Лейла Тан
Сущность
Эпизод 30
Тереза начала скучать. Который день они торчат в этом северном городишке, а ничего интересного не происходит. Она не могла понять, почему они поехали на Север, если собирались на Восток. И где эти обещанные приключения? Эли с Косичкой, как они прозвали Ке, ходят целыми днями задумчивые, что-то вынюхивают и высматривают, всё ищут какие-то «знаки», совсем помешались… Сана строит из себя верную боевую подругу. А что делать ей в этой дыре?
Тереза и не подозревала, что где-то на свете есть такие маленькие скучные города. Они устроились в коттедже у трогательной речки, рассекающей надвое густой хвойный лес. Соседние коттеджи еще не были заселены, курорт только готовился к сезону отпусков. Ко всем прочим недостаткам здесь было еще и холодно. Небо все время хмурилось, иногда поливая землю холодным дождем, за все дни солнце не выглянуло ни разу. В программе погоды для этих широт на неделю были расписаны осадки, и Тереза совсем затосковала.
– Желтые считают, что злые духи ходят только по прямой, – терпеливо объяснял ей Ке. – Если мы поедем прямо на Восток, они нас догонят, а если окольными путями, то оторвемся от них.
«Он сумасшедший», – сделала вывод Тереза и перестала задавать вопросы.
– Пойдемте вечером на танцы? – предложила она, беззаботно болтая ногой.
– Нельзя, там слишком много народу, – отрезал Элиот.
«Тупой солдафон!»
– Тогда давайте двинемся дальше, – сказала Тереза, – а то скоро располземся от сырости.
– Нельзя, – пробубнил Косичка. – Ждем знаков, Учитель сказал, если мы на правильном пути, должны быть Знаки. Тогда будет ясно, что делать дальше.
– А если мы не на правильном пути? Если эти Знаки никогда не появятся? Прошло уже пять дней!
– Появятся, – сказала Сана.
– Если Учитель сказал, значит, появятся, – уточнил Косичка.
– Может быть, он ошибся?
– Учитель не может ошибаться, – невозмутимо ответил Ке..
Тереза фыркнула, отвернулась и стала смотреть на холмы. Природа здесь была красивой, ничего не скажешь. За холмами начинался Заповедник дикой тайги – обширная территория, покрытая реликтовыми лесами, в которых водились настоящие звери. Здесь не сажали пальмы и цветы, леса были темными, густыми и страшными. Надо будет уговорить друзей сходить туда на прогулку, подумала Тереза и поморщилась, представив, что скажут на это Сана и Косичка. Если бы не они, с Элиотом легко было бы договориться. А эти… Она покосилась на друзей, они что-то тихо обсуждали, склонившись друг к другу. Ну вот, опять начинается!
Подкатил робот-разносчик, положил на стол страничку хроники и покатился к другому столику раздавать бюллетень. От нечего делать Тереза взяла листок и стала читать, продолжая качать ногой. «Разведслужбам путем крупномасштабной операции, проведенной совместно с армией и общественностью, удалось раскрыть заговор, направленный на подрыв стабильности и благоденствия Объединенного человечества, которое»… Что за идиотский текст? – подумала Тереза и, вздохнув, перевела взгляд на следующую строку. «… которое в благородном гневе требует наказания преступника. Теперь стало ясно, почему работа видных ученых Земли над средством против Эпидемии была безрезультатной. Доктор Ван Лин, связанный с кровавой сектой Язычников и Желтыми мстителями, будучи допущен в святая святых Эксперимента, всячески мешал его успеху и…»
Тереза замерла. Кажется, она только что видела имя доктора Лина. Не может быть… Она растерянно взглянула на друзей. Они ни о чем не подозревали и продолжали спокойно шептаться. Тогда Тереза взяла себя в руки и мужественно дочитала хронику. Завершалось правительственное сообщение заверениями в скором спасении от Эпидемии и призывами не падать духом. Внизу текста от имени пресс-службы Госканцелярии сообщалось, что публичная экзекуция состоится в воскресенье в 13.00 на Центральной площади Столицы. Желающие присутствовать на мероприятии должны иметь при себе специальный пригласительный билет и пройти регистрацию не позднее 9 часов утра.
– Девяти часов утра… – произнесла она вслух последние слова и в отчаянии прижала листок к груди: – Вы тут сидите о всякой ерунде болтаете, а там доктора Лина казнят!.
– Что? – спросили все трое хором.
Она бросила листок и зарыдала. Ей было действительно очень больно. Доктор Лин был строгим, но справедливым, а главное – честным и порядочным человеком. Он никогда н делал ей дурацких комплиментов, не старался коснуться ее или щипнуть, встречаясь в коридоре, как это делали некоторые другие сотрудники Центра. А сколько раз он рисковал своей жизнью, проводя опасные эксперименты!
Она высморкалась в салфетку и обернулась к друзьям. Было ясно, что они уже ознакомились с содержанием правительственного сообщения. Косичка закаменел, кажется, остановилось даже дыхание, а Элиот плакал, положил голову на руки. Сана обнимала его и шептала что-то на ухо.
Тем временем новость бурно обсуждалась посетителями ресторанчика. После взрывов благородного негодования наступило веселье. Люди обнимались, аплодировали, поздравляли друг друга. Хозяйка заведения угостила всех десертом за счет заведения. Какая-то дама попросила микрофон и запела гимн Объединенного человечества. С грохотом отодвинулись кресла, и посетители, продолжая жевать, поднялись на ноги. Когда дама затянула припев, десяток голосов поддержал ее нескладным, но вдохновенным хором.
Они не встали во время исполнения гимна, и на них старательно косились.
– Это неправда! – закричала вдруг Тереза, и в ресторане наступила тишина. Запевала пропела еще несколько нот в одиночестве и тоже замолкла. – Это все неправда! Они все врут! Он этого не делал! Он день и ночь работал ради вас, рискуя заразиться! Я точно знаю! Он очень хороший человек, его специально обвиняют! Правительство не может спасти вас от Эпидемии, поэтому ищет козла отпущения! Не верьте! Правительство врет!
Она закончила речь и, задыхаясь от волнения, оглядела уставившиеся на нее жующие лица. Поначалу люди смотрели просто с любопытством, как на не по плану выпавший снег или безработного биоробота-поэта, развлекающего публику на Периферии. Но вскоре в их глазах начало расти беспокойство.
– Язычники! – прокричал наконец кто-то. – Это Язычники! Зовите полицию!
Присутствие живых Язычников привело людей в неописуемый ужас. Откуда ни возьмись. словно вынырнув из стен, появились забронированные полицейские и стали неуклюже пробираться, лавируя между столами с визжащими женщинами и поигрывая дубинками.
– Молодец, не ожидал от тебя, – шепнул Элиоте Терезе. Пощупал карманы брюк, убедился, что все документы и деньги у него с собой, и сказал, поднимаясь: – А теперь, девчонки, бегите к лесу, а мы потом подойдем. Это не обсуждается!
Эпизод 31
Девушки прождали до темноты, затаившись в лощине у окраин Заповедника. Дальше они идти не решились из страха перед темнотой и из опасений, что ребята их не найдут. Было сыро и холодно.
С приходом сумерек морось прекратилась и сквозь поредевшие тучи показались звезды.
– Мне что-то страшно, – прошептала Тереза, оглядела себя и застонала. – Господи, посмотри, на кого я похожа… Вся в грязи… – Она потянулась, чтобы выглянуть из убежища. – Может, пойдем обратно к поселку?
Сана схватила ее за одежду, потащила обратно и прилежала палец к губам:
– Тише, кто-то идет. Слышишь?
Тереза прислушалась. Из темноты доносился тихий шорох и треск. Кто-то осторожно шел по лесу. Девушки прижались к земле и затаили дыхание. Сана крепко сжала прихваченный по дороге толстый сук.
Шаги приблизились.
– И куда они подевались? – послышался голос Элиота.
Сана вскрикнула, выскочила из оврага и бросилась в темноту.
– Эли-и!
Ребята вышли на поляну, освещенную луной.
«Мда, не того парня я выбрала», – подумала Тереза, глядя, как подруга обнимает Элиота. Ей совсем не хотелось обниматься с Ке, хотя она пошла бы на такой подвиг, если бы знала, что Косичке это нужно. Но ему ничего не было нужно от нее. Он протянул ей руку, помог выбраться из грязи и только поинтересовался, не простудилась ли она.
– Нет, – холодно ответила Тереза.
Они углубились в ночной лес, оживший с прекращением дождя.
Эпизод 32
Шефа разведки не оказалось на месте, но секретарша разыскала его, объяснив, что имеет соответствующее распоряжение.
«Рад слышать вас, господин Ананд! – искренне обрадовался Купер . – Как ваше здоровье? Простите, что давно не справлялся о вас, я сейчас немного занят. Слушаю вас».
– У меня к вам дело… по поводу осужденного Язычника. Все действительно так, как сообщили в новостях?
«Именно. А что вас интересует?»
– Я, конечно, поздравляю вас с блестящим завершением дела. Вы хорошо поработали, господин Купер, но…
«Но?»
– Но… должен признаться вам кое в чем. Понимаете… только это между нами… как другу.
«Одну секунду, господин Ананд, я перейду в другое помещение… Теперь говорите, я слушаю».
– Я должен признаться, что мы с этим преступником когда-то учились вместе в Медицинской академии по программе для азиатского мира и даже были друзьями…
«Правда?» – Купер был заинтересован, но отнесся к этой новости спокойно.
– Да, были. Десять лет назад. Потом он устроился на дальние линии… Поймите меня правильно, но порядочность заставляет меня попытаться сделать что-то для этого человека, хотя, несомненно, преступление его ужасно.
«Господин Ананд, – произнес Купер после паузы, – вы злоупотребляете моей дружбой. Вам так не кажется? – Ананд ничего не ответил, и шеф разведки продолжил: – Скорее всего, этот желтый не был никаким вашим другом, вы просто хотите заступиться за него, как за того мальчишку. Помните? Я понимаю ваши гуманистические идеалы, но когда вопрос касается дел, имеющих чрезвычайную важность для человечества… Кстати, насчет того мальчишки. Я ведь его отпустил. Да-да. Однако несколько дней в таком месте, как Северный изолятор, пошли ему на пользу. Ему там вправили мозги, и теперь он не занимается больше ерундой, прилежно учится в своем университете, посещает мечеть под присмотром старших братьев. Одним словом, я его спас для общества, для будущего. Вы не согласны?»
– Прежде всего, вы спасли свою душу, господин Купер, – проговорил Ананд. – Я рад за вас.
«Хм. Почему вы не стали священником, господин Ананд? За вами пошли бы миллионы. Даже я питаю к вам слабость… Мда. Ладно, теперь к нашему делу. К сожалению, на этот раз я не смогу помочь вам, потому что это совсем другой случай. Этот Язычник уже не мальчик, сбившийся с пути, это настоящий преступник, убежденный и хитрый враг. Он очень опасен. Вы даже не представляете, с какой мощной силой мне приходится бороться в одиночку. Так что простите. Но для того, чтобы вы не считали меня таким уж чудовищем, я сделаю кое-что для него, вернее, для вас. Я обещаю, что ваш друг… бывший друг умрет без мучений».
– Благодарю вас, господин Купер. Я знал, что могу на вас рассчитывать. И еще, простите меня, если я не буду присутствовать на экзекуции. Очень хотелось бы вас повидать, но не в такой обстановке.
«Я все понимаю».
Ананд положил трубку. Шейда передала, что в приемной дожидаются какие-то молодежные лидеры. Он сказал, что примет их через полчаса. Слезы душили его.
Он вышел в оранжерею, побродил среди деревьев и цветов, остановился, закрыл глаза и подставив лицо майскому ветерку.
«Господи, пошли чудо, прошу тебя… Пошли чудо… Чудо!»
Эпизод 33
После объявления приговора его, наконец, оставили в покое, прекратили делать уколы, превращающие мышцы в желе, и даже подлечили в госпитале. Лину было все равно, что его ждет, он уже не чувствовал боли, ни физической, ни душевной. Он был рад, что все закончилось и, самое главное, что друзья теперь знают, где он и что с ним. Все могло быть гораздо хуже. Он не боялся мучений, единственное, что пугало его – это перспектива умереть в подвалах разведки. Он боялся, что его замучат до смерти и тайно отправят на переработку, и что история его всплывет только через много лет, когда после какой-нибудь революции поднимут архивы. Он не хотел этого, поэтому всеми силами старался выжить, наводя суеверный страх на своих мучителей, видящих в его выносливости что-то сверхъестественное.
Вечером в госпиталь заглянул Купер и впервые за все время следствия заговорил с ним.
– Ты не хочешь покаяться? – спросил шеф, стоя в нескольких шагах от койки.
– Я же Язычник, – сказал Лин.
– Еще не поздно исправить эту ошибку.
– Если я покаюсь, ты отменишь казнь и отправишь меня в монастырь?
– Хм. Отменить не могу, но могу подставить вместо тебя кого-нибудь другого. – Купер выждал немного и сообщил: – За тебя просили очень уважаемые мною люди. Только назови имя.
«Это Ананд, – подумал Лин. – Вот глупый, зачем он так рисковал…»
– Нет, – сказал он.
Купер шумно выдохнул и качнул головой:
– Очень глупо…
Утром его умыли, привели в порядок, переодели, загримировали оставшиеся на виду участки тела и посадили в бронированный транспортировщик, почему-то завязав глаза. Как в средневековом кошмаре, думал Лин, лежа на вибрирующем полу машины.
Скрипнули тормоза, и транспортировщик замер. «Интересно, где будет проходить шоу? Наверняка Купер придумал что-то оригинальное», – усмехнулся про себя Лин. Его подняли и вывели наружу. Солнце ослепляло даже через повязку. Он услышал мерный гул многолюдной толпы и подумал: «Не удивлюсь, если это главная площадь».
Его поволокли по ступеням, приладили куда-то руки и ноги. Наконец повязку сняли, и он ужаснулся увиденному. Площадь кипела, словно в дни больших торжеств. Для важных гостей были установлены специальные зрительные места, зрители пониже рангом стояли на ногах у подножия главное трибуны и тянули шеи, стараясь получше разглядеть злодея. Площадь была оцеплена полицейскими и военными кордонами в несколько рядов, в воздухе роились военные суда.
Подошел экзекутор, закатал рукав, грубо воткнул в вену иглу, мрачно сообщил:
– Это тебе подарок от друзей, пожалели тебя, убийца.
Мероприятие обещало быть долгим. Начались нудные выступления, кто-то от Правительства произнес длинную речь, какие-то священники вещали о проделках дьявола и прочей нечести, лигионеры также не упустили случая сказать свое слово. Из толпы безместных зрителей доносились брань и проклятия, летели огрызки яблок и обвернутые бумагой камни. Солидная публика вела себя более сдержано, но на лицах читалось безмерное презрение к тому, кто уничтожил последнюю надежду на спасение. «Я, конечно, не святой, но такого я тоже не заслужил», – с горечью подумал Лин, когда очередной «снаряд» угодил ему в глаз. Он не сомневался, что с площади ведется прямая трансляция и миллиарды людей на Земле и за ее пределами сейчас припали к экранам, боясь пропустить момент его агонии. Но друзья… каково им? Что сейчас творится с Анандом, выдержит ли его сердце? Не сорвется ли Эли и не вздумает ли вернуться?.. Столько всего произошло за эту неделю, столько узлов развязано, столько новых лиц прошло перед ним.
Церемонии не было видно конца, желающих высказаться оказалось так много, что для общественности к главной трибуне пришлось приставить дополнительную, пониже. Лин оглядывал разодетых в пух и прах зрителей и мысленно посмеивался. Несчастные, наверняка, заплатили огромные деньги за такое удовольствие. Несомненно, это шоу обошлось Лиге в копеечку… И тут свет померк перед глазами. Нет, это невозможно, это ему показалось. Он взглянул еще раз. Во втором ряду, зажатая между отцом и молодым краснолицым мужчиной, сидела Тина и, не мигая, смотрела на него страшными глазами.
Тина! Любимая и единственная… Крошечный маячок во мраке жизни… Он думал и мечтал о ней весь год, он смирился, но продолжал думать и мечтать…
Лин оглох от стука собственного сердца и почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Все перенесенные до сих пор мучения показались ерундой по сравнению с этой пыткой, самой изощренной из всех. Зачем она пришла? Она не должна была приходить, даже если ее заставили. Теперь ему действительно стало страшно умирать. Он представил, как будет корчиться на глазах любимой женщины, и похолодел. Но почему, почему она пришла сюда, мучительно думал он, почему… Она не должна была этого делать. Может быть, Купер решил так поиздеваться? Нет, она отпрыск аристократического рода, он бы не посмел. Или она больше не его Тина, а женщина того краснолицего парня с бессмысленными глазами?.. Тогда действительно не стоит жить.
От введенного в кровь средства, жаркого солнца и обжигающего зеленого взгляда стало дурно, сознание помутилось, подступила тошнота. Скорее бы уж, подумал он, изо всех сил стараясь держать голову прямо.
Когда приступили к оглашению приговора, на площадь упала длинная тень. Довольно низко над землей не спеша двигался караван грузовых кораблей. Военные вертолеты разлетелись в стороны, пропуская тяжелые машины, словно испуганные воробьи.
– Привести приговор в исполнение! – прогремело над площадью.
Эпизод 34
– Что это там, черт побери? – разозлился Купер. Он нервничал. Шоу уже подходило к концу, а Язычники почему-то не торопились спасать своего дружка. – Николай, выясни, что это за кретины.
Купер устроил свой штаб в недрах главной трибуны и наблюдал за происходящим через потайную односторонне прозрачную панель из взрывоустойчивого материала. Отсюда он контролировал работу агентов по всей территории Столицы, и все они, словно сговорившись, передавали, что в городе не происходит никаких волнений. Все спокойно.
Переговорив с центром, Николай, поведение которого в последние дни совсем не нравилось Куперу, без энтузиазма сообщил, что это караван Торгового совета, код передаваемого сигнала идентифицирован и присутствует в генеральном каталоге.
– К черту эти подробности, – проворчал Купер. – Пусть убирают их отсюда поскорее. От них слишком много шума.
Он раздраженно понаблюдал, как заместитель нарочито неумело возится с аппаратурой.
– В чем дело? – рявкнул он.
– Какой-то магнитный фон, – сообщил Николай безразлично. – Караван идет слишком низко, возможно, образовались локальные магнитные вихри, нарушающие связь. А может… – Он наклонился к самому лицу шефа и прошептал: – А может, это Язычники.
Купер не уловил издевки. Он вскочил на ноги. Связь нарушена! Значит, он не сможет вызвать подкрепления в случае необходимости! Еще этот треклятый караван висит в небе и мешает работать авиации. Все было просчитано и подготовлено, полиция и армия находились на исходных позициях и ждали сигнала. Купер, казалось, предусмотрел все. Но даже он не мог предвидеть того, что произошло в следующий момент.
Когда караван оказался прямо над площадью, грузовые люки кораблей неожиданно разверзлись и оттуда посыпались маленькие люди с красными повязками на головах. Их было множество. С криками и улюлюканьем они падали на землю, прикрепленные к кораблям стремительно разворачивающимися бесконечными тросами, врезались в панически мечущуюся толпу, хватали кого-нибудь из зрителей и вместе с заложниками взмывали, исчезая в брюхе тяжелогрузной машины. Полицейские и военные были смяты бегущими людьми и посылали в воздух запоздалые выстрелы.
Купер был парализован. Потрясение лишило его дара речи и способности двигаться. Он прилип к прозрачной стене и не шевелился. Там, на площади происходило нечто невообразимое, а он был отрезан от мира и бессилен что-либо изменить. Он хотел бы застрелиться. Прямо здесь и сейчас. Он столько готовился к этой операции, он задействовал столько людей и техники, и в результате остался в дураках, так как недооценил силу противника. Эти Язычники оказались гораздо сильнее, чем он думал. Не исключено, что здесь замешана и армия. Придется это учесть на будущее.
Купер постарался взять себя в руки. Как бы там ни было, в настоящий момент он никак не мог повлиять на ситуацию, оставалось только наблюдать, как люди в повязках вынимают казненного из установки, и радоваться хотя бы тому, что приговор был приведен в исполнение своевременно.
– Шикарная операция, шеф, – усмехнулся Николай. – Браво.
Корабли захлопнули разверстые пасти и, стремительно набирая высоту, растворились в голубом небе. Но, несмотря на это, связь не восстанавливалась еще семь минут, и Купер хорошо понимал, что это значит.
Эпизод 35
В контейнере было душно и пахло какой-то химией. Что здесь перевозили в последний раз? – попыталась вспомнить Тина, но мысли путались, и еще этот Франсуа со своим мерзким одеколоном… Среди заложников было много знакомых ей лиц. Эти люди часто посещали приемы, которые любила устраивать мать на островной вилле. Все эти напыщенные и брезгливые аристократы сейчас выглядели не лучшим образом, и она про себя над ними посмеивалась.
«Скоро они там, что ли?» – подумала Тина и вытерла рукавом вспотевшее лицо.
– Деточка, крепитесь, – проблеяла из душного мрака давняя знакомая семьи, обмахиваясь жутким париком. – У вашей мамы такое слабое сердце! Я помню, однажды…
Тина не стала ее слушать. «Старая корова», – подумала она и в очередной раз попыталась отделаться от прилипшего к ней Франсуа. Он и не подумал отлипать. «Если меня отсюда не выпустят, я задохнусь от его одеколона!»
Люк контейнера отошел в сторону и внутрь заглянул человек в военной форме. Это был Сафар. Наконец-то! Тина резко вырвалась из объятий Франсуа и выскочила наружу.
По закрывшемуся люку глухо забарабанили.
– Что будет с ними? – Она схватила Сафара за руку.
– Мы все переходим на «Призрак», а этих на автопилоте аккуратно посадят где-нибудь в пустыне, – сообщил полковник. – Не беспокойся. Лучше поторопись, пора отстыковываться.
Они перешли на военный корабль, и Тина почувствовала как «Призрак» слегка качнулся, выпуская из объятий грузовое судно. Обратная дорога была отрезана навсегда. Но она не жалела об этом.
– Ты пока пройди в оранжерею, отдохни, – сказал Сафар.
– Что? – Тина не поверила своим ушам. – В оранжерею?! Ты с ума сошел? Какая еще оранжерея, я должна идти к нему! Где он?
– Мэй сказала, что тебе туда пока не нужно, она…
Тина не дослушала, оттолкнула Сафара и понеслась по сложному лабиринту коридоров военного судна, заглядывая во все отсеки. В одной из дверей дорогу ей преградила Мэй.
– Пропусти меня! – властно крикнула Тина. – Дай дорогу! Немедленно!
– Не надо тебе туда, – спокойно сказал маленькая женщина. – Я, мать и то не смогла на это смотреть. Пойдем лучше подышим воздухом, доченька.
Тина пошатнулась и ухватилась за стену.
– Он… он… умер?
– Будем надеяться на лучшее, – покачала головой Мэй. – Учитель О говорит, что надежда есть. Нужно верить Учителю О. Он все знает.
Тина обессилила и в момент лишилась воли, поддерживавшей ее со дня разлуки с Лином. Она сползла на пол и зарыдала, спрятав лицо в коленях. Неужели она опоздала? Нет, так нечестно! Нет! Так неправильно! Он не может умереть, он должен остаться с ней! Она стольким пожертвовала ради этого!
С того дня, как ее увезли из карантинного центра, Тина жила подготовкой к новой встрече. Она не собиралась мириться с судьбой и своим долгом перед человечеством. Конечно, был большой скандал. Отцу пришлось сильно потратиться, чтобы купить молчание дисциплинарной комиссии и Бини, который тут же приобрел на полученные деньги небольшой городок на Юге и к огромной радости Фатха добровольно ушел с корабля. В результате были удовлетворены все, кроме нее. Родственники и так называемые друзья и женихи постарались забыть историю с «Антонией». Что было, то было, девочка молодая, горячая, захотела немного поразвлечься, всякое может случиться. Так было решено на собрании клана, и родня стала делать вид, что ничего и не было. Все пошло своим чередом. Тина, как и планировалось, заняла место в Торговом совете и вскоре уже курировала азиатские рейсы, что являлось звеном ее грандиозного плана, о котором никто не догадывался. Азиатские рейсы были невыгодны и опасны, но Тина ничего не боялась. Она отбивалась от женихов, слетающихся на ее миллионы и положительную В-грамму, как мухи на мед, и ждала момента. Просто так сбежать из дома она не могла, ее бы нашли и вернули, а Лина сослали куда-нибудь. Нужно было что-то придумать, что-то невероятное.
Она решила начать с поисков матери Лина. Во время одного из рейсов покинула корабль, несмотря на протесты команды, и пошла в город пешком. Конечно, ощущение было странным. Она не привыкла к таким дорогам, таким лицам и взглядам. Городок, все еще не оправившийся от войны, был тихим, пыльным и тоскливым. Люди выходили из домов, высовывались в окон, чтобы увидеть красивую белую женщину, смело идущую по улице и искренне улыбающуюся им. В конце концов за ней увязалась целая процессия, державшаяся все же на небольшом расстоянии.
Будущую свекровь она отыскала без проблем. Все тут знали дом Ванов, сын которых единственным из городка сумел попасть в космос. Когда маленькая седая женщина открыла ей дверь, Тина ужасно растерялась и разволновалась и не смогла произнести ни слова. Потом они проговорили до вечера, но, возвращаясь на корабль, Тина почему-то сомневалась в том, что Мэй поверила ей. А кто бы на ее месте поверил?.. Постепенно они подружились, и старая женщина уже начала знакомить ее с соседями и друзьями. Тина была счастлива в этих поездках, будто сам Лин был рядом. Для таких случаев она всегда выбирала одну и ту же команду, члены которой привыкли к ее странностям и закрывали глаза на отлучки в город.
О приговоре она узнала во время семейного торжества. Отец устраивал ужин при свечах в честь какого-то партнера из-за океана. Тина лениво жевала, заедая скучную болтовню очередного жениха по имени Франсуа. Гости говорили о том, о сем, и кто-то обронил, что из Столицы просочились слухи о готовящейся через неделю экзекуции над тем самым желтым, который… Тина постаралась сделать вид, что ее эта новость совершенно не взволновала, и продолжала механически есть, хотя в голове уже строился план. У нее была всего неделя, и времени на слезы не оставалось.
В первую очередь она отыскала Сафара, в армии обучавшего ее стрельбе. Полковник был славным малым, ухаживал за ней и совсем не обиделся, получив отказ. Они встретились, и Тина поняла, что Сафар остался ей хорошим другом. Выслушав ее, он поведал, что как раз собирался покинуть армию, но не просто подать рапорт, а угнать один из новейших военных кораблей-невидимок, базировавшихся в настоящий момент на его орбитальном посту. Личный состав был готов идти за своим командиром куда угодно. «Земля – это не то место, где стоит жить, а нынешняя армия – не то место, где стоит служить настоящему мужчине», – говорил полковник.
Итак, безумный план, к которому подключилась и целая армия соотечественников Лина, собранная Мэй, был готов. И настало воскресение…
«Лин, ты не можешь умереть, ты не можешь так со мной поступить, – думала Тина. Она устала плакать. – Ты не можешь оставить меня одну. Не умирай, пожалуйста, не умирай…» Она подняла голову и увидела, что Мэй продолжает стоять рядом.
– Все будет хорошо, доченька, – сказала старая женщина.
Она взяла ее за руки, помогла подняться и увлекла за собой в оранжерею. Тина не сопротивлялась.
В оранжерее пахло цветами и влажной землей, а за прозрачной толщей иллюминатора убегала куда-то голубая беззаботная Земля. Старая женщина вглядывалась во Вселенную и думала о том, ради чего сын бросил ее много лет назад. Неужели ради этого вечно черного неба и холодных звезд?
