Александр Николаевич Лекомцев
Неолит – не заграница
Разумеется, Алексей в таких чудесах усомнился. Тогда, на секунду сосредоточившись, из «пустоты» движением правой руки, как бы, вытянула что-то на себя. Перед взором Зуранова появился его отец Владимир Станиславович, почти обнажённый, если не считать, набедренной повязки.
– Ну, и сон, бляха-муха, – сказал Зуранов старший, широко раскрыв глаза. – Я же сюда прямо из-под своей жёнушки Тау прилетел.
– Продолжайте свой сексуальный сеанс, Владимир Станиславович! – повелела Полина и махнула правой рукой.
Ошарашенный отец Алексея исчез в пространстве, не успев что-то сказать. Тут же Полина подняла правую руку вверх, и на её ладони Зуранов увидел два предмета, отдалённо напоминающие авторучки, с цепочками из неизвестного металла.
– Только что я позаимтовавала, точнее, украла в одном из очень дальних и относительно совершенных миров два прекрасных бластера, – пояснила она. – Зарядка лет на сто пятьдесят… Бьёт и одиночными и очередями, это «жёсткие» микроволны в слиянии с суперультразвуком. Даю не все его характеристики. Одним словом, тебе и Вла. Вам они пригодятся. А бластеры, похожие на табуретки, из американских космических боевиков – полнейшая чушь. Но и она имеет право на существование. Всякая и разная дребедень тоже Богом дана. Чтобы человек иногда не знал, кто он… на самом деле.
– Но мы с тобой, Полина, просто люди… Совсем не такие, как все земные боги и подобные им богини. Но они объявили себя истинными, – философски продолжил Зуранов. – Но ты – моя богиня…Ты даже не представляешь, кто ты есть на самом деле. Я, по сравнению с тобой, ничто. Ты умеешь…
– Брось, Лёша. Я уже говорила, что многое мне не дано. Я не умею летать и ходить по воде… И ещё скажу, чтобы тебя не мучила совесть. Дениса Гранкина уже нет в живых. Бандиты взорвали его вместе с машиной… Да, ты правильно мыслишь. Это злодейство, непосредственно «работа» генерала Листрилова.
– Если так, то надо что-то предпринимать! – Зуранов начал торопливо одеваться.– Впрочем, что я теперь смогу? Нас вычислили…
– Не вас, а его. Один из бандитов видел, как Гранкин топил убийцу Зинаиды по кличке «Тихий», вместе с «Волгой», в реке Беловодная… Сейчас Денис находится в одном из лучших Миров Мироздания. Обитель эта состоит из «плотной» материи. Он стал «мыслящим» деревом на одной из «райских» планет.
– Всё это страшно, и мне трудно поверить в то, что ты говоришь.
– А ты поверь. Ему сейчас очень хорошо. Впрочем, здесь только одно из его очередных воплощений. В предыдущей жизни Денис был, всего лишь, белым песцом и жил чуть севернее Нарьян-Мара. Не надо страдать по уходящим, ибо никто и никуда не уходит…
Зуранов верил в это и понимал, что иначе и быть не может. Но представить себе не мог, как происходят подобные метаморфозы и почему.
На пышных похоронах Дениса, которые устроили его очень старые и немощные, но влиятельные и безутешные родители, полу-инкогнито присутствовали отец и сыновья Шнорре, немного изменив внешность. Разумеется, там был и Зуранов вместе со своим секретарём-референтом Луизой Самсоновной.
Там же к Алексею подошла и Полина, тихо сказав ему: «Это я, Алёша. Настоящая. Своего клона я отправила в один из Миров Вселенной. Ей там будет неплохо. Планета, во многом, напоминающая нашу Землю. Не теряй меня. Я буду с родителями Дениса. Ведь, я была, хоть и гражданской, но женой Гранкина. Дай и мне погоревать с ними…по-человечески». Зуранов ответил на её слова кивком головы.
Надо сказать, что полиция мгновенно нашла преступников. Ими, как бы, оказались, два студента-медика, возомнившие себя какими-то народными мстителями. Вероятно, Листрилов хорошо оплатил их чёрную работу, которую они и не делали, и пообещал им очень кучерявую и малую отсидку в местах не столь отдалённых.
Может быть, ребята, позарившиеся на «заметные гроши», не осознали, что тот, кто берёт на себя чужие преступления уже преступник, причём, как говорится, с большой буквы. Конечно же, как и многим другим, им придётся обитать в раннем неолите. Алексей сделает для этого всё возможное.
На поминки друга после похорон Зуранов идти отказался. Нашёл какой-то предлог, заверив родственников и знакомых Дениса, что помянет его обязательно… в одиночестве. Но Алексей знал, что доброе слово о Дениске Гранкине он скажет, если не здесь, в кругу своих сыщиков, то, обязательно, уже в другом, «диком» мире, вместе со своим отцом – Вла.
В тот же вечер, решив пользоваться только общественным транспортом, он встретил нотариуса Владлену Крякову, когда она выходила из собственной конторы под патетическим названием «Гражданин и право». Алексей, ничего не объясняя ей, подошёл к ней вплотную и взял за руку. И через мгновение они оказались… перед входом в пещеру Великого вождя Нму.
Вот тут-то Зуранов вкратце объяснил испуганной Владлене Симоновне, где она находится и почему. Алексей сказал, что она заслуживает высшей меры наказания за то, что фабриковала липовые документы, и по… мерзкой причине стала соучастником множества кровавых преступлений.
– Да, что ты, парень, такое говоришь? Ещё доказать надо… Да и таких преступников, как я, сейчас в стране – пруд пруди. Немедленно верни меня домой, – она истерично топнула ногой, ещё не понимая окончательно, где она. – Ты за это ответишь! Я твою рожу где-то видела.
– Заткнись, тварь! Тебе ещё повезло, – осадил Крякову Идущий по следу. – Отныне ты – не совсем молодая, но известная певица и одновременно не жена, а наложница Великого вождя Племени Уходящих Нму. Пока ты соизволишь для него исполнять разные песенки, ты будешь жить нормально. Привыкай к новой обстановке.
– Ты бредишь, мужик?
– Если надоешь вождю, то он просто подарит тебя кому-нибудь или… сожрёт. Если станешь мне пакостить, я лично приведу смертный приговор в исполнение. Запомни, Владлена Симоновна, ты – певица Гелла!
Сказав это, он втолкнул испуганную женщину в пещеру и, надо сказать, очень порадовал главного человека племени. Ещё бы! Наконец-то к нему явилась сама Гелла, умеющая издавать своим голосом удивительные и непонятные звуки, как это делает лесная птица Кура-Да.
Необходимость заставила Зура лукавить с Нму. Идущий по следу вполне серьёзно заявил, что женщины из Будущего, особенно те, кто хорошо подражает крику птицы Кура-Да, очень обожают, когда их бьют. Причём бить надо при первой же возможности и при любой провинности. Ещё вождь должен будет учесть и то, что эти женщины очень лживы.
Если старушка Гелла заявит, когда научится говорить на нормальном человеческом языке Племени Уходящих, что она таковой не является, надо её просто лупить, и тогда она хорошо… запоёт. Зур сумел убедить Великого вождя, что особи женского пола из Будущего Мира, очень мало и плохо едят, почти не спят по ночам… В общем, Зур постарался сделать так, чтобы преступница, даже в объятиях Нму, мечтала о смерти.
Поклонившись вождю, Зур внезапно исчез в пространстве и в мгновение… оказался в кабинете генерала полиции Листрилова. К счастью, тот был один. В его приёмной и не подозревали, что кто-то мог пробраться в кабинет к их замечательному начальнику, Петру Ивановичу.
Увидев перед собой Зуранова, большой полицейский чин поднял от бумаг глаза и сонно сказал:
– Пошёл вон! Почему пропустили тебя в мой кабинет? Скоты!
Его рука потянулась к кнопке вызова ординарца-секретаря, но Зуранов был гораздо расторопнее и проворней. В один миг он доставил генерала туда, где, без всяких сомнений, никогда и никакой Макар никогда не пас своих телят.
Обезоружив преступного генерала, то есть, отобрав у него именной пистолет Макарова вместе с кобурой, он с таким удовольствием влепил ему открытой ладонью в челюсть, что ему пришлось минут десять ждать, пока этот жирный волк в «ментовской шкуре» не придёт в себя.
– Ты что делаешь, Алёша? – пролепетал Листрилов. – Где мы? Зачем этот маскарад и такие избиения… моей личности? Ведь ты, мой мальчик, заплатишь за всё.
В листве деревьев Алексей увидел образ своей покойной матери, точнее, ныне обитающей, в очень непонятном для него мире. Она печально кивнула ему головой и, как бы, растворилась в воздухе. Сыщик понял, что его мать не приветствует поступков сына, но и не протестует против них. Разве можно роптать на действия Всевышнего, даже если он наказывает Зло руками тех, кого назначил (что уж тут лукавить) палачами над Великими грешниками?
Пусть судьба исполнителя приговора и преступника, на каком то этапе их движения в Мироздании не очень, скажем, прекрасна, но зато очищаются души…
Им, очень несовершенным, примитивным и условно духовным субстанциям, если получается и дано Господом, может быть, суждено, оценив свои поступки и мысли, подняться на более высокую ступень Жизни.
Но тайна бесконечных рождений и перевоплощений никогда не будет раскрыта ни одним человеком, даже если он объявит себя Сыном Божьим. Ибо тот, кто говорит от имени Космоса или какого-нибудь народа, ничего не говорит. Ведь нельзя назвать даже ложью кваканье трёхглавой гигантской болотной лягушки Ель-Пу-Ме, когда она просто хочет полакомиться более мелкими своими собратьями… из «простого народа».
Как бы, кающегося и недоумевающего Листрилова буквально за шиворот его генеральского мундира Зур притащил к небольшой пещере Главного старейшины Рава и сказал ему, вышедшему навстречу Идущему по следу:
– Зур дарит Великому Раву и другу раба из будущего. Если Рав станет обращаться с этим человеком, как с существом, внешностью и поступками напоминающим шакала, то он, носящий длинное имя Листрилов, будет хорошо трудиться. Пока… не сдохнет.
– Лёша, ты меня пугаешь! – как ребёнок, заплакал преступник в мундире. – Кто этот дикарь? Что со мной и где я нахожусь?
Зур не сдержался и сказал чиновнику, одному их главарей преступной группировки Мира Будущего, уже на русском языке:
– Ты, паркетная сука и порождение пороков, отныне узнаешь, почувствуешь, осознаешь, что смерть отныне для тебя – самая великая земная радость! Здесь тебя будут убивать медленно и наверняка! И никому ты не сможешь подставить свою жирную старую задницу, чтобы получить лишний тухлый кусок змеиного мяса или дикого арбуза Ран-Гу… А если ты не станешь в Племени Уходящих последней собакой, то здешние люди тебя просто не поймут, убийца.
– Рав хочет знать, что сказал моему рабу Лису, – Главный старейшина уже произвел необходимое семантическое сокращение непонятной фамилии, – тот, кто уже называется Идущим по следу.
– Зур произнёс на одном из языков Мира Будущего нужное и полезное заклинание, – сыщик широко улыбнулся. – Оно поможет Раву сделать из Лиса настоящего и послушного раба, жизнь которого ничего не стоит.
Таким ответом Рав был доволен.
В «полётах», и прошли почти целый день, и ночь. Зуранов доставил сюда из России двадцать первого века ещё десятка полтора негодяев, включая главного судью Камиллу Баркус и прокурора города Ахмета Галиджанова. Он выпустил их на «свободу» в непроходимые экзотические леса Раннего Неолита. За это время он так и не успел повидать своего отца Вла. Да и сейчас ему необходимо было возвращаться в детективное агентство «Портал».
В офисе Зуранова уже ожидали. Вид у сидящего в приёмной, основной комнате, мужика был просто аховый. Перед ней стоял оборванец, явный завсегдатай подвалов и чердаков, свалок и мусорных ящиков. Клочковатая чёрно-серая борода, такие же – полувыщипанные усы мышиного цвета, лицо в морщинах и царапинах… На голове его торчала помятая рваная, бледно-коричневая, шляпа с покрытыми, то ли грязью, то ли ваксой, краями.
На его плечах фактически висел дырявый пиджак неопределённой окраски, надетый прямо на заношенную майку. Чёрные штаны, «в горошинку», только условно можно было назвать таковыми, причём, на ширинке, вместо пуговиц, болталась шнуровка-шпагатина. В довершение всего, на босу ногу напялены рваные белые полуботинки с полуоторванными подошвами, разумеется, без шнурков. Ну, и видуха!
– Вот, жду тебя, начальник, а эта, – бичара сплюнул прямо в кулак и растёр смаянный плевок прямо об ворот пиджака, – твоя…хм… охранница не впускала. Я к ей силой прорвался. Садится никуда и ни на что не позволяет, говорит, что испачкаю свои великолепные шкеры об ваши… кресла.
Внимательный от природы Зуранов с лёгкой укоризной посмотрев, на растерянную, но негодующую Булину, сказал:
– Как же так, Луиза Самсоновна? А-а? Своих людей не признаёте…
– Своих? Извините, Алексей Владимирович, – она очень критично покачала головой.– Если вы водите знакомства с такими вот типами, то мне просто нечего сказать… Абсолютно нечего! Всё можно понять и простить, но наглости – никогда!
– Нечто мы не люди? – осторожно возмутился оборванец. – Мы ведь, эта… на двух ногах-то… как все… почти что. Случается, что и безногие среди нас попадают. Но мы – люди… анти-ля-гент-ные, супы из городских граждан не варим.
– Может быть, вызвать полицию? – Луиза Самсоновна, широко раскрыв глаза, посмотрела выжидающе на Зуранова и смело ринулась в словесную атаку на бича. – Это же чёрт знает что! Пошёл отсюда, бродяга! А вы, что, Алексей, боитесь его? Ну-ка, раз, два и!.. Он же пьян!
Но Зуранов ничего не успел ответить. Открылась входная дверь. Из прихожей в фойе-приёмную вошёл молодой человек с длинным каштановым волосом на голове, до плеч, причём вьющимся. С такими де по цвету, закруглёнными кверху, усиками и бородой.
Его глаза закрывали широкие чёрные очки. Элегантный чёрный костюм, великолепная синяя рубашка, с темно-фиолетовым галстуком, кстати, в левом верхнем кармане пиджака живая красная роза, шикарные туфли тёмно-коричневого цвета на микропоре… Приятный, чуть резковатый, аромат мужских духов.
Одним словом, шик, блеск и полные признаки интеллигентности и воспитанности. Под сюртуком, естественно, манишка. Неброские, но, явно, дорогие запонки из жёлтого металла. Похоже, что золотые. Подобная им, заколка для галстука. Мощный перстень на безымянном пальце правой руки, с камнем. Булина решила, что это, непременно, платина.
– Я могу войти, господа?– сверхъвежливо и учтиво осведомился молодой человек. – Позвольте извинить меня за доставленное беспокойство.
– Проходи, Дима, не дурачься, – просто ответил Зуранов.
– Это Дмитрий?! – на мгновение оцепенев, Луиза Самсоновна подняла вверх глаза.– Ну, у меня… слов нет. Вы же… Дима, герцог Орлеанский или, в крайнем случае, граф Орлов. Не меньше! Фигура, походка, манера! Ни за что бы вас не узнала. К тому же, вы ещё в таких огромных очках.
Дмитрий, поклонившись даме, пожал руку Алексею и затем оборванцу, и просто спросил его:
– Как у тебя дела, Степан?
– Что-о-о?! – глаза, основательно обескураженной женщины, широко открылись. – Что-о-о? Вы меня разыгрываете?
– Ни в коем случае, – улыбнулся Степан. – Но грим убирать и маскарадные костюмы и парики пока снимать не намерены. Вечером ещё предстоят дела. А пока…
– А пока нам стоит на несколько часов оторваться от дел и помянуть нашего товарища, замечательного парня и юриста Дениса Гранкина, – сказал Зуранов. – За столом кое-что и обговорим.
Коротко директор детективного агенства «Портал» объяснил Луизе Сапмсоновне, что пододного рода «маскарады» явление далеко не новое. Многие сыщики с испокон веков, да и полицейские, для достижения результата в сыскной работе довольно часто занимаются подобного рода переодеваниями. Так что, это прерогатива не только известного литературного персонажа Шерлока Холмса. Полезное перевоплощение, нередко дающее свои плоды.
Под окно офиса на «Форде», на котором недавно ездил Гранкин, подъехали Шнорре, старший и охранник из органов безопасности ОАО «Кабельный завод. Отечественные технологии» Вадим Шерстенёв. У него выпал выходной. За рулём находился Михаил Арнольдович.
Стол организовали довольно быстро. Они привезли всё необходимое с собой. Долгих речей не произносили, в основном, пили молча. Только Луиза Самсоновна, практически не знавшая Гранкина, периодически вздыхала и утирала слёзы.
– Я отомщу, – заверил собравшихся Михаил Арнольдович. – Дениску я знал… почти с детства. Неплохой парень.
– Мы только тем и занимаемся, что мстим, – сказал Степан, выпивая из стопки свою порцию водки. – Но мы делаем правильно. Пусть земля ему будем пухом!
– Всё там будем, – дополнил невпопад слова брата Дмитрий.
– Всё мы давно уже там, – подал голос Шерстенёв.– Только не каждый об этом ведает.
– Поэтому, наши расследования, следствия, которые мы проводим, – убёждённо сказал Зуранов, – должны быть причиной нашего суда и приведённых нами в исполнение приговоров. За преступлением должно следовать наказание. У нас же, в городе, творятся страшные преступления.
– Да, здесь традиции девяностых голов минувшего века продолжаются, – выпил и Шерстенёв. – Наверное, кому-то выгодно не обращать на это внимание.
– Скорей всего, так. Но это до поры и до времени, – сказал Алексей, обращаясь к Шерстенёву. – Ты, Вадим Аркадьевич, уходи из охраны в самое ближайшее время. Станешь моим заместителем в детективном агентстве «Портал», вместо Дениса. Опыта боевого тебе не занимать, а сыскную практику наработаешь. Зарплата у нас достоянная.
– Не знаю, смогу ли я, – признаться, Шерстенёву понравилось такое предложение. – Но отказываться от «кучерявой» должности не намерен.
– Ты, по сути, будешь, начальником, – Алексей налил себе ещё и выпил. – У меня и в другом мире немало дел. Там – тоже люди, им тоже нужна моя помощь и защита. Хотя знаю, ни для кого из людей я не стану слишком родным и близким. Я – изгой двух миров, которому выпало находиться в них, в этих Обителях. Парадокс! Но так и есть. Лично мне Дениса не будет хватать…
– Всё помянули – и по местам! – решительно сказала Луиза Самсоновна и налила в свою стопку водки. – Ещё по одной порции, в крайнем случае, по две – и займёмся делами. Вот уж никак не думала, что под старость лет свяжу свою жизнь не столько с детективами, сколько с народными мстителями. Но вы правы! Вы меня почти убедили! Но всё-таки, то, что мы творим – великий грех. А Дениса Григорьевича жалко. Такой молодой и красивый…
Потом разговор, как и часто случается на поминках, незаметно перешёл в другое русло. Братья Шнорре рассказали о том, что облик им меняла знакомая гримёрша из театра. Делала она своё дело мастерски, не задавая лишних вопросов. Разумеется, Степан и Дмитрий ей хорошо заплатили.
Конечно же, одной стопкой водки поминальное застолье не обошлось. Говорили о делах, то и дело вспоминая Дениса, который в земном мире, как бы, и не успел многого сделать. Но такова воля Всевышнего, таковым было предназначение Гранкина на Земле…
Свой рассказ начал Степан, к бичовскому наряду которого Луиза Самсоновна почти что уже привыкла.
С самого утра Степан, после того, как покинул гримёрскую, отправился на железнодорожный вокзал. Он определённое время мотылялся там из стороны в сторону, обтирал своей небогатой одежонкой всевозможные «злачные» углы – возле туалетов, киосков, залов ожидания… Отовсюду его прогоняли сотрудники полиции. Но потом он примелькался, был ими зачислен в разряд естественных явлений российской современности. И носители и ревнители правопорядка стали смотреть, как бы, сквозь плоть оборванца.
У некоторых полицейских, при надобности, некоторой нерешительности и лености, проявляется талант – смотреть, но не видеть. Правда, тут надо брать «выше», таким особым даром обладает определённая часть народных избранников и власть имущих самого высокого ранга, так же, и мелкого пошиба и «петушиного» полёта. Впрочем, и самые пёстрые сидят на невысоком плетне, но не ведают о том, что в мир земной явились только за тем, чтобы искромётно напомнить земному миру о явном существовании Архидьякона, то бишь Дьявола… со всей его свитой.
Ничего не поделаешь. Между людьми и Всевышним немало высокоорганизованных, но гнусных цивилизаций, творящих над Человечеством жестокие эксперименты. Но перемены грядут на… Мирозданческом уровне. Скоро Человек воссоединится с Господом и скажет ему, не в обиду, не в упрёк, а с горечью: «Что ж ты, Отче, забыл о моём житии? Или мы с тобой не одного поля ягода? Сыном твоим я считаться и числиться готовый, но только не рабом». Если не так, то примерно так.
С пользой для дела Степан взял на себя на короткое время и по необходимости роль бездомного бича. Помогла ему казаться таковым неуёмная сила всеобщей человеческой привычки. Ныне и пока ещё «бескрышный» человек во многих странах Земного Мира – не экзотическое явление, а порождение действительности. Понятно, такой зачуханный и опустившийся клиент полицейских не интересовал потому, что, наверняка, забыл, как выглядит даже самая обыкновенная отечественная сторублёвая бумажка, на которую и приобрести-то нынче ничего невозможно.
Отрадным было то, что изобретательному Степану накоротке, всё же, удавалось пообщаться с босяками и нищими.
Относительно быстро ему повезло – он вышел на «короля» нищих Жору Обгрызка. Но «монархом» он числился только в пределах железнодорожного вокзала и небольшой части прилегающей к нему территории. Свою кликуху-погоняло он получил за натуральное, а не «театральное» увечье. Но для всех окружающих оставалось глубокой тайной, когда и как «король» стал инвалидом.
Возможно, это результат тяжёлой болезни, несчастного случая или, всего лишь, убедительной и настоятельной просьбы местной мафии стать ему таковым… исключительно, для дела. Человеку с такой внешностью больше подают, да и для «королевского трона» он тоже подходит.
Предприимчивому и сообразительному Степану пришлось купить бутылку водки и шмат дешёвой, не первой свежести, колбасы и предложить провести Обгрызку небольшую часть свободного личного времени с ним, Булыганом. Так сыщик назвал себя, клятвенно уверяя, что это давнее и вечное его прозвище, данное ему добрыми друзьями в другом городе.
Одной пол-литровой бутылки с водкой оказалось мало. Вскоре Степан сгонял за второй. Но, когда уже выпили изрядно на самом конце одного из перронов, куда иной мент или коп поленится и бежать, Степан по простоте душевной стал интересоваться у Обгрызка самыми последними «привокзальными» новостями. Старался делать вникать в «последние известия» ненавязчиво, как бы, между прочим. Спросил о том, к примеру, не находят ли в этом районе, на пустырях или ещё где, трупы неизвестных граждан и гражданок, к тому же, обезглавленных.
– А ты случаем, Булыган, – хриплым от регулярного принятия спиртного голосом спросил Обгрызок, – не из лягавых будешь? Не из «мусоров», а-а?
– Я? Обижаешь, конкретно, Обгрызок, то есть, виноват, Георгий Иванович. Просто я сеструху свою тут ищу. Звали когда-то Манькой. Сам-то я, ты же въехал, не здешний. Из города Сочи сюда притопал.
– Дикость какая-то!
– А мне вот интересно… ходить. Тем более, у меня причина имеется веская, свою сеструху Маньку ищу или её останки.
– Тогда, ладно. Поведаю тебе о том, что сам знаю. Я лично никаких трупов не видел. Однозначно, Булыган. А вот местная вокзальная прошмань… которая за деньги, выпивку и жратву продаётся, те исчезают. Иные бабы, правда, потом появляются, как с того света… У нас тут, одна «прости господи», рожей ничего была, так вот её, к примеру, тут уже около месяца не наблюдается. Её последний раз с моим друганом, бандюгой Петькой Обухом видели. Тот, кого хочешь, зароет за… бутылку пива, даже не крепкого.
– Может, Манька то и есть!
– Реально. Но прикинь, она могла бы найти богатого клиента и оторваться отсюда насовсем… Допуская, что сестра твоя – баба видная.
– А какая же она ещё, Георгий Иванович? Только такая.
– Тогда я в непонятках, Булыган. Почему она среди привокзальных шалав колыхалась?
Вопрос на ребре… стоит.
– Но вот ищу и пока ничего не нашёл.
– Да на кой ляд она тебе сдалась?! Чёрт с ней! Подумаешь, сестра. Ты лучше, если у нас в городе притулишься, ко мне иди, в нищие. Зарабатывать будешь справно, больше, чем некоторые менеджеры, язви их мать. Для порядка мы тебе ногу сломаем или оторвём. Но тут не садизм, а для заработка надо…
– Нет, Иваныч, у меня другое призвание. Я – почти что геолог, я бомж, бродяга… Тут у меня талант кое-какой имеется. Одним, видишь, банкирами да владельцами заводов суждено стать; а другим вот, допустим, бичевать да бомжевать, и жрать, что попало.
– Болван ты, Булыган! Прости, что так тебя назвал… Но я здешний монарх, мне можно и не такое творить.
«Король» смачно глотнул из горла бутылки очередную порцию водки, умело опираясь на «отлимантированные», обкрученные ржавой стальной проволокой, костыли. Закусил колбасой, далеко не первой свежести.
Потом Обгрызок, обнажив щербатый рот, солидной порцией блевотины залил собственные штаны неопределённого покроя и цвета и с гордостью произнёс:
– Ты бы держался рядом со мной. Я богатый! Я их тут всех, мудаков, в кулаке держу. Понятное дело, делюсь выручкой с бандитами и ментами. А как же ты думал! Иначе не проживёшь. А на счёт Маркизы повторюсь. Скорей всего, она жива-здорова. Видать, устроилась, как надо, в жизни своей… кошмарной.
– А ты, получается, Георгий Иванович, – прошептал Степан в роли Булыгана, – и, на самом деле, большой человек?
– А как же! Ты вот тут – пришлый. Я бы одним глазом мигнул – тебя бы рас-хо-до-ва-ли. Уловил? Это ведь просто.
– Понятное дело, шеф, – Степан тоже приложился к бутылке, – силу и человеческий разум уважаю.
– Да, вот что,– деловито и тихо сообщил Обгрызок. – Ты Обуха можешь не бояться.
– Тебя не понять, Жора, – обиделся Степан, жуя колбасу, – то мне надо его бояться, то не бояться. Ты уж определись…
– Я к тому говорю, что его задушил кто-то, прямо в платном сортире… на очке. Очень культурно – шёлковым шнурком. Вчера было дело. Менты его куда-то увезли. Наверное, в морг, как всех приличных людей. Впрочем, туда всех жмуров свозят – и богатых, и лохов обычных, и такую падаль, как мы с тобой, Булыган.
– Чудеса какие-т! Ну, теперь я его не буду бояться.
– А Петя Обух был всегда одетый, как надо. И родственники у него тут, в городе, имеются. В общем, его, как полагается, зароют, как нормального… с памятником, а может, и с музыкой. Ни то, что нас, неизвестных, почти безродных, сразу в яму и палочку над нами в землю воткнут… с номерком. Что толку, что у меня денег, как у дурака махорки. Никто этим даже интересоваться не станет, закопают, как бродячего пса. Никто и не подумает, что я богат, как Буратино после получки.
– Оставь, Георгий часть денег надёжным людям на собственные похороны.
– Надёжным людям? Кому? Где ты видел, Булыган, здесь, на вокзале, надёжных людей? Всё пропьют… Да и мне, натурально, плевать похоронят меня в почётном месте или пустят на пирожки! Сколько живу на свете – не встречал никаких надёжных людей. И вообще, людей не встречал. Звери, большей частью какие-то и недоумки. Дикари!
– Ты не прав. Есть и надёжные люди.
– Может быть. Не спорю. Но и те только среди правительства и самых больших депутатов. Если они, к примеру, сказали, что цены на всё поднимутся, то… Одним словом, слово своё держат. На них положится можно.
На этом и закончил свой рассказ Степан. Никто не задал ему ни каких вопросов. Только Зуранов одобряюще кивнул головой.
Но Михаил Арнольдович не сдержался и раздражённо заметил:
– Сдались тебе, Степан, безголовые трупы, исчезающие и появляющиеся люди! Чего тут расследовать? Надо мстить, и все мы знаем кому и зачем. А прах вашей матери, моей Зинаиды, здесь, в этой квартире, в железной шкатулке! Дьявол вас побери! Когда всё утихнет – похороним её останки по-человечески. На месте её погребения поставим часовню и дадим её имя святой Зинаиды… Неважно как, но сделаем.
– Не горячись, Арнольдович, – спокойно сказал Зуранов. – С гибелью Зинаиды Марковны до сих пор ничего не ясно… В этом направлении стоит покопать. Степан добыл довольно ценную информацию. Тут есть, о чём задуматься и что обобщать.
– Да, ну вас! – махнул рукой Шнорре старший. – Играете в каких-то шпионов, что-то доказываете. А преступники продолжают творить свои дела…
– Я считаю, – убеждённо сказал Дмитрий, – что зло надо искоренять, уничтожать… Но нам не помешает информация о том, что происходит почти рядом с нами. Это может дать пусть неожиданные, но важные результаты.
– Давайте не будем ссориться, – Алексей не желал никчемных споров.– Ещё очень и очень многое нам с вами не ясно до конца. Действовать по интуиции нельзя. Под наш суд, точнее даже, самосуд, пусть справедливый, могут попасть безвинные люди. Я не про тех, кто уже наказаны. Там ошибки исключены. Теперь ты, Дима, поведай, что удалось откопать тебе.
Долго Дмитрия упрашивать не пришлось. Но, прежде чем начать свой рассказ он налил себе в стопку водки, выпил её и быстро закусил куском буженины. Он сказал:
– А я весь день, точнее, половину дня, просидел в цивильном кабаке под названием «Порт Артур», который находится, как раз, почти напротив основной проходной кабельного завода. Хорошее соседство и довольно странное… Но я не об этом. Я, если честно, там нормально перекусил и выпил коньячку. Так что, день у нас с вами алкогольный. Но всё это для дела.
– Будем надеяться на то, что скоро настанут и трезвые дни, – сказал Зуранов. – Они, мне кажется, более продуктивны.
– Но сейчас нам Дениса поминать томатным соком тоже было не гоже, – заметил Дмитрий. – Так что, давайте все жить, как можно дольше, чтобы окружающие после наших кончин не превращались в алкашей. Но это так, печальная шутка. Дениса жалко.
Он налил себе ещё водки и, наконец-то, начал свой рассказ.
Получилось так, что Дмитрий в поисках новых, пусть малейших, зацепок в деле, как бы, предугадал события. В «Порт Артуре», где публика, как говорится, не мелкая, а довольно денежная, но разношёрстная, «отдыхающая» за столиками уже с утра,
Дмитрию посчастливилось познакомиться с супругами Волковыми, Русланом и Полиной. Не без ребячьей гордости молодая праздная пара сообщила бизнесмену Вячеславу Патищеву (так им представился Дмитрий), что хорошо знают «прекрасной души человека», «душечку» и прочее Зинаиду Марковну Шнорре. Полина так и заявила – «знаем, любим, уважаем».
Естественно, Дмитрию было тяжело слушать всё, даже очень приятное, о своей покойной матери. Но он понимал, что как сыщик не имеет права на проявление «частных» эмоций. Они оказались не в курсе истории с её отрубленной головой.
Но поработал в целом Дмитрий неплохо. Ему удалось выведать у Волковых, сидевших с ним за столиком, то есть получить информацию о том, с кем была дружна Зинаида Марковна. Признаться, когда его мать была жива, Дмитрий подобными вопросами никогда не интересовался. Да и она не очень-то делилась даже с родными и близкими последними новостями из собственной жизни. Но теперь Дмитрий добыл пять, что называется, нужных фамилий, понятно, с приблизительными адресами места жительства данных людей.
