Александр Николаевич Лекомцев
Неолит – не заграница
– Почему я беспокоюсь о тебе, Саша? – задумчиво ответил Алексей. – Только потому, что ты и я – один и тот же человек. Просто, его части в разных телах.
– Это не просто, понимаешь! Не просто, дорогой мой «я», иметь дело с сумасшедшим! Не надо мне дырявить головной мозг! Я и сектантов всяких… забубённых выводил на чистую воду! Причём, успешно! – вышел из себя Александр Сергеевич. – Если я и подохну, то ни как собака, а выполняя свой служебный долг! И похоронят меня в том городе, где умру. В назидание другим!.. Ненавижу преступников! И тебя тоже, господин Зуранов! Ты и твои… подельники – тоже преступники!
– Полегче на поворотах, любезный! – предупредил гостя Вадим. – А то ведь можешь отправиться на тот свет прямо сейчас. И не хватайся за «пушку»! Не успеешь!
– Пойдём, Саша, – сказал своему попутчику Валерия. – Знай, если что-нибудь случится, то я останусь жить в том городе, где ты будешь похоронен. Не дай бог!
– Спасибо, милая! Я понял, что ты очень часто будешь приходить ко мне на могилку и хлестать с новыми друзьями водку, – ответил он.– Но никто этого не дождётся! Пошли! Но я ещё встречусь с этими господами!
– Непременно! Куда ты денешься? – сказал вслед уходящим Прихватов. – А мы будем пить водку. Потому, что я влюбился и скоро женюсь. И даже смерть не страшна!
– Да ведь и мы с Жанночкой тоже решили, – сообщил Шерстенёв. – Война войной, но семейное счастье… Давайте всё это отметим!
– Мужики, я быстро накрою на стол! – сказала смущённо Тардовская. – Но у нас, в последнее время, столько поводов, для веселья, что есть шанс закончить свою жизнь в лечебнице для алкашей.
Не согласиться с её словами было трудно.
С большой радостью отправился Зур вместе с Вла и отрядом Свирепых на стоянку их племени Угрюмые Крики. Нужно было забрать всех остальных и привести их к пещерам, землянкам и шалашам Уходящих. Воссоединение Вла планировал провести быстро. Надо было спешить, пока кто-нибудь из хитроумных ни объявил себя вождём среди Свирепых и ни увёл людей далеко от их основной стоянки. Да и Вла считал, возможно, справедливо, что он сделает буквально всех из единого Племени Уходящих Свирепых счастливыми.
Они будут учиться у Длинноносых строить хижины, лепить глиняную посуду, выращивать овощи, приручать диких коз, ослов, лошадей, возможно, и собак. У лающих четвероногих такое вкусное мясо!
У Длинноносых стоило позаимствовать много доброго и полезного. Так думал и Зур, идущий рядом с Вла, который немого устал в дороге. Но никто особо не спешил, не торопил вождя, даже угодливый и пунктуальный Юл. Понятно, что в любой день всё могло измениться. Конечно, во многих племенах Раннего Неолита существовало негласное правило: самый умный, сильный и смелый мог вызвать на честный поединок вождя и убить его, а потом и занять «руководящую должность».
Но это было не так просто. Решивший побороться с самим вождём должен был заручиться поддержкой большинства старейшин и колдунов, пользоваться огромным уважением у племени. Поэтому случаи эти были довольно редкими, но, всё же, временами свержение власти происходило. Впрочем, чаще всего, такое ни кому не приходило в голову.
В данном случае, воины Свирепых уважали своего нового предводителя за смелость, ловкость, разум, доброту и справедливость. А многие, возможно, его и побаивались, и ведь было, за что. Он не щадил людоедов и тех, кто осмеливался ему не подчиниться. Да и Зура стоило опасаться. Разумеется, Свирепых смущали и автоматы Калашникова, с которыми сыщики не расставались. «Палки, плюющиеся смертью» наводили страх на многих, особенно, на тех, кто видел их в действии.
Ведь ими можно было убить медведя и леопарда, даже мамонта и носорога, если попасть им пулей в глаз. А прицельность и дальность полёта пули АКМ заслуживает всякого уважения. Американские скорострельные винтовки системы «М» под разным номерами уступали и уступают «калашу» во многом. И это не такой уж большой секрет и для самих «янки», которые, по причине своей безумной патриотичности, даже свои поганые «чизбургеры» считают верхом кулинарного совершенства.
Существовало и другое правило, более гуманное и человеческое, когда сам вождь отказывался быть повелителем и главным воином в силу своей старости или по каким-то другим причинам. Случалось порой и то, когда вождю всенародно объявляли, что он низложен, и тогда Величайший, если ему было не под силу и лень принимать вызов на поединок с возможным его приемником, просто переходил в разряд воинов, причём, почётных и уважаемых.
Но не такому уж и старому Вла до этого было ещё очень далеко. Кроме того, он знал, что, всё-таки, в большинстве племён вожди правили своими людьми до своей естественной смерти, то есть наступившей от старения организма.
Когда до стоянки Свирепых оставалось пройти совсем немного, они вдруг услышали душераздирающие крики и стоны и увидели небольшую стаю обезьян, из тех самых, которые были союзниками Племени Уходящих Свирепых. Хвостатые Люди находились в большом горе. Это чувствовалось. Но их не трудно было понять. Здесь не так давно произошла кровопролитная битва.
Уже через несколько десятков шагов отряд стал натыкаться на груды тел – это были огромные люди с ярко-огненной шерстью на теле и гигантские обезьяны. Последних было меньше, но тоже – очень и очень много… Сотни, а может, и тысячи тел… Племя Огненных доселе было ни кому не известным. Красно-шёрстные богатыри, наверное, не уступавшие по своей силе большим обезьянам, явно находились на очень низкой ступени своего развития, словно пришли сюда, в Неолит, из самого древнего Палеолита. Они были узколобы, как и обезьяны, но без хвостов… Бой они вели обычными дубинами, стволами деревьев, палками. Тут валялись трупы их стариков, женщин и детей. Даже малыши, едва способные стоять на двух ногах или четвереньках, казались Зуру и Вла опасными и дикими зверями. Их мнение разделяли и Свирепые.
Жуткое зрелище: и обезьяны, и Огненные лежали на земле с пробитыми, кое-где, с раздавленными черепами, с оторванными конечностями, у некоторых на шеях, в районе горла, зияли глубокие раны от зубов, откушенные носы, вырванные глаза… Травы обильно забрызганы, а местами и залиты, кровью, мозгом, испражнениями… Видно, что, когда оставшиеся в живых, обезьяны отступили, не выдержав столь мощного и стремительного натиска, Огненные устроили здесь свой людоедский пир. Кругом валялись обглоданные кости их одноплеменников и обезьян.
Ясно, что агрессивный народ пошёл дальше, уничтожая на своём пути всё живое, подобно стае саранчи Ку-Не-Ча или полчищам огромных чёрных муравьёв, под названием Кун-Кун. Сколько же их, этих звероподобных людей? Наверное, многие тысячи. Возможно, они и приостановились в своём развитии потому, что жили на всём готовом, за счёт своей силы и единства. Зло и ненависть всегда находят друг друга и сплачиваются; добро же, к сожалению, не так заметно, индивидуально и зачастую разобщено.
Когда воины Свирепых, которые, на всякий случай, были начеку, во главе с Вла и Зуром собирались уже покинуть страшное место, то и обезьяны решили безропотно покинуть обширную кровавую поляну, где они сидели уже молча, закрыв морды руками, точнее, передними лапами. Несомненно, таким образом, Хвостатые Люди прощались со своими погибшими в жестоком бою. Но что это? Зур вдруг обратил внимание на большую обезьяну со свёрнутой на бок головой. Она была мертва. Идущий по следу пригляделся к ней. Тан? Не может быть. Но это, к несчастью, была она.
– Тан!!! – истошно закричал он и упал на местами объеденный труп обезьяны. – Тан!
Горе сыщика было великим, как этот бескрайний дремучий лес, наполненный печалью смерти и радостью жизни. Одно совсем не исключало другое, как бы, и не мешало друг другу. Они всегда существовали в симбиозе: жизнь и смерть. Но сейчас это трудно было постигнуть сознанием. Как такое может быть? Ведь Зур прощался не только с Тан, но и со своей молодостью, со своими воспоминаниями об одиночестве, которое сделало его сильным, выносливым, мудрым.
Да и прекратилось одиночество, когда у него появился друг. Это Тан. Не зверь, а почти человек, хвостатая женщина, которая его понимала и благодарна была ему за спасение. Горько вспоминать то, чего уже нет, и то существо, которое не воскреснет. А может, и воскреснет, но только там, за пределами этой Земной Жизни, точнее, родится в другом теле, возможно, в иной обители. Но что за дело до этого Зуру, если он ощущает, что живёт сейчас и здесь!
Идущий по следу, как малый ребёнок, глотал слёзы, встал с колен на ноги. Он поднял вверх сжатые в кулаки руки и торжественно поклялся:
– Зур найдёт людей из Племени Огненных с душами коварных и жестоких ягуаров! Он уничтожит их! Огненные должны погибнуть! Эти слова сейчас слышит дух Тан! Зур призывает в свидетели с самого Лики-Ти!
– Тан! Тан! Ры-ыг! – закричали обезьяны, возбуждённые от громкого голоса Зура.– Тан!
– Вла соберёт всех своих воинов и пойдёт на войну с Огненными, – сказал Великий вождь Уходящих Свирепых. – Он сделает это!
– Нет! Вла не поступит так! – возразил Зур. – Люди не смогут победить Огненных, которых слишком много и которые очень сильны.
– Тогда мне всё стало понятно, Алёша, – перешёл на русский язык Вла. – Ты возьмёшь для меня у своего друга, Шерстенёва, второй бластер, и мы с тобой уничтожим всех негодяев. Заляжем, где-нибудь, за бугорком, как пулёмётчики Чапаевской дивизии и всех перекрошим… в капусту.
– Не перекрошим! Военные начальники одной из Высших Цивилизаций, где Полина добыла эти чёртовы бластеры, обнаружили пропажу и вернули своё оружие. Во-первых, они сказали, что это кража, и моя Полина, из-за меня будет наказана! Господи, сколько я надел глупости! Как много я ошибался, отец!
– Успокойся, Алексей! Авось, всё образумиться. Там же, на Самом Верху, не дураки сидят. Всё поймут. Нам их бластеры нужны были для самообороны. Но ты сказал, «во-первых», значит и есть «во-вторых».
– А во-вторых, батя, Полине они, эти гуманоиды, сказали, что земляне не готовы обладать таким мощным оружием. И так, войны за войнами идут. Уже достаточно только одних Хиросимы и Нагасаки! Они сказали Полине во время её сна, что американцев покарают Высшие силы за их постоянные «коммерческие» войны. Но разве я в ответе за тупые поступки Вашингтонской администрации?
Да и народ США не должен расплачиваться за то, что их «демократическое» правительство сеет по Земному Миру кровь и смерть. Всё происходит ради того, чтобы их гнусные магнаты и они сами стали ещё жирнее и богаче! Понятно, за такие штучки… Господь должен карать… Но Зуранов-Зур подвёл Полину. Слишком уж много желал.
Вла жестом предложил сыну присесть прямо на один из огромных трупов воинов из Племени Свирепых, и, закурив, обстоятельно объяснил Зуру, что Полина ни столь уж и виновата… за эти бластеры, ибо она и не представляла, что совершает кражу вселенского масштаба. У них такого добра много. Что им жалко пару подобных вещиц оставить для «добрых людей, которые активно борются со злом»? Получается, полный эгоизм и непонимание со стороны «старших небесных товарищей».
Зур тоже закурил, понемногу приходя в себя, рассеяно слушал долгих философский монолог отца о том, что американцы и так уже в глубокой заднице. Просто не понимают этого или не желают признавать.
Отец сочувственно отнёсся к горю сына. Но что поделаешь? Все под Богом ходим.
– Не рви ты мне душу, отец! Мне и без того тошно и… страшно. Кажется, что я погряз в своих… заблуждениях, – с горечью сказал Идущий по следу, – и не скоро выберусь из круга кромешного и непроходимого зла. У меня получается всё совсем не так, как у нормальных людей. Зачем мне эта бесконечная борьба и эти «полёты» из одного времени в другоё? Почему это выпало именно мне?! В чём моя вина перед Всевышним?
– Кого Бог любит, – успокоил его, как мог, отец, – того и проверяет на прочность, того он испытывает. А как же иначе? Представь себя, допустим слесарем какого-нибудь заштатного получастного заводика, который существует… из последних сил. И ты, вместе с другими работягами, получаешь нищенскую зарплату, которой едва хватает для того, чтобы купить на рынке пару раз несколько килограммов «картонной» колбасы.
– Ты прав. Это не моя судьба.
– Хорошо. Тогда вот тебе другой вариант, Алёша. Допустим, ты стал самым большим депутатом в России и сидишь на одном из заседаний, при этом, как бы, внимательно слушаешь бред и околесицу одного из самых главных людей государства. Тебе, честному человеку, грустно и скучно находиться в этой компании, потому ты, не очень вникая в лживые «посулы для народа» с трибуны, рисуешь себе на бумаге чёртиков или там, голые бабские задницы, и думаешь, не снится ли тебе такой кошмар… Это жутко, прикинь!
Слабая улыбка появилась на лице Зура. Да, такая дикая судьба могла устроить только двуногих сидней. Эти странные люди считают большой удачей для всех окружающих, что они появились на свет и мудро… обивают хреном груши. Каких только существ нет в удивительном и неповторимом Земном Мире. Тут Лохнесское чудовище пусть отдыхает, побудет скромно в сторонке…
Угодливый и чрезмерно страдающих от устоявшихся в Раннем Неолите предрассудков, молодой заместитель Юла, который остался временно вождём, вместо Вла, на стоянке Угрюмые Крики, с именем Лё, стоял на коленях и, по-своему молился Дагу Бо, стараясь повторять часть «заклинаний», сказанных Великим вождём на непонятном языке. Он предполагал, что так и говорят боги. Лё, воздев руки к небу, глотая слёзы, шептал: «На-а хэрэн тибэ эдто надо, Лё-о-ха!». Поняв свою оплошность и некоторую нетактичность по отношению к аборигенам, отец и сын перешли на язык местного населения.
– Вла хочет сообщить Идущему по следу, что не Боги свершат правосудие, – сказал вождь Племени Уходящих Свирепых. – У небесных жителей много и своих забот Они, наверняка, там, у себя тоже… воюют. Так кто же победит Огненных?
– Обезьяны! – пояснил Зур. – Их тоже очень много, и они не слабее Огненных. Идущий по следу постарается собрать их всех вместе. Если они поймут Зура и поверят ему, то одержат победу.
Поняв, что время «молитвы» Вла и Зура завершилось, Лё встал с колен и бесцеремонно пересел напротив ведущих беседу, устроившись напротив них, на другом трупе воина Огненных. На правах нового, пусть временного, помощника Великого вождя, он решил принять участие в беседе, внести свои соображения в военно-тактические планы.
– Но обезьяны не умеют говорить, – возразил Лё, задыхаясь от дыма, уже успевший стрельнуть у Зура сигарету «Бонд». – Все знают, что Зур – Великий человек, сумевший найти женщину Ловс там, где она и потерялась… Но даже Зуру будут нужны сильные помощники.
– Хорошо, – сказал Идущий по следу. – Лё пойдёт вместе с Зуром и обезьянами искать Огненных. Больше никто не нужен. А Вла необходимо руководить племенем.
– Вла может оставить там опять вместо себя преданного ему Юла, – сказал вождь Уходящих Свирепых.
– Зур не сомневается, что Юла и всех оставшихся там, впереди на Великой реке Ом-Лом, в Малых Горах уже нет в живых. Нет больше стоянки Угрюмые Крики, – с грустью заметил Идущий по следу. – Огненные не пошли в сторону Высоких Камней потому, что на голых скалах жизни мало. Значит, и Длинноносые погибли. Так считает Зур.
– Но Длинноносых не так уж и мало. У них хорошее оружие, – возразил Вла. – Они мирные люди, но умеют воевать.
– Нет такого оружия, чтобы уничтожить неслыханное количество злых и бездушных зверей, если даже их малые дети не ведают страха. – Зур указал пальцем на мёртвую двух или трёхлетнюю девочку с красной шерстью, которая погибла в мощных объятиях обезьяны, но так и не разжала зубы, вцепившись ими в горло врагу. – Обезьяны, хоть и бывают злы, но они, всё-таки, гораздо добрее и умнее. Они не едят человеческого мяса и никакого другого.
– Значит, оставшимся Уходящим повезло, что они поселились на Средних Горах, – сообразив, предположил Вла. – Поэтому Огненные прошли мимо Серых Камней, не заметив их. Вождь говорит правду.
– Но, вполне, возможно, что Огненные прошли и мимо стоянки Свирепых… Хорошо, если бы это было так. Поэтому Зур передумал сейчас искать Огненных. Он не готов ещё к битве с ними. Идущий по следу вместе с Лё и обезьянами пойдёт пока к стоянке Угрюмые Крики… с надеждой на лучший исход.
Отряд тронулся в путь, а с ними и оставшиеся в живых обезьяны, не больше пяти-шести десятков. Послушно и молчаливо побрели они за воинами, правда, в шагах сорока-пятидесяти от них. Да, обезьяны окончательно признали Зура своим повелителем. Может быть, слово «тан» означало на их языке даже не имя, а призыв подчиниться и сплотиться для борьбы с кем-то. Возможно, и так. Великий сыщик этого не знал. Но он был доволен, что хоть небольшая горсточка обезьян была с ним.
Опасения Идущего по следу подтвердились: на месте стоянки большого и сильно племени Угрюмые Крики не осталось в живых никого. Множество трупов и Свирепых, и Огненных лежали в самых невероятных позах. Стоял густой запах крови и уже начавшего разлагаться человеческого мяса. Где-то здесь покоился и Юл, так и не успевший сделать свою карьеру. Дети, женщины, старики… Да и воины. Всё мертво, и в примятых травах обглоданные кости, переломанные острыми зубами Огненных. Огромное множество зверей и птиц, собравшихся сюда на кровавое пиршество.
Вла и Зур, не сговариваясь, стали длинными очередями стрелять из своих АКМов по медведям, волкам, гиенам, орлам-стервятникам, голубям… но это было бесполезно. Любители падали так были увлечены своей трапезой, что даже, практически, не замечали того, что их становится меньше. Идущий по следу и Великий вождь прекратили никчемную стрельбу, чтобы зря не расходовать не такой уж и великий запас патронов.
Пришедшие сюда воины из отряда Свирепых по-разному восприняли увиденное: одни кричали, ругались и плакали; другие – угрюмо молчали; а третьи – стояли с глупыми улыбками, то есть испытывали почти шоковое состояние. Наблюдая за жуткой картиной, страданием человеческим, ни один бы даже самый «мудрёный» антрополог не посмел бы сказать, что «дикари» бездушны, что у них нет… сердца. Да и кто дикари? Они или мы?
Разве можно назвать те же Соединённые Штаты Америки, борющиеся за «права человека» с помощью авиации и ракет, где, в основе их помыслов и действий лежит забота о Человечестве, нормальной, даже условно, демократической страной? Нет!!! Бред полный… Та страна, которая, что называется, лезет со своим уставом в чужой монастырь, неся смерть многим народам Земли, не способных активно защитить себя, и есть обитель разнузданных дикарей и вандалов.
Назрело время Разумному Миру объединить свои силы и остановить продуманное нашествие Заокеанской Орды на истинные завоевания свободы и демократии. Давно уже англосаксы и верные их слуги перепутали кислое с пресным. Нагородили огородов странные руководители и олигархи США у себя в царстве-государстве, разделив людей на сорта. Но у себя пусть «балуются». Впрочем, кто, как не окружающий их Мир, способен встать на защиту большинства американцев, задавленных мнимой, карикатурной и уродливой свободой. Нет её там и никогда не было!
Почему же сейчас, в минуты горя и отчаяния, о судьбах человеческих Мира Будущего размышлял Зур? Может быть, потому, что за сотни веков своего поступательного и очень относительного развития, во многом, деградировало Человечество. Да что греха таить, конституционный, духовный и политико-экономический декаданс – это «великое достояние» очень многих современных земных стран, шагнувших ныне не только в новый век, но и, по сути дела, в новую Эру, скорее, не своего развития, а упадка.
Теперь Уходящим соединяться было не с кем. Ведь, если Вла знал, что такое произойдёт, то сразу же бы увёл отсюда побольше воинов, да и других людей, а может быть, и всех. Но ведь он не мог предвидеть беды. Недоумевал и Зур, почему Лики-Ти никак не предупредил его о грозящей многим племенам опасности. Несправедливая и жестокая реальность! Племя Свирепых практически уничтожено.
Правда, чтобы так произошло, в начале начал, для этого всё своё старание умение приложили гигантские обезьяны. Но тогда правда не могла быть на стороне Племени Свирепых, которые желали безнаказанно быть самыми сильными. Теперь те, очень не многие из них, оставшихся в живых, до конца дней своих осознали, что смерть не щадит никого. Обезьян ведь тоже погибла ни одна тысяча.
Прежде чем причинить боль другому человеку, отруби себе каменным топором правую руку, и ты поймёшь… Многое поймёшь, оставшись наедине со своими болями и печалями.
Подражали горюющим людям и обезьяны, сидящие невдалеке от воинов Свирепых. Они рычали, выли, царапали ногтями землю, а некоторые просто молчали, покачивая головами из стороны в сторону. Обезьяны верят людям, потому и подражают им. А может быть, они подражают всему… происходящему? Зур не случайно думал и об этом.
Он размышлял о том, как за короткое время умудриться собрать многотысячное войско обезьян и научить их владеть, если не дротиками, то, хотя бы, камнями и дубинами. Если Хвостатые Люди умеют подражать движениям человека, то из них можно сделать настоящих воинов. А силы и ловкости им не занимать.
Свирепые не стали ни хоронить, ни сжигать трупы, потому что тягостная работа заняла бы очень много времени. Под вечер вдали от зловонного, смрадного места они разожгли несколько костров, на огне которых поджарили мясо добытых тут же двух леопардов, огромного тапира и трёх карликовых оленей, найденных неподалеку … с перебитыми ногами. Видно, животное покалечили Огненные, умышленно или случайно.
Пусть кто угодно утверждает, что чудес в Земном Мире не происходит, погружаясь в сумбурную и схоластичную софистику. У каждого есть полное право но иметь своё мнение даже если оно, по сути своей, бред или бормотание умственно отсталого человека. Говорить можно всё, что угодно. Так называемые чудеса существуют, доказывая всем окружающим, что они не только есть, но, кроме того, имеют право на жизнь.
В силу обстоятельств и определённых ситуаций, чаще всего, остающихся за гранью человеческого понимания происходящего, всё возможно. Чудом было и то, что Вла под грудой смердящих тел, услышав из-под них слабый стон живого существа, вытащил оттуда истекающего кровью… Юла.
– Что думает по этому поводу Зур? – негромко спросил вождь племени Свирепых Уходящих сына.
– Он думает, что Юлу осталось жить не больше двух-трёх часов, – определённо ответил Идущий по следу. – Потеряно много крови. Переломаны все конечности, рёбра тоже… Но Зур попытается. Пусть Вла встанет лагерем, неподалеку от Угрюмых Криков, пусть за несколько дней отсутствия здесь Зура, вождь постарается найти контакт с обезьянами из других стай. Они сами прибьются к нашему отряду…
Да, обезьяны чувствовали опасность, «запах» которой стоял кругом. И эта опасность – Огненные люди! Зур, конечно же, попытается спасти Юла. Но это будет возможно только там, в Мире Будущего. Хорошо, что у Зура здесь, в мешке имеются джинсы и кроссовки и кое-что из драгоценных камней…
Одним словом, Зур поступил так, как сказал. Быстро переоделся. Сел на корточки, положив тело Юла к себе на колени. Он собирался отбыть в Мир Будущего… с умирающим человеком. Прикрыл глаза, услышав слова Вла:
– Лёша, прихвати оттуда побольше патронов и водки! Тошно на душе!
Это слова Зур услышал, уже оказавшись в офисе «Портала».
Директор или, проще сказать, руководитель детективного агентства предстал перед небольшим, но дружным коллективом частных сыщиков, которые увидели своего начальника и товарища, одетого «по-человечески». На коленях он держал тело окровавленного «дикаря», через мгновение выпавшего из рук Зуранова прямо на пол.
– Он же вот-вот умрёт, – сказала Жанна. – Надо спешить, что-то предпринимать.
– Я знаю, что надо делать, – тихо произнёс Шерстенёв и достал из кармана джинсовой куртки сотовый телефон.
Вадим связался по нему со своим хорошим знакомым, по одной из локальных войн, военным хирургом гарнизонного госпиталя, подполковником Захаром Терентьевичем Киморовым. Сказал, что дело не терпит промедления и надо будет ему захватить с собой все необходимые хирургические инструменты и очень много медицинского материала для гипсования… конечностей… При этом Вадим предупредил, что всё, что он увидит и услышит, следует держать в тайне.
Примчавшийся сюда на личном «Нисане», Киморов от удивления только развёл руками, спросив окружающих, где они умудрились найти снежного человека, да ещё с таким огромным количеством ран и переломов.
– Ну и задали же вы мне, друзья, задачку, – задумчиво произнёс он, сделав Тардовскую и Прихватова своими ассистентами. – Ни за что не ручаюсь, но попытаюсь его вытащить, по сути, из… могилы.
Как говориться, Прихватов был на подхвате. Он отвечал за кипячение воды, и его обязали, в одном из соседних кабинетов, где стоял большой диван, оборудовать большую удобную лежанку для тяжёлого больного. Хирургическую операцию Киморов делал на довольно удобном столе такого же небольшого кабинета. Надо сказать, что терпения Захару Терентьевичу было не занимать, Он тщательно обрабатывал раны и зашивал их. Руки и ноги пришлось загипсовать. Потом было произведено несколько инъекций. После этого раненого Юла аккуратно перенесли на диван, в соседний кабинет.
– Всё это прекрасно,– сказал Зуранов. – Но держать его здесь ни в коем случае нельзя.
– Но больного не желательно именно сейчас транспортировать, – возмутился Киморов. – Ему нужен покой.
– Не желательно, но придётся. – сказал Алексей. – Мы здесь, Захар Терентьевич, как на пороховой бочке и… под постоянным наблюдением. Его следует отвезти в другое место через час-полтора. Я знаю, куда его можно определить.
– Слава богу,– Прихватов, как всегда, был саркастичен.– А я уже полагал, что ты предлагаешь определить его в гарнизонном госпитале. Вот тут организуется сенсация на весь мир!
– Сенсацию уж я, как-нибудь, пережил бы, – откровенно признался хирург. – Но мне зададут множество вопросов со стороны специальных отделов и служб, на которые я не смогу ответить…
С благодарностью Алексей подарил Киморову большой алмаз, который захватил с собой из Мира Прошлого, заверив врача, что это не украденный камень и что он – целое состояние, и что Он сам или Прихватов, в крайнем случае, в любой момент поможет его Захару Терентьевичу выгодно сбыть. От платы за медицинские услуги Киморов отказываться не стал, понимая, что его новые друзья и потенциальные клиенты живут не от получки до получки и работают, как говориться, не за миску борща…
Бывший юрист-нотариус, а ныне инвалид второй группы, после длительного путешествия в Мир Прошлого, благодаря стараниям Зуранова, Владлена Крякова. безропотно согласилась взять на постой и на излечение «дикаря» Юла. Зуранов подарил ей почти такой же алмаз и выписал банковский чек на солидную сумму.
– Я понимаю, Зуранов, что обязана тебе… Возможно, кое-что… грехи, что ли, я искупила своими болями и унижениями, когда жила у Нму в качестве мифической певицы Пуги, – просто сказала она. – Но я знаю, что обязана тебе, злодею и подлецу, жизнью. Я беру Юла к себе не потому, что боюсь тебя. Я вижу его страдания… и вспоминаю свои. Я сделаю из него человека. Обещаю! Только ты не скромничай и побольше мне за это плати. У меня ведь ещё две собаки и три кошки… Их тоже надо кормить.
– Что ж, – согласился с ней Алексей, – сказано откровенно и правильно. Я благодарен. Через час к тебе привезут Юла… Я знаю, что друзей теперь у тебя нет. Так что, никто не узнает о твоём постояльце. Я у тебя прощения ни за что не прошу, ибо ты заслуживала за свои грехи… смерти. А материально помогу, пока жив.
– Вот и ладненько! Я была бы рада, как можно реже видеть тебя, Зуранов. Только в тех случаях, в те дни, когда ты будешь приносить мне деньги на излечение, воспитание, учёбу несчастного юноши я готова на контакт с тобой. Я очень сочувствую ему.
Одним словом всё уладилось, и через полтора часа Юла аккуратно доставили, за умеренную плату, в шикарную квартиру одинокой и больной, но ещё молодой Владлены, которая жила, как затворница. Она общалась с людьми только по делу и в случае крайней необходимости, ни кому, при возможности, не открывая двери своей квартиры.
Эту ночь Зуранов провёл дома, радуясь своей долгожданной встрече с Полиной и своей матерью. Антонина Павловна кормила сын борщом, ни о чём его не расспрашивая. Они обе хорошо знали, что происходит с ним. Она только сказала, задумчиво и отрешённо: «Когда я была живая, Алёша, я не очень- то верила в Бога. Каюсь, я много не понимала. А теперь, когда мне открылось многое, я очень сожалею, что земную жизнь… не ценила и не понимала её смысла».
Полина была молчалива, и тоже ела борщ с мясом. Она смотрела как-то отрешённо на Алексея, по сути, своего мужа. А мать всё говорила и говорила о том, что Человек, пусть не самая главная, но определённая ценность в масштабах Земли и Вселенной. Уже только потому, что он, как и всё существующее, бессмертен. Об этом Алексей слышал уже тысячу раз и не только из уст своей матери, находящейся, в буквальном смысле слова, между земными, жизнью и смертью. Он с грустью и болью в сердце понимал, что именно то, чего не может быть, происходит. Алексей не пытался давать всему этому оценку, ибо он считал себя самым обычным человеком.
Можно согласиться с тем, что душа любого живого и условно неживого существа Мироздания не тленна. Уже только потому, что так решил Всевышний. «Но спасутся только те, кто идёт к Отцу Небесному с открытым сердцем, с раскаяниями своими в грехах, через Христа». Нет, спасутся даже… отпетые негодяи. Потому, что смерти нет. Но один мир другому – рознь, да и спасение бывает разным. Но спорить Алексей с матерью не стал. Она знает сейчас много. Бесспорно. Но ей не ведомо то, какой информацией обладает Лики-Ти, что открылось спонтанно, из глубины подсознания, Зуранову.
Алексей слушал её, рассеянно кивая головой и, с большим удовольствием ел наваристый борщ со свиным мясом, с помидорами, капустой, крапивой и чесноком. Полина молчала, хотя он знал: у неё давно уже назрёл к нему серьёзный разговор. А с матерью своей, которая, по сути, уже умерла, он спорить не хотел и… не мог. «Блаженны верующие». У каждого своя стезя, своя истина, и всё, что способен нарисовать в своём воображении человек, существуют.
Так происходит только потому, что человеческий разум, да и любой другой, не способен представить того, чего не может и не должно быть. У каждого свой путь к Богу или… Дьяволу. Но кто же позволил существовать таким субъектам, как Ариман, Вельзевул или Молох? Ведь только Всевышний, и никто больше.
