Александр Николаевич Лекомцев
Неолит – не заграница
– А ты, философ, братец, – пошутил Степан,– и всё ещё, наверное, романтик. А если и копались где-то отдельные представители правопорядка, то в надежде получить от покойного солидную материальную поддержку… Чего тут философствовать?
– Безгрешных людей нет, Стёпа. Если бы все мыслили, как ты, – возразил брату Дмитрий, – то половину населения Земли надо было бы привести к плахе – под топор. Нет, у нас с тобой не расходятся мнения о преступлении и наказании. Просто, иной раз я задумываюсь над тем, что мне предстоит сделать…
– Ты можешь остановиться, – Степан резко встал из-за стола и закурил. – Никто тебя не осудит. Но помни, если пусть на мгновение ты пожалеешь комара, сосущего твою кровь, то дашь возможность расплодиться и выжить многим его выкормышам. Не забывай об этом. Разве не понятно?
– Надо ни о чём не думать! Надо действовать! – Михаил Арнольдович пошёл на кухню. Решил поставить на газовую плиту чайник. Он громко крикнул оттуда. – Я, прежде всего, хочу отомстить мерзавцам за смерть Зинаиды! А это, значит, и за других, безвинно погибших!
– Господи, как всё происходящее страшно! – с каким-то, внутренним стоном произнесла Луиза Самсоновна. – Но я с вами… Я не жажду крови. Но люди, которые хотели нас взорвать в офисе ни в коем случае не могут попасть ни под какой оправдательный приговор, для них не должно существовать моратория на смертную казнь, их ни за какие деньги нельзя объявить психически не нормальными…Такие штучки были бы гадкой несправедливостью по отношению к безвинно погибшим, пострадавшим, к тем, кто мог бы погибнуть…
– Я спокоен за всех вас, друзья мои, – заверил Зуранов. – Вы все понимаете правильно. Вы убедились, что и я лично не из тех, кто сегодня способен отдать в руки условного правосудия убийцу. Зачем? Для того, чтобы его оправдали или выпустили на свободу под залог? Бред! А потом господа, отмывшие деньгами чужую смерть, сделают вид, что не поняли, каким, таким образом, преступник исчез из их поля зрения или просто, как фешенебельный турист, умотал за бугор. Не всё нормально в нашем городе…
В комнату из кухни с горячим чайником явился Шнорре старший и молча поставил его на стол. Налил себе в чашку кипятка, насыпал в неё чайной ложечкой растворимого кофе, потом сахара. Размешал всё это.
Возникла пауза, которую нарушил Зуранов:
– Вы так и не вспомнили, Луиза Самсоновна, где, на какой улице околпачили вашу знакомую, бабу Тосю.
– Вроде, она говорила, что… улица Шамаева. – Булина была рада, что, пусть что-то, наконец-то, всплыло из её памяти. – Да! Шамаева.
– Нам проще найти ставку самого Сатаны, – задумчиво изрёк Дмитрий. – Шамаева – огромная улица, и банк может менять своё месторасположение через день. В целях конспирации.
– Зачем им так поступать, если у них такая надёжная «крыша», – у Степана было своё мнение на этот счёт. – Мы ведь уже многое знаем… Подлые гады убивают безнаказанно и ничего не боятся. Что называется, работают под прикрытием. Мы найдём их за один-два дня. Я в этом уверен.
– Для нас теперь что-то в открытую искать, – сказал Дмитрий, – очень рискованно.
– Всё рискованно, – согласился Алексей, – но что-то делать необходимо. У нас достаточно на руках козырных карт, но их должно быть больше.
Они здраво предполагали, что подобный банк с романтическим названием «Ромашка», вполне, может работать с «Красной гвоздикой» в одной упряжке или быть конкурирующей фирмой.
Во второй половине дня Зур и Вла отправились на поиски пропавшей, самой младшей жены Нму по имени Ловс. Теперь у Великого вождя имелась и пятая жена, которую он окрестил Пуга. Судьба к бывшему нотариусу Владлене Кряковой в древнем мире была более чем жестока. Нму по рекомендациям Уходящего по следу нещадно избивал Пугу и кормил её впроголодь. Он не сомневался, что своими действиями доставляет большое удовольствие женщине, которая… может издавать странные и громкие звуки подобно птице Кура-Да. Нму заставлял её под барабаны, обтянутые шкурами горных ослов Ка Бы, исполнять всякие и разные песни с непонятными словами… И она в тяжёлой обстановке пела, как могла…
Всем присутствующим на таких концертах безумно нравилось пение Пуги. Великий вождь считал зрителями только тех, кто приносил к его пещере шкуры животных, свежее мясо и рыбу. Местные овощи и фрукты не котировались.
Вот и сейчас издали доносилось её надрывное пение, распугивающее птиц и мелких зверей. На сей раз, она исполняла песню про старый будильник.
– Ты посмотри, сын, – с восторгом заметил Вла, – Владлена Симоновна скоро будет петь не хуже нашей знаменитой… солистки.
– Но почему-то при встрече со мной она говорит: «Будь ты проклят, скотина!». А мне приходится Нму вводить в заблуждение, утверждать, что с её стороны звучат слова благодарности в мой адрес. Именно, за то, что она встретила в своей жизни супермена по имени Нму, неукротимого сексуального гиганта.
– Переводчик ты не добросовестный, проще сказать, хреновый. Но ничего, стерпится – слюбится… Если, конечно, из чувства благодарности, Нму ни заморит её голодом или невзначай ни убьёт. А может, она зачахнет от непосильных трудов. Но учти, сын, скоро Пуга начнёт понимать местный язык – и тебе несдобровать. Она всё расскажет своему покровителю.
– Что-нибудь придумаем. Но она получила довольно мягкое наказание, отец, за свои преступления.
Они на момент замолчали. Оба следопыта, скорей всего, вспомнили, как ныне живётся и бывшему генералу полиции Листрилову, обретшему новое имя – Лис.
Главный старейшина Рав за короткое время превратил начальника городского управления внутренних дел в инвалида: выбил ему левый глаз, сломал ногу, которая, помаленьку, гноилась, и кость не срасталась. При том он заставлял Лиса принародно кувыркаться на траве и показывать всем (за умеренную плату) свой половой член. Не потому, что он отличался от других малыми размерами.
Причина крылась совсем в другом – у Листрилова был не такой волосатый, как у разумных представителей мужского населения раннего неолита. И это радовало и забавляло всех, особенно, женщин.
Что касается остальных вынужденных переселенцев, ряды которых постоянно пополнялись, то про них Зур и Вла мало, что знали. Правда, охотники и рыбаки из Племени Уходящих, то и дело, встречали в чаще леса, в горах и на берегах рек растерзанные трупы людей из Будущего.
«Таковой должна быть участь всех душегубов, – подумал Зур. – Убивать людей можно только в честном поединке, на войне, защищая родных и близких; землю, на которой живёшь… и ещё тех, кто убивает и доводит до адского состояния подобных себе. Святое дело, даже не месть, а справедливое наказание. Это главный закон любого государства не только на Земле, но и в любой Обители Мироздания. Рабов не должно существовать. Иначе мы – не люди, не гуманоиды, а послушные твари под… чинушами».
Вооружённые, помимо пистолетов и бластера, короткими и толстыми дубинками, Зур и Вла направились к склонам Розовой горы. Там любила отдыхать та, которую Великий вождь не успел сделать женщиной. Часто в полном одиночестве она лежала на тёплой и лёгкой шкуре белого барса.
Зур и Вла тщательно обшарили все открытые места на склонах сравнительно небольшой горы и те, что заросли густыми розовыми деревьями (вероятно, здесь гигантский кустарник). После долгих и неудачных поисков они спустились к подножию, где в озере, с впадающей и выпадающей из неё речушкой, в большом количестве водились крокодилы. Но и там не удалось обнаружить следов Ловс.
У Зура появилось множество предположений. Её, вполне, могли сожрать крокодилы. Но это надо доказать или опровергнуть. Кайманы обожали человеческое мясо. Особенно не везло тем, кто часто охотился на них. Может быть, Ловс похитили коварные люди из Племени Жирных. Или здесь замешаны Длинноносые?
– Даже я уже знаю, сын, что Длинноносые не едят человеческого мяса, – гордо сообщил Вла. – Кроме того, они не берут в жёны девиц из чужих племён. Я уже не так плохо владею здешним иностранным языком и скоро смогу на нём писать даже стихи.
– Ты, батя, выдаёшь желаемое за действительное. Но, думаю, недельки через три ты, вполне, можешь, общаться с людьми из Племени Уходящих на их языке и даже есть гадкое крокодилье мясо.
– Когда я был бомжем, то мне приходилось иногда жрать и крыс. Так что, я побывал в роли кота.
– Ты говоришь омерзительные вещи. Впрочем, может быть, я не прав. А сейчас мы с тобой должны думать о том, как нам отыскать Ловс. А пока…давай присядем на камни, подальше от реки.
Сказав это, Зур извлёк из рюкзака бутылку с водкой, три банки рыбных консервов и две железные кружки. Глаза его отца загорелись, и он с восторгом хлопнул в ладоши. Даже выронил из рук дротик. Но он с улыбкой похлопал рукой по кобуре, висящей на портупее, под накидкой из шкуры серой козы Ма-Га-Ри. Он дал понять, что главное оружие – не копьё, а пистолет… с запасными обоймами.
Коротким и повелительным жестом Зур, как бы, притормозил игривое настроение отца и сообщил, что убит Денис Гранкин, и его надо помянуть. Пусть Зуранов старший его не знал, но он, По-существу, был единственным и, в принципе, надёжным другом Алексея. Отец вздохнул и согласился с вескими доводами сына.
Пили молча. Каждый думал о своём. Вла невпопад сказал:
– Надо было прихватить с собой автоматы. Если нам не повезло с поисками Ловс, то можно было бы поохотиться…
– Для охоты не время. Да и у меня имеется бластер, силу которого ты ещё увидишь… Пока нам хватит запасов дичи на очень долгое время. Ведь после удачного Ти-Ри-Ти люди ещё долго будут нести в пещеру Зура и Вла мясо кабана, буйвола и медведя. Так принято. Так положено. А потом…. Сейчас нам нужно искать Ловс.
– Может быть, стоит ещё раз подняться на склоны Розовой горы, – Вла, положив кружки в рюкзак, поднялся на ноги. – Стоит ещё раз… прочесать местность.
– Правильно, – осенило Идущего по следу,– теперь стоит посмотреть, нет ли чего-нибудь на ветвях розовых деревьев.
– На деревьях?– удивился Вла. – Но, на сколько я понимаю, Ловс не до такой степени обезьяна…
– Шкура белого барса, на которой она любила отдыхать, могла лежать на молодых побегах будущих деревьях роз. А за столько восходов и закатов, уходов и приходов Бога-Солнца…Вла, хоть и мой отец, но он не знает, как спешат расти здешние деревья. Они живут мало, но взрослеют быстро.
Не такими уж долгими, на сей раз, оказались возобновлённые поиски нужных улик в чаще деревьев и кустарников. Почти что рядом с ущельем и пещерой Нму, над самыми головами, они, всё же, заметили среди огромных красных цветов и яркой зелени шкуру белого барса. Она была, словно кем-то аккуратно расстелена на колючих ветвях. Так стремительно не растут даже гигантские розовые кусты, похожие на деревья. Значит, шкуру кто-то набросил… на ветки.
Снять её с колючих шипов Идущий по следу решил сам, и довольно ловко влез на дерево по стволу, стараясь как можно меньше задевать кожей за острия огромных колючек. Конечно же, от их уколов и глубоких царапин на теле не защитит никакая шкура. Но эти незначительные раны – пустяк, ведь зацепка есть. Шкура найдена!
Зур спустился на землю. Он старался не уронить в густую траву то, что в ней таилось. Череп, человеческие кости, местами с высохшим и затвердевшим на них мясом. Почти все они были переломаны острыми зубами шакалов. Хищники не растащили останки в разные стороны. Почему? Не в характере даже и гиен поедать, пусть жалкие, останки человека или животного на месте его гибели. А тут – шакалы! Это – не гиены, они не оставляют даже костей… Странная складывалась и вырисовывалась картина.
– Что скажет Вла? – внимательно разглядывая кости, спросил Зур.
– Я считаю, Алексей, что это была женщина. Череп небольшой, и то, что осталось от рук и ног, не может принадлежать мужчине. Может, ты и прав в том, что здесь поработали зубы шакалов.
– Будем считать, что останки принадлежат не подростку или низкорослому мужчине,– Идущий по следу очень внимательно рассматривал череп. – Но я вижу больше, чем ты, отец. Гораздо больше.
Зур собрался поведать Вла, как, по его мнению, произошло убийство. Именно оно и совершилось! Правда, его отец и помощник, недавно явившийся в древний мир, усмехнулся, что означало – Вла сомневается в предположении Идущего по следу. Женщину, конечно же, убили и съели, но не люди, а дикие звери.
– Долго прожил в одиночестве Зур, в пещере у Чёрных Камней. Он научился видеть то, чего не замечают другие, – с грустью произнёс главный сыщик Племени Уходящих. – Пусть Вла терпеливо выслушает Зура.
– Хорошо. Вла так и поступит, то есть, я так и сделаю.
И вот, что поведал Великий Идущий по следу…
Да, кости принадлежали женщине. Скорей всего, четвёртой, самой молодой и несговорчивой жене вождя Ловс. Каждый знал и помнил, что даже Великие в Племени Уходящих не освобождены от Ти-Ри-Ти. Да и Нму, по собственным признаниям, не торопился сблизиться с ней телесно… как мужчина. Он даже опасался того, что первый шаг в этом направлении сделает сама Ловс.
Понятно, вождь опасался того, что за нарушение Табу его может покарать Священный олень Охон или сам Великий Дагу-Бо. Кроме того, Нму временами был не только гордым, но и обидчивым, скорее, капризным мужиком. В какой-то степени, и это тоже могло подтолкнуть неизвестного злодея к убийству… Вариантов самых разных причин произошедшего тут множество.
Идущий по следу не мог не обратить внимания на то, что тут, среди обломков человеческих костей, сохранились и небольшие пряди светлых волос и клочков шерсти. Правда, смешно только по останкам, чисто визуально, производить опознание. Зур не знал Ловс, но предположить было можно, что всё, что осталось на шкуре, именно, следы от существования четвёртой, практически, не состоявшейся жены Нму. Многое ведь из того, что должно было уцелеть, всё же, сожрали хищники.
Но убийство произошло не здесь, а, скорей всего, в метрах пятистах отсюда, на поляне, где и любила отдыхать Ловс. Кто-то перенёс труп сюда для того, вероятно, чтобы его сесть, а потом… сжечь остатки тела, как полагается.
Может быть, преступнику не дали завершить чёрное дело слуги Нму, искавшие Ловс? Но убийца, всё же, успел незаметно унести в заросли розовых деревьев её тело, наскоро полакомиться свежим мясом (он мог быть не один). Преступник торопливо бросил труп женщины здесь, в зарослях. Решил, что скоро дождётся того момента, когда всё успокоится. Кроме того, он верил и надеялся, что дикие звери не сунутся сюда – во-первых, запах роз; во-вторых, рядом жилище вождя… Но просчитался. Шакалы здесь побывали. Он даже спугнул их, когда во второй раз пришёл сюда. Ему только и оставалось собрать разбросанные кости (их мог заметить любой).
Убийца так и поступил, но уносить отсюда останки в шкуре барса побоялся. Скрыл следы содеянного, как он посчитал, надёжно. Подвесил шкуру высоко, над собственной головой, набросав на неё костей. Он знал, что трудно будет заметить белую подстилку среди красных роз и густой светло-зелёной листвы. Почти так, на деревьях, хоронят своих покойников в некоторых соседних племенах. Например, Мудрые Собаки, Двуногие Совы и Длинноносые. Значит, человек-убийца, возможно, если не сам принадлежал к одному из перечисленных племён, то наверняка знал их обычаи.
Женщина была убита в то время, когда лежала на животе, потому что затылочная часть черепа явно была проломлена тяжёлым дротиком с кремневым наконечником. На месте проникновения острия копья вовнутрь черепа остался явственный след в виде четырёхгранника, с относительно ровными сторонами. Удар был не единственным. Второй злодей нанёс тем же оружием под левую лопатку.
Нижняя часть её, как бы, срезана. Но и другое становится явным, если приглядеться: зубы зверя и человека оставляют разные следы. Даже ребёнку такое понятно. Но Вла никак не мог постичь такой мудрости.
Первым, кто отведал мяса молодой женщины (по костям видно, что не старухи), был человек. На позвонках, на фалангах двух пальцев, оставшихся… на кости правой руки сохранились следы лезвия кремниевого ножа, довольно острого, грозного и опасного оружия по тем временам.
Рассказав Вла обо всём этом, Зур с восторгом и удивлением извлёк из кучки человеческих костей амулет: жёлтый Камень Счастья (самородное золото), с вдетым сквозь небольшое отверстие в нём сухожилием карликового оленя Кля-Ку. Такие или подобные им украшения носили лишь Нму, его жёны и дети. Амулеты защищали людей, носящих обереги на шее, от злых духов, прежде всего, от горных и подземных. Больше Зуру и Вла ничего обнаружить не удалось: не обнаружилось даже остатков накидки или набедренной повязки. Возможно, Ловс отдыхала на склоне Розовой горы… без одежды на своём теле.
Внимательно выслушав Зура, Вла положил ему руку на плечо и доверительно сказал:
– Пусть мой сын будет спокоен. Я никогда и никому не скажу, что ты, Алёша, убил и съел Ловс. Я буду молчать, как ночная скала. Я понимаю, в этих местах, в этом времени, ты – дикарь. Скоро и я таким буду. Как говорится, с волками жить – по-волчьи выть.
– Ты заблуждаешься, батя! – ответил возмущённый Зур.– Я не знал при жизни Ловс, не убивал её и не ел! Не употребляю в пищу человеческого мяса. Я даже ни от кого не слышал рассказов о том, как это произошло преступление!
– В таком случае, я не понимаю, как можно почти в деталях рассказать о том, чего не видел и не слышал.
– Лучше бы я тебя, папа, всё-таки, сожрал тогда, после проведения Ти-Ри-Ти, – пошутил главный сыщик племени. – Ведь того, кого уже съели, не мучают глупые вопросы.
– Ты обалдел, сын! И такова твоя благодарность за то, что я тебя воспитывал, кормил, поил? Да если бы не я, ты не появился на свет, чёрт возьми! Кроме того, я долго бичевал, поэтому можешь не сомневаться, юный будущий людоед, я уверен, что я не вкусный… Я отравлен в «демократической» жизни и телом и душой!
– Успокойся, отец! Я стараюсь даже мысленно не заниматься каннибальством. Но ты тоже хорош. Решил, что я убил и сожрал Ловс.
– Если ты знаешь, как всё происходило… Получается, что ты, на самом деле, великий и колдун… ни чета тем, которые расплодились в том времени, из которого я успешно… слинял. И очень доволен таким обстоятельством. Алексей, таких, как ты, проницательных, нет в природе не только в Племени Уходящих, но и там, уверен, даже в Московском Уголовном Розыске…
– Только не надо преувеличивать моих возможностей и способностей и не замечать успехов и заслуг нашей доблестной российской полиции. Вот о них надо кричать на каждом углу! – Зур протянул отцу найденный среди костей амулет. – Пусть Вла скажет, кому может принадлежать Солнечный Камень.
– Понятное дело. Знаю. Уже об этом слышал. Мне наши с тобой жёны, сын, рассказывали. Солнечные Камни – талисманы Великого вождя Нму, наглого проходимца, его жён и детей. Значит, так и есть. Амулет носила на своей волосатой шее убитая и съеденная женщина по имени Ловс.
– Ты ошибаешься, батя. Солнечный Камень не может принадлежать Ловс, потому что она ещё телом и духом не принадлежала вождю. Нму не водил её в качестве будущей жене на Священную гору Ова-Би. Я повторяю, что Нму не мог нарушить законов предков и терпеливо ждал, когда Ловс даст своё согласие на совершение брачного обряда. Он не настаивал, не торопил, она… запала ему в душу. Да и, видно, хотел, чтобы даже женщины считали его добрым, умным, справедливым, терпеливым…
– Но талисман на её шее…
– У Ловс был не такой, а вполне обычный талисман, как у простых и Великих Уходящих – оленьи сухожилия, что связаны узелком на горле концами вниз. Точно такие, как у нас с тобой. Но среди найденных нами костей нет подобного талисмана. А Зуру и Вла известно, что никто в последнее время, кроме Ловс, не исчез и не погиб в семействе Нму…
– Но ведь украсть чужой талисман, по местным законам, величайшее преступление. Согласись, Алексей, ведь даже бы убийца оставил оберег на месте.
– Пусть же поймёт Вла, что амулет мог случайно съесть тот же шакал, если он был очень голоден и тороплив и если с ним рядом находились другие шакалы. А так ведь и происходило. Подобные звери редко гуляют поодиночке. Значит, Солнечный Камень мог обронить здесь и убийца.
– Он это и сделал! – ликующе, но с ужасом в голосе сказал Вла. – Выходит, тот, кто убил и съел… Но ведь такого не может быть! Не мог же Нму убить Ловс… или кто-то из его жён и детей.
– Почему? Тут, отец, ты ошибаешься. Мог и он. Кто его знает, может быть, всё-таки, Нму намеревался вступить с Ловс в половую связь до проведения Ти-Ри-Ти, но она… заупрямилась. Всё надо принимать во внимание. Нельзя исключать того, что и вождь мог пойти на преступление. А нам поручил искать преступника, уверенный в том, что нарушителя закона никто и никогда не найдёт. Убить мог кто-нибудь из его жён или детей, если имелись на то причины. А причины всегда есть.
– Тогда ты не совсем вразумительно ответил на самый главный вопрос. Если, предположительно, Нму – убийца, то зачем он поручил тебе, Лёша, искать без вести пропавшую Ловс? Он что, с головой не дружит?
– Вариантов много. Я же объясняю. Может быть, только для того, чтобы о Нму не подумали плохо – ни боги, ни духи, ни люди. Или, на самом деле, вождь не знает, кто же из членов его семьи убийца.
– Ты говоришь странные и страшные вещи. Но сказанное похоже на правду.
– Я никого не обвиняю. Я лишь решаю, предполагаю, прикидываю, как может быть. Ведь не обязательно, что убийство так именно и произошло…
Закончив объяснения, Зур встал с колен, собираясь аккуратно и надёжно завернуть в шкуру белого барса найденные кости.
Когда он чуть наклонился в сторону, перевязывая края шкуры гибкой и прочной лианой оранжевого вьюнка Лифти, над его шеей, в нескольких сантиметрах, просвистела стрела и, воткнувшись остриём в ствол розового дерева, издала слегка басистый дребезжащий звук. Если бы Зур сидел на месте, как его отец, Вла, не двигаясь, размышляя дальше о том, кто может быть преступником, то мгновенная смерть нашла бы Идущего по следу. Не пришлось бы ни о чём больше размышлять и никогда. Обидно, но тогда бы он бы покинул оба земных мира и переселился в один или несколько сразу, состоящих из «тонкой» материи. Но, видно, не пришло его время «уходить».
Вскочив на ноги, они оба выхватили из-под накидок пистолеты. Зур совершенно забыл в запарке и горячке о существовании бластера. Но коварного лучника не было видно. Искать его, означало – подставлять стрелам свою грудь. Опасно и бессмысленно. Взяв себя в руки, Идущий по следу заставил отца укрыться в надёжном, безопасном месте. Так же поступил и сам.
Они, не раздумывая, залегли за толстый и широкий ствол поваленного дерева. И вовремя, потому что ещё одна стрела, взвизгнув, прошила свёрнутую в узел шкуру белого барса. Зур не замедлил воспользоваться бластером и направил ствол-«авторучку» в сторону лучника. Нажал на кнопку. Но, вероятно, стреляющий в них вовремя ретировался. А смертоносный заряд, выпущенный из страшного боевого оружия, угодил в огромный гранитный валун, который, практически, превратился в пыль.
Потом и она исчезла. Видимо, разложилась на отдельные атомы или даже на их составляющие. Вла от удивления и страха широко открыл рот. Да и Зур, признаться, не ожидал такого результата от выстрела от такой вот… очень мелкой «хреновины».
Вла и Зур прекрасно понимали, что сейчас искать злодея гораздо даже сложнее, чем иголку в стогу сена. Да и, конечно же, он нужен был им живым.
Переждав некоторое время, они встали на ноги. Не вечно же лежать за стволом дерева. Идущий по следу снова развязал шкуру и спрятал вовнутрь две, похожие друг на друга, стрелы. Они были прямыми ветками Каменного дерева. Прочное и тяжёлое оперение сделано из крыльев горных зелёных попугаев Гра-Ви, наконечники – из кремния.
– Враг хотел убить тебя, сын, – задумчиво произнёс Вла. – Лук и стрелы в такой ситуации – хорошее оружие. Но пуля лучше! Та самая правнучка стрелы. Ты ведь так говорил?
– Так, батя, я говорил и буду говорить. Всё продолжается… Но нам ли горевать, отец! Мы с тобой вооружены до зубов. Автоматы Калашникова, гранаты, даже имеется гранатомёт… Вопрос в том, успеем ли мы воспользоваться всем, что имеем. Тут немало ловких и хитрых людей. Я недооценивал их возможностей и способностей.
Пока же они поспешили вернуться в пещеру к своим жёнам, ведь сыщики ещё не успели, как следует, насладиться телесными и духовными слияниями с ними. Отец и сын посоветовались и решили, чтобы, как можно меньше выделяться из числа остальных, завтрашним же утром сделать себе большие луки из ветвей тополя, стрелы – из Каменного дерева, оперение – из крыльев красных голубей Жа-Жи, наконечники из очень прочного красного камня, хоть и не часто, но встречающегося в горных изломах. А тетива?
Конечно же, она будет сотворена из сухожилия лесного или горного оленя. Бластер, огнестрельное оружие, гранаты, взрывчатку и даже спортивные луки решено было применять в самом крайнем случае. По возможности, без свидетелей.
Проблем с дичью пока что у Зура, Вла, их жён не существовало. Идущий по следу знал, что ему как Великому Уходящему и прошедшему Ти-Ри-Ти охотники будут приносить не только мясо кабана, буйвола и медведя, но и, конечно же, оленину. Не обойдётся без рыбы и плодов дикорастущих. Но сейчас его интересовали оленьи сухожилия.
Всего вокруг было вдоволь, голод племени не грозил. А то, что, возможно, ожидало людей потом их, как обычно, во все времена не интересовало. Да, в принципе, не интересует и поныне. Назревали события, при которых, Зуру и Вла скоро будет не до охоты на диких зверей. На людей тоже. Они их не исключили из плана… поисков. Следовало терпеливо и осторожно заниматься выявлением нарушителя закона-табу, убившего Ловс.
Когда они уже подходили к своей пещере, то вдруг в кронах высоких деревьев, увидели над собой большую стаю огромных приматов, которая с громкими криками и рычанием сопровождала их. Вла полез в кобуру за пистолетом и сказал:
– Тут не помешала бы и пара крупнокалиберных пулемётов. Впрочем, у тебя, Алёша, имеется этот… как его, бластер. Я почти спокоен, но не до такой степени, как хотелось бы… Я волнуюсь.
Но Зур увидев свою близко знакомую обезьяну Тан, коротко напомнил отцу о своей давней дружбе с ней и пояснил, что это наверняка племя её хвостатого мужа, из той же породы гигантских приматов Гран-Ги-Дар, как и она. Идущий по следу заметил её ещё издали, стремительно перелетающую с дерева на дерево в паре с крупным самцом. Кроме того, сыщик готов был поклясться, что ему не показалось, а на самом деле Тан своеобразно ответила на его приветствие. Она красноречива хлопнула себя волосатой и широкой лапой в грудь. Тан помнила, что Зур спас её от смерти и вылечил от ран.
Вскоре стая обезьян исчезла из виду.
Молодые жёнщины Оис и Тау, притащив им в огромной, плетённой из лиан, корзине большую недожаренную ящерицу и барана, сели ужинать вместе с мужьями. У входа в пещеру горел костёр, и вечер медленно превращался в ночь. Горы, покрытые густым лесом, уже невидимым из-за тёмноты, завывали, рычали, свистели тысячами голосов и птиц.
Вла не поленился сказать, что это напоминает ему Алтайский край в середине лета, от чего Зур чуть не захлебнулся соком дыни Кал-Сит от смеха и неожиданности сравнения двух миров.
Потом, пряча шкуру белого барса со всем содержимым между большими валунами, лежащими в глубине пещеры, сыщик оттуда спросил свою жену:
– Скажет ли Оис, принесли ли сюда благодарные люди тушу какого-нибудь оленя?
– Люди принесли много разной еды. Есть и ноги горного оленя, – ответила Оис. – Часть мяса и рыбы Оис и Тау повесили сушиться на солнце, на ветках самых высоких деревьев, другую – засыпали твёрдой пылью (вероятно, соль) и завалили камнями. А ноги оленя не испортятся ещё несколько дней, потому что лежат в холодной текущей воде.
– Зур очень рад,– отозвался главный сыщик племени, присаживаясь к общему столу, – значит, завтра, уже рано утром у всех идущих по следу будут луки и стрелы.
– Просторна пещера, – удовлетворённо заметил на ломаном языке Племени Уходящих Вла, дробя довольно ещё сносными зубами огромную лапу ящерицы Шу-Дю-Мо. – Многие ещё здесь живут в тесноте, даже если имеют пещеры, а не шалаши и землянки.
– Вла делает успехи. Ему удаётся иногда… по-человечески говорить, наверное, потому, что он мой отец, – удовлетворённо сказал Зур. – Скоро он, вполне, будет нормально общаться со всеми окружающими. Совсем не так, как это делают глухонемые.
Юные женщины, активно уничтожая пищу, в знак согласия закивали головами. Вла ещё сказал, что немного скучает по цивилизации, мешая русский язык со здешним. Но, в конце концов, ещё раз выразил полное удовлетворение по поводу их совместного жилья.
– Пусть Вла не забывает, – Тау почесала лоснящийся от жира сосок груди, – что он и его жена, Тау, живут в пещере особенного человека – Зура. Сам Дагу-Бо и Священный олень Охон дали ему богатство и счастье. Всем, что имеет, Идущий по следу поделился с друзьями.
– Зур ест и ничего не слышит, – скромно отозвался на похвалу Идущий по следу. – Он не всегда был счастлив и богат, он не всегда жил среди людей.
Когда все четверо насытились, поев после мяса плодов манго и попив жирного сока кокосовых орехов, они решили заняться друг другом. Ведь мужчины и женщины, когда они вместе, способны не только вести мудрые беседы… Особенно старался Вла, чтобы не ударить перед сыном лицом в грязь. Его телесный дротик ещё действовал, вполне, нормально, и это обстоятельство его радовало не меньше, чем Тау. Она иногда даже выражала свое состояние визгом.
Что касается Оис, то она, лежащая под Зуром, рычала и плакала. Так ей было хорошо. А потом отец с сыном поменялись жёнами. Как же иначе? Ведь теперь они были не только близкими родственниками, но и друзьями, и жили в одной пещере. Кроме этого, их связывало и одно дело – поиски людей, нарушающих законы племени.
С наступлением глубокой ночи все, изрядно подустав, заснули. Лицо Тау расположилось прямо на животе умиротворённого и необычайно счастливого Вла. Оис спала, цепко держась правой рукой за основание телесного дротика Зура. Уйти в Мир Снов не мог лишь Идущий по следу. Он думал, размышлял, прислушиваясь к ночным голосам диких зверей и птиц, шелесту крыльев летучих мышей, плачу сверчков, повизгиванию и попискиванию грызунов, которые считали пещеру своим и больше ни чьим жильём. И это была их правда.
Их не смущал даже тлеющий у входа в жильё костёр. Зур прислушивался к голосу, звучащему внутри его… Точнее, Идущий по следу беззвучно вёл с кем-то незримым беседу.
«Кто же убил Ловс и зачем?» – в который раз подумал главный сыщик племени. – Зур не отказался бы от помощи Великого Дагу-Бо и Священного оленя Охона».
