Он почувствовал на себе чей-то колючий внимательный взгляд и обернулся.
– Шеф разведки Купер, – представился коренастый лысоватый мужчина, стоящий в нескольких шагах от него.
Ананд кивнул. Купер подошел, встал рядом, покручивая в пальцах ножку красивого бокала.
– Терпеть не могу эту бабу, – приговорил он доверительным тоном.
– Неужели и вас можно заподозрить в симпатиях к желтым? – спросил Ананд, слегка усмехнувшись.
– Когда я вижу Де Бург, я действительно начинаю любить это племя, – серьезно заметил шеф разведки. – Господин Ананд, я бы хотел выразить вам свое почтение. Не скажу, что я люблю желтых или демократию, но голодающие дети – это позор для всех нас. Дети ни в чем не виноваты и не должны страдать из-за ошибок отцов. Вы у нас сегодня герой дня. Я хотел бы сделать личный взнос в вашу Программу.
– Благодарю, вы можете перевести деньги в любом банке.
– Давно хотел сказать вам, что мне нравится, как вы работаете. Я, как вы понимаете, слежу за всем, что происходит на этой планете и вокруг нее. Мне нравится, что вы не боитесь выражать свое мнение. Уверяю, никто не решился бы в год сорокалетия Победы поднять эту проблему. Все боятся Де Бург и я в том числе. У этой бабы нет никаких тормозов. – Глаза Купера странно сверкнули и погасли. – Да ну ее… Господин Ананд, я, правда, очень уважаю вас и всегда ставлю в пример своему сыну. Меня считают страшным типом, но я просто люблю порядок.
– Я понимаю, – сказал Ананд.
Купер усмехнулся и крутанул шеей так, что затрещали позвонки.
– Господин Ананд, я хотел бы в знак уважения сделать вам один подарок. Я сниму прослушку с вашего офиса. Довольны?
– Спасибо за доверие. Не боитесь? А вдруг я заговорщик или шпион?
– Исключено. Ни то, ни другое. – Шеф разведки хотел отойти, но что-то вспомнил и передумал: – Да, и насчет клонирования вы тоже совершенно правы.
Задушевный голос с потолка пригласил гостей на торжественный обед. Ананд собирался сбежать с приема после официальной части, но радостно возбужденная толпа не выпустила его из своих объятий и увлекла в широко открытые двери.
Президентские приемы всегда проходили богато – живая музыка, натуральная пища, выращенная в специальных теплицах, серебро и живой огонь в подсвечниках. Гости выпили за великую Победу, и Президент начал длинную речь, благодарил, призывал, вспоминал.
Ананд чувствовал себя зажатым в тиски. За столом он получил место между Вице-президентом и Министром образования. Последний набросился на еду, не дожидаясь сигнала, чавкал и шумно отхлебывал из бокала. Речь близилась к завершению, когда к Министру подошли и что-то шепнули на ухо. Он недовольно скривился, утер губы салфеткой и встал из-за стола. Торопливо поменяли приборы, и в кресло упал шеф Купер.
– Вы не возражаете? – осведомился он, засовывая за ворот салфетку.
– Не возражаю, – сказал Ананд. – Спасибо, что избавили меня от потери аппетита.
– Отвратный тип, – согласился Купер. – Если бы вы знали о нем то, что знаю я, вы бы не то что за одним столом, в одном городе с ним находиться не смогли бы.
– Мда, трудная у вас работа… А что интересного вы знаете обо мне?
– Ничего. Вы для разведки человек совсем не привлекательный. У вас все дела на виду. Только одно, господин Ананд, простите, что вмешиваюсь в ваши семейные дела… Очень неправильно, что ваш сын растет без отца. Нелюбимая жена – это не причина для того, чтобы забросить своего ребенка.
Ананду стало неловко – шеф разведки задел за живое. Он смущенно покашлял:
– Кажется, вы очень любите детей, господин Купер.
– Да, это моя слабость. Ради детей я готов на все. Если мой Феликс попросит меня, например, ходить на работу на ушах, я это сделаю.
– А я своих не балую, – вмешался круглый Вице-президент. – Из балованных детей вырастают кретины, милый мой. Вон их сколько ходит по улицам, уже и не поймешь, кто парень, а кто девушка. Волосы зеленые, лицо в цветочек… тьфу!
– Ничего, пусть лицо в цветочек, главное, чтобы шли туда, куда надо и никуда не сворачивали, – сказал Купер и стал есть.
– А куда надо, по-вашему? – Ананд тоже взялся за вилку, поковырялся в тарелке и отложил прибор. Есть совершенно не хотелось.
– Знаете ли, господин Ананд, времена настали слишком либеральные. – Шеф разведки повертел в воздухе вилкой и ножом. – Я не люблю Лигу, но я за порядок и против тех, кто его нарушает. А молодежь уже сама не знает, куда бросаться. И меньше всего, кстати, ей нравится организация госпожи Де Бург. Ей подавай чего-то небывалого, противоречащего порядку. Вот мой духовник отец Вито рассказал вчера, что случилось на Западе в одном городке. История меня просто потрясла. Восемнадцатилетняя девчонка принялась толковать тамошним прихожанам о каком-то единстве, конце света, Учении Братства.
Ананд старался оставаться спокойным, хотя сердце подпрыгнуло к самому горлу и сжалось. Кто?.. Кому из них восемнадцать? Кажется, Лючие не было двадцати… Боже, Боже, ну почему она это сделала…
– Как вы сказали? Учение кого? – переспросил Вице-президент, навалившись жирным телом на стол, чтобы лучше видеть собеседника.
– Братства, – с отвращением повторил Купер. – Оказывается, в церковных кругах о них знают давно и называют Язычниками. Отец Вито говорит, их явление было рассчитано по звездам. Язычники приведут к новому вавилонскому столпотворению. Все знали, только я ни о чем не знал! – Он хлопнул себя по лбу. – Тут враг у самого порога, а я занимаюсь ерундой!
– Ничего, господин Купер, зато девчонка ваша, – кругло улыбнулся Вице-президент. – Уж мы наслышаны, как вы умеете развязывать языки.
Теперь лицо Купера стало серым.
– Ничего не моя. – Он скорбно замолчал, и Ананд все понял. – Население там очень богобоязненное. Возмущенные старушки стали таскать ее за волосы, тут она то ли случайно, то ли не случайно стукнулась виском о край скамьи и… нет свидетеля.
Ананд поднялся и, не сказав ни слова, вышел из зала. Ему было все равно, что подумает Купер или Вице-президент, ему было наплевать на все. Лючия погибла, веселая славная девочка растерзана толпой, а он тут, в роскоши и блеске ведет светские беседы с негодяями… Он захлебывался слезами, они клокотали в горле, не давая вздохнуть. Ничего не видя и не слыша, он прошел в туалетную комнату и запер дверь изнутри. Он хотел выплакать эту боль, раздирающую грудь, но слезы куда-то пропали, погрузились в легкие, загустели. Он бродил от стены к стене, пытаясь удержать ускользающее сознание. Но мир все же потемнел.
Эпизод 12
«Мистраль» прибыл с опозданием. После неразберихи с кодами и паролями передача груза в конце концов завершилась. Элиот Рамирес сдал полномочия, отправил рапорт начальству, получил открепление и, весело посвистывая, пошел в медотсек. Он был в прекрасном настроении и хотел поболтать с кем-нибудь об этом. Доктор был лучшей кандидатурой, потому что умел слушать.
Эли вошел и крутанулся на одной ноге.
– Доктор Лин, ты представляешь, все дела закончены и мы летим домой!
– И что же тут хорошего? – бесцветно отозвался Лин, не глядя на него.
– Как это что? – Эли подпрыгнул, достав рукой до потолка. – Мы летим на Землю! Не представляешь, как это здорово. Скажу честно, я даже рад, что с «Антонией» так получилось. Надоело мотаться по всяким базам. Хочу домой. – Он улегся на койку и заложил руки за голову. – Ты давно не был на Земле, доктор Лин?
– Почти десять лет и не особенно туда стремлюсь, – сказал доктор, глядя в стену.
– С самого дня Разрешения что ли? Ну и ну. Интересно, что чувствуешь, вернувшись домой через столько лет?.. У меня там куча родственников, тетки, дядьки, племянники… Эх, здорово! Когда я служил на Земле, то звонил им с базы каждую пятницу. А у тебя родные есть?
– Мать, если жива. Отца после войны отправили на каторгу, и я его больше не видел. Больше у меня никого нет.
– А друзья?
– Раньше были, сейчас трудно сказать. Столько лет прошло. Кстати, ты все знаешь – кто сейчас Главным советником? Случайно не Ананд Чандран? Он как раз собирался подавать кандидатуру, когда я устроился на космические линии. Мы когда-то вместе учились. Мы… – Он взглянул на инспектора и осекся. – Что такое?
Эли застыл и произнес свистящим шепотом:
– Ананд – твой друг? Твой друг – Главный советник? Ты знаком с таким мужиком, как Ананд Чандран и торчишь столько лет на этой посудине?! Знаешь, какой авторитет сегодня на Земле этот твой Ананд? Да Президент никто рядом с ним! Я бы на твоем месте давно воспользовался таким знакомством.
Лин не отреагировал так, как ожидал Элиот. Только приподнял броси и качнул головой.
Пискнула сигнальная система и тревожный голос капитана произнес: «Лин, зайди ко мне и прихвати малыша, если он у тебя».
В капитанской рубке, кроме Фатха Али и Роби находился важный щекастый тип.
– Это официальный представитель Таможни, – с легкой усмешкой представил типа капитан. – А это – наш доктор, и, как видите, он человек.
– Это должно быть доказано, – проговорил таможенник, опасливо поглядывая на вошедших. – Вам известно, что по закону транспортировка незарегистрированных мутантов запрещена, а данное лицо не оформлено у вас соответствующим образом. Сожалею, капитан, но я вынужден арестовать судно до выяснения происхождения этого… человека. Если экспертиза покажет, что это мутированный индивидуум, то вы будете оштрафованы, команда дисквалифицирована, а компания поставлена в известность. Подумайте, как отразится это на возможностях дальнейшей навигации. При нынешней загруженности дальних линий и конкуренции… ну, вы сами понимаете.
– Капитан, по-моему, это очень серьезно, – заметил бортинженер и почему-то закашлялся.
– Сам знаю, – гаркнул Фатх.
Что тут происходит? – подумал Лин. Пространство вокруг него было заполнено хаотичными посылками, что очень мешало соображать. Он буквально захлебывался информацией. Волны шли отовсюду, в том числе от щекастого типа. Последний излучал особенно отчетливо, наверное, оттого, что боялся. Лин ощутил этот страх сразу, как вошел. За последние дни он успел привыкнуть к подобным ощущениям и уже не терялся, поэтому сосредоточился на госте, и остальные посылки постепенно угасли. Да, все точно – таможенник его боится. Что ж, неплохо… И еще он врет. Что именно в словах гостя неправда, Лин не знал, но чувствовал это. Вранье отсвечивает бледно коричневым, а веселость сиреневым. Эли, например, сиреневый.
Фатх Али поднялся и указал щекастому типу на дверь:
– Всего доброго. Можете информировать кого угодно, хоть Президента.
– Вы пожалеете, капитан, – предупредил официальный представитель.
– Это ты пожалеешь, если не уберешься отсюда немедленно!
Лин усилием воли оторвался от навязчивой и липкой, как смола, волны таможенника, и сделал шаг вперед.
– Капитан, не нужны эти сложности, я пойду, пусть проверяют, сколько хотят.
– Никуда ты не пойдешь, – буркнул Фатх Али. – Точка.
– Послушайте, вам не нужны неприятности, – сказал Лин. – Он все равно не отстанет от нас. А за меня не беспокойтесь, все будет нормально. Я вернусь, главное – не улетайте без меня.
Таможенник оживился, заметив, что капитан готов сдаться.
– Не стоит делать трагедию! – воскликнул он. – Все это формальности, но они определены законом. Что я могу поделать?
– Конечно, формальности, – встрял Элиот. – Именно поэтому я пойдут с ним.
Фатх коротко выдохнул, кивнул инспектору в знак одобрения и сказал:
– А это – сотрудник Координационного департамента Генерального штаба Военно-космических сил, тоже официальный представитель, между прочим. –
Таможенник заерзал. Капитан удовлетворенно ухмыльнулся.
Они вышли вслед за официальным представителем и оказались в пристыкованном к «Антонии» полицейском катере, который сразу отлепился от корабля и взлетел. В круглые окна было видно, как удаляется причал.
Эли разоружили, от чего он сильно нервничал, чувствуя себя почти голым. Не в силах справиться с волнением, он придвинулся поближе к Лину. Тот спокойно смотрел в окно, будто все это его не касалось, лицо было непроницаемым и неподвижным, как маска. Рядом с ним инспектор чувствовал себя увереннее. Он не жалел о том, что вызвался идти с доктором, но все же было немного страшно.
Через некоторое время катер состыковался с кораблем покрупнее. Открылись шлюзы, и на полицейское судно прошли несколько боевиков с заросшими лицами.
– Который? – спросил один из них, вращая мутными глазами.
– Желтый, – сказал таможенник.
– А этот?
Официальный представитель подошел к здоровяку и стал шепотом что-то объяснять.
– Какого черта? – взревел тот. – Какого… Ладно, заберу обоих, а там будет видно. Но плачу только за мутанта. Понял, прыщ?
Пираты! – с горечью понял Элиот Рамирес. Этого и следовало ожидать, слишком уж странно вел себя таможенник. Все они тут повязаны, все… Что теперь делать? Кажется, им крышка… Он покосился на Лина. Похоже, док не догадывается, как они влипли, поэтому так спокоен. Черт побери, не нужно было уходить с «Антонии»!
Но Эли ошибся – Лин прекрасно знал, что происходит, он чувствовал настроение окружающих его людей. Они излучали черноту и боялись его так же, как щекастый таможенник. Он чувствовал и того, кто был внутри него. Зверь проснулся, но сидел смирно и ждал приказа. Кажется, он научился немного управлять им, что очень радовало. Энергия медленно кипела, ходила по каналам горячими потоками, ее пары перекатывались под кожей, заставляя гореть конечности и блестеть глаза. Он мог сейчас одним пальцем уничтожить любого из увешанных драгоценностями здоровяков, а мог и помиловать. Приятно ощущать, что владеешь собой.
– Ты! – рявкнул главарь, указав унизанным перстнями пальцем на Элиота, – сядь там и не шевелись, а то вмиг пристрелю.
Эли вопросительно взглянул на Лина. Тот кивнул.
Лин остался один. К нему подошел человек с каким-то прибором на глазах, приказал раздеться до пояса и стал осматривать, заглянул в рот и уши, изучил каждый волосок на теле. Наконец сдвинул прибор на лоб, утер взмокшее от усердия лицо и спросил с оттенком усталой раздраженности:
– Где твой штамп?
– Какой штамп? – не понял Лин.
– Штамп с указанием доступа. У всех мутантов он есть.
– У мутантов, может быть, и есть, но я человек.
– Не морочь голову. Нам тебя продали как мутанта. Ты не можешь быть человеком. Это невозможно, – сообщил тип и обернулся за поддержкой к главарю.
Лин пожал плечами. Невозможно – так невозможно. Он ненадолго снял маску непроницаемости и улыбнулся, представив, как глупо все это выглядит со стороны.
– Человек?! – взревел главарь, страшно вращая зрачками. – На черта мне человек, да еще желтый! Он ничего не стоит! Они оба ничего не стоят! А вы куда смотрели, кретины? – обратился он к Пиратам. Те виновато опустили глаза. Он схватил за грудки таможенника. – Что я теперь должен делать с этим сопляком из обороны? Забирай всех назад и возвращай мои деньги! Верни мои деньги!!
В ответ официальный представитель и полицейские выхватили оружие. Началась потасовка.
Пока Пираты выясняли отношения, Лин быстро оделся, отошел к стене и бросил многозначительный взгляд на мертвецки бледного инспектора. «Ну что, братишка, пора уходить?» Эли не услышал, но догадался и подскочил к доктору. На них не обращали внимания, они ничего не стоили и никого теперь не интересовали. Стрелять в салоне никто не решался, поэтому Пираты и их партнеры дубасили друг друга чем придется и катались по полу. Катер вздрагивал и кренился, из-за высокой спинки кресла пилота то и дело появлялось испуганное лицо.
– Я не собираюсь путешествовать с ними до конца моих дней. Здесь не очень высоко, можно прыгнуть, – сказал Лин, заглянув в круглое окно. – Тебя учили правильно падать?
– Что?! – Эли не поверил своим ушам.
– Как тут что открывается? Ты инспектор, ты должен знать. Давай быстрее, пока они не пошли на орбиту!
Элиот Рамирес онемел. Он ожидал, что доктор перебьет всю команду, они захватят катер и вернутся к своим. Это было бы просто и красиво. Но прыгнуть… Бедный доктор, наверное, у него что-то с головой. Да это… да это же…
– Ну? – крикнул в ухо Лин.
– В полу есть люк для сброса группы захвата! – выпалил Эли. – Красный рычаг справа от кресла пилота! Но сейчас открывать нельзя – мы слишком высоко!
Лин перемахнул через катающихся по полу людей, отшвырнул пилота и схватился за красный шершавый выступ справа от кресла. Слишком высоко? – подумал он и рванул рычаг. Катер крупно вздрогнул, в салон ворвался мощный поток холодного воздуха, слизав с пола несколько брошенных шлемов, он ринулся назад, унося с собой тепло. Дерущиеся завопили, оторвались друг от друга и стали расползаться по стенам, цепляясь за специальные поручни и утирая окровавленные лица.
– Прыгай! – крикнул Лин ошалевшему инспектору. – Прыгай, болван!
Эли не шевелился. Тогда он схватил инспектора за одежду и, шагнув в пустоту, рванул на себя.
– А-а-а-а-а!!!
Воздух оказался совсем не таким, каким ощущаешь его, стоя на твердой почве. Он был вязким и скользким. Насыщенный кислород искусственной атмосферы сразу наполнил орущие рты и ворвался в легкие, раздирая грудную клетку и выталкивая сердце наружу. Они падали долго и медленно, не камнем, а перекатывались в одного воздушного пласта на другой, как по невидимой лестнице. С поверхности планеты поднимались мощные столбы воздуха, подхватывающие их на каждой новой ступени. Это работала атмосферная установка, выбрасывающая в небо новые и новые порции живительного кислорода.
Скатившись с очередной воздушной ступени, они с воплями рухнули в глубокий, рыхлый и мягкий песок.
Выбравшись через некоторое время из бархана, Эли в первую очередь недоверчиво ощупал себя. Да, это был он, целый и невредимый. Но разве такое возможно?.. Он ошалело посмотрел по сторонам и завопил еще громче, чем орал, когда падал. Они действительно были живы, и это было чудом! Вокруг расстилалась неосвоенная пустыня, занимавшая одну восьмую поверхности ПТ-4, из ее недр к небу уходили сверкающие под лучами искусственного солнца раструбы синтезатора воздуха. Почва мелко и еле заметно колебалась из-за работающих глубоко под поверхностью машин.
Утопая в шелковистом песке, инспектор подошел к доктору, сосредоточенно отряхивающему голову, встал над ним и прикрыл глаза ладонью от жара искусственного светила.
– Док, ты знал? – спросил он. – Признайся, ты знал, что будет чудо.
– Никакого чуда, – пробубнил доктор, сплевывая песок. – Просто под нами случайно оказалась атмосферная установка и пустыня. А могли и разбиться. Никакого чуда.
– Хм… Я думал, ты свернешь шеи этим Пиратам и мы угоним катер. Почему ты этого не сделал? Было бы забавно и не так рискованно.
– Я никогда не буду использовать свою силу против людей, даже если они Пираты, – сказал Лин и посмотрел на инспектора снизу вверх.
Эли широко улыбнулся:
– Черт возьми, кажется, я начинаю влюбляться в тебя, доктор Лин.
Лицо доктора осталось неподвижным, только уголки губ слегка дрогнули:
Эпизод 13
Искусственное светило потускнело и стало прохладнее. Они шли торопливо. Нужно было успеть в порт до наступления темноты.
– Стой! – вдруг вскрикнул инспектор и упал на землю, потащив Лина за собой.
Впереди они увидели группу людей и механизмов, занятых каким-то делом. Из сложенных штабелями панелей что-то сооружали, сосредоточенно и молча работали, временами испуганно озираясь и с кем-то переговариваясь по телефону.
– Почему мы прячемся? – шепотом спросил Лин. – Может, они указали бы нам дорогу к порту?
Эли пожал плечами.
– Не знаю. На всякий случай. Сначала посмотрим, что там. Тут явно что-то нечисто. Уж я в этом разбираюсь.
Поднимая песчаные вихри, к работающей группе подполз огромный пескоход, полный людьми. Через минуту к нему присоединилась еще одна машина. Из ее недр было извлечено несколько десятков кресел, прожектора, усилители, сборная пластиковая сцена, горы черных свечей и рулоны черной материи. Быстрые деловитые люди без суеты и разговоров принялись устанавливать оборудование, наладили звук и свет, устлали песок черной тканью и расставили сидения.
Лин и инспектор лежали в песке, наблюдая. И доктор все отчетливее ощущал, что Эли был прав. Вокруг места событий все более сгущалась серая дымка. Инспектор, конечно, ее видеть не мог, а Лин ощущал всей кожей, как нагнетается напряжение.
– Что это такое, как думаешь? – шепнул Эли. – Секта что ли какая-то? Я слышал, что на ПТ-4 бывают сборища сектантов. Мерзкое место.
– Все может быть.
– Слушай, давай лучше отползать отсюда. Мне это все больше не нравится.
– Нет, посмотрим.
– Влипнем в историю и не вернемся на «Антонию», – сказал инспектор. Доктор промолчал. – Ладно, док, мое дело предупредить.
Лин приложил палец к губам.
Пока шла подготовительная работа, к месту событий стали съезжаться и слетаться гости. Среди многочисленных транспортных средств были и полицейские машины, и флаеры с правительственными знаками. Гости разбирали черные свечи и рассаживались, оживленно беседуя между собой. Публика была самая разнообразная – белые, черные, желтые, мужчины, женщины, люди в форме полицейских и таможенников, в рабочих костюмах и фраках. Между креслами ходил, давая наставления, человек в длинном черном плаще, наброшенном на дорогой модный костюм. На лацкане пиджака поблескивал символ какого-то государственного учреждения на фоне флага Объединенного человечества. Человек держал в руках ножницы и коробку, в которую собирал пряди волос, срезанные у гостей.
Раздался громкий сигнал, и без того слабый свет, заливающий площадку, начал понемногу тускнеть. Через несколько минут освещение ослабло настолько, что люди стали казаться прячущимися во мраке призраками, и на сцене появился жирный мужчина в серебристой накидке утыканном антеннами колпаке. Зрители зааплодировали.
– Господа, – произнес толстяк. – Я – Проповедник. Вы, наверное, слышал обо мне. Я собираю вас тут каждую пятую ночь месяца уже полгода, и рад видеть, что вас становится все больше. Я вижу, что сегодня среди нас много новичков, поэтому коротко введу их в курс дела. – Он сделал паузу, прошелся по сцене и заговорил снова. – Полгода назад я увидел во сне Отца. Он приказал мне лететь на ПТ-4 и создать здесь общину Ожидающих. В знак доверия он избавил меня от страшной болезни, вернул мне потенцию и зрение, доказав, что только он обладает реальной силой. Никакой Бог не способен на такое чудо. Вот уже полгода, как я забыл о лекарствах, вижу зорче зверя и осчастливливаю женщин. Здесь, в пустыне, мне было видение, в котором Отец сообщил, что скоро явится людям. Осталось ждать совсем немного! Каждую пятую ночь месяца он выходит на контакт со мной, и сегодня именно такая ночь. Я рад, что вы со мной!
Зрители вновь зааплодировали. Чиновник со значком сделал знак, требуя тишины.
Толстяк встал в центр сцены, свесил руки вдоль тела и начал медленно вращаться вокруг совей оси, направляя антенны то в одну, то в другую стороны. Неожиданно он резко остановился и замычал. Люди по команде чиновника закрыли глаза и присоединились к мычанию. Вскоре мычало все пространство.
Лин почувствовал сильное головокружение, вслед за чем пришла страшная головная боль. Тяжелый гул густыми волнами потек в мозг, вызывая болезненные вибрации. Было ощущение, будто мозг кровоточит, кровь заливает глаза, уши, течет по носоглотке. В какой-то момент он понял, что чувствует то же, что жирный человек в сером балахоне, и в страхе вскинул голову. Сквозь красную пелену он смотрел на мир и видел звериные морды вместо человеческих лиц. Там были чудовища, люди куда-то исчезли, а твари с покрытыми шерстью мордами и желтыми глазами бесновались, вопя и вонзая желтые клыки в плоть друг друга. Лин на мгновение потерял сознание и привалился к плечу Элиота. .
– Что такое? – испугался тот. – Тебе плохо?
Когда он пришел в себя, видение исчезло. Он вновь был среди людей, которые дергались и раскачивались, издавая жуткие звуки. Едва он немного расслабился, как грязно-красная волна вновь накрыла его. Кто-то настойчиво ломился в его разум, требуя открыть дверь. Он держался из последних сил, напряг всю свою волю, чтобы не допустить непрошеного гостя. Это было трудное противостояние. Казалось, еще один толчок, еще напор – и оборона рухнет. Он хотел объяснить инспектору, что происходит, попросить увести его отсюда, но не мог произнести ни звука.. А Эли ничего не понимал, волновался, теребил его, пытался мерить пульс
Наконец некто отступил. Защита выстояла, и волны потекли мимо, вибрации стали более плавными и уже не доставляли таких мук.
– Кошмар… – проговорил он, откинулся на спину и замер.
– Док, лучше уйдем, – взволнованно сказал Элиот. – Черт бы побрал эту ПТ-4.
– Нет, – прохрипел доктор, – теперь нет. Я должен это увидеть.
Лин вновь занял наблюдательную позицию. Голова тупо ныло, перед глазами вспыхивали красные искры, но в целом состояние было сносное.
Тем временем мычание стихло. Люди замерли с воздетыми в экстатическом восторге руками.
– Отец! – вскрикнул в тишине толстяк. – Я слышу тебя! Я чувствую тебя! Я вижу тебя! – Поднялся шум, который толстяку пришлось перекрикивать: – Отец! Дай нам силу для борьбы с твоими врагами! Дай нам власть, чтобы положить конец власти твоих врагов! Дай нам долгие ночи и острый глаз, чтобы видеть во тьме твоих ослепших врагов! Дай нам боль, которая очистит нас! Будь с нами, войди в нас, используй нас, выпей нашу кровь! Мы твои, Отец!
Люди поддержали речь такими душераздирающими воплями, будто некто уже начал пить их кровь, после чего, глядя на мониторы с бегущей строкой, затянули заунывную песню. Вспыхнули черные свечи. Люди постепенно впадали в транс, вопли становились все тише и тише, сменялись монотонным глубоком мычанием.
– Он грядет! – бормотал толстяк. – Я чувствую! Весь мир станет нашим, братья! Призывайте новых сторонников, выявляйте врагов и уничтожайте их беспощадно! Так говорит Отец! Все, кто сегодня с нами, все будут вознаграждены! Отец не забудет никого!
Дальше речь человека в колпаке стала неразборчивой, он словно заговорил на чужом языке, каждый звук которого леденил душу. Он изменился в лице, сквозь человеческие черты начали просвечивать образы один ужаснее другого. Вдруг он вскрикнул и тяжело рухнул на сцену.
Толстяк лежал посреди коленопреклоненной толпы огромным серым камнем. Казалось, душа покинула тело. Время шло. Наконец он поднял голову и произнес жутким загробным голосом:
– Я иду… Я уже здесь… Я в ваших сердцах… Я в ваших мыслях… Вас много, а будет еще больше… Не бойтесь ничего, потому что я защищаю вас… Идите, несите мое слово людям… Этот мир будет принадлежать нам…
При этих словах сцена раздвинулась, открыв зрителям жуткую картину – зарытых в песок по плечи людей. Наружу торчали только их головы. Проповедник взглянул вниз и оторопел.
– А где..?
Опомнившись, он выключил микрофоны, и дальнейший диалог между толстяком, чиновником и жертвами продолжался беззвучно. Но было ясно, что сектанты кого-то не досчитались. Проповедник пришел в бешенство, но быстро овладел собой и снова обратился к гостям.
– Господа, я рад за вас! Кому-то из вас уже сегодня представится возможность доказать Отцу свою верность! Я завидую победителю!
Гости пока не понимали, в чем дело. Они похлопали в ладоши и, весело переговариваясь, начали тянуть жребий. «Счастливый» билет выпал красивой хорошо одетой даме средних лет с сиреневой собачкой на руках. Не дав ей опомниться от радости, ее схватили и поволокли к сцене. Прямо с собачкой даму стали закапывать в песок на глазах онемевшей от ужаса публики. Женщина страшно кричала, упиралась, собачонка жалко тявкала, защищая хозяйку.
– Лин… – произнес Элиот, – Лин… сделай что-нибудь. Док, пожалуйста!
Лин и сам понимал, что должен что-то предпринять. Может быть, именно ради этого момента «Антонию» завернули на ПТ-4 и именно здесь обнаружилась его непонятная сила? – подумал он. Ведь они могли оказаться совсем в другой части пустыни, в конце концов, могли просто не вернуться сюда, а пойти в порт вместе. Могли или не могли? Кто знает…
– Лин! – крикнул инспектор, не понимая его молчания.
Лин напрягся и несколько раз лихорадочно вызвал зверя. Не получилось. Зверь не пробуждался. Может быть, нужны заклинания? Но в первый раз все произошло без заклинаний… Он снова сосредоточился на том, кто сидел внутри, и настойчиво позвал его. Бесполезно. «Наверное, я потратил все силы на сопротивление», – подумал он. Это было бы ужасно, потому что помочь тем людям больше некому. Они, конечно, сами во всем виноваты, но они же люди….
Зеленый огонь вихрем пронесся по позвоночнику, заставив человека вздрогнуть. Лин чуть не закричал от радости. «Спокойно, спокойно, – сказал он себе. – Только спокойно!» Когда поток стабилизировался, он мысленно направил его в ладони и сжал их в кулаки. Казалось, в каждой руке зажато по бомбе, которые вот-вот разорвутся. Так просто! Он удовлетворенно улыбнулся. То-то же. Теперь надо решить, с чего начать и как все сделать, чтобы никого не убить. Только напугать – и не более.
Эли следил за его действиями с нескрываемым восторгом. Он никак не мог забыть прыжок с неба и ожидал каких-то новых чудес.
– Что бы ни случилось, ни во что не вмешивайся, – сказал доктор. – И не смотри на меня так.
– Как?
Лин встал во весь рост и зашагал к освещенной площадке. В его сторону повернулось несколько голов. Люди стали толкать локтями соседей и показывать пальцами на приближающегося незнакомца. Наконец обернулся и Проповедник.
Лин остановился. Зажатые в руках бомбы дрожали от напряжения.
– Ты кто? – спросил Проповедник.
Вместо ответа он выбросил вперед пылающие ладони, направив удар в основание сцены. Конструкция скрипнула и начала складываться, сбрасывая вниз находящейся на ней людей. На них полетели крупные квадратные и треугольные панели, прожектора и звуковое оборудование. Лин с удовольствием громил все вокруг. На этот раз он действовал совершенно осознано и чувствовал удовлетворение от ощущения своей силы. Он и не подозревал, что это может быть так приятно. Зеленый огонь буйствовал вовсю.
