Александр Николаевич Лекомцев
Неолит – не заграница
– Можешь летящей финкой попасть в бегущего человека? – Алексей задал и этот, чисто практический вопрос. – Впрочем, сложно.
– Для меня просто. Способен поразить и более мелкие движущиеся цели.
– О-о! – вмешалась в разговор Валерия. – Ведь это явная самореклама!
– Но за ней базируется реальность, – ответил Семён, мгновенно выхватил откуда-то, из-под полы пиджака небольшой нож с узким лезвием и метнул его… вверх.
Неподалеку, рядом с ними, упал пробитый насквозь невеликим, но тяжёлым метательным ножом голубь. Только в этот момент Валерия обратила внимание на то, что полы широкого чёрного пиджака Борисова распахнуты, и «мирно отдыхают» под ними, в специальных кожаных ножнах в широком специальном поясе, не менее одиннадцати-двенадцати таких финок, наверняка со специальными ртутными столбиками внутри… лезвий.
Впрочем, для настоящего метателя колющих, режущих и рубящих предметов наличие «столбиков» не обязательны. Он может продуктивно бросить в цель напильник или даже стамеску.
– Вот, здоровски! – по-детски восхитилась Лера. – Тебе бы, Семён в цирке выступать!
– Цирк – для ребятишек, Валерия, – слегка обиделся Семён, вытаскивая из тела мёртвой птицы нож и обтирая его лезвия о перья. – Но птичку, всё-таки, жалко. Она – ни причём. Но форму, тоже, поддерживать надо.
Они договорились довольно быстро и удачно с Борисовым о том, что он будет работать на Зуранова и его компанию. Совесть у Семёна перед его бывшими «хозяевами» была чиста потому, что… Вольфы находились дома. Просто, малость, постеснялись нарисоваться перед Алексеем и Валерией, то есть порвали все и всяческие с ними отношения окончательно и бесповоротно, и… самым наглым образом. Такова плата за добра, да и подобных Вольфом – пруд пруди и огород городи.
Как ведь нелепо и жестоко устроен земной мир… Нет, он-то не виноват. Просто иные двуногие мыслящие очень и очень не совершенны. Пока ещё обкатаются в обителях, может, пройдя, через многие сотни или тысячи новых воплощений, своеобразных метаморфоз… Порою поступки самых прекрасных и добропорядочных людей бывают не предсказуемы и жестоки, а отпетые негодяи – вдруг, ни с того – ни с сего, доставляют окружающим неожиданные радости. Парадокс? Скорее, нет просто в одном человеке, вернее в человеческой оболочке, живёт далеко не одно существо и не два, и не три… а множество. А руководит телом и движениями-действиями его, тот, кто, так сказать, находится «во главе».
Борисов, как считал он сам, был серединкой на половинку, не числился в списках законченных мерзавцев и ангелов во плоти. А сейчас для него, профессионального боевика, состоящего обычно на службе государства, не было на данный момент в Заяровске-Нагорном подходящей работы. Городок считался относительно спокойным. Здесь не так уж и часто кто-то кого-то убивал, разве что – по пьяной лавочке. Правда, за последние полгода «шороха» немало накопилось и тут.
Понятно, что мордобитие и мелкие ограбления Борисов в расчёт не брал. Он поставил условие Зуранову. Отставной майор обязательно должен знать, кого и за что приговаривает, и если он считает, что человек, который может попасть под лезвие его ножа, не виновен, то… «Одним словом,– однозначно заявил он,– мочить буду только отпетых мерзавцев, при доказательствах, что они… таковые».
– Так и будет, Семён, – заверил Зуранов. – Так и должно быть…
После того, как они скрепили свой договор крепким рукопожатием, Семён тут же поднялся наверх, к своим «хозяевам» и быстро оттуда вернулся, получив расчёт. Рудик Вольф, вероятно, был рад тому, что Зуранов отказался от гонорара в пятьдесят тысяч рулей, и вручил этот банковский чек на предъявителя Борисову. Может быть, Рудольф, придавленный каблуком своей, на всю жизнь перепуганной жены, в другой ситуации поступил бы иначе и широко распахнул двери особняка перед «дорогими гостями», но, увы, этого не произошло. Поэтому приходилось только гадать, что же случилось. Но гадать… на кофейной гуще Алексей и Валерия не желали, они до конца дней своих оценили этот «товар».
Предложение Зуранова было, на первое время, простым и ясным: две тысячи «баксов» в месяц, жильё… Естественно, стол, питьё и курево были для Борисова бесплатными. Алексей не собирался мелочиться, но и в роли крёза выступать с самого начала неприлично, да и… рановато. Обещан был Борисову и солидный гонорар, когда всё успешно завершится. Зуранов надеялся на то, что финал окажется именно таким… удачным и продуктивным.
Кроме того, если вдруг Алексей и Валерия срочно должны будут покинуть этот славный тихий городок, то для Семёна они приобретут добротный дом, сколько бы он ни стоил. Была обещана оформленная на него купчая, да и заработная плата Борисову – на полгода вперёд. Семёна немного не очень удивила такая щедрость, он понял, что дело ему предстоит серьёзное… Всё понятно. Зуранову был необходим опытный, настоящий, а не опереточный боевик, человек, прошедший сквозь огонь, воду и медные трубы.
Само собой, Семёна, вполне, устраивал такой расклад. Он просто диву давался, откуда берутся щедрые «господа». Где он ещё мог столько зарабатывать? Нигде. Но дело, в которое Борисов ввязался, было чрезвычайно опасным. Зуранов популярно объяснил, что деятельность его, в большой степени, вступит в противоречие с Уголовным Кодексом Российской Федерации. Самосуд, убийство с применением оружия, похищение людей… хранение… Одним словом, многое можно накрутить.
«Ничего,– ответил бывший майор,– главное в том, чтобы совесть была чиста и душа не болела. А с преступниками надо рассчитываться их же монетой. Не нуждался бы в деньгах – трудился бы за так, на благо Отечества».
– С деньгами загвоздки не возникнет, Семён, – заверила его Лера. – Так получилось, что, слава богу, они у нас пока ещё водятся.
– Вот и ладно, – согласился с ними Борисов. – Я парнишка не гордый. А теперь поехали, я вам покажу один славный домик, на окраине. Небольшой, понятно, но… двухэтажный. Там всего четыре или пять комнатушек. Веранда, банька, сад… В общем, нормально.
Они остановили машину такси, и уже к вечеру Борисов стал владельцем недурного – изнутри и снаружи – домика. С оформлением обязательных юридических документов все получилось – честь по чести. В очередях простаивать не было необходимости. Грешно говорить, но всё решили деньги… Сразу же Семён перевёз от Вольфов свои вещи, которые уместились в небольшом чемоданчике. Не такая уж и пожилая бывшая хозяйка дома, Милица Иосифовна Гинзбург, осталась очень довольной, получив наличные деньги, без проволочек, на руки. Она в этот же день уехала к мужу, в Москву.
Впрочем, не похоже было на то, что у такой болтливой и жеманной тётки имелся муж. Скорей всего, просто… знакомый. А если, всё-таки, и наблюдался законный супруг, то наверняка глухой, как… одно из непроходимых болот в Ленинградской области. Ведь постоянно слушать трескотню Милицы мог слушать человек только со стальными нервами. Например, Штирлиц.
Необходимое оружие они добыли в тот же день. Использовали связи Борисова, который, на всякий случай, присмотрел для себя пистолет Макарова. А выбор Алексея и Валерии выпал на вальтеры. Достали и разборную снайперскую винтовку иностранного образца, то ли французского, то ли чешского производства. Она была не «нулевая», возможно, и «засвеченная», но это устраивало Зуранова. Имелись и гранаты, напоминающие «Ф-1». Конечно же, это не всё, и не обошлось без вынужденных затрат.
На общем совете решили, что Борисову пока лучше оставаться дома, быть начеку и нести охранную службу… Просто, в этот день пока не намечалось никаких разборок, и боевику дали возможность набраться сил. Но «прикидка» уже шла. Алексей и Валерия целый день разыскивали по гостиницам своего рыжего и криволапого, мужика в миниатюре, их агента Васю Гимова, по кличке Лапоть. Как сквозь землю провалился. Ушёл на такое глухое дно, что и сам, видать, не совсем в курсе, кто он и где находится.
Только к вечеру они отыскали его в местном, недавно открывшимся мужском монастыре, где Гимов уже принял постриг или пострижение. Может быть, для полной конспирации сменил мирское имя «Василий» на духовное – то ли «брат», то ли «отец Георгий». Отчего так произошло Зуранов не интересовался, потому что уже знал… Они встретились со своим непутёвым агентом за воротами монастыря, в небольшой беседке.
– Хорошо, отец Георгий, или, как там тебя называть, – улыбнулся Алексей. – Скажи мне, хотя бы, где проживает Никита Никитович Песков.
– Богу угодно, чтобы он проживал, – прошептал монах, боязливо озираясь по сторонам, – на улице Рубина, дом восемнадцать. Своя изба у него. Но…
– Что «но»? – Зуранов не терял надежды докопаться до истины, до сути всего происходящего. – Ты объясни мне, Лапоть, в конце концов, что означает твоё «но»!
– Но… не тревожь ты, Сатана!– набрался неслыханной храбрости Гимов. – Не беспокой доброго человека! Он ведь итак из-за тебя чуть жизни не лишился, прости господи, чуть не «спалился»… лично. Грешен, Господи, каюсь!
– Как люди меняются, – Зуранов закурил. – Ещё совсем недавно ты был «угланом»… на подхвате, а теперь – божий человек. А «запеть» тебе придётся! Я уже устал… наблюдать, как меня пытаются обмануть, подвести под монастырь.
Валерия молчала и с интересом смотрела на Гимова, ничего не понимая. Кто знает, может, это прекрасно, преображение, в пожарном порядке, грешника в святого. Но, поистине, чудо, что так решительно и внезапно человек вдруг стал богопослушен и даже принял монашеский постриг и… обет.
– Дурак ты, Вася, – просто сказал Зуранов, – и большой трус. Очень сожалею, что не пристрелил тебя на даче Пескова. Такой расклад был бы правильным и справедливым. Тебя засунули сюда, чтобы ты никуда не совал свой нос… А спрятала тебя в монастырь вот эта гадина. Так?
Сыщик сунул монаху под нос фотографию женщины, цветной снимок небольшого формата. Ново-преображённый… Гимов отвернул голову в сторону:
– Истину глаголешь, Зуранов. У меня не имелось… выбора. Но у неё такие четыре телохранителя, что тебе до них…
– Где она обитает? Встречался ли с данной сволочью Песков? – Алексей был настроен решительно. – Отвечай, Вася! И за тобой должок… Моменто мори!
– Что… в море? – вытянул нос Гимов.
– По латыни это означает: «Помни о смерти!». А если ты закукарекал про море, то именно там найдут твой труп. Я могу тебе такой исход организовать.
– Никите Никитовичу, вот истинный крест, – он начал торопливо говорить, временами крестясь, – я ничего не сообщал о её местонахождении. Я Пескова пожалел. Пенсионер без головы может остаться. Уж больно много хочет знать. Видать, тоже, с нами сила крестная, в душе сыщик. Я тебе скажу… Желаешь – подставляй свой лоб под пули. Она обитает в обычной трёхкомнатной квартире. Улица Ломоносова, дом двадцать семь. Живёт одна, на той же площадке с ней, в двухкомнатной, её телохранители. У этой бабы квартира номер сто три, а у них – сто пять… Но я тебе ничего не говорил. Они меня сюда и привели, когда я на них вышел… сдуру. Убивать не стали и на том спасибо. Слава богу!
– Не беспокойся, – высказал на прощание свою точку зрения, – они тебя обязательно… приговорят. Но мы постараемся, чтобы такого казуса не произошло. Бандиты ждали того, момента, когда ты выёдешь на меня. Им самим рыпаться, Вася, значит – на хозяина нарваться. Гнусная шваль отсюда не уезжает, на свой страх и риск, очень уж хочет отомстить мне за «Ромашку». Поэтому крутая баба и держит в охранниках четырёх бугаёв. Скрывать от тебя ничего не стану. Смысла нет. Хозяин её очень упорно ищет. У неё на кармане – четыре-пять миллионов долларов. Но, скорей всего, в двадцать раз больше.
– Ну, ничего себе! Свят! Свят! – перекрестился новоиспечённый монах. – Но мне пора уж. Труды ждут и моления. Да будет с вами мир и покой! Да сбережёт вас Господь от метких выстрелов!
– Ладно, ладно, катись! – миролюбиво сказал Зуранов. – Разделаюсь с «банкирами» – вытащу тебя отсюда… если сам пожелаешь.
– Пути господни неисповедимы, – уходя, пролепетал монах. – На всё воля божья.
Когда они отошли от монастырских стен и ворот в сторону, Валерия настойчиво потребовала, чтобы Зуранов показал ей фотографию женщины, на которую им предстоит охотиться и которая начала охоту на них. Сыщик с неохотой протянул ей фотографию.
– Я так и знала! Это же Маркиза, только расфуфыренная! – воскликнула Лера.– Петруничев тоже имел её фотографию. Кое-что мне рассказывал…
– Что он мог рассказывать, если он ничего не успел узнать. Ты думаешь, что она вокзальная проститутка Маркиза? – засмеялся Зуранов и подал ей ещё одно фото.– Тогда это кто?
– Тоже она. Только чуть победнее одета.
– Да. Она, Маркиза, по паспорту, Дина Игоревна Савельева.
Жестом Алексей предложил ей спуститься по мраморным ступенькам к морю, туда, где прямо на песке, стояла небольшая скамейка, сбитая, каким-то инициативным господином, из грубых досок. Скорей всего, монахи постарались. Вроде, и сработано добросовестно, но вид-то получился не очень эстетичный… Святые люди далеки от мирской суеты. Алексей и Валерия присели.
– Не хотел я пока посвящать в детали, – сказал Алексей, – но, всё равно, сегодня уже и пришлось бы. Так вот слушай, дорогая моя. Дину Савельеву, то бишь, Маркизу украл на чёрт знает на чьей «Газели» Михаил Шнорре.
И он рассказал о том, что, когда Маркиза была пьяная, но живая, ей отрубил голову никчемный человек, полуинтеллигент и полубич Петя Обух, по заданию Шнорре. Юный бандит Вася Самохвалов и рецидивист Тихий отрезали голову женщины, но не этой, а совсем другой. Получилась неверная «наводка». Но многие «банкиры», враги Шнорре, были уверены в том, что они «замочили» зловредную и стервозную Зину. Когда Шнорре доставили голову неизвестной женщины прямо на дом, он жутко удивился и, разумеется, испугался. Но путаница была ему на руку.
Он одну отрубленную голову поменял на другую. Вместо той, что ему доставили, он положил в коробку голову Маркизы… Жаль, что безвинно пострадала совершенно посторонняя женщина, очень отдалённо напоминающая Маркизу и Зинаиду, продавщица продуктового киоска Лиина Архипова. Её, пропавшую, полиция, как бы, разыскивала, но не нашла. Михаил Арнольдович, когда он был ещё не Чаротом, а проходимцем Гурьевым, голову Архиповой выбросил на помойку, когда ехал на встречу с Денисом Гранкиным.
Но Шнорре грозила серьёзная опасность со стороны конкурентов. Именно поэтому он засуетился и вышел на детективное агентство «Портал». Слёзы, которые он ронял, по, якобы убитой, Зинаиде были самыми реальными, потому что Шнорре-Гурьев заранее оплакивал себя.
Потом Кривобоков шёлковым шнурком задушил в вокзальном туалете, прямо на «толчке», Обуха. Исполнитель приговора, заодно, и свидетель, был им не нужен. Затем Скворца убирают при попытке к бегству. И ни откуда-нибудь, а из тюрьмы… Подобный «побег», чаще всего, глупость и нереальность. А если и реальность, то очень тщательно подготовленная и запланированная… в «верхних» кругах. Ворон ворону глаз не выклюет… Впрочем, совсем не так. Возможно, только там, в сферах влияния Коза Ностро, не выклюет. А наш, российский «ворон» ещё как…выклюет, даже, если, в перспективе, ворон-инвалид, является родным папой «клюющего».
– Значит,– глаза у Леры округлились, – значит…
– Правильно, моя девочка, под видом жены Шнорре-Гурьева, с почестями и шикарно, как бы, полулегально похоронена Маркиза, абсолютно похожая лицом и телом на Зинаиду. Да и хоронили там, считай, пепел… тут ни о каких там «ментовских генных исследованиях» говорить не приходится, если муж «горюет», «печалиться» и носится с отрубленной головой, как дурак с погремушкой. Маркиза, правда, лет на семь помладше Зинаиды, но они сработали в аккурат. На всякий случай. Но этот «театр» был лишним… Да и пострадала ещё одна невинная женщина… Архипова. Уж она- то на Зинаиду похожа, как вилка на бутылку.
– Но зачем было нужно мнимое убийство Зинаиды?
– Только потому они организовали дикую показуху, что Зинаиде грозила расправа со стороны настоящего, теневого шефа организованной преступной группировки. Она – прямой шеф «Ромашки», со своими бандитами завладела частью припрятанных, скрытых от Хозяина руководительницей «Красной гвоздики» со своими… удальцами. Когда один из громил Самого Главного, под скромным названием «инспектор», стал по его приказу разыскивать Зинаиду и недополученные деньги, то мадам Шнорре решила скоропостижно исчезнуть, слинять… А куда? Только, как бы, на тот свет. Именно, по этой причине Шнорре-Гурьев и приобрёл у бабки Тимофеихи документы Маркизы на имя Дины Анатольевны Савельевой.
– И теперь сволочуга живёт и здравствует по чужой «ксиве»?
– Да! Ты знаешь, на её совести не только смерть Маркизы, но очень и очень многих людей. Так получилось, что «Портал», по сути, работал на хозяина обоих «банков», находясь между двух огней. Мы зацепили сразу две бандитские группировки, и это закончилось для нас печально. Главному начальнику и «дольщику» обоих «цветиков» нужно срочно сейчас прятать все концы… После смерти Петруничева, всё равно, «банкирами» помаленьку занялась бы Республиканская прокуратура. Хочешь – не хочешь, а надо. В настоящее время Хозяин ищет Зинаиду, понимая, что его… «обули». А потом… займётся нами. Про нас он знает всё. Так мы здорово сработали. Ты не боишься, Лера?
– Ты, знаешь, страшновато, – она положила ему голову на плечо. – Но грязную гадину следует убить. Я бы сама… Так, чёрт возьми, запутано.
– Запутано капитально. Но пока Хозяин не уничтожит Зинаиду, нами заниматься не станет. Это даёт нам большой шанс сделать упреждающий удар. Но Зина, то есть теперь Дина, сначала планирует убрать нас, а потом и Хозяина… Она пойдёт ва-банк. У неё безвыходное положение. Слишком серьёзная компра против неё «на людях», да и знает, что мы с ней чикаться не собираемся. Вот почему, на радость Хозяину, мы должны убрать гадину, которую я, к сожалению, когда-то и не так уж и плохо знал. Получается, что совсем не знал. Мы должны ликвидировать её…
–… чтобы с нами спокойно расправился Хозяин?
– Предлагай другой вариант, Лера! Я не против. Но иного варианта нет. Никакого! Ведь даже стравить их между собой невозможно. Этим выдашь себя Хозяину с потрохами, считай, прямо скажешь: «А мы в курсе, дяденька, что ты за жулик».
– И ты не знаешь, кто этот… Хозяин?
Внезапно послышался резкий хлопок. У их ног упала и зарылась в песок граната-«лимонка». Взрыватель сработал чётко. До их… смерти оставались мгновения. Две-три секунды – и её рубчатая рубашка разлетится на мелкие куски, накроет своими гибельными осколками их обоих. Зуранов ударил ногой гранату, словно футбольный мяч и тут же повалил на землю Валерию, закрыв её своим телом. Закатившаяся в ложбинку «лимонка» не собиралась «молчать». Раздался взрыв. Часть осколков просвистела и прожужжала совсем рядом с ними. К счастью, их не зацепило.
– Тебя не ранило, Лера? – спросил её Зуранов, поднимаясь с земли.
– Нет. А что это было? – она тоже встала, отряхивая руками от пыли одежду.
– Противопехотная осколочная граната. Называется – «Привет от Зины». Пошли отсюда! Быстрей! – он, прихрамывая на правую ногу, которой запнул подальше от них, обоих, смерть, потащил её за руку в сторону лестницы. – Быстрей! Приготовь оружие!
Зуранов не понял, откуда прилетела граната. Он почти не сомневался, что сейчас в них будут стрелять. Алексей и Валерия так и не успели показать своим новым вальтерам божий свет, то есть даже не вытащили их из внутренних кобур, под джинсовыми кутками. Двое верзил выбежали им навстречу из густых кустов акации и навели на них стволы своих пистолетов.
– Зинаида отправляет тебя в командировку, ублюдок! В один конец! – прохрипел один из «банкиров». – Она говорит, что не простит тебе, летающий кабель, смерть своего мужа! Всё!
Но выстрела не последовало. Верзила, что собирался нажать на спусковой крючок своего магнума, полусогнувшись, завалился на песок. В его горле торчал нож. Второй бандит, наблюдавший за этой картиной, на миг… обалдел и не успел воспользоваться «волыной». Другой летящий нож плотно «упаковался» в его сердце.
Быстрыми шагами к трупам подошёл Борисов. Равнодушно и быстро, не обращая внимания на трофейные пистолеты, он вытащил ножи из поверженных тел, обтёр их лезвия об густую траву-мураву, растущую на косогоре вдоль парапета. Спрятал финки, предназначенные для метания, в специальный пояс, под полой своего широкого чёрного пиджака. Настоящий волшебник… своего дела – Оле Лукое, с замашками… корсара Ревущего Джона.
– Пойдём-ка, ребята, отсюда! – обычным спокойным тоном сказал Семён.– Ты, Лера, стоишь почти на бугре. Тут такой сквозняк, в ты – в такой тонкой «джинсовке» и лёгкой блузке. Ты сейчас – мишень.
Они начали торопливо подниматься вверх по лестнице, чтобы скрыться, где-нибудь, в стороне, завернув за стены ново-русского мужского монастыря. За ними, прихрамывая на правую ногу, спешил и Зуранов. Он с восхищением говорил:
– Ну, Сёма! Ну, ты и – Сёма. Всем Сёмам – Сёма! Самый наисемённейший! Но одного не понимаю. Ты же должен был сидеть дома.
– Как бабушка Агафья? С вязальными спицами… в клешнях? – шутливо переспросил Борисов и пояснил. – Я не так уж и туп, ребята. За то, что ослушался вашего приказа, прошу «пардон», но я… постоянно и всегда был рядом с вами. Только вы не желали меня видеть. Вот такие… гордые! Не заметили или делали вид, что я – невидимка. А шибко-то меня уж не хвалите, а то покраснею, как свёкла.
– Но так бросать… ножи, – изумилась Валерия, – не каждому дано!
– Вообще-то, Лерочка, я ножи не бросаю и не швыряю, а метаю, – проводя их по каким-то захолустным переулкам, загруженным деревянными домишками-развалюхами, пояснил Борисов. – И даже не мечу, потому как – ни какая я – не рыба, командированная на активный нерест. А метать приходится и топоры, ножницы, вилки и другие подручные колюще-режущие предметы, включая кирпичи и куски обычной черепицы. Впрочем, что я раскудахтался? Вот, Алексей – да! Он ушёл от явной смерти и увёл тебя, Лера. Я тогда очень переживал потому, что… потому что не будут же мне трупы платить гонорары. Мне оставалось только наблюдать. Не видел я, блин, откуда «эфэшка» к вам припорхнула.
Они ушли от опасного места далеко. Сели на первый попавшийся троллейбус и уехали подальше от этих опасных мест, монастыря и деревянного российского «гетто»… у самого синего моря. Присели за первые попавшиеся на глаза столики безлюдного уличного кафе и заказали три литровых кружки местного пива и какую-то мелкую солёно-сушёную рыбу, явно, подросткового возраста, и которая, конечно же, могла бы ещё немного… пожить.
Пока они ждали торжественного момента, когда их обслужит важный и не очень поворотливый официант, ближнеезарубежец восточного типа. Валерия пожала Борисову руку и сказала:
– Чего уж там финтить, Сёма! Ты спас нам жизнь. Пусть она жалкая, ничтожная и, где-то, непутёвая. Но эта – наша жизнь. Поэтому…
– …мы увольняем тебя с работы, – продолжил за Валерию Зуранов.
– Это… как же? – изумился Семён. – Ну, ребята… Парадокс!
– Сейчас поясню! Мы берём тебя в долю. Твоя третья часть из того, что у нас имеется и будет иметься, – торжественно и вдохновенно пояснила Валерия и обратилась к Заранову. – Или я что-то не так говорю, Лёха?
– Абсолютно так. Я хотел сказать то же самое, – сказал Зуранов. – Ты меня опередила, Лера. Семён – мировой уровень. Даже покруче Шерстенёва будет. Но у него денег достаточно. Мы ему с Жанне выдали… им на три жизни хватит.
– Догадываюсь, что ты, Алексей – граф Монтекристо, – Семён принял из рук официанта кружки с пивом и поставил их на стол. – Правда, это уже не ново…
– Ты будешь доволен, Семён, – Алексей сделал глоток пива. – Во всяком случае, тебе не придётся никогда иметь дело с банковскими кредитами. Речь идёт о нескольких десятках миллионов долларов, причём, честно заработанных. А если ты ещё прекрасно стреляешь, владеешь приёмами рукопашного боя, плаваешь и прочее, то…
– Кое-что умею, – Борисов тоже присоединился к ним, приложился губами к пивной кружке, наполненной хмельным напитком местного производства. – Не рассчитывайте, что я откажусь от вашего предложения. Тем более, я вижу, что идёт оно от…чистого сердца. В другой бы момент, возможно, я и отказался. А сейчас, когда один из моих бывших верных товарищей, по донесению разведки, работает на чужой территории на врага, то, прямо… жить хочется. И не просто жить, а при… лампасах.
– Ничего не поняла из твоей словесной белиберды. Какие территории? – Валерия немного захмелела. – Какие враги, когда, прикинь, кругом сплошные друзья и союзники?.. Целые косяки друзей… на российской территории.
– Прошу прощения, Лера. Поясняю – моя благоверная, так сказать… Я про свою бывшую жену говорю. Стала она таскаться, как мартовская кошка, – с душевной простотой стал делиться своими минувшими переживаниями с новыми друзьями Борисов. – Но я об этом узнал… раз пятнадцать и дал ей полную отставку. Пацаны у меня уже взрослые, двойняшки. Оба сейчас учатся в Москве, получают высшее образование. Может, пригодится, если «лохматая рука» откуда-нибудь… выплывет. Правда, таких не ожидается. Звать их – Боря и Гера. Я им помогаю материально, как могу.
Зуранов, внимательно слушая рассказ Борисова, подозвал к себе официанта, рассчитался с ним. «Гарсон», явно, был доволен. Они встали из-за столиков и направились к ближайшей автобусной остановке. Семён, не вдаваясь в дальнейшие подробности, завершил рассказ:
– Одним словом, бывшая моя… старая карга, – добавил к сказанному Семён, – продолжает свои «ночные фокстроты». И теперь я свободен, как птица, но и живу на… птичьих правах.
К ним подкатило такси, «Волга» далеко не последней модели. Услужливый шофёр высунул своё бардовое лицо в веснушках и предложил:
– Садитесь! Довезу до места. Не дорого, по сходной цене.
– Поедем домой, кое-что обдумаем, – сказал Зуранов, устраиваясь рядом с водителем, и повернул голову назад, где уже сидели Валерия и Семён. – А ночью мне надо… появиться там. Я дома расскажу тебе, Сёма, куда, как и зачем я… «летаю». Взял бы тебя с собой, но тебе надо быть с Валерией. Мало ли…
– Правильно, – решила за Алексея Лера, – отправимся туда все вместе… Мы тебе, Идущий по следу, пригодимся.
Лера настояла на своём, и они отправились туда в полдень, не дожидаясь ночи. Всё увиденноё Борисовым так его поразило, что он только вертел головой и мычал. Боевой майор, прошедший, через страшные ужасы ни одной локальной войны, был более чем удивлён, увидев всё происходящее вокруг… в Раннем Неолите. Он, трезво мыслящий человек, капитально сомневался в реальности того, что происходит. Да и Валерия была в Мире Прошлого до этого всего-то два раза и то, как говорится, пролётом.
Пришлось им увидеть и то, как обезьяны-самцы интенсивно и упорно «ласкали» уже не женщин-людоедок, а, по сути, куски мяса. Они, конечно же, понимали, что имеют дело уже с телами, давно лишёнными жизни, но остановиться не могли. Хвостатые мужчины, по натуре, очень упрямы и самолюбивы. Да и страсть к подражательству у них… вселенская. Впрочем, иные люди от них не так уж и далеко ушли.
Гениталии мёртвых людоедок превратились в огромные зияющие ямы с чёрной запёкшейся кровью… Ничего не поделаешь, таковы реалии раннего неолита. Но ведь и до сих пор Человечество не изменилось в лучшую сторону и уже… не изменится. Порой под улыбчивой маской добродетели и, даже, богопочитания скрывается личина самого Дьявола, действия и поступки зачастую не предсказуемы.
Разумеется, вопросы столь отдалённого будущего в настоящее время не интересовали и не занимали обезьян, которые, весьма, спокойно отнеслись к появлению в их мире новых людей – Семёна и Валерии. Зуранов сожалел только о том, что они были вооружены не автоматами, а всего лишь, пистолетами. Одним словом, собираться в дорогу в спешке – гиблое дело. Сейчас перед Зуром стояла одна задача: найти остатки Племени Огненных и уничтожить.
– Слов нет, – сказал Борисов, – я поражён. Но места здесь неплохие. Видать, рыбалка и охота здесь хорошие. Честно говоря, можно было бы остаться здесь навсегда.
– Что я и сделал, – кивнул головой Вла, – и не жалею об этом. У меня здесь наметилось серьёзное и ответственное дело. Я занимаю должность… вождя Племени Уходящих. Тут у меня руководящая работа, а там, в Мире Будущего, то есть моего бывшего настоящего, я был никем и таким бы, и подох.
– Вы не первый и не последний, Владимир Станиславович, – сказала Валерия, пробуя жареное кабанье мясо. – В Мире Будущего творится очень много зла. К примеру, США запросто ввели в Ирак войска, утопили ранее процветающий край в крови, а потом весьма странного поведения и разума господа просто сказали: «Извините, не получилось. Не нашли мы там то, что искали». А уничтожены, как бы, самой демократичной страной миллионы мирных жителей. Только здесь… Но ведь на Земном Шаре множество мест, где англосаксы и сателлиты их… шалят. Но всё ведь наказуемо.
– Мне это известно, – сказал Вла, – и многое другое тоже.
Пока шла эта не принуждённая беседа на всякие и разные темы под хороший коньячок и солидную закуску, Грыг обходил своё войско. Многие обезьяны уже готовились отойти ко сну. Но люди пока ещё отдыхать не собирались. Да и Зур был начеку, понимая, на сколько опасны и не предсказуемы Огненные. Зур был абсолютно убеждён, что племя Огненных не имеет права на существование.
– Слишком категорично сказано, – возразил Борисов. – Человека надо судить, исходя из его умственного и физического состояния…
– Таким образом, Семён, – Вла выступил в качестве его категорического оппонента, – тогда нам не нужно вести борьбу ни онкологическими заболеваниями, ни с ВИЧ-инфекцией, ни с врагами, которые убивают твоих родных и близких… Получается, что судить не надо те явления, болезни и подонков, которые созданы только за тем, чтобы убивать… честных и невинных людей.
Вдруг, почти все, – люди, и обезьяны,– услышали громкие отдаленные звуки. Что ж, спать не придётся никому. Надо идти навстречу опасности или постараться её миновать. Неважно. Но пришло время, не взирая на наступающую ночь, поднимать всех и двигаться вперёд. Выбора не имелось: и люди, и обезьяны, готовые к возможному бою, пошли вперёд. Хорошо, что ночь светлая. Звёзды и луна яркие. Зачарованно Семён и Валерия смотрели на тёмные и спокойные воды Великой реки Ом-Лом, прислушивались к ночным крикам, рёвам, пискам, шипением…
Множество не спящих птиц и зверей, диковинные растения. Почти первозданный мир покорил их, и поэтому они меньше других думали о встрече с Огненными, не осознавая, на сколько это опасно.
