Александр Николаевич Лекомцев
Неолит – не заграница
И вот теперь Шнорре шёл с кейсом, в котором лежала «кукла», по левой стороне дороги. Но делал он это так, чтобы его пешеходное движение не слишком-то бросалось в глаза. Когда контрольное время подходило к концу, вдруг Шерстенёв увидел, что рядом с идущим Михаилом Арнольдовичем, видавший виды, «Запорожец», автомобиль, ныне устойчиво носящий статус иномарки.
Из него выскочил водитель, долговязый парень в чёрном длиннополом костюме и тёмных очках. На его голову была нахлобучена сетчатая кепка с надписью над козырьком, на английском языке, то ли «Монтана», то ли «Техас». В это время Зуранов и Шерстенёв успели развернуть свои «Форды» и начали движение к месту происходящих событий.
Явно было, что парень, владелец «Запорожца» тянул время умышленно, не собираясь применять огнестрельного оружия. Явно, он хотел собрать всех сыщиков, что называется, в одну кучу и спокойно слинять с кейсом Шнорре. Не исключено, что бандиты и не рассчитывали на то, что там находится настоящая валюта, а не «лоховская программа». Он завязал со Шнорре небольшую потасовку.
Вероятно, бандиты решили, для начала, взять сыщиков живыми, получить от них кое-какую информацию, а потом… пустить в расход. Михаил Арнольдович оборонялся довольно храбро и умело и даже успел достать пистолет. Но в бандита стрелять не стал, умело продырявил его «Запорожцу» два колеса. Парень умудрился выбить из рук Шнорре оружие. Кейс уже валялся на дороге.
И в этот самый момент, когда Зуранов уже схватил за загривок молодого «шестёрку» от мафиозников, на дорогу выскочила очень большая группа, как бы, омоновцев в масках и с автоматами. Они, стреляя короткими очередями вверх и над головами сыщиков и в парня в чёрном костюме, зычно и браво кричали: «Все на землю, сволочи! Лицом вниз, суки!».
Но, ловкий и проницательный, Вадим оказался практичней и решительней всех. Он направил свой бластер, похожий на авторучку, который заранее сжимал в правой руке в сторону исполнительных и «самых лихих» в мире липовых копов и дал по ним смертоносный залп… веером. От живых людей, коих было не менее двадцати, и деревьев, стоящих плотной стеной у дороги, остался только столб пепла. Вскоре исчез и он, стремительно распавшись на элементарные частицы. Молодой бандит от увиденного вышел из сознания, Шнорре потерял дар речи.
Через некоторое время молодой и далеко не самый главный мафиозник, надёжно упакованный с помощью «браслетов» в «Форде» Зуранова, указал сыщикам место, не так далеко от дороги, где лежали тела убитых, конкретно, застреленных Степана и Дмитрия. Шнорре и Шерстенёв погрузили тела Степана и Дмитрия во второй «Форд». Вадим повёз их в городской морг, следом за ним, на «Шкоде» следовал Шнорре.
Он был не столько опечален, сколько задумчив. Перед этим Зуранов передал свой бластер Шерстенёву и повёз сдавать бандита правоохранительным органам. Алексей не сомневался, что эту «пташку» и «мелкую сошку» они постараются упрятать по полной программе и с помощью следователей прокуратуры навесят на него не только эти два убийства, но и многое другое…
Разумеется, «добрые» дяди закроют бедолагу за умеренную плату его родственникам и за клятвенные обещания в скором будущем открыть дверцу клетки на волю для повязанной «канарейки».
Рядовой следователь из городской прокуратуры Дмитрий Прихватов, щуплый человечек в изрядно поношенном костюме, но при галстуке, лет тридцати-тридцати пяти на вид от волнения тёр ладонью свою небольшую голову с редкой растительностью на ней пепельного цвета. Он сидел в кресле, в кабинете директора детективного агентства «Портал» Алексея Зуранова. Вид у него был почти самодовольный, но, всё-таки, в мутных и почти бесцветных глазах стояла тоска. Явно, желая слегка опохмелиться, он с тоской смотрел на большой шкаф, не сомневаясь в том, что у Лёшки там наверняка спиртное имеется.
– Не здесь, а в холодильнике, на кухне, Диман, наблюдается водка двух сортов, – сочувственно улыбнулся Зуранов. – Да и колбаса там же… А здесь, в баре, коньяки и вина. Вижу, что тебе худо.
– Вижу, что тебе худо, – передразнил старого приятеля Прихватов, поспешно направляясь на кухню. Он крикнул оттуда. – Жизнь следователя прокуратуры – не малина и даже… не земляника! Это вам, частным сыщикам, сыскная деятельность, как забава.
Прихватов вернулся в приёмную-кабинет с литровой бутылкой водки под мышкой, с большой тарелкой, где лежали нарезанная «Докторская» колбаса и ломтики буженины. Прихватил и две вилки. Гранёные стаканчики самостоятельно и по-хозяйски взял шкафа. Всё принесённое расположил на журнальном столике. Наполнил спиртным до краёв стограммовые стаканы.
Следователь прокуратуры, Дмитрий Аркадьевич, которого Зуранов знал ещё по университету, старался казаться очень серьёзным, на сколько это получалось. Пробурчав себе под нос «с этим не шутят», он первую дозу водки выпил в гордом одиночестве, ибо, что называется, горели трубы. Закусил маленьким кусочком колбасы и сказал:
– Но мы вот с тобой, Лёшка, вдвоём, с глазу на глаз, ещё ни разу не помянули славного человека, бывшего прокурора города Валерия Павловича Терпилова. Давай-ка, Лёха, садись, как говорят, рядком и поговорим ладком.
– Мой дядька, Терпилов, умер? – с удивлением и с горечью произнёс Зуранов, придвигая своё кресло к, сидящему за столиком, Прихватову. – Когда и… почему?
– Ни хрена себе племянничек! Вот именно! На его похоронах я тебя не имел чести наблюдать! А ведь он для тебя многое сделал… Знаю, что вы поссорились… уже давно. Но мужик-то он был неплохой. Просто, ты надоел ему со своими сказками. Многие ведь поговаривали, без обиды, Алексей, что ты, малость, шизанутый и в мыслях там…своих летаешь по каким-то мирам. Типа, медиум. Сейчас таких… прохвостов пруд пруди. Не обижайся. Но родного дядьку…
– Ты можешь помолчать! – Зуранов выпил водку залпом. – Его что, убили?
– Что за хреновина? Умер по-человечески, как почти все российские пенсионеры от сердечного приступа. Похоронили его с почётом. Не паникуй. Жена и дочери у него хорошо пристроены. Не бедствуют…
– Давай ещё выпьем и помянем! – предложил Зуранов и налил водку в гранёные тограммовые стаканчики. – Ты зря так говоришь. Я ему, Димка, очень благодарен. Но мы не поняли друг друга, да и не должны были понять…
Понюхав кусочек колбасы, Прихватов в знак согласия кивнул головой и выпил.
Вероятно, выпитая водка дело своё сделала, и Дмитрий Аркадьевич наставительно, строго сказал:
– Кто тебе, частному сыщику, я подчёркиваю, кто позволил заниматься такими делами, после которых возникает множество трупов? А-а? Благодари бога, что мы… не можем доказать, что ты к этому причастен, а то бы…
– Не валяй Ваньку, Прихватов. Просто, твоё непосредственное начальство не желает доказывать того, в чём я виноват. Им не выгодно, ибо рыла некоторых их них и задницы слишком замараны. Проще всего им убрать меня, чтобы я не мешал вершить свои дела, – Зуранов умышленно пошёл наполовину откровенный разговор. – Или я не прав, Дима?
– Ты… прав фрагментами. Но вот лично я, честный человек. Никогда не брал, ни подачек и не взяток. Я жил и живу на одну зарплату. – Прихватов явно опьянел. – Я не лезу в их личные проблемы и суету. Ничего не знаю, хотя меня… многое удивляет.
– Что именно?
– Всё! К примеру, то, что преступник, юный стервятник, который приехал на «Запорожце» за выкупом… Хотел денежки у Шнорре поиметь за трупы его сыновей. Бандит, получается, психически больной… Сейчас на медицинской экспертизе.
– Его место на помойке, причём, в виде трупа.
– Наверное. Но я не об этом.
– О чём же?
– Он, Гранит Филимонов, по погонялу «Скворец» за свой длинный нос, утверждает, что твой подельник или друг взмахнул рукой – и в момент сгорели, превратились в ничто, более двадцати омоновцев. Бред!
– Но это не омоновцы,
– Конечно, не они. Откуда они там? Жаль, что мне не доверили вести это дело. Потому, что, честно говоря, я алкаш и на плохом счету. Но другие дела, «бытовухи» и всякие разные… личного характера веду успешно. А Скворец – явный псих.
– Пусть так и будет. Но не обижайся, Дима, им нужны такие люди, как ты, процент раскрываемости за счёт твоих возможностей и способностей преступлений, где пьяные виновники «кровавого торжества» приходят, чаще всего, к ментам с повинной сами…
– Неужели я такое дерьмо, Лёха?
– Ты – не дерьмо. Ты немного потерян. Жена с ребёнком ушла к другому… к более богатому. Родители твои объявили тебя алкашом и ты таковым станешь, ибо они тебя зомбируют. А ты… слаб. Начальство, с большим удовольствием, потешается над тобой. Сейчас такое время, сильные мира сего любят держать рядом с собой шутов и козлов отпущения. Всё это может, когда-нибудь, закончится трагически. Тебя в определённое время капитально подставят, им нужны люди, которых можно принести в жертву, ради их… благ.
– Ну, ты умный, как утка, только овёс не клюёшь, Зуранов, – Прихватов наполнил стаканчики водкой. – Но кто тебе позволил, частному сыщику, заниматься серьёзными делами?
– Прекращай нести пьяный бред! О чём ты спрашиваешь? Кто позволил? Сначала позволили мои клиенты… а потом заставила собственная совесть. Вот и вся причина. Ты уже задавал этот вопрос. А то, что я как сыщик почти нуль, как и ты, я начинаю понимать.
– Правильно, Лёха,– Дмитрий Аркадьевич закурил папиросу «Беломорканал». – Давай уедем, куда-нибудь на Сахалин или Камчатку, будем там чего-нибудь строить… для американцев или, по причине политической обстановке, для наших буржуев..
– Ты дорогой мой, юный строитель, в жизни своей непутёвой тяжелее полового члена ничего не поднимал! Из тебя точно такой же строитель, как из меня – монашка или, к примеру, балерина. – Зуранов тоже опьянел. Его, как бы, подавило сообщение о смерти родного дяди. – Надо думать реально и стараться иди по следу, который оставляют преступники. Они обязательно его оставляют! Иначе быть не может.
– Согласен! Но зачем ты, Лёха… Одним словом, тебя могут лишить лицензии частного сыщика.
– Брось ты городить ерунду! Причём здесь лицензия?
– Всё при том же, Лёша.
Разумеется, под парами выпитого спиртного Прихватов был словоохотлив и старался казаться перед Зурановым гораздо значительнее, чем он есть на самом деле. Он, хоть и признался, что даже близко не занимался в прокуратуре всем тем, что крутится вокруг детективного агентства «Портал», но кое-что ему известно. В силу его великих сыскных способностей.
Преступник и вымогатель и, естественно, бандит и негодяй Скворец, всё же, «пропел свою песню». Раскололся на первом же допросе. Но это дело замяли, дав понять некоторым рьяным следователям, что Гранит Филимонов психически больной. Под каким-то предлогом этим сложным делом решил заняться сам прокурор города Ахмет Ахметович Галиджанов.
Но сыщик Прихватов узнал, на всякий случай или между делом, что Скворец уже имел две отсидки. Но, как утверждают знающие люди, никаких телефонных звонков по поводу выкупа трупов Шнорре он не делал. Тут поработал кто-то другой. Знаменитый головорез Петя Обух в убийстве сыновей Михаила Арнольдовича не участвовал. Да и не мог. К тому времени он уже «жарился в преисподней», его кто-то, «добрый и внимательный», отправил на тот свет.
Есть предположение, что это именно Зуранов и его команда. Кроме того, бесследно исчезли очень многие уважаемые люди. К примеру, генерал-майор милиции Пётр Иванович Листрилов, главный судья Камилла Трифоновна Баркус, ведущий нотариус города Владлена Симоновна Крякова… Перечислять пришлось бы фамилии многих «замечательных» людей.
В силу некоторых причин и обстоятельств, здесь мог быть, вполне, замешан Зуранов. Но улик нет… Прихватов сказал, что по этой причине, «уважаемого нашего, частного сыщика Алексея Владимировича» могут просто убрать компетентные и представительные органы, чтобы не мозолил добрым людям глаза.
Слушал пьяные, но не совсем бредни Зуранов и улыбался, понимая, что Прихватов, как говорится, совсем не «в теме», но местами глаголет истину, не ведая того. Не мог же ему директор агентства «Портал» напрямую сказать, что убийство братьев Шнорре, если не работа Галиджанова, то таких, кого-то из главных представителей одной из преступных группировок города. Зуранову абсолютно было наплевать на то, причастен ли прокурор, Ахмет Ахметович, именно к данному убийству или нет. К десяткам другим руку приложил, абсолютно точно. А потому Алексей вынес ему свой приговор, и ссылкой в Ранний Неолит тут не пахло. Только смерть, жестокая и мучительная. Другой участи он не заслужил.
Кому-то очень хотелось, чтобы Скворец «вляпался в дела», то есть попался с поличным. Операция с «куклой» тому способствовала. Кроме того, были уже найдены убийцы, которых в прокуратуре города, почти официально, объявили грабителями, отморозками и беспредельщиками.
Получается, что лопух Скворец, которого в данном случае купленные врачи ни в коем разе не объявят невменяемым, поедет на зону «паровозом», за убийство, которого не совершал. Не выгодно ведь мафиозной верхушке, чтобы кровавые дела «зависали в воздухе». «Виновники» должны понести наказание. Таким простым образом, «крестные отцы» в очередной раз прикроют свои жирные задницы.
Во время застольной беседы, точнее, затянувшихся поминок по Терпилову и братьям Шнорре, по сотовому телефону Алексею позвонил Михаил Арнольдович и сказал, что ему, по большому секрету сообщили, что преступники найдены… в один момент. Кроме того, он заявил, что увольняется из агентства «Портал», ибо его бедные сыновья уже достойно отомщены. Сам же он, скорей всего, уедет в Сибирь, к своим невесткам или раздаст все свои сбережения бомжам и уйдёт далеко, в тайгу, и там закончит жизнь в уединении и заботах о хлебе насущном.
Похоже, конечно, было на правду, но не совсем, ибо человек типа Шнорре никогда, даже под расстрелом, не откажется от денег и не сможет жить в уединении. А щедрым во время поисков трупа Зинаиды и убийцы её он был в силу обстоятельств и от… отчаяния. Да и, в принципе, получилось так, что тут не клиент обогатил частного сыщика Зуранова, а наоборот. Что уж там говорить, наивности и доверчивости Алексею было не занимать. Но он понимал настроения Михаила Арнольдовича.
На кой чёрт сдались ему теперь, этому старику и, возможно, ещё по-прежнему директору ОАО «Кабельный завод», какая-то там сыскная работа, когда уже нет в живых его жены и сыновей.
Кроме того, их кровь достаточно хорошо смыта кровью врагов. Шнорре сказал, что достойные и официальные похороны своих детей организует самостоятельно. А теперь уже за умеренную плату можно будет закопать в землю и прах Зинаиды. Ведь преступники ликвидированы. Обещал, что о точном времени погребения обязательно сообщит «славному пацану и другу, Алёше».
На том их разговор и закончился. Что же тут тосковать? Клиент доволен и клиент всегда… прав. Можно сказать, какая-то часть дела и вправду завершена. Но этого недостаточно. Ведь ещё остались не наказанными преступники за убийство скульптора Воротова и многих сотен других, пусть богатых, но ни в чём не повинных людей.
Мысли Зуранова путались. Ему было плохо от того, что его многие оставляют, уходя в «мир иной» или, просто, уходя. Он теряет, ничего не приобретая, да и сам судит… людей и выносит им приговоры. Да не люди это! И кто, как ни он, накажет убийц и самых настоящих эксплуататоров, наглых, циничных и продажных.
– Да ты меня, Лёха, совсем не слушаешь, – Прихватов бесцеремонно достал из бара бутылку коньяка и торжественно разливал её по стаканчикам. – Не слушаешь! А ведь тебя уважаю… убийцу и негодяя. Я тебе говорю, что мы в следственном отделе прокуратуры работаем, «мурлом» не щёлкаем. Одним словом, фирма веников не вяжет – фирма делает гробы. Плохие – для плохих людей, хорошие – для хороших. Ха-ха!
– Тогда, может быть, Дмитрий Аркадьевич, ты мне скажешь, кто убил Обуха. И зачем? – поинтересовался Зуранов. – Наверное, ты, дурья башка, алкогольная, и не предполагаешь, что за Обухом кто-то стоит? Очень серьёзный, солидный и уверенный в себе и в своей безнаказанности.
– А на кой чёрт мне что-то там предполагать! Обуха, то есть Петра Петровича Обухова, уж будем точны, задушили в вокзальном туалете, какие-то бичи… Обух за непосредственное участие в убийстве Зинаиды своё получил. Правда, ты знаешь, что он её не убивал.
– Тогда кто?
– Я точно знаю и ты тоже, Алексей Владимирович, что убил её тот, чей труп вытащили, вместе с «Волгой», из реки Беловодная. Да ещё в её убийстве были замешаны два мента, исчезнувшие бесследно. Вот они-то ныне, как раз, и являются настоящими преступниками и грабителями… Их бы надолго упрятали. Но на «нет» – и суда нет, и… туда – нет. Теперь Зинаиду Марковну можно хоронить официально. А вы вот… решили устроить самосуд… над одним негодяем, и над вторым тоже, и над третьим, и над четвёртым…
– У тебя, что, в башне заклинило, Дима? Или ты учишься считать? Мне плевать на то, что ты слишком много знаешь. А если ты в курсе, значит, уверен, мафия при ответственных должностях многие грешки нам списала. Не все, а только эти. Не больше. Знаю! Но ведь Обуха кто-то убил. А родственники Обуха? Они…
– Спокойно, Лёха! Слушай сюда! Какие родственники? Что ты несёшь? – Прихватов даже привстал от вдохновенного возмущения. – Какие уважающие себя родственники негодяя будут добиваться того, чтобы искать, по сути, добрейшей души человека, который, наконец-то, задушил их славного Петеньку… садиста и убийцу? Пусть не он Зинаиде отрубил голову, но других, многих, потерянных навсегда, уничтожил. Абсолютно точно! Не сомневайся.
– Говори, Дима! Я слушаю
– Вот и слушай! Кому-то это выгодно замять. И если удачно всё заминается, значит, действуют люди из… «верхнего яруса». А мы, Алексей Владимирович, все любили, к примеру, Зинаиду. Хотя она тварь была страшная! Сука! Или не так?
– Я, Дима, не так уж близко и хорошо её знал. Но с дядькой моим она была знакома. Пара зачётов и экзамен, по сути, всё на том моё знакомство с ней.
– И век бы тебе гнилую тварь не знать! Она, гнида, нашла моей Вальке богатенького мужичка из бывших… детей видных функционеров! Семью мою сломала! – Прихватов на мгновение протрезвел, поэтому налил себе коньяку и залпом выпил. – Всё потому, что этому огрызку понравилась моя жена… Та её и окрутила, уговорила, уломала. А Валька моя слаба оказалась и на передок, и «бабки» ей в перспективе активные померещились…
– Не стоит, Дима, жалеть о женщине, которая тебя предаёт. Она, извини, не достойна внимания и… уважения.
– Но о ребёнке, о пацане, сыне моём, Гришке, стоит жалеть! Как ты думаешь? Она мне с ним даже по телефону общаться не даёт. Дескать, я алкаш и… жестокий человек.
– Не ты – первый, не ты – последний…
– Вот именно! Прощевай! – на секунду следователь прокуратуры задумался. – Лёха, я неглупый человек. Но перспектив у меня не имеется никаких, предстоит не жить, а доживать свой век. Что касается тебя, то ты, как я понял, никому, вообще, на хрен не упал. Тебя побаиваются… с твоими прибамбасами и закидонами. Это верно. Но ты – одинокий человек, и, может быть, самый несчастное существо на Земле. Поэтому, глядя на тебя, я постараюсь… взять себя в руки, потому что тебе ещё хуже, чем мне. Прости, старик! Высказал всё, что на душе наболело. Но только не превращай меня в лягушку.
– А зачем тебя превращать, – ухмыльнулся Зуранов, – если ты лягушка и есть?
– В каком смысле?
– Во всех, Диман. И таковым останешься, если не перекуёшься и не пойдёшь ко мне работать.
– Прихватов никогда, запомни, не продавался дьяволу! – Дмитрий Аркадьевич ударил себя кулаком в грудь и уже тише сказал. – Но я, старикан, подумаю над твоим странным предложением и, возможно, мы придём с тобой к консенсусу потому, что мне жить уже давно… опозиционело.
С этими словами он удалился, ершистый нигилист, несговорчивый, амбициозный, но честный малый. Правда, беда в том, что он иногда пытается не замечать порой тех мерзостей, которые не увидеть трудно, работая следователем прокуратуры. Ведь он давно уже понял, что тот же Галиджанов не чист на руку и… преступник. Таких судят очень редко. Лишь в том случае, когда они очень не угодили «князьям» да «боярам» российского масштаба.
Но Зуранов не сомневался в одном: Прихватов придёт к нему работать сыщиком, точнее, «народным мстителем». Приковыляет он сюда не за большими деньгами, которые ему по барабану, а по причине щемящей душевной тоски и желания найти правду-матку и что-то изменить в своей непутёвой жизни. Да и скука его в прокуратуре заела. Многое там происходит, как бы, не по-настоящему. Впрочем, во все времена зачастую виновные судили не виновных. «Если ты силён, значит, прав».
Конечно же, Дмитрий – сыщик среднего пошиба, причём в свои тридцать два года абсолютно разуверившийся в жизни. Скорей всего, у него не было возможности проявить и показать себя. Ему не давали такой возможности. Держали на коротком поводке, как породистую, но никчемную собачку. Потявкала на прохожих – молодец. Держи куриную косточку! Таких, как он, в России не мало. Да где ж их только нет, чёрт возьми? Людей без влиятельных и богатых родственников, без деловых железных связей и могучих «мохнатых лап» в нужных местах, без больших денег…
Он, Прихватов, и, например, продуманный клиент, а потом и временный сотрудник «Портала» Шнорре – это по сути своей два разных человека. Даже если Михаил Арнольдович и лишился многого: близкие люди погибли, денег малость поубывало, возможно, и директорское кресло потерял, всё одно – он останется под солнцем, и ни, где-нибудь, в подвале…. На делового человека падут его животворящие лучи. Михаил Арнольдович снова займёт руководящую должность и очень скоро вернёт потраченные «бабки» с лихвой, потому что «рука руку моет». И ещё… «Ворон ворону глаз не выклюет».
Впрочем, стоп! Всё стремительно меняется в лучшую сторону. «Вороны» не то, что бы глаза своим пернатым братьям и сестрам ныне вышибают, а заклёвывают таких же, как и сами, до смерти. Конечно же, тут не о мудрых птицах речь, а совсем о другом… о двуногих тварях. Даже их, воров-богатеев, узурпаторов мир не берёт. И ради чего творят зло? Удивительно, но только, в основном, ради бумажек ведут они кровопролитную войну и с народом, и друг с другом, ради зелёных фантиков каких-то, которые пока ещё называются… валютой.
А люди, которые уже не только во всём земном мире, названные «простыми» или «обычными» наглыми негодяями и узурпаторами превращаются в собак академика Павлова. Даже не зобмирование, а мощный, новый и организованный, динамический стереотип процветает… Но нам, людям Земли, дают возможность ощущать и считать себя крылатыми, но не в птиц нас превращают, а в мух. Вот и вся… «крылатость»!
У каждого своя жизнь, земная она или ещё какая-нибудь. Поступки живого существа, в его оболочку, как ни парадоксально, заложены Всевышним. Но дело даже не в них, не в поступках этих, а в том, как, к примеру, человек к ним относится, как судит себя, оценивает свое поведение, что считает «истинным», а что – «ложным». Один лишь вопрос задаёт Господь любому существу или предмету, переходящему из одной Обители в другую: «Как ты любил?».
Прервав мысли Зуранова, в офисе появилась Булина. С продовольственной авоськой. Несколько, смущённая и растерянная. Директор детективного агентства просто сказал:
– Вы бы отдыхали, Луиза Самсоновна. Вадим помогает Михаилу Арнольдовичу заниматься организацией похорон. Мы с вами сегодня никому особо не нужны.
– Да, я, собственно, Алексей Владимирович, не по этой причине появилась здесь.
Она присела к журнальному столику, налила себе коньяку в первый попавшийся стаканчик и начала обстоятельно рассказывать, что она решила уволиться из «Портала» и потом, вообще, нигде не работать. Денег ей хватит, не только пенсионных. Спасибо Зуранову. За короткое время она неплохо заработала здесь. Но сейчас она… приустала немного. Но главная причина не в том. Она боится за свою «никчемную, старушечью жизнь». Опасается.
Ни слова не говоря, Зуранов пошёл к сейфу, открыл его, достал деньги. Тут же произвёл с ней расчёт. Разумеется, по-царски.
– Не теряйтесь, Луиза Самсоновна, – просто сказал он. – Звоните, заходите! Вы всегда у нас свой человек.
Она кивнула головой и вышла из офиса. Зуранов снова погрузился в свои мысли, сожалея, что такой толковый и грамотный референт оставил его и Шерстенёва один на один со сложнейшими проблемами. О Михаиле Арнольдовиче он особо не жалел, от него пользы, как от козла молока. Да и такие люди всегда живут и поступают, под любым предлогом, только так, как это надо им.
В принципе, в качестве клиента Шнорре остался очень доволен тем, как сработал «Портал», в частности, Зуранов по делу гибели его Зиночки, строгой и принципиальной, Зинаиды Марковны. Теперь старый руководитель-производственник радовался, как малое дитя, что ни строя никаких тайных часовен в её честь, он спокойно может похоронить, по-человечески, в один день её и своих сыновей. Ведь они ещё не только его пацаны, но и дети убитой… Зиночки. Трагедия? Ещё какая! Пером не опишешь.
Но Зуранова удивляло слишком уж приподнятое настроение Михаила Арнольдовича. Может, перестрадал старик, устал от бед и несчастий, на всё махнул рукой, решил жить заново, как хочется ему и как умеется. Возможно, и, на самом деле, он спешил уехать к невесткам, в Сибирь или окончательно решил жениться на матери Паши Ивасёва. Такую информацию Зуранов слышал уже не от одного человека. А что? Мудрая мысль.
Ведь благодаря браку магнатов объединятся очень солидные капиталы двух, далеко не бедствующих, людей. Ну, пусть не таких уж и магнатов, но всё же…Значит, смерть жены, в какой-то степени, была выгодна ему и Зое Михайловне. Но ведь он тяжело переживал утрату. Актёрской игрой тут, вроде бы, и не пахло.
Впрочем, лицедей из Шнорре получился бы классный. Не то, что некоторые современные «кинозвёзды» отечественного пошиба, которые так «пафосно» ведут себя на киноэкране, как будто их мучает застарелый геморрой. Даже плачут и смеются сквозь зубы. Им до Михаила Арнольдовича шагать, как говориться, и шагать, и то ведь – не дошагают. Если талантов не имеется, то деловые и родственные связи «каши сварить» им не помогут.
«В принципе, – оборвал свои мысли Алексей, – так можно обвинить и заподозрить в чём угодно весь мир земной. Даже младенцу почти ясно, что Белый Свет не безгрешен, как и любой человек, даже и тот, у которого, благодаря надёжным «крышам», ни с того – ни с сего, за спиной прорезаются… крылья. Деньги делают всё. И даже больше».
Правда, грех-то греху – рознь, и в том, что Михаил Шнорре кристально чистый человек Зуранов уже давно начал сомневаться. Или, возможно, по ходу совместной их работы возникла какая-то неприязнь к этому «склизкому» человеку. А вначале казался обаятельным, несчастным, обиженным судьбой… Но Шнорре Алексея не интересовал, даже если, даже если он был не совсем хорошим мальчиком… пенсионного возраста.
Есть дяденьки и тётеньки покруче, те, что плавают по человеческой крови, как по морю-океану, и совесть их не мучает. С ними у Зуранова будет долгий и принципиальный разговор и здесь, в России двадцать первого века от Рождества Христова; и там, в Раннем Неолите, в Племени Уходящих.
Официально и, по мнению самого клиента, в деле Зинаиды Шнорре была поставлена точка, которую Зуранов, да и Шерстенёв, хотели переправить на запятую. Ведь не конца у трагической истории, где фигурировала теперь не только отрубленная голова Зинаиды, но и смерть её обоих сыновей. Стоило продолжать «копать». Точку было ставить рано, ибо следствие, по сути, не имело своего логического завершения. Алексей почти не сомневался в том, что Михаил Арнольдович будет в дальнейших разборках далеко не эпизодическим лицом.
Решено было подойти к делу скульптора Воротова с другой стороны, и тем самым выйти один на один в борьбе с «чёрными банкирами». Ведь пойти прямо к Ивасёвой, и предъявить претензии её дружкам, к тому же и Шнорре (уже по другим вопросам) – значило вспугнуть или «смутить» тайных «финансистов», вернее, грабителей и убийц.
А картина со зловещей «банковской» системой, то есть реалиями, разумеется, нигде не зарегистрированной (но порой и официальной, под «крышей чинуш), но, всё же, известными некоторым, вполне, обеспеченным старикам, вырисовывалась довольно ординарная.
Так называемые, агенты, риэлтеры, находили богатеньких и в житейском плане глупеньких и договаривались с ними оформлять «выгодные» для клиентов сделки, прямо на дому, в присутствии «юриста» и так далее. Пусть далеко не все, но какая-то часть населения, из зажиточных, как правило, одиноких пенсионеров, попадалась на их удочку, в жгучем желании обогатиться за счёт «банка». Шутка ли! Сто пятьдесят, а то и двести процентов годового дохода! И ведь это – ни хухры-мухры – а в валюте!
Всё делалось просто: вкладчиков, продавцов и покупателей недвижимости, драгоценностей, владельцев художественных ценностей, антиквариата и прочего постигала «случайная» смерть. Разумеется, исчезали бесследно и липовые документы, когда таковые имелись, и деньги. По всей вероятности, солидные. Они уходили неизвестно куда.
Наследники, да и просто, сторонние «наблюдатели» удивлялись тому, что даже у владельцев шикарных магазинов и ресторанов, ставшими по «своей неосторожности» покойниками, не оказывалось после их ухода на тот свет в наличии, вообще, никаких сбережений. Парадоксально, но факт. К сожалению, время грабительских «пирамид» не прошло. Просто мафия стала работать «тоньше», изощрённее и под прикрытием очень важных государственных чиновников. Тут уж комар носа не подточит. Да и дураков в России хватает. А значит, как жировали, так и будут отечественные бездельники с модными кейсами, создавая видимость активной заботы о «простых» людях.
Понятно море, всякое в жизни бывает. Ну, сварился какой-нибудь старикан в ванне с кипятком. Кого ж тут станешь винить? Да если ещё дедушка в пьяном состоянии находился в тот момент и… родственников… не имел, то, чего уж проще, без их присмотра, находился… Всё, как день, ясно. Несчастный случай.
Доблестной полиции, само собой, с преступниками надо бороться, а не вникать в какие-то там, «бытовые трагедии». Они, «несчастные случаи» были, есть и будут – и точка! А для Зуранова… многоточие, за которым можно ничего и не разглядеть. Но всё ведь зависит от желания и умения.
Не очень-то Алексей доверял сведениям, которые выдал ему Паша Ивасёв и, всё же… держал пока интересную информацию в резерве. Но, почему-то, дотошный клиент, Лилия Максимовна Козицкая, уже давно не являлась к Зуранову с того света. Значит, осталась довольной. Успокоилась. Занимается там своими текущими делами. Получается, по её мнению, Воротов отомщён сполна.
