Александр Николаевич Лекомцев
Неолит – не заграница
Но в данном случае инициатива и почти явное преимущество были на стороне Опо. Он буквально вдавил в землю своим мощным телом Идущего по следу.
Всё же, сыщик изловчился и, оказавшись наверху, ударил врага коленом между ног. Правда, Опо почти увернулся, сумел уйти от опасности, слегка, но резко упершись руками в землю. И, всё же, удар Зура не был потерян и пришёлся, то ли в район пупа, то ли в правый край истерзанной наркотическими веществами, печени Страшномордого. Момент расслабления Опо дал шанс Идущему по следу. Сыщик локтем левой руки навалился на горло врага, пережал ему дыхательное дыхательные пути, надавив на кадык.
Когда же хватка Опо стала ослабевать, Зур ударил соперника боковой стороной кулака по переносице… и поединок завершился. Опо подох – или от удушья, или от кровоизлияния в мозг… Но не так уж и важно, от чего, главное – не стало в Раннем Неолите одного из носителей зла и нарушителя Священных табу Племени Уходящих.
Покачиваясь, Зур встал на ноги. Его тело было в глубоких кровавых царапинах, в кровоподтёках и ссадинах. Этого не мог не заметить Вла, который подал Идущему по следу его оружие и одежду. Раны не смертельны, но чувствительны. Всё вокруг происходящее умного человека заставляет делать определённые выводы, а дураку и пьяному море – по колено. Но ни малейшего угрызения совести Зур не испытывал, ибо уничтожил злодея. Да и поединок честный – не убийство, и, наверняка те, кому его надо было видеть, стали свидетелями свирепого единоборства.
Идущий по следу оставил отца возле трупа и один зашёл в пещёру Опо. Там, почти у входа, на куче пересохшей травы, сидела одна-единственная женщина, уже в возрасте, который часто заставляет задумываться об основной предстоящей стоянке там, в Мире, который находится за пределами этого, как бы, земного. Она длинными худыми пальцами сдирала с огромных початков кукурузы Сак-Рил оранжевые зерна и бросала их в небольшой короб округлой формы, наспех сделанный из древесной коры.
Ни слова не говоря, Зур прошёл мимо неё, ища глазами колчан со стрелами. Вот он! Из мягкой козьей, тёмно-коричневой, шкуры. Да, они с зелёным оперением! Абсолютно такие же, какими часто пользовались воины Рна. Подобной стрелой убили Оис и, вероятно, Тау. Повернувшись лицом к женщине, Зур, наконец-то, сказал:
– Пусть знает в раздумье сидящая здесь, что нарушитель многих законов Племени Уходящих Опо погиб, как мужчина, в честном поединке.
– Нёс, которая сейчас перед глазами вошедшего сюда, очень рада этому, – равнодушно ответила старуха. – Она, как и все остальные, обойдётся без Опо. Она научилась быть и женщиной, и мужчиной – на охоте, и человеком, лежащим на мягких шкурах и ощущающим телесную любовь.
– Скорее, Зур превратится в болотного быка Мям-Ли, чем поверит такому утверждению. Женщина не во всём похожа на мужчину. Ведь она не имеет телесного дротика.
– Можно обходится и без него. Нёс ещё раз повторяет, что, когда она захочет, то может быть или женщиной, или мужчиной. Зур ещё молод и многого не знает. Пусть он приходит сюда под вечер, когда соберутся здесь после дневных дел женщины. Он всё увидит сам и будет доволен.
– Зур не желает оскорблять своё зрение. Но если кто-то, из живущих тут и приходящих сюда в гости, сожрёт тело Опо, – сурово предупредил сыщик, выходя из пещеры, – то будет убит! Пускай почтенной Нёс прямо сейчас взрослые дети помогут сжечь тело мерзкого и совсем невкусного человека Опо. Пусть они помогут!
– Пусть помогут! – согласилась Нёс, не отрываясь от дела.
Идущий по следу вышел наружу из пещеры.
Задумчивый Вла сидел на животе мёртвого Опо и с наслаждением курил сигарету «Джонни», неизвестно чьего производства и, весьма, сомнительного качества. Но данное обстоятельство его не волновало, интересовал сам процесс поглощения табачного дыма. Он не торопился вставать со столь удобного сидения и, увидев сына, философски изрёк:
– Странная штука жизнь, Лёша. Как сейчас помню, когда-то давно, в Мире Будущего, мне вспомнилось, что в раннем детстве ты был очень впечатлительным малышом. Однажды ты увидел на дороге мёртвого воробья и, представляешь, заплакал. И нам с твоей мамкой пришлось покупать тебе целых три порции мороженого. А теперь ты запросто замочил великана и даже… не задумался.
– Вла не должен забывать о том, что Зур и Алексей Зуранов – одно тело, – напомнил отцу Идущий по следу, – но в котором живут почти два разных человека…
– Да, один злой и жестокий, а второй – злой… как собака.
– Зур уже не удивляется тому, что его отец Вла туп, как пальмовый дятел Туки-Так. Опо – преступник, которого покарал бы не только Зур, но и Алексей Зуранов,– и уже не на смешанном, а на русском языке сказал Идущий по следу. – Не гоже, батя, сидеть на трупе, пусть даже поверженного врага. Не очень это здорово. Поднимай свою задницу! Нам надо идти.
С неохотой Вла встал на ноги, больше не вступая в пререкания с сыном. Он, думая о чём-то своём, поплёлся следом за Зуром.
Идущий по следу и его помощник Вла, бывший бомж и одновременно инженер-технолог, ушли отсюда, оставив труп Опо его многочисленным родственникам и обожателям. Они спустились с гор вниз, где протекала большая река Ом-Лом. Вла помог Зуру обмыть раны. Впрочем, они и не были на столько опасны, чтобы уделять им слишком пристальное внимание.
Здесь, как им сообщили не так давно, в нижней пещере, почти у самой воды, жила, ныне свободная, Изр, бывшая жена Зура. У неё имелось три мужа: худые и низкорослые браться – Кра, Склю и Лдэ. Никто не заставлял их взять одну жену на троих, так они решили сами, безвольные и… на всё согласные, в силу своих инфантильных характеров. Они занимались здесь рыбной ловлей. Но не только ей.
С помощью корзин, сплетённых из крепких стеблей гигантских трав, братья ловили и раков, и речных крабов, и даже небольших моллюсков. Заодно собирали побеги молодого сладкого камыша и тростника, какой здесь произрастал в немалом количестве. Крокодилы и бегемоты их не беспокоили потому, что в данном месте Ом-Лом была не такой илистой, мутной и тёплой, какая требовалась аллигаторам для нормальной жизни; а скорее, песчано-глинистой.
Об этом красноречиво говорил у заберегов светло-жёлтый цвет воды. Но Ом-Лом не везде такая, а только там, где скорость её течения быстрее… когда она спускается вниз с возвышенности.
Братья давно потеряли родителей и сестёр, но держались, как могли, друг за друга. Они не отличались ни храбростью, ни силой, ни красотой, поэтому, когда Изр предложила им себя в качестве жены, то братья, не раздумывая, согласились. С радостью и даже с поспешностью перешли из своего шалаша, стоящего на берегу, в просторную пещеру свободной женщины, прошедшей через Ти-Ри-Ти, а потому и уважаемой почти всем племенем. Так что, своё семейное счастье Изр устроила не без помощи Зура и Нму, который, конечно же, постарался найти для неё свободную пещеру, точнее, даже в прошлом своеобразный грот рядом с Ом-Лом.
Когда-то река здесь была значительно шире, то ли большая вода за несколько минувших столетий образовала здесь грот-пещеру, то ли простой ручей, стекающий с
горы… Или эта «трещина» в её основании появилась в результате землетрясения? Разумеется, никто над подобными вопросами не задумывался. Есть – значит, слава Великому Дагу Бо! Главное сейчас заключалось в другом, Изр считала себя почти счастливой. Но только «почти», потому что у чересчур самолюбивых и себялюбивых нет предела в желаниях.
Обиды же их на весь окружающий мир или на конкретную личность бывают на столько роковыми и маниакальными, что сжигают их дотла… иногда в прямом,, чаще всего, в переносном смысле. А проще – ведут к бедам с необратимыми последствиями, но порой – и к существенным удачам. Но ведь везение – явление весьма относительное, и оно ограничено, пусть условными земными, но временными рамками.
Впрочем, Зур перестал мысленно философствовать на тему зыбкого человеческого счастья, когда увидел на берегу Великой реки троих мужчин и одну женщину. Вла так же узнал в ней Изр. Она властно покрикивала на мужей, которые из плетённых ловушек-мордуш вынимали рыбу и складывали её в мешки из шкур диких ослов Зя-Зи-Ляр.
Когда сыщики подошли к ним поближе, то заметили, как насторожились мужья свободной женщины. Она же весело засмеялась и крикнула:
– Сюда пришёл никому ненужный человек, тот, который лишился своих жён! А с ним такой же, незнающий, что такое счастье и удача!
– Изр пытается оскорбить пришедших сюда,– миролюбиво среагировал на саркастическую реплику Зур, крепко сжимая руку отца и давая ему понять, что стоит быть немного похитрей и посдержанней. – Но ни Вла, ни Зур не воюют с женщинами, даже со свободными. Мужчин же тут они не видят.
– Разве человек, стоящий рядом с Изр, – возмутился старший, Кра, имея в виду себя,– не похож на мужчину? Или его братья, Склю и Лдэ, тоже не похожи?
– Если бы они были похожи на мужчин, то не стали бы тайно, под шкурой ночи, швырять вместе с Изр большие камни в тех воинов, которые сейчас пришли сюда, – сурово пояснил Великий сыщик. – Они чуть не лишили земной жизни Вла и Зура. Это правда.
– И что же хочет Зур? – толстушка Изр была лишь в набедренной повязке, и её мощные волосатые груди смотрелись не так уж и дурно. – Конечно же, Зур желает, чтобы во время ближайшего сборища Изр созналась в том, что хотела убить Зура и Вла. Но за что? Ведь нет причин убивать человека, с которым она прошла через Ти-Ри-Ти и который дал ей свободу. А Вла она, вообще, почти не знает…
– На самом деле, причин нет, – согласился Вла. – Но ведь Зур и Вла видели на склоне крутой и высокой горы Ба-Да-На именно Изр с этими людьми, называющими себя мужчинами.
– Изр скажет, что просто гуляла там с ними, а камни полетели вниз случайно, – засмеялась молодая толстушка. – Такое иногда случается.
– Но Изр должна будет прийти со своими мужьями на ближайшее собрание Племени Уходящих потому, – миролюбиво сказал сыщик, – что Нму знает уже о случившемся. Зуру и Вла тоже кажется, что у Изр не имелось злого умысла. Тогда чего же ей опасаться?
– Изр ничего не боится. Она придёт! Она – свободная женщина, которая ест сладкие бобы Каро-Ри. У неё всегда будет только радость, но не будет детей, – женщина стояла перед ними в горделивой позе, уперев руки в бока.
– Но какая же для женщины радость без детей? – искренне удивился бывший инженер-технолог и бомж. – Вла также не понимал и Тау, и Оис. Женщина без детей подобна дереву без зелёных листьев.
– Очень жалеет Изр о том, что Вла, явившийся сюда, в Великий Земной Мир, неизвестно откуда, многое не понимает, – возразила Изр. – Ведь женщины бывают свободные и несвободные. А Изр та, которая и сейчас проходит через женское Ти-Ри-Ти!
– Нет такого Ти-Ри-Ти, – возразил Идущий по следу. – Оно всегда было одно.
– Изр докажет сейчас пришедшим сюда, что такое Ти-Ри-Ти существует, – сказала женщина, снимая с себя набедренную повязку. – Но только они должны сидеть спокойно и не двигаться. Если они обещают так поступить, то всё увидят сами.
Разумеется, любопытство взяло над Зуром и Вла верх, и сыщики пообещали, что подавят свои эмоции, чего бы это им ни стоило. А слово мужчин крепче гранита и даже прочного прозрачного камня, конечно же, алмаза. С большой охотой сняли с себя набедренные повязки и мужья Изр, бросив свои плетённые корзины на песок.
Кра лёг на спину и широко расставил ноги, дав Изр возможность поглотить своим естественным нижним вместилищем его телесный дротик. Она взгромоздилась на Кра, чуть приподняв зад и упираясь ступнями в землю. Тогда Склю пристроился между раздвинутых ног Изр и Кра, вогнав свой телесный дротик, хоть и в малое, но тоже – отверстие, имеющееся у женщины. Впрочем, таковые есть у всех людей. Тут, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
И Лдэ был наготове. Он сел на лоб своему старшему брату Кра, чтобы Изр смогла свободно дотягиваться ртом до телесного дротика Лдэ и не просто дотягиваться, а ритмично и активно высасывать из него жизнедарящую влагу.
Когда Изр тихо и сладострастно взвизгнула, все четверо, слившиеся воедино, и вместе напоминающие большого, покрытого бурой шерстью зверя, задвигались в едином ритме, довольно, слажено и умело, Зур и Вла почувствовали, как зашевелилось их естество под набедренными повязками. Идущий по следу сказал сквозь плотно сжатые зубы:
– Пришедшие сюда не будут мешать… Они дали слово.
Трижды меняли свои позиции Кра, Склю и Лдэ и трижды вместе с ними с воплями заканчивала свой отрезок пути «женского» Ти-Ри-Ти Изр. Сыщики тоже были почти довольны и увлечены игрой. Если бы это было не так, то Зур и Вла не поливали собственные ноги жидкой студенистой массой из своих телесных дротиков.
Выдержать не совсем обычное, впечатляющее зрелище отцу и сыну было нелегко, но они нашли в себе силы… чтобы невольно не принять участие, практически, в театральном девстве, происходящем на берегу реки Ом-Лом. Разумеется, их интересовала только Изр.
Когда эротическое представление завершилось, сидящие на обломке скалы Зур и Вла встали на ноги. Их слегка покачивало, зрителем ведь тоже быть не просто. Но они не стали предлагать Изр своих сексуальных услуг. Сыщики любезно стали прощаться с дружной семейной четвёркой, которая явно занималась неприкрытой и навязчивой пропагандой матриархата.
– Зур будет ждать всех четверых на общем собрании племени, – напоследок напомнил Зур остающимся на берегу Ом-Лом.
– Может быть, такое и произойдёт. Но пусть теперь знают Зур и Вла, – гордо изрекла облитая с ног до головы сперматозоидами Изр, – пусть помнят они, как счастлива Изр!
Уходя отсюда, Зур и Вла больше ничего не сказали ни счастливой полигамной семье, ни друг другу. Они молча и довольно торопливо возвращались в свою пещеру.
Именно так поступать сына и отца заставляло нахлынувшее на них чувство голода. Да и стремительно близилось время обеда.
– Ты, Лёша, часто бываешь в длительных командировках, – сказал Вла. – Вот ты мне скажи, как на духу, как там сейчас играют наши футболисты. Меня, если честно сказать, интересует не питерский «Зенит», а московский «Спартак».
– Мне, честно говоря, некогда там смотреть телевизионные программы,– отвентил Идущий по следу. – Пусть себе играют… Меня интересуют более важные события.
Зур вкратце рассказал отцу обо всём происходящем в России и вокруг неё. В Интернете много бреда и безграмотной навязчивой шелухи. Но иногда там можно найти и важную, серьёзную информацию.
Совершенно по теме, Идущий по следу подчеркнул, что плохих наций и народностей не бывает, это нонсенс. Но никчемных, тупых правительств, вождей, даже хуже, чем Нму, до чёртовой матери. Они-то, как раз, всегда и всюду активно занимались наглым грабежом и эксплуатацией народов своих стран, подкармливая собственных «шестёрок» и задницелизов. Эти зажравшиеся негодяи громогласно выдают желаемое за действительное, умело натравливают брата на брата, сына на отца…
– И ты ещё иногда мне, Леша, советуешь вернуться туда, в Мир Будущего, – укоризненно покачал головой Вла. – Ведь даже кошке понятно, что честному и умному человеку в такой человеческой компании просто делать нечего.
– Отец, ты скоро убедишься в том, что и здесь, в Раннем Неолите, – сказал Зур, – тоже достаточно сволочей, возомнивших себя большими мудрецами и королями. Всё можно было бы списать на гнусную и греховную человеческую сущность. Но есть одно значительное «но».
– Что же это за «но»?
– Дело в том, что подавляющее число людей – нормальные и честные господа. И вот оно, это большинство, гнёт свои спины на тварей, «денежных мешков» и лукавых правителей. Если и произойдут добрые перемены, то не так скоро.
Ничего на это не ответил Вла, только вздохнул. До самой пещеры отец и сын шли молча. Каждый думал о своём. Впрочем, в данном случае мысли их пересекались, иначе просто не могло и быть.
Земное человеческое общество породило негодяев, а те, в свою очередь, «причесали» его по полной программе. Замкнутый круг? Пока, да. Но когда-нибудь придёт время – и он разомкнётся, и тогда белое вновь станет белым, а чёрное – чёрным. «Это произойдёт потом, когда я буду далеко отсюда, – размышлял Зуранов, сидя за баранкой одного из уцелевших «Фордов».– А сейчас под ногами твёрдая земля и прекрасная почва для самых изысканных и необычных злодеяний».
Говорить и размышлять о причинах бурно развивающейся в современном земном мире преступности можно много и долго. Но о судьбе России стоило подумать, конкретно, того города, в котором проживал Зуранов. Не всё протекало в нём нормально. Далеко ходить не надо. В зоне внимания сыщиков «Портала» находились реальные, а не какие-нибудь, придуманные или «нездешние» гангстеры, а наши, доморощенные – «банкиры смерти».
Перед Зурановым, Шерстенёвым и Прихватовым стояла сейчас конкретная задача, как можно быстрей, добраться до квартиры агентши «Красной гвоздики» Риммы Пальман. Более часа тому назад она позвонила в офис детективного агентства «Портал» и назначила у себя, в квартире, срочную встречу с сыщиками. Она не побоялась сообщить по телефону о том, в чём повиниться перед Господом и что она намерена рассказать им о преступной группировке, скрывающейся под «банковской» вывеской.
Смелость Риммы или, скорее, отчаяние могло стоить ей жизни. Именно поэтому детективы были вооружены до зубов и спешили к месту встречи так быстро, как это было только возможно. Звонила она из посёлка городского типа Гребешково, назвала адрес – улица Берёзовая, дом четыре, квартира номер 38. Путь туда был не так скор.
Теперь уже не имело принципиального значения, кого наказывать, «Гвоздику» или «Ромашку», потому что даже, как бы, враждующие друг с другом группировки – один, неделимый мир. Пусть две преступные банды не дружны между собой, но они – одно целое, которое входит в другое… целое, и так до бесконечности.
Преступный мир в своём движении, развитии, обновлении тоже беспределен, как и жизнь. Перемешайте коньяк с водкой, а потом попытайтесь отделить один напиток от другого. Не получится! Придётся пить весь своеобразный коктейль или, с чувством брезгливости, вылить спиртовую бурду в унитаз. Так и в любом государстве на этот счёт из необходимо сделать один выбор из двух: или поощрять, не очень-то наказывать всяких разномастных представителей уголовного мира; или покончить с ними раз и навсегда.
Если царь-батюшка или президент в какой-нибудь стране пытается принять половинчатые меры по борьбе с коррупцией и преступностью, то он не только, как бы, живёт на раскорячку, а совершает страшное государственное преступление перед своим народом. У тех, кто добр и мудр наполовину, обязательно рыльце в пушку. Это значит, что именно они перераспределяют народные богатства между своими родственниками и бандитами, которые кормят их и всех выкормышей «царского двора». А таковой в иных странах становиться всё больше и шире.
Дверь в двухкомнатную «хрущовку» на пятом этаже крупнопанельного дома была чуть приоткрыта. Похоже, сценарий с недавним убийством Бровковой повторялся и здесь, почти один в один. Правда сыщики надеялись, что это не так, что вот сейчас они ворвутся в незнакомую квартиру – и произойдёт чудо, её обитателей они застанут живыми и здоровыми.
Но когда сыщики стремительно перешагнули порог этого жилища, перед ними предстала страшная картина: три полураздетых трупа, лежащих в огромной луже крови. Бандиты успели сделать своё жуткое дело буквально в течение полутора часов, причём, скорей всего, сразу же, после телефонного звонка Риммы Пальман в офис «Портала». Тела со множеством колото-резаных ран. Пожилую женщину, с прикрытым левым глазом, можно было принять за спящую, но с большой натяжкой.
Если бы… не сгустки крови на её шее, на морщинистых грудях и оголённых ногах с вздувшимися синими венами. Зрелище унылое и неприглядное. Двухлетний мальчик тоже был поспешно, но изощрённо изнасилован, как его бабка и мать, Римма Пальман.
Вид агентши привёл в содрогание даже Зуранова. Абсолютно обнажённый кусок мяса, словно старательно пожёванный какими-то чудовищами, труп, к спине которого была прибита гвоздями десятидолларовая купюра. Так Римма Пальман отработала свой грешный и «лёгкий» хлеб. Вероятно, её убили последней. Она видела, как господа «банкиры» издевались над её сыном и матерью.
Из её крепкого и молодого тела жизнь изгоняли медленно, но на столько, чтобы успеть вовремя убраться отсюда… до появления здесь частных сыщиков. Бандиты просчитали всё и не допустили явных ошибок. Чтобы она не кричала, ей в рот запихали собственные плавки. Между ног виделось облитое кровью дно пустой бутылки. Вбили, что называется, до самого предела. Вот такие «банковские» и финансовые дела… Культура, вежливость общения, добродушная улыбка!.. Ведь и, как бы, официальные банки, коих расплодилось великое множество, грабят своими невиданными процентами большинство добродушного населения.
Но, всё же, открытого разбоя не наблюдается, он… замаскирован. Но ведь те и другие, как бы, финансовые учреждения нагло занимаются диким и наглым ростовщичеством перед длинными носами губернаторов, мэров и т.д. Впрочем, эти ответственные господа и товарищи тоже даром время не теряют и куют счастья не только для себя, но и для четвёртого поколения своих несчастных потомков, коим предстоит расплачиваться за «старания» пращуров своих.
Не стоит проклинать конкретного лесного волка, который в силу своей природы хищник, и никто иной. Но следует задуматься о двуногих ублюдках, коим неймётся покрасоваться в овечьей шкуре на людях. Нельзя сравнивать человека с волком, это явления и существа далеко ни одного ряда. Изобретательная и расчётливая жестокость «банкиров» не знает предела. «И таких тварей судить?! Проводить медицинское освидетельствование? – мысли Зуранова немного путались. – Судить-рядить… Стрелять, вещать, давить».
Алексей, казалось, был ошарашен увиденным. Впрочем, ему уже не однажды приходилось видеть что-то похожее и здесь, и… там, в Раннем Неолите. Он яростно сжимал рукоятку пистолета, опущенного стволом вниз. Шерстенёв, спрятав оружия, до крови кусал губы.
Из глаз нигилиста Прихватова чуть было ни потекли слёзы. Нет, он не переживал, не страдал, он просто, как бы, умирал со смертью других, незнакомых ему людей. Сознание его было ничем не загружено, не затуманено, но вот глаза блестели.
– Я читал… где-то, – почти шёпотом сказал Дмитрий, совершенно невпопад, – что мафия… со своими расправляется руками приезжих бандитов.
– Чепуха! – глухо среагировал на голос Прихватова Вадим. – Не городи тупого вздора, бывший старший следователь городской прокуратуры! С мелкими сошками, запомни, местные бандиты разделываются самостоятельно. Да и ничего они не боятся. Ни-че-го!
Внезапно тошнота подступила к горлу Дмитрия, и он бросился в туалет. Оттуда было явственно слышно, как блевал опытный и суровый бывший работник прокуратуры. Делал он это, громко чертыхаясь, проклиная всех и вся на свете. Потом послышался шум воды, зашелестела бумага.
Дмитрий вернулся в комнату с разорванным увесистым свёртком.
– С облегчением вас, Дмитрий Аркадьевич, – пошутил Вадим. – Нормально ли желудок функционирует?
– Брось ты ослить! – огрызнулся Прихватов. – Суть в другом…
– Я смотрю, тебе тут, Дима, понравилось, – хмуро улыбнулся Зуранов. – Нам надо уходить, мужики, а то, при случае, накрутят такое, что и расстрельная «вышка» земляничным вареньем покажется. Надо уходить!
– Поздно, – угрюмо ответил Вадим, глядя в окно, – полиция! Вооружены до зубов! Бросились в подъезд.
– Юра Пан донёс, – вяло заметил Дмитрий. – Он же обещал, если сунемся в их дело, то… Впрочем, всю коповскую ораву, в масках и без них, мы в состоянии перебить как цыплят. У вас ведь есть и бластеры, мужички. Так или не так?
– Не так! Потому что, наверняка, подавляющая часть этих ребят, что пришли нас брать,– сказал Зуранов,– честные служаки. И не больше! Они, явно, не при делах! Им сказали – и они исполняют. У них дети, семьи…
– Тогда рискнём… через окно. Правда, высоковато. Пятый этаж. – Шерстенёв сделал шаг в сторону подоконника, стараясь не наступить на лужу крови.– Мы – парни крепкие. Уйдём!
– Лучше, как поётся в песне, возьмёмся за руки, друзья, – Зуранов крепко сжал ладони коллег своими.
Через мгновение они оказались в густой лесной чаще, неподалеку от основной стоянки Племени Уходящих, Серых Камней.
Прихватов сел на кусок базальта, извлёк из кармана сигареты, закурил и сказал:
– Я всё забываю, Лёха, что ты у нас – летающий человек. И это, я тебе скажу, замечательные способности и возможности.
– Честно сказать, я тоже выпустил это из виду, – удовлетворённо заметил Шерстенёв, тоже закуривая, как и Зуранов. – С тобой, Алексей Владимирович, не пропадёшь.
– Может быть, – согласился Зуранов, – но это, как и наши бластеры, в одно прекрасное время может нас не спасти. Бандиты сильны и сплочённы, их очень и очень много.
Обстановка располагала к непринуждённой беседе, снимала стресс. Хотя, каждый и понимал, что бандиты их обошли вокруг пальца и даже пытались повесить своё очередное преступление на частных сыщиков, они старались об этом не говорить. Что ж, очередной прокол.
Всё в очередной раз произошло от переоценки собственных возможностей. Любой человек, находясь в плену заблуждений, если порой не жестоко расплачивается за свою самонадеянность, то получает крепкие удары от самой госпожи Судьбы.
– Вообще-то, обстановка в квартире у покойной Риммы Пальман, я бы не сказал, что богатая, – глубокомысленно заметил Вадим. – Видать, не очень-то успела заработать на чужих слезах.
– Успела, – возразил Дмитрий и вытащил из-за пазухи, им же раньше надорванный.– Здесь доллары… сплошные. Не знаю сколько, но много. Случайно за сливным бачком нашёл. Рука соскользнула…
– Это знаешь, как называется, Диманчик, – шутливо возмутился Вадим, – это…
– Очень просто называется, – Зуранов снова закурил, – ограбление. Плюс ещё к этому нам ещё и зверское убийство всей семьи могут припаять. Огромное удовольствие поимеем, господа… подельники. Впрочем, они к нам в офис не сунуться. Всё повязано. Просто, преступников не найдут, потому что кто-то из полицейской верхушки знает, что почём и рисковать репутацией прокурора Галиджанова не станет… Они хотят взять нас с «поличным», дорогие мои.
– Да такое ясно, как день, – согласился Шерстенёв и обратился к Прихватову. – Что ж, ты, Дима, про трофейные «баксы» ничего не сказал?
– Вы же мне слова не дали промолвить, когда я из туалета вышел,– возмутился Дмитрий. – Начали с каких-то приколов. Потом, видишь ли, копов испугались. А что нам они, когда мы – летающие люди. Я рта не успел раскрыть, как оказался здесь, можно сказать, почти в Крыму.
– Здесь гораздо лучше и спокойнее, – без тени юмора заметил Шерстенёв. – А там по-прежнему не всё так просто.
– Нам ещё не хватало в политику нос совать! Достаточно преступного мира. Но меня радует, что Дима оказался продуманным пацаном, – настроение у Зуранова стало понемногу приподниматься. – Очень предусмотрительный юноша. Скромно промолчал, что обнаружил в чужой квартире клад. Причём, начал сразу с крупной суммы, в американских долларах.
– Твои шутки, Лёха неуместны, – просто ответил Прихватов, – ибо ты платишь нам столько, что бы можем ни хрена не делать до скончания дней своих. Ранний Неолит нас снабжает драгоценными камнями и золотишком… А не сказал я про свёрток по запарке.
– Понятно машинально, – поддакнул Вадим,– как Шура Балаганов в «Золотом телёнке».
Вдруг лицо Шерстенёва вытянулось, в глазах стояло удивление и страх. Он присущ даже таким героям, как Вадим. Перед ними стоял абсолютно прозрачный, бывший начальник городского УВД генерал-майор Листрилов. Не раздумывая Прихватов, мгновенно достал своего Макарова и пару раз выстрелил в привидение, явно имитирующее покойного Петра Ивановича. Пули с визгом пролетели сквозь «разряжённое» тело того, кого уже нет на этой Земле.
Привидение, облачённое в генеральский мундир, повертело пальцем у своего правого виска и глухо сказало:
– Но от тебя я этого никак не ожидал, Дмитрий Аркадьевич! Кто ж стреляет в привидение? Только полный идиот. Эту ментальную часть живого существа даже серебряная пуля не берёт.
– Какого чёрта ты здесь появился, Листрилов? – Зуранов очень решительно встал с куска базальта. – Тебя убили, частично сожрали… Существуй там себе, в Ином Мире и не мешай нам жить!
– Лёша, ты, как был непонятливым человеком, так и остался, – привидение не собиралось уходить. – Понимаешь, перед тобой только часть того, что я есть. А пришёл я сообщить, в частности, тебе, Алексей Владимирович, что был не прав. Вот теперь мне приходится не сладко. Таких страданий и болей я ещё никогда не испытывал. Только поймите меня правильно, и пусть поймут меня твои товарищи. Не собираюсь вешать на вас свои проблемы. Но хочу доложить.
– Что именно? – Шерстенёв удивлённо смотрел на фантома. – Как я понял, у вас там, в Ином Мире, проблем с информацией нет. Так что вы хотели доложить, господин убийца и… убитый, которого я не имел чести знать?
– Я хотел довести до вашего сведения, – привидение продолжало говорить, – что одной из преступных группировок руководит ныне исполняющий обязанности начальника городского УВД, подполковник полиции Илья Трифонович Жиляков.
– Послушай, лети отсюда, Листрилов! Мы сами во всём разберёмся. – сурово сказал Зуранов. – Нет у меня никакого желания с тобой общаться. Нет!
– Напрасно, – ответило привидение, – ибо то, что со мной происходит сейчас, поучительно… для других. Я – грешник, но и вы, мальчики, не святые. Вы заблуждаетесь в том, что у вас всё будет происходить гладко и накатано за пределами вашей Земной Жизни.
– Пусть расскажет то, что пожелает, – махнул рукой Прихватов. – Сегодня мне точно будут сниться кошмары.
– Дело в том, что сразу же, после того как меня, больного, истерзанного, убили и частично сожрали, – сказал полупрозрачный Листрилов, – меня сразу же родила одна уличная проститутка, где-то, на дому, за городом, в каком-то деревянном бараке… Родиться на свет – большие моральные и физические муки. Это страшнее, чем смерть, и я порадовался тому, что они закончились, и мне предстоит снова жить в Земной Обители…
Но Листрилов, находясь в теле младенца, ничего не умеющий говорить и живущий пока мыслями о своей прошлой греховной жизни, порадовался рано. Его юная маманя Валя, проститутка, дежурившая на автотрассе, в прошлом студентка химического факультета местного университета, крепко обняла родившегося младенца.
А спустя несколько дней она выбросила его на помойку, недалеко от деревни Жмызино. Явно, ребёнок мешал ей заниматься своим «бизнесом».
